Убежать от Смерти. Каждый день как подарок. гл. 19

Я пытаюсь удалить опухоль. Бельгия. 16 -24 февраля 2015

 Последний визит к врачу заставил меня задуматься, не пора ли опять пытаться удалить те опухоли, которые были, но пока сидели тихо? Врач мне твердил, что на плече РАК (причем ВИЗУАЛЬНО, БЕЗ БИОПСИИ!), поэтому это нужно быстрее удалять.
«Иначе плечо  разрушится... Вы не хотите? Это ваше дело. Но плечо быстро разрушится...» - бормотал он.

 Надо сказать, что у меня не было никакого сомнения, что это раковые опухоли. Все они имели одинаковый цвет: бордово-красный. Яркий. Неприятный. А если я сильно мерзла, то цвет изменялся до сине-фиолетового, синюшного.
Это были остатки от опухолей, которые уже выводила ЧМ (черная мазь). Почти каждый день я лежала в содовых ваннах. А вечером, перед сном, читала книгу, лежа на диване, и делала примочки из крепкого содового раствора на эти места. Я вечно была в белых пятнах от соды. Многие майки и пижама были в этих пятнах. Я прикладывала ватные тампончики, потом меняла их, рядом со мной всегда стояло блюдо с содовым раствором. Я думала, что именно это помогает, и поэтому эти опухоли не растут.
 
 Позже я поняла, что тут больше сработало то, что при воздействии ЧМ наша иммунная система задействована. Поэтому при определенных условиях такие опухоли могут капсулироваться.
Но тогда я об этом не знала. И каждый вечер добросовестно накладывала ватные диски на плечо, на опухоль над грудью на месте биопсии и на маленький красный шарик на шраме как раз по середине линии на участке кожи выше груди.

 Но прежде чем удалить большую опухоль на плече, я хотела удалить опухоль поменьше, на месте той биопсии, которую сделала Ева в медицинском центре Сундербин только для «галочки». А я разрешила это сделать, так как всерьез надеялась, что получу какое-нибудь ПРОФИЛАКТИЧЕСКОЕ ЛЕЧЕНИЕ, дабы избежать новых базалиом.

 Вместо лечения я получила дивную бумагу:
"Bеsta Marina! В переводе: "Лучшая Марина"! Биопсия показала, что на месте биопсии НЕТ ЗЛОКАЧЕСТВЕННЫХ КЛЕТОК..» А я это знала и без биопсии.

 На мои вопросы в поликлинике о каких-то мерах для профилактики базалиом все только удивленно улыбались и разводили руками: "Ничего такого НЕТ!"

 И потом, когда меланома стала выбрасывать свои метастазы, когда перерождались мои клетки и начинали неудержимо размножаться и пожирать другие ткани, на этом месте все время была раковая опухоль. Сначала небольшая, а потом все больше и больше, глубже и глубже.
 
 ЧМ на время это глушила. ЧМ поднимала на борьбу мои лейкоциты, они частично убивала эти сумасшедшие раковые полчища, но раковые клетки опять создавали опухоль. Сколько раз я корчилась от дикой боли и страшного зуда из глубины от этой биопсии! Сколько раз я проклинала мою глупость, когда я согласилась ее сделать! Без всякой надобности! Зная, что это не рак! Просто потому, что ВРАЧ так хотела! Хотела написать БУМАГУ! А теперь я корчусь от боли!
 И что мне от того, что есть БУМАГА?!
Эти ужасные мучения от периодически возрождающейся опухоли на месте биопсии тоже помогли мне выдержать натиск всех врачей вместе взятых, которые указывали пальцами на мои многочисленные опухоли-раны и важно сообщали: «Здесь - биопсия, биопсия, биопсия!...»

 Как-то раз, когда я еще даже не знала про меланому, в октябре, когда я еще не «вскрыла» ее ЧМ, но когда уже «полыхало пожаром» у меня на коже в том месте, которое называют «декольте», Джонни заехал за мной, и мы поехали к нему на машине. Я думала, что сойду с ума от этой боли и зуда! Он заехал на автозаправку заправить автомобиль. Потом зашел в магазин, чтобы купить воды и кое-что по мелочи.
 
 И пока он ходил, я стояла на ледяном ветру, пронизывающим до костей, распахнув куртку и кофту, подставив открытую кожу там, где был «след железного когтя»  лютому холоду. Я леденела от стужи, надеясь, что станет хоть немного легче, я замерзала, люди на меня косились, как на женщину с придурью в голове, и кутались еще больше.  Холод был ужасный, но это - пустяки. Я так надеялась, что станет легче... но легче не становилось! Я и чесала это  место, и стонала, и корчилась, и заклинала всех богов вместе взятых сделать хоть что-нибудь, чтобы было не так мучительно! Но напрасно.

 Когда Джонни вернулся, я едва нашла в себе силы опять сесть в машину и не вопить во все горло от этого кошмара, и не содрать кожу до мяса, а доехать до его дома. Как только мы приехали, я кинулась со всех ног в ванную с баночкой ЧМ и спичкой и нанесла немного мази на это место, хотя до этого клялась, что больше не буду ничего трогать. Напомню, что в начале октября, после того как я пыталась убрать две базалиомы на лице и плече с помощью ЧМ, тут же появились несколько маленьких  базалиом в «декольте», я нанесла ЧМ спичкой на них — а у меня воспалилась кожа почти по всей площади "декольте" над грудью...

Там высыпало много маленьких гнойных пузырьков, часть была собрана в "соцветия" по 5-6 и более штук. Я не спала ночами от высыпаний по всей области «декольте» - и это было  очень мучительно. Это было ужасно. Это был ад. И я клялась сама себе, что больше никогда не буду пользоваться ЧМ (черной мазью).
Но вот я не пользуюсь ей - но этот возникший дикий зуд, переходящий в боль где-то в глубине под кожей, опять сводит с ума. Уверяю вас, что выдержать такое никто не сможет! Никто! Нужен или морфин, или удар по голове. Так что я опять бегу с баночкой ЧМ и спичкой в ванную. И опять ЧМ вгрызлась. Моментально! Минута — и пошло действие. Да, очень больно. Очень. Но на какое-то время боль и жжение от ЧМ в этом месте были легче той, другой боли и зуда, которую выдавала растущая раковая опухоль.
Это было в конце октября 2014 года.

 Теперь, в феврале 2015, через 4 месяца моей борьбы, я имела на этом месте опухоль под кожей, бордово-красную, вокруг нее веером, лучами, по кругу, шли, как будто присборенные, складочки кожи.

 13 февраля мы отмечали день рождение моей внучки, моей любимой девочки. Ей исполнилось 4 года. Пришли гости: бабушка по линии папы, дядя с женой, и ее двоюродные брат и сестра. Еще была подружка Ева с мамой. Дети бегали и играли. Взрослые вели оживленные разговоры. Мне было приятно, что я все еще среди живых. Мы, больные, всегда надеемся до последнего на чудо.
Поэтому я не ухожу в мою комнату - я сижу с семьей и гостями. Мы ждали, пока горячее блюдо "дозреет" в духовке. Потом неспеша ели и разговаривали, долго сидели за столом. При этом мне приходилось выходить на балкон подышать - я не выдерживала в то время такой воздух, какой был в комнате, да еще и пахло от блюд... Меня мутило от слабости.

 После ужина я зашла в мою комнату и достала ЧМ. Но не решилась нанести мазь сразу на эту опухоль от «железного когтя» дамочки-дерматолога. Что-то меня остановило.
 - Завтра! - подумала я. - Не сейчас, когда у нас гости.
И вместо этого нанесла ЧМ на маленький пузырек на шраме. Где когда-то, лет 20 назад, Иван Иванович удалял мне небольшую кисту. Она появилась на месте жировика. Он сделал разрез, удалил, наложил швы, все зажило. Потом там был очень тоненький почти незаметный шрам, и два крестика по этому разрезу от наложенных швов. На этих местах у меня возникали  раза три маленькие раковые пузырьки размером с булавочную  головку. Почти все они все-таки залечились. Кроме одного. В самом низу шрама был шарик. Тоже красный. Явно раковый. Как крупная бусина.
Так вот, я нанесла ЧМ сначала на этот шарик.

 - Ну, такую-то мелочь я выведу быстро! - подумала я.

 Жду — но ничего не происходит. Ничего не чувствую. Только небольшое жжение. Совсем чуть-чуть... Промокаю тампоном с  перекисью водорода через минут двадцать. А шарик такой же как и был. Нет реакции! Но я-то точно знаю, что это РАК!
Тогда я беру тонкую иголочку. И протыкаю этот шарик.

 Представляете, даже я, с моим пониженным слухом (у меня сейчас слуховой аппарат для работы, хоть я им и не пользуюсь), услышала достаточно ясно хруст.
Я проткнула еще раз шарик - и опять ясно слышу хруст! После этого нанесла ЧМ.
И вот оно: жжение и боль. Винт стал вгрызаться «вжик, вжик...» Типично.

 Не помню, когда я стерла ЧМ перекисью. Может, минут десять подержала. И увидела, как на месте шарика глубоко в кожу впилась черная корка.

 Потом я опять пошла в гостиную. Улыбалась. Разговаривала. Мы пили чай и кофе ( я пила свой травяной чай, конечно). Александра пошла спать. Потом гости разошлись. Я тоже пошла спать.

А ранним утром, когда все спали, я нанесла ЧМ на опухоль на месте "железного когтя" дамочки-онколога, на месте ее биопсии. Ненужной и бессмысленной биопсии. Я была уверена, что нанесу ТОЧЕЧНО.  И это мне поможет хорошо с ней справиться. Я не забыла кошмар пылающей кожи в октябре, еще до того, как обнаружила меланому. Но все получилось совсем не так. РАК нельзя перехитрить. Не получается.
Неожиданно через пару секунд вокруг ЧМ, которую я нанесла спичкой, быстро и страшно стала струиться жидкость. По кругу, по кругу, быстро струилась, двигалась, желтоватая жидкость, жидкая-жидкая, совсем как вода, Все это странное, непонятное, но уже на раз виденное мной на животе, а потом — на плече, говорило ясно: РАК никуда не уходил... Если вот так «крутиться» жидкость (погибающие в борьбе лейкоциты) — это значит только одно: опухоль глубокая, очень глубокая...

 Я опять замерла от безысходности. Опять! Снова и снова! Меланому нельзя разгадать до конца — она набрасывается как раз тогда, когда я только перевела дух и стала опять надеяться, что ее можно победить. Опять чувство, что это уже не моя кожа. Нет больше нормальной кожи - она продолжает меняться. Опухоль вылезла глубокая, в виде овала, около 3 см в длину.
 Я остолбенело смотрела на это. Потом быстро стерла ЧМ перекисью. И тут же жидкость остановилась в движении. Действие ЧМ останавливается от перекиси. И проявилась совсем другая картина. Опять покраснение и воспаление на большом расстоянии, на 15 сантиметров разбежались полоски некроза, а покраснение и воспаление вокруг еще шире. (А ведь нанесла точечно!) Эти гнойные полоски показывают, как «бежали»  лейкоциты, чтобы справиться с напастью, которая  называется раковыми клетками. На снимке ясно видно, что это все ЖИВОЕ: и иммунные клетки, и раковые. Они воюют. Но перевес явно не в мою пользу.

 И опять у меня боль. И опять — винт «вжик, вжик». Я не знала, что лучше: нанести еще ЧМ, или не надо. Все же еще раз ткнула туда спичкой. И опять заструились лейкоциты как вода, даже капли немного стали подтекать и капать. Я испугалась. И опять стерла.
 Есть  несколько снимков этого страшного, загадочного явления.
То, что другие люди видеть не могут, потому что это глубоко внутри, я могла видеть: все на коже и под кожей. И Черная Мазь, которая никогда не ошибается.
Опять мне открылось окно в микромир, где происходит схватка иммунных клеток и клеток меланомы. Они - живые. Они - воюют. Они имеют сигнальные пути.

 Тем временем приближается день моего отъезда. Я стараюсь не пропустить ни одного мгновения от счастья общения с моей маленькой внучкой. Мы идем в парк  гулять. Она бегает, нашла цветочек, подарила мне. Потом идем на «наше место». В «наш домик». Это — большущий пень под деревьями. Тут у нас стол. Тарелочки из больших листьев. Шишки — это котлетки, тут же картошечка, салат, оливки. Все из травы, листьев, шишек. Вилочки и ножи — веточки. Над нами — огромные деревья. Их ветки смыкаются над головой, и у нас - как будто бы крыша из веток и веточек. Поэтому мы - «в домике». Играем в "дочки-матери". Внучка, конечно же, моя "мама". А я — ее "дочка". Она готовит. Дает мне "тарелку".
 - Ах! Как вкусно! Мамочка, я хочу еще !... - закатываю я глаза от удовольствия, играю роль. Александра довольная. Глазки блестят, болтает, улыбается, что-то придумывает...

 А я стою, отвечаю... а сама чувствую опять адскую боль, адский винт «вжик, вжик...» Я улыбаюсь малышке и корчусь от боли. Ах, если бы не это! Почему же так все глупо получилось: у меня такая чудесная внучка, а я не могу на нее любоваться, смотреть, как она растет, быть ей другом, учить ее тому, что я сама могу делать, например, рисовать. Мы могли бы читать книги, мечтать, я хотела бы приглашать ее в гости ко мне в Швецию. Как же так? Я могла ходить на лыжах, плавала легко и долго, но эта «зверюга» на животе переродилась - и все полетело в пропасть. Моя кожа, нет, моя жизнь разрушается быстро и идет к концу.. И я никак  не могу найти хоть что-то, что может это остановить. Почему же я была так глупа и не защищалась от солнца? Неужели нет ничего, что сможет мне помочь?

 Дома дочка собирает мой чемодан. Пришел сын. Какие-то прощальные разговоры. Какие-то наставления.

 - Мама, ты бы все же подумала насчет операции. Может, после этого ты бы наконец-то получила иммунотерапию. Ты же видишь, что у  врачей — все по протоколу. Без этого невозможно пробиться к лечению, - говорит дочь.

 - Да, - добавляет сын, - Ты же не можешь лежать всю жизнь в содовых ваннах!

 Если бы ты знал, мой сын, какие только мучения не выдерживают раковые больные, чтобы продлить себе жизнь. Содовые ванны — это еще не самое страшное из всего этого. Люди испытывают боли, их мутит, рвет, иногда они не могут встать с кровати - но все равно хотят жить. Гипотермия. Химия. Облучение. И многое другое.
Я пока еще на своих ногах. Я все еще надеюсь.
В итоге они вдвоем с трудом заталкивают коробки с травами, новые БАДы, трансфер-фактор и прочие полезности в мой чемодан, который закрывается после того, как дочка на него села - так много я купила этого "добра". Мне не жалко на это денег. Но если бы это помогало! Ах, если бы это все еще и помогало!

 И вот — утро 24 февраля. Зять берет чемодан. Мы идем к машине. Едем в Брюссель.
Аэропорт. Объятия, пожелания. Значит, мне все же пригодился обратный билет.

 На прощание я говорю дочке и зятю:
"Спасибо вам! Вы спасли мне жизнь!"

 И это было так. У меня за это время почти не было новых метастазов. Только на лбу одна опухоль съела кусок Прошли отеки ног. И я набрала вес на 1,5 кг.
А в моем дневнике я написала:

«Каждый день как подарок. Я люблю гулять в парке и смотреть на птиц. Как красивы лебеди и утки! Как я люблю наблюдать за ними, когда они купаются, взмахивают крыльями, ныряют... Даже рябь на воде невероятно красива. Я люблю рябь на воде.
 Здесь огромные деревья! И у каждого дерева - свой характер. Изогнутые плавные ветви и веточки у одних или изящно-графичные, словно чуть надломленные, трагичные в своей надломленности - у других...
 Зеленая трава, подпорные стеночки, увитые зеленым плющом... Скамеечки, плавно изогнутые дорожки и большие поляны. А еще -  мост, с которого открывается такой красивый вид, что хочется стоять долго-долго и смотреть.
 А когда приходит моя малышка из садика, ее радостный голосок наполняет все вокруг. Она щебечет как маленькая птичка.
Мы часто с ней играем. То я, то она - или Волк, или Красная Шапочка. А потом она пожалела Волка и сказала, что она - мама Волка и теперь будет о нем заботиться, потому что он бедненький, ему холодно и страшно одному в лесу, и у него даже мамы нет. Она чудесная!
 
И КАЖДЫЙ ДЕНЬ КАК ПОДАРОК!"