Воробьи-озорники

  Мартовский  день  яркий, солнечный.  Настало  пора  пробужденья-  величавая,  торжественная, загадочная,  потому  что  всё  живое  держит  сторону  весны.
Горячо  лучится  вешнее  солнце, которое вежде  желанно:
и  в  поле, и в  деревне, и  в  лесу.  Уже  чувствуется  теплынь
солнца.
Солнце … Разве  это  просто  раскалённый золотой шар?
Солнце – это  сама  жизнь.
Солнце  радостно  и  щедро  разбрызгивает  своё  золото  на
окрестные  луга,  просёлки, лесные  опушки.
Иду   по  оттаявшей  тропинке  на околицу  деревни  Ситниково.   Встречать  раннюю  весну, хочется  постичь  всё
 очарование   дня, который  славно  разгулялся.
В  поле снег  утратил свою белизну, потемнел, приметно  осел  и – то  тут, то  там  горбинки, островки чёрной  вытаявшей  земли.
Сегодня  островков  значительно  больше  и  все  они  заняты  новосёлами- грачами.
На  обочине  просёлка  ручей  родился  под  снегом  и,  подкопив  силёнок, огибая,  левым  крылом   деревенскую
околицу, делая  полукруглую  излучину,  петляя,  стремится к речушке  Липенки,  зажурчал  взахлёб  местами.
Громко  закричали  грачи.  На  двух  последних  соснах  пять или  шесть  чёрных, неряшливых  гнёзд. А  у самой  крайней сосны, стоящей  поодаль  новые  гнёзда.
В  западной   стороне  околицы- овраг. Широкий, глубокий,
по  его  склонам  ольховник,  черёмушник, рябинник, а  кое-где  молодые  осинки и пушистые  ёлочки- малолетки.   
На левом   краю  откоса, откуда-то  взялось, жёлто-оранжевое   пятно, словно  лисья  шкура,  раскинулась  на рыхлом  снегу. Вытаяла,  коричневая охра,  обнажилась  глина. Яркая, приглядная,  ямка  разделена  полоской  снега.   Белый  снег  и  жёлто-коричневый  разрыв-  красиво.
Курится  голубовато- сиреневый  парок испарины, сильно
шибает  земляным  духом, таким  забытым, радостным.    
Верба  на берегу речушки  Липенки  во  всю  зацвела. На  каждой  веточке- белые да  жёлтые   фасолины, нет, лучше
сказать  шмели. Манят, завлекают. Слабый ветерок их  слегка раскачивает, а создаётся впечатление, что  шмели
гудят.  Дружно, приятно, весело.
 На  самом  краю  речной  луговины  продолговатое  озерцо,
талой  воды, ослепительно  сверкающее на вешнем  солнце.
Круглое, как  чаща, с  прозрачной и совершенно синей  водой. Весёлое  озерцо: поглядеть на   неё  приятно, с  самой  ранней  весной  перемигнуться, порадоваться. К  нему  всякий   заворачивает.
Стою, обхватив  атласный  ствол  берёзы  рукой, нагрелась  кора, и  будто  чего-то  жду, и  тут  к озёрку талой воды прилетела  стайка  весёлых гостей- деревенских  воробьёв.
Чёрненькими, черномазыми, грязненькими  выглядели  воробьи: то  ли в это время  мягкого снега не хватает, где
они могли бы очистить свои пёрышки.
Пристроились  воробьи, стали пить  талую  воду. Наклоняться  и крохотными  клювиками  потревожат  водицу и вразнобой вскидывают  головки, блаженствуют,
пропуская  глоточек  за  глоточком по  горлышку.
Дружно и быстро  напились талой  водицы, но не улетели, а   
а смело, отчаянно, как мальчишки, сунулись  в  воду и  давай  купаться: бьют крылышками по воде,  шало   
толкаются  озорники, окунают грязненькие  грудки, полощутся, синими  брызгами взлетает  талая  вода, на  ярком  солнце, загораются и  тут  же  гаснут.
Пёрышки на  воробьях  очистились,  посвежели
и было  видно, что это  весеннее  купанье  нравится им,
бодрит…
Вот  уже и зачирикали, дёргают головками, туда- сюда, раскидывают  крылышками. Сколько  писку, сколько колготни!  Сколько  драк сразу! Пух летит. Перья летят.
Как  стараются перед  подругами  озорники.
Прилетела  сорока, увидала  сорока  меня, села на куст  ивняка, застрекотала радостно. Вороны низко  пролетели над  околицей. А воробьи  всё чирикали хором.
К  теплу. К  теплу…  Да  и  время  теплу быть.
Темнел  сырой  снег, истекал прозрачными слезами горбатый  сугроб, поблёскивали  тусклой  медью  береговые
сосны, лёд  в  русле был синим, мокрым, а в разрывах между кронами  сосен, как в  окно, глядело, цедилось
вешнее  солнце.