Приговор Лизы

 
   В полукриминальной среде провинциального районного центра художник Миша Гачок по прозвищу «Князь» не тянул (на блатном жаргоне) выше мелкого фраера. Так себе, завсегдай и постоянный дебошир захолустных пивнушек и баров. Сам из себя симпатичный малый, с  высокомерной  и даже благородной внешностью, белым продолговатым лицом и неизменной язвительной улыбкой. Пока трезв – рассудительный и даже учтивый в спорах о телесном качестве женщин и спиртных напитков, но после употребления водки с пивом сразу переходил от теории к практике, доказывая окружающим свои глубокие познания игривости женской строптивости и мужского слабоумия. То есть, сквернословил, буйствовал и обязательно лез в драку, как в общественно-питейных заведениях, так и по месту жительства.
   Особенно доставалось его законной супруге Лизе, которую он и «уважал за понятие и терпение», но часто для острастки воспитывал всеми подручными средствами.
   А в заключение попал за драку с нанесением лёгких телесных повреждений своему соседу и своей жене, которая и пыталась угомонить изрядно выпившего мужа. Поскольку в рукоприкладстве он и раньше привлекался к административной ответственности, суд был непреклонен и определил ему два года лишения свободы в местах не столь отдалённых. А в СИЗО его оставили, как умелого художника, для обновления наглядной агитации, чтобы она успевала соответствовать ликам новых государственных и политических лидеров, их лозунгам и призывам.
                *     *     *
   По истечению двух третей своего срока, «Князь» уже готовился выйти на свободу по условно-досрочному освобождению, поскольку замечаний и нарушений  режима содержания не имел, а рисовал и писал крупными буквами умело. Но тут как раз и произошла непредвиденная коллизия. На приём к начальнику СИЗО полковнику Бурому пришла Лиза, присела на кончик стула и, смущённо улыбаясь, вытащила из своей сумки коробку конфет.
   - Зачем это, - поморщился полковник, - что вы… С вашим мужем всё в порядке, скоро заберёте.
   - Да нет, - замялась Лиза, - понимаете, я не о том, мне, как бы это сказать, я вас хотела попросить об обратном…
   - Ну, ну, говорите, - заметив растерянность женщины, успокаивал её начальник.
   - Видите ли, я хотела бы  попросить… Не могли бы вы ещё его подержать у себя… Понимаете, у меня через месяц день рождения, а потом сразу у дочери. А он напьётся и нам все праздники испортит…
   Просьбу женщины начальник не оставил без внимания и приказал перенести заседание комиссии по условно-досрочному освобождению, так сказать, потянуть это дело.
   Но Миша Гачок не на шутку взбеленился, каждый день доставал офицеров расспросами, жалобами и даже угрозами членовредительства. Наконец главный кум СИЗО, то бишь начальник оперативного от дела, не выдержал его приставаний:
   - Ну ты меня уже задолбал, если хочешь знать, твоя жена сама   просила, чтобы мы тебя, дурака,  ещё придержали.
   - Что? – опешил «Князь». – Выйду, ноги ей повыдёргиваю.
   - Только попробуй, вернёшься  сюда я из тебя котлету сделаю и по стенке карцера размажу. Никому ни слова, твоя жена ничего не говорила и никого ни о чём не просила. Понял?!…
                *     *     *
   Через несколько месяцев Князь всё же вышел на свободу, и на удивление супруги, мирным, покладистым и даже послушным сожителем. А друзьям за пивом разъяснял так своё терпение:
   - Жена моя, конечно, стерва, но менять не буду, они все такие.
   Пить бросил, но Лизе время от времени напоминал:
   - В своей жизни я просидел полтора года по приговору суда и два месяца по твоему капризу.
   - Вот, чтобы знал, - всегда парировала Лиза, - только тронь меня…