Любовь

Первые юношеские годы жизни моей в г. Ижевске были очень насыщенными, перегруженными и, в то же время, интересными и полезными  для моего становления в будущем. В эти годы прошёл школу труда в рабочем коллективе, закончил 10 классов, научился летать на самолёте. Ну, и, пожалуй, самым примечательным явился тот факт, что я еще встретил для себя самую прекрасную девушку на свете и влюбился в свою будущую супругу ; Риммулю.

Судьба свела меня с ней в восьмом классе школы рабочей молодежи №8. Сейчас в этом здании находится Ижевский медколледж. Для деревенского парня я был довольно любознательным, самостоятельным и общительным, что мне позволило быстро войти в общение со всеми коллегами по классу и стать ученикомсереднячком среди городских. В этом возрасте юноши начинают уже искать себе пару.  Полгода я приглядывался к девушкам по месту жительства, в школе и на заводе, еще не думая о спутнице на всю жизнь, не осознавая смысла влечения, а просто кем-то из них увлекался, как это было и в д. Чумолё. Но затмила всех спокойная, очень вежливая  со всеми Римма Ковычева, девушка с темнорусыми  косами, красиво уложенными на затылке, изящными покатыми плечами, прелестным бюстом. Сознание того, что я неотвратно влюблен в эту прелестную сероглазку с косичками пришло, когда она по приглашению подруги, соседки по дому, симпатичной и бойкой Капы пошла в Русский драмтеатр на постановку А.Н. Островского «Гроза». У меня тоже появилось большое желание быть вместе с ними. В годы нашей юности в фойе театра за 30 минут до начала спектакля играл оркестр, шли танцы. Это была замечательная форма приобщения молодежи к искусству. Нам очень нравилось. Я пошел вместе с ними в надежде перед спектаклем  с рук купить билетик. Осень. Субботний вечер. Хмурое серое небо, моросит мелкий дождь. Сыро… Мои подруги зашли в театр. Я у всех приходящих спрашиваю: "Нет ли лишнего билета? Нет ли лишнего билетика?" А в это время в ярко освещенном фойе театра за закрытыми гофрированными шёлковыми шторами играет духовой оркестр. Идут танцы. В моих мыслях назойливое видение – Риммуля танцует с беспардонным кавалером, о чём-то беседуют, смеются. А я стою,  забытый у парадного входа в театр в промозглой вечерней мгле, охочусь за желанным билетиком. Но, увы, его мне не досталось. Последние минуты перед началом спектакля слышу звуки вальса «Дунайские волны»: «Дунай, Дунай, а ну узнай, где чей подарок? К цветку цветок сплетай венок пусть будет красив он и ярок»… А я так люблю танцевать вальс. Под эти чудные последние звуки вальса с глубокой грустью, с щемящим сердцем, как побитая собака, попавшая в немилость божью, побрёл домой медленными шагами с опущенной головой по тёмному мокрому асфальту, в лужах которого в свете фонарей и угасающего бледного осеннего неба отражаются очертания окружающих строений, не замечая моросящего дымчатого дождя. Пришёл домой, перекусил, не замечая что. Пытался почитать. Отложил. Лёг спать рано. Не мог долго заснуть. Всё думал, почему мне так тоскливо. Наконец меня осенило! Я не просто увлечён этой девушкой, она мне не просто нравится, а я, кажется, влюблён в неё  навсегда!

Она была отличницей, по математике не было ей равных в классе. Римма вместе со своей подругой Людмилой Леденёвой всегда сидела за первой партой. Я, наоборот, никогда не любил первую парту, первые ряды, для меня лучшее место – последний или предпоследний ряд. Я должен видеть, что творится вокруг меня, т.е. владеть обстановкой, как Чапаев. Со своего ряда всегда видел аккуратно уложенные косы своей мечты. Я перед отличницей немного тушевался, не знал, но думал постоянно, как с ней подружиться, тем более, когда понял, что её благосклонности добиваются еще трое. Один, наиболее шустрый, мастер участка из её цеха (она работала на Мотозаводе) присылал уже к ней сватов, но получил отказ до завершения школы. Это подтолкнуло меня  найти быстрый путь для близкого общения с ней. В результате возникла идея – создать из одноклассников коллектив друзейединомышленников по организации совместного досуга и втянуть Римму в эту компанию. Получилось.

В девятом классе у нас сложился сплочённый коллектив единомышленников, нацеленных на обязательное получение среднего образования. Дружное ядро его составляло восемь человек: Володя Давыдов, Лёня Данилов, Римма Ковычева, Люда Леденёва, Вася Лобанов, Толя Матвеев, Женя Русских, Луиза Фирсова и Эльза Князева. К этой сплочённой группе тяготели ещё некоторые одноклассники, но восьмёрка уже была сформирована.  Мы были неразлучны и  в праздники, и в выходные. Собирались вместе на посиделки, вместе стряпали в праздники пельмени, пирожки, ватрушки, играли в лото, шахматы, шашки, домино, ходили в кино, в театры… Особенно интересными, полезными и памятными были вылазки за город, на природу. Для этой цели вся великолепная восьмёрка приобрела велосипеды. Умудрялись на велосипедах ездить на реку Каму с ночевой с субботы на воскресенье. В субботу вечером уезжали после работы за посёлок Гольяны в сторону деревни Докша. Там на берегу устраивали лагерь. Разводили небольшой костёр. Устанавливали две палатки – женскую и мужскую. Ужинали. Балагурили. После 12 часов ночи засыпали крепким сном после непривычного для многих, особенно для девушек, пятидесятикилометрового велосипедного пробега по гравийной дороге. Утром купались, готовили уху на костре: при удачной рыбалке из своего улова, при неудачной – из купленной у местных рыбаков. Они к выходному всегда старались наловить рыбы для продажи горожанам. После завтрака загорали, купались, бродили по лесистому берегу, по логам: лакомились ягодами, собирали грибы, душицу, разные травы.

Наш лагерь располагался на красивом правом берегу на песчаном «пляже» шириной около пятидесяти метров. От пляжа берег идёт круто вверх, склон его, заросший кустарником и травой, а в логах и выше растёт смешанный лес узкой полосой. Напротив нашего лагеря вытянулся вдоль Камы километра на два чудненький остров с чистыми песчаными берегами, посередине которого растут заросли ивняка и других кустарников, осока, камыш и разные высокорослые цветущие травы. До острова от нашего лагерного берега метров сто. Все, кто неплохо плавал, загорать забирались туда. Чистый, бежевый песок на ярком солнце сильно прогревался и мы с большим удовольствием после купания принимали тёплые, иногда даже жгучие, но  приятные песчаные ванны. Некоторые из нас любили зарываться в нагретый песок так, что из него лишь одна голова торчала.  Приятно было бродить по необитаемому острову. После обеда наш караван не спеша двигался домой с несколькими привалами в красивых местах, где отдыхали и наслаждались природой Удмуртии. Первый привал – Гольянская возвышенность. Перед взором распахивается широкая разнообразная панорама чудесных прикамских просторов: серебристая гладь с золотистой солнечной дорожкой полноводной могучей реки Камы – труженицы с параходами, баржами, плотами и рыбацкими лодками; пологий левый берег её на всю длину и глубину видимости – до самого горизонта, покрыт сплошным сине-зелёным лесным массивом; близ поселка Гольяны высокие берега отличаются своеобразными рыже-бурыми обрывами, местами прорезанными крутыми и пологими оврагами, заросшими густой травой, кустарником и лесочками. А если посмотреть в сторону Ижевска, видишь волнистые просторы юго-восточной Удмуртии, засеянные озимыми, яровыми зерновыми и кормовыми культурами, широкие поля, перемежающиеся небольшими хвойными и смешанными лесными островками, в которых так приятно собирать рыжики, клубнику… Изюминка панорамы с этой возвышенности, конечно, красавица Кама, радующая взор и душу, приносящая покой и умиротворение. Наслаждались этим видением: кто-то молча, кто-то с возгласами восторга и мысленно прощались до следующего свидания.

Чаще всего велосипедные прогулки по выходным мы совершали по ближним окрестностям  Ижевска на расстояние десятьдвадцать километров. В купальный сезон больше посещали места вокруг нашего пруда: устье реки Игерман, район Воложки, Юровский мыс. Ижевский пруд – жемчужина нашего города, его украшение, радость для детей и взрослых. Он своим огромным зеркальным взглядом привлекает, обвораживает всех его жителей и гостей, манит купаться, кататься на лодках, яхтах, рыбаков – рыбачить. Но он иногда бывает и грозным, очень суровым для тех, кто не всегда учитывает силу и мощь природной стихии.

Однажды по молодости и неопытности нам пришлось испытать это в полной мере. Наша компания очень любила кататься на лодках. На берегу Ижевского пруда между Индустриальным техникумом и плотиной располагалась большая лодочная  станция «Зенит». На станции имелись плавательный бассейн с дорожками и около полусотни лодок напрокат за небольшую почасовую плату. В прекрасный солнечный воскресный день Вася, Людмила, Римма и я взяли лодку напрокат и махнули купаться далеко за парк им. Кирова в тихое, уединённое место. Пристали к берегу. Покупались, поплавали. Перекусили бутербродами, запили квасом. Погода была отличной. Весь небосвод был бирюзово-голубой, прозрачный, ни одного облачка. Солнце припекало наши обнажённые тела горячими полуденными лучами, мы мечтали позагорать. Не было ни малейшего ветерка, листья и ветки на прибрежных деревьях словно замерли. Водная гладь в полном покое, нет ни малейшего волнения. Тишина. Лишь отдельные птицы в кустах прибрежного леса чуть слышно меж собой щебетали. Но вдруг мы заметили на самом краю северозападного горизонта частые бесшумные отблески молнии. В народе называют это зарницей. Такое явления я часто наблюдал в деревне в жаркие дни в период цветения ржи. При этом не каждый раз следовали дожди и грозы. Они проходили далеко стороной. Однако через некоторое время до нас начали доходить отдалённые тихие раскаты грома. Небо над нами начали обволакивать облака. Движения воздуха почти не было заметно, но по небу с какой-то неимоверной скоростью двигались облака, гонимые верхними потоками воздуха. Далеко на северо-западе над лесом за Воложкой появились мрачные тёмно-серые тучи. Люда с Риммой заволновались:

; Вася, Толя, скорей, скорей, на лодочную! Надвигается гроза!

Нам  с Васей не верилось, что она нас накроет. Но мы быстро собрали пожитки, сели в лодку – Римма на носовую скамейку, как самая лёгкая, я и Вася за вёсла, Люда на корму и мерными сильными гребками, как можно быстрее, поплыли на водную станцию. А до неё - более трёх километров. Безветрие сменилось порывистым ветром и он постепенно усиливался, водная  гладь покрылась сначала мелким бризом, быстро перешедшим в высокие волны. Частота, яркость молний и сила грома увеличивались. Мы начали волноваться. Наша лодка неслась на предельной скорости, мы с Васей подгоняли её изо всех сил, но тучи всё больше накрывали небосвод над нами. Солнце ещё через прогалы разорванных облаков освещает землю косыми лучами словно десятками прожекторов из поднебесья. На западном горизонте тёмно-серый, местами тёмно-фиолетовый толстый слой сплошного фронта, нагромождённых друг на друга грозовых туч, сверху накрытых ярко белыми, освещёнными солнцем шапками кудрявых облаков, стремительно надвигался в нашу сторону. От туч к вершинам леса опускаются пепельными космами ливневые дожди. Лодка миновала парк и пляжную зону. Мы теперь на самой широкой части пруда. Стал вопрос: плыть на станцию или повернуть на берег?  До берега в два раза ближе. Но молодость самоуверенна. Решили – плыть до станции! На половине неба солнце. Ливня ещё не было, он шёл где-то за парком им. Кирова, но волны угрожающе нарастали по мере усиления ветра, начал идти мелкий дождь. Последний раз осветило солнце сквозь узкую щель  тёмного, мрачного грозового фронта, нагоняющего нас, и скрылось за сплошным слоем туч.

Всё вокруг стало сумрачно и жутковато. Молнии стали ярче, раскаты грома всё ближе, громче и продолжительней. Волны всё выше и выше, на их гребнях начали появляться белые буруны. Насекомые с повышением давления атмосферы опускаются ниже, а за ними и ласточки, и стрижи. Они стремительно пролетают над нашими головами с громким криком «чирр-чирр, чиррчирр» – в погоне за насекомыми. Вороны и галки пролетают спешно, озабоченно молча, как-то под углом к ветру, в свои безветренные укрытия. Лишь чайки с протяжным криком «пий-я, пий-я» парят над волнами  и чувствуют себя в родной стихии. Вспышки молний всё ближе и ближе подкрадываются к нашей лодке. И вот очередная яркая ломаная стрела молний вспыхнула прямо рядом с нами и в тот же миг над головами раздался мощный гул грома, постепенно заполнивший всё пространство вокруг и, усилившись до неимоверной силы, со страшным треском ушла в пучину волн. Девушки разом пригнулись в лодке, сжались и вскрикнули. Мы все несколько секунд находились в ослеплённом и оглушённом состоянии и тряслись от страха. Понимали, в какой опасной ситуации мы оказались. По закону физики молния ударяет по самой близкой точке  поверхности земли от места зарождения заряда (по дому, по дереву, бугорку земли…). Наши мокрые тела в лодке на гребнях волн в ближайшем окружении торчали как естественные громоотводы. За невообразимым устрашающим грохотом грома сразу поднялся ураганный ветер, пошёл мощный ливень. Рядом вокруг бежали высокие волны с белыми бурунами на гребнях, словно стая чаек и белых лебедей плыли вперегонки с нами. Видимость вокруг - не более пяти метров. Ушаты воды из поднебесья привели нас в чувство, но страх не проходил, он шёл рядом с нами вместе с разбушевавшейся стихией. Лодку нашу заполнило ливнем и захлёстываемой водой через корму, она утонула по самую кромку, пока мы не выбрались из неё. Страха, что утонем, у меня почему-то  не было, был страх от ослепительных ударов молний. Молния могла попасть в нас. Когда мы выползали из лодки, она перевернулась, вёсла поплыли в разные стороны.  Мы  с Васей кое-как поймали их. До водной станции от места нашего «морского» крушения оставалось всего триста метров. Не хватило доплыть нескольких минут. Положили вёсла в середину затонувшей лодки. Все четверо, держась за корму,  работая ногами, как лопастями, повели лодку на стоянку. Вылезли на пирс. Все в купальных костюмах. Одежда и обувь завёрнуты в мою рубашку и привязаны к цепи и бултыхались в воде на дне лодки. Все синие, дрожим (еще не успокоились) от страха и пронизывающего ветра на пирсе. В воде было тепло. Достали одежду, отжали, побежали под крышу. Оделись. Вся одежда прилипла к телу и прелестные формы молодых девушек соблазнительно обозначились, что мы мометально  ожили, загорелись чувства к девчатам. К этому времени гроза и ливень ослабли, грозные тучи уплывали на юго-восток, раскаты грома и молнии вместе с тучами уходили дальше и приглушились. Из хвоста грозовых туч ровным шумом продолжал лить мелкий дождь. Всюду лужи и ручьи. Так почему же Зевс, верховное божество, отец богов и людей, громовержец (по греческой мифологии) решил нас проучить, за чьи из нас грехи? Ответ на этот вопрос для нас остался неизвестным. Но он же поручил своему брату Посейдону – владыке морей и водоёмов (Нептун – бог морей, по римской мифологии), спасти нас, не дать утонуть. Спасибо им за урок. Мы этот урок сами хорошо усвоили и передали детям и внукам. В общении с природой всегда нужно действовать разумом, а не эмоциями.

Ближе всех от водной станции «Зенит» жила Римма. Решили, пока народу на улице мало, добежать до них и немного обсохнуть, успокоиться. Было воскресенье. Риммина мама, Анастасия Михайловна, была дома. Она с радости глубоко вздохнула и сказала: «Ну, слава Богу, все живы!». Она знала, что мы ушли кататься на лодке. Наволновалась. Да, видимо, действительно, есть великая космическая сила Разума и Энергии, которая всё видит, всё знает и всё может. А как её зовут – Бог, Аллах, Инмар - не всё ли равно. Главное, чтоб он поддерживал и помогал честным и порядочным людям.

До конца десятого класса наш школьный коллектив оставался неразлучным. Все праздники, дни рождения отмечали вместе, свободное время проводили коллективно и интересно. Были хорошие товарищеские отношения, шло взаимное познавание и обогащение житейскими мудростями. О поцелуях и думать ещё никто не мог. Стремление привлечь понравившуюся подругу было у всех парней. Иногда мы петушились, вздорили на этой почве. Первый поцелуй у нас с Риммулей состоялся лишь после того, как мы поступили в институт и я бросил недлительное баловство с курением. Это дурное подражательство взрослым было пресечено моей ладушкой-сероглазкой в самом начале наших серьёзных отношений. Она сказала: "Хочешь целоваться – бросай курить". Я бросил немедленно. И всю жизнь благодарен ей за этот совет. Добрая дружба, организация здорового отдыха, взаимоподдержка помогли всем членам великолепной восьмёрки успешно завершить 10 класс.

Вася с Людмилой определились во взаимных симпатиях уже в девятом классе, Володя с Луизой в десятом. Луиза была романтиком, хохотушкой. Володя у нас был поэтом, писал стихи и очень здорово их декламировал на уроках литературы. Всем девушкам он, конечно, нравился и мы, мальчики, ему завидовали. Он был кудрявым, как А. Пушкин, с тёмно-русыми волосами, открытым симпатичным лицом. Василия после десятого класса осенью призвали служить в армию. Свадьба с Людмилой состоялась вскоре после демобилизации. Володя после школы уехал по комсомольской путёвке «за туманом и за запахом тайги» – на заработки на великие стройки Дальнего Востока. А Луиза поступила в Симферопольский сельскохозяйственный институт и осталась работать в Крыму в посёлке Черноморский. Женя Русских – наш соловей. У него был очень красивый тенор. На наших встречах и  посиделках он с удовольствием пел арии из опер и оперетт, а мы с неменьшим удовольствием слушали. Он мечтал о консерватории, но его забрали в армию, не дав закончить десятый. Так, один из моих соперников на сердце Риммули отпал без борьбы. После армии его след пропал. Лёня Данилов, симпатичный парень. Мы с ним были друзьями – соперниками на овладение симпатией Риммы. Но он оказался менее последовательным в борьбе, а я, наверное, более целеустремлённым и изобретательным. В итоге, после десятого класса наше с Риммулей  взаимоувлечение определилось. Лёня поступил в механический институт на вечернее отделение, а после третьего курса женился на Вере, стоматологе, выпускнице Пермского мединститута. Дружба наших семей продолжалась многие годы – пока Лёня не скончался скоропостижно от аллергии на укус пчелы, а наша семья отправилась на работу в г. Глазов.

Был у моей Риммули ещё поклонник – Жижин. Но его она боялась. Жижин и Петько, два друга, с нами учились в восьмом классе. Оба носили золотые коронки – фиксы на передних зубах. Таких ребят в СССР считали хулиганами, к ним скромные девчата относились с опаской. После восьмого класса их призвали в армию. Они были старше нас. Служили в то время в Советской Армии по три года, на Флоте – четыре.

Завершилась школьная пора. Теперь встал передо мной конкретный вопрос выбора профессии. К этому времени я стал взрослее, мудрее. Отработал уже и в колхозе, и на заводе. И тут в аккурат приходит  повестка из военкомата о направлении в лётное училище. Тогда в летные училища желающих было много. До вступительных экзаменов в институты оставалось три дня. Мне нужно было решить, что лучше – поступить  в военное училище летчиков и жить потом по военным городкам с семьей, оставаясь со средним образованием, не имея никакой иной профессии или попытаться поступить в институт, стать инженером с высшим образованием и работать на прочной основе на заводе.

Мечту юности полетать на самолете  я уже осуществил. Тем более, встретив свою любовь, я начал чаще думать о совместном будущем,  необходимости создания нормальных условий для семьи...  Перевисило второе. Отец в это время учился в Москве в ВПШ. Посоветовался с ним. Он одобрил. И я за два дня до вступительных экзаменов перевел документы в Ижевский механический институт. Документы из военкомата сразу не выдали. Пришлось проситься на приём к военкому. Полковник меня принял на следующий день. Поинтересовался о причине отказа и сказал: «Документы дадим, но если в вуз не поступите, мы вас осенью призовем в армию рядовым солдатом на три года». Когда выходил от военкома, я  знал, что обязательно поступлю и закончу нститут, и непременно добьюсь в жизни  места под солнцем - так настроил  меня дед.