Братские узы

     НАС у родителей двое детей: я (девочка, долгожданный ребенок) и  старший брат. Он старше  на 10 лет, авторитет для меня во всём. Как общались мы  с ним в детстве, помню смутно. Всполохами возникают отдельные эпизоды. По старшинству  ему  приходилось  возиться со мной: и из садика  забирать, и сказки читать. А зимой  даже  брал  меня  с собой на хоккей. Хоккей ребятня устраивала  на реке, за баней.  Спуск к речке был очень крутой.  Посадит меня в сани-корзину да и спустит вниз.  Лечу с горы,  глаза снегом залепляет.  Куда лечу - сама не знаю. Обычно, память ко мне возвращалась в сугробе.  Начинаю хныкать, придумывать несуществующие синяки и шишки: вдруг от братовых друзей какая-либо милость перепадёт. И перепадала... На реке мальчишки сами расчищали лёд от снега (с собой брали деревянную лопату),  начинали играть в хоккей и забывали обо мне напрочь.
         Сидеть в санях холодно. Вылезу из них, наблюдаю за происходящим вокруг. Один раз мне удалось увидеть интересный эпизод. Возле снежной кучи неожиданно появилась сорока. Воровато покрутила головой из стороны в сторону. Решила, что «хвоста» за ней нет.  Стала лапкой снег разгребать. В клюве держала небольшую добычу. Видимо, что-то из неприкосновенного запаса. Сунула она этот предмет в снежную  лунку, припорошила снегом и, довольная собой,  подалась восвояси.  Интересно мне стало, что же там спрятано?  Но узнать об этом мне было не суждено. Вдруг  на куче появилась новая гостья  - большая серая ворона с трескучим, сиплым голосом. Её карканье напоминало скрип несмазанной двери.  Порылась в снежной  лунке и, схватив  замаскированный клад, «дала дёру».
          Летом брат брал меня с собой на рыбалку. Ему ловить рыбёшек интересно. Часами мог  сидеть  на берегу, забросив удочку в воду.  А мне не до рыбалки. «Это не моё», - я так думала до поры, до времени... С любопытством разглядываю отвесный, суглинистый  берег, где вырыто много-много квартир  для ласточек-береговушек. И дизайн шикарный! «Проспекты» и «улицы» засажены  бархатными  листиками мать - и - мачехи  вперемешку  с елочками хвоща. Ласточки так быстро влетают в свои песочные жилища, что проследить их молниеносный  путь просто невозможно. В воздухе парит удушливая жара. Это перед дождём. Так говорили  мудрые люди. От жужжанья мух, слепней и разного гнуса стоит  монотонный гул. Птицам есть чем  питаться и кормить свой выводок...
           Вскоре брат окончил среднюю школу, уехал  дальше учиться. Затем пошел в армию - и дороги наши  разошлись. Теперь я своё  безоблачное детство уже проводила с друзьями.
           В зрелом возрасте  мы вновь оказались с братом  на рыбалке. Жил он тогда  в Кировской области, на границе с Коми. Леса там непроходимые, топи - непролазные. Собрались на рыбалку. Брат  на всякий случай ружьё  прихватил (дикого зверя   в тех местах много водилось). Сели на мотоцикл, а в коляску  двух собак посадили. Я ещё  тогда пошутила: «Может, им шлемы надеть? Ух, картина была бы юморная!». Помню, у одного пса  кличка была  Верный, у другого - Рыжик.  Рыжик - матёрый, бывалый пёс, а Верный - молодой, ничего толком не видевший, в собачьих боях и перепалках не участвовавший. Такой  собачий «салажонок».  Приехали на место, к речке. Пошли по берегу к рыбному месту. Рыжик впереди шествовал, а Верный колонну замыкал.  Он так испуганно озирался по сторонам, вплотную приближаясь к брату,  что постоянно получал шлепки по челюсти от его сапог. То и дело в тишине  слышалось клацанье зубов Верного. Трусливый пёс шёл за нами, терпел все неудобства. Рыжик лаем  бывалого матёрого пса  сообщал нам о приближении  того или  иного препятствия на пути.  Через четверть  часа брат остановился, осадил собак, приказал им не шуметь, а мне  стал показывать плотину, замысловато сооруженную бобрами.   Сложнейшая архитектура, - скажу я вам.  Прямо как «графские развалины»,  окружённые осиновым частоколом.  На наше счастье, мы увидели двух бобрят. Они, как дети, резвились возле затопленного  дерева. Хвостами, как ластами, шлёпали по водному полотну.  Круги мелких волн  разбегались до самого берега. Заслышав  шорохи,  бобрята  насторожились, занырнули под  плотину, стали выжидать. Мы ещё  постояли чуть-чуть и собрались идти дальше.  Но любопытство бобрят взяло верх. Они вновь очутились на поверхности воды.  Их мокрая шёрстка  блестела  под,  рассеянными сквозь листву, косыми  лучами утреннего солнца.   Глазки стали обшаривать окрестности берега. Предчувствуя беду, внезапно появилась бобриха-мать. Её  пронзительный свист не сулил  ничего  хорошего. Пара шлепков хвостом по воде вывела бобрят  из  ступора. В одну секунду  троица скрылась из виду,  нырнула в свои «хоромы».  Рыжик, по приказу брата, сидел молча, как «истукан». Только  белый  кончик его хвоста нервно подёргивался из стороны в сторону.  А  наш Верный   от страха «дар речи потерял».
              Недалеко от бобровой хатки нашли мы  в тихой заводи  хорошее место  для рыбалки. От упавших ольховых серёжек вода  светилась лилово-оранжевым  отблеском. На этом фоне  чётко вырисовывались парафиновые кувшинки. Закинув удочки, нам не пришлось долго ждать клёва. Рыба споро заглатывала наживку. Впервые  в жизни мне удалось рассмотреть  хариуса. В народе его «царской рыбой» величают. А уж карасей, окуней и верхоплавок наловили прилично. Мелюзгу отпускали в реку, пусть подрастёт. Собаки время от времени рыскали по лесу, вынюхивая  на свои носы приключения. Затем вновь возвращались к нам. Как-никак у них прямая обязанность - охранять нас.
              Время пролетело незаметно. Рыбалка удалась. Той  же тропой вернулись к мотоциклу, посадили в коляску  собак и поехали домой. Мне было поручено  везти в рюкзаке, за плечами,  драгоценный улов. Наваристая, душистая уха нам гарантирована. Вот это была настоящая рыбалка!