Служебный роман 2. Прибытие на место

По прибытию в Новороссийск, на железнодорожном вокзале, поток людей безжалостно трепал с десяток человек, отличающихся от остальной толпы парадностью своих одежд — мужчин в костюмах с галстуками, а женщин в строгих платьях тёмных цветов.  Опытный встречающий постоял в хвосте поезда, подождал пока толпа рассосётся и потом, безошибочно вычислив участников, в частности меня, взял за рукав двумя пальцами и подвёл к заказному микроавтобусу с названием конференции, написанном на листочке, лежащим под лобовым стеклом у ГАЗели.

Через час пути мы проезжали Геленджик, с его громадным колесом обозрения, а ещё через 10 минут свернули направо по указателю на Дивноморское.  Плавный гладкий асфальтированный серпантин, с громадными раскидистыми соснами, растущими на левой по ходу движения обочине, радовал чресла, глаз и сердце.

Санаторий «Голубая даль», на базе которого проходила конференция, поражал высотой жилых корпусов, цветущими даже осенью газонами, утопающими в зелени аллеями, игровыми площадками с диковинным в те времена качественным искусственным покрытием, и самое главное тем, что был полностью в нашем распоряжении — могли же раньше себе такое позволить!  Я понтанулся и выбрал номер на самом верхнем этаже девятиэтажного корпуса, с головокружительной панорамой посёлка, гор и моря.

Нам сообщили распорядок дня, по которому ужин в столовой санатория начинался в 7 часов вечера.  Побродив днём по территории я осмотрелся и был приятно удивлён совмещённой площадкой для волейбола/баскетбола с современным оборудованием и новеньким покрытием.  Под навесом стояло несколько столов для настольного тенниса, тоже в очень хорошем состоянии и профессионального уровня — уж поверьте, в этом я разбираюсь, последние два года обучения в университете мы с корешем, вместо скучных лекций, весело резались в настольный теннис.

На ужине, в столовой, когда я шёл с раздачи блюд с подносом в руках, то увидел, что у пары мужиков, отдельно сидящих за столиком на четверых, лежат сетка и две теннисные ракетки.  Набравшись наглости я подсел к ним, конечно же предварительно спросив разрешения.

Из их разговора мне стало понятно, что это два математика-теоретика, хотя говорили они о бытовых проблемах в повседневной жизни, но лексикон их предательски выдавал.  Заметив что они заканчивают приём пищи, я заговорил с ними и напросился на игру в настольный теннис.  Приняли они меня неохотно, несколько раз переспросив хорошо ли я играю, и каждый раз не были удовлетворены моим уверенным: «Да!»

За это я был на них немного в обиде, но потом, увиденное за теннисным столом заставило меня изменить свою же точку зрения.  Более сильной игры до этого, в живую, я не видел, и наверное теперь уже не увижу боле никогда.  Один из них стоял вплотную к столу и молниеносно «подрезал» то, что «навешивал» другой, стоящий метра на два-три от стола.

Бешено закрученный шарик, поднимаясь над столом только чтобы «облизнуть» сетку, описывал в горизонтальной плоскости полукруг, с воем рассекая воздух пролетал мимо нас — зрителей.  Пот крупными каплями висел у мужиков на лбах, стекал и срывался с бровей, застилал глаза.  Они были такие красные и мокрые, как-будто играли под проливным дождём после бани.

Поняв, что не зря мужики интересовались моим уровнем игры, и что им со мной просто не интересно будет играть, немного расстроенный своим же выводом о своей же никчёмности, я поплёлся к себе в номер с намерением, на ночь повторить речь завтрашнего доклада и хорошенько выспаться.

Ни то ни другое в полной мере осуществить не удалось, мешали доносящиеся весёлые разговоры и смех с улицы, звон чокающихся стеклянных стаканов и алюминиевых кружек, ритмичные скрипы кровати где-то этажом ниже.