Солнечный зайчик

    Солнечный зайчик любил радовать детей, прыгая с места на место, куда бы они ни направляли свои зеркала. Со временем зайчик научился через глаза проникать прямо в души людей. Однажды, он как будто, провалился в какую-то бездонную яму - до такой степени была черна и пуста душа человека,  с которым он решил поиграть. Еле-еле выбравшись оттуда, он с испугу осознал, что игры кончились.  Если они не помогут людям  вновь обрести радость, то все зайчики так потихоньку и провалятся в эту бездну. Никакого сообщества среди них не было: каждый зайчик светит самостоятельно, вот он и решил всю ответственность взять на себя. Конечно, печально, что общение с красивыми и добрыми людьми придётся отложить. Тёмные личности его пока пугали, но с теми, у кого только грусть на лице, он готов работать.
    Зайчику жаль было расставаться с той жизнью, когда он прыгал из глаз в глаза передовая смех и радость, но отступать было некуда: или он, или весь свет мира поглотят эти чёрные дыры, что с невероятной скоростью образовываются в душах людей. Теперь ему нужно выбрать жертву, лучше сказать соратника, который ещё не совсем замкнулся в  самолюбии – вот через его глаза он и станет передавать свой солнечный свет. Побывав в темноте, он понял, что уже давно разбирается в людях и, если бы не это страшное  путешествие, он бы даже не задумался о том, как важны его опыт и знания. Ему не составило большого труда найти кандидата для своего эксперимента.  Им оказался невзрачный, потерянный мужик, вышедший из продуктового магазина с легким пакетом, в котором лежали пельмени, сигареты и бутылка водки.
    Он шёл как на казнь: сомнение, страдание, недоумение - «что я с собой делаю?» - читались в каждом шаге этого симпатичного сорокапятилетнего мужчины.
    - Ладно, была,  не была, - сказал зайчик и, сверкнув, запрыгнул ему в душу, почти сразу растворившись в теплом и уютном, но уже немного тускнеющем сознании.
    Михаил поднял руку, прикрывая глаза от яркого света, чуть прищурился, невольно улыбнулся и остановился.
    «Почему я улыбаюсь? Это же всего-навсего отражение. Но почему я автоматически улыбаюсь?.. Так это же был солнечный зайчик! Как я мог забыть о его существовании?! Когда мама мыла окна он был везде; и на стенах, и на потолке -  отражался от воды в тазу, от стекол, от чая в чашке, отовсюду. Он всегда радовал меня, как же я мог это забыть?»
    Он неосознанно посмотрел вокруг себя, увидев урну, понял, что именно ищет - подошёл к ней, выбросил пакет со всем содержимым. Постоял немного, вернулся в магазин и купил свой любимый торт «Прага», который они в детстве ели за круглым столом. Наверное, никто так не любил «Прагу» как он!
    «Бабушка называла его чёрный хлеб с кремом.  Какое же это было счастье всем вместе пить чай... а сейчас я буду пить его один, но ничего - у меня же есть память! Слава богу, не всю пропил! Потом позвоню дочери, когда я трезвый и говорю бодро, она хоть и говнится немного, но сразу же чувствуется, как спокойствие окружает её защитой. Младший тоже не покажет радости, но всё равно, я-то знаю, что ему приятна любая, даже такая неуклюжая забота. А вот старший - он и составит мне компанию: с ним можно трепаться бесконечно и ни о чём, он всегда рад моему звонку. Только я скотина купаюсь в своём одиночестве, как сопливый мазохист, балдею от несправедливости мироздания. Так что чай я пью с Андреем  Михайловичем и со всеми, кто сделал моё детство счастливым. Как хорошо,  что вкус  «Праги» почти совсем не изменился».
    На следующий день Михаил проходя мимо зеркала резко остановился, вернулся, и в изумлении, уставился на своё отражение – он видел эти глаза в последний раз лет двадцать назад. Но не только в этом дело, осмотрелся и понял, что и глаза смотрят на мир, как в детстве. Михаил подпрыгнул, ещё раз, налету ударив ладонями по коленкам, и вприпрыжку вернулся в комнату. На секунду страх сковал лицо, - «да и пусть сумасшедший!», и счастливый побежал на работу.
    Ему было немного стыдно: люди оборачивались, уступали дорогу, но он ничего не мог с собой поделать – улыбка никак не сходила с его лица.  В наше время взрослый мужчина в такую рань, да ещё в метро, счастливым быть не может!  Так что, он сдерживал себя,  как мог, чтоб не угодить в психушку, в лучшем случае в милицию.
    Люди у нас не злые, но лучше не провоцировать их на грехи – Михаил зашёл в магазин купил шарф и солнцезащитные очки. Теперь прикрыв улыбку шарфом, глаза очками, он полетел дальше, а вот с лёгкой походкой ничего сделать не смог.
    Тридцать с лишним лет он ходил по этому бульвару. Последние двадцать из них - эти триста метров  проваливались в небытие, а сегодня, он как в первый раз смотрел на деревья, скамейки, людей. Хорошо бы прогуляться, но Михаил спешил на сцену; быстрей увидеть своих родных ребят – они работают вместе сотню лет, но как же давно он не видел их лица.