Жертвенность Очерк 27 Нагорный Карабах

                «ЖЕРТВЕННОСТЬ»

        Очерк 27 «НАГОРНЫЙ КАРАБАХ: ЗА ЧТО БОРОЛИСЬ»


      4.10. Нагорный Карабах: за что боролись


      4.10.1. Национальная политика КПСС

      Лекцию «О национальной политике КПСС» в рамках марксистско-ленинской подготовки офицеров управления 102- Красноярской конвойной дивизии (в/ч 6700) читал командир дивизии полковник Николай Филиппович Юхно. Он предоставил офицерам возможность записать полное определение нации:

      «Нация есть исторически сложившаяся устойчивая общность людей, возникшая на базе общности языка, территории, экономической жизни и психического склада, проявляющегося в общности культуры».

      При этом меня поразило, что Николай Филиппович приписал заслугу в чётком определении нации вождю всемирного пролетариата В.И. Ленину.

      Поднял руку, командир неохотно разрешил мне уточнить: «Я прошу прощения, но это сталинское определение нации из работы «Марксизм и национальный вопрос». Ленин ни в одной работе  не давал такое полное определение нации».

      Мне было понятно, что офицер политотдела дивизии, который готовил комдиву лекцию чуть-чуть «поправил» текст методички Политуправления Советской Армии из журнала «Коммунист Вооружённых Сил» № 9 за 1988 г. Посчитал, очевидно, что время на дворе не то, чтобы поминать имя «палача народов» Сталина.

      В классе марксистско-ленинской подготовке повисла тишина. Её нарушил звук скрипнувшей двери за подполковником Владимиром Фёдоровичем Киселёвым, старшим инструктором пропаганды и агитации. Стало понятно, что именно он готовил комдиву лекцию и допустил самый настоящий «ляп».

      Здесь бы Николаю Филипповичу шуткой разрядить обстановку. Нет, он стал утверждать, что прекрасно помнит ещё по учёбе в военной академии им. М.В. Фрунзе, что Ленин в работе «О праве наций на самоопределение» дал классическое определение нации…

      До конца занятия В.Ф. Киселёв не смог отыскать в Полном собрании сочинений В.И. Ленина ни одной работы вождя с полным определением нации. А на запрос из Краевой библиотеки ответили: «Это сталинское определение нации из работы «Марксизм и национальный вопрос».

      Кто из нас офицеров управления дивизии мог тогда предположить, что уже через несколько месяцев котлы «национальной политики КПСС» рванут в Фергане, Баку, Нагорном Карабахе, Киргизии, Грузии, Абхазии и Южной Осетии? И нам придётся решать «национальный вопрос» в «горячих точках» Советского Союза, но уже силой оружия!

      Кто из нас офицеров управления дивизии мог тогда предположить, что лидер КПСС, руководитель государства трижды трусливо «предаст» военных: в 1989 г. – Тбилиси, в 1990 г. – Баку, в 1991 г. – Прибалтика.


      4.10.2. «Это не прогулка при Луне»

      Мне было понятно, что летом 1990 г. предстоит командировка в Нагорный Карабах. Поэтому ещё в середине июня отправил семью в Ленинград, чтобы не было слёз при проводах меня в «горячую точку» страны.

      В конце июня меня срочно отозвали из служебной командировки в Чунояре. В управлении дивизии получил командировочные документы, личное оружие – пистолет Макарова и два магазина патрон. Деньги мне занял мой сосед подполковник Валерий Михайлович Тузовский, заместитель начальника политотдела дивизии. Он же пообещал получать мою зарплату и передавать её брату Виктору (я представил их друг другу).
Витю попросил провести со мной ночь перед вылетом. Просто нужно было, чтобы в такой ответственный момент родная душа была рядом.

      Гале написал записку, которую попросил брата передать, когда она с детьми приедет из Ленинграда:
      «Любимая моя!
      Служебная командировка в Нагорный Карабах – не прогулка при Луне! Мне просто не хотелось лишних слёз при проводах, поэтому оправил вас заранее в Ленинград. Даст Бог всё будет хорошо.
      Если же что-то случится со мной, братья и сёстры не оставят вас.
      К Серёже обращаюсь: «На время моей командировки – ты единственный мужчина в доме. Береги маму и сестрёнку!»
      Обнимаю вас, мои дорогие!
      Ваш Александр.
      Красноярск, 30 июня 1990 г.»


      4.10.3. Нагорный Карабах

      Теме Нагорного Карабаха я уже посвящал отдельную главу в очерке о Александре Георгиевиче Цепе. В конце весны 1990 года дальневосточники сформировали группу офицеров для выполнения задач в «горячей точке» НКАО. Александр Георгиевич возглавил эту группу офицеров. Это была его первая командировка в зону межнациональных конфликтов.

      Обязанности военного коменданта района чрезвычайного положения временно исполнял полковник Вячеслав Викторович Овчинников. Он и предложил Цепе А.Г. поработать в штабе военной комендатуры.

      Так получилось, что мы не смогли встретиться с Александром Георгиевичем Цепой в Нагорном Карабахе. Наша группа офицеров из Западно-Сибирского Управления Внутренних войск МВД СССР меняла его группу офицеров с Дальнего Востока. Сам Александр Георгиевич, получив разрешение своего командования, улетел на родину в Кабардино-Балкарию, чтобы повидаться с родными и близкими, и мы разминулись.


      4.10.3. Из дневника о командировке в Нагорный Карабах

      «…Нашей группе офицеров сезона июнь-сентябрь 1990 г. наверняка повезло, что комендант района чрезвычайного положения в НКАО генерал-майор Владислав Николаевич Сафонов был в отпуске. Обязанности коменданта выполнял генерал-майор Генрих Александрович Малюшкин.

      Это удивительно интеллигентный, умнейший генерал. Мне по долгу службы приходилось ежедневно подписывать у него «Информационный вестник» военной комендатуры, сопровождать его на встречах с редакцией газеты «Советский Карабах», на встречах с жителями Степанакерта.

      Часто я получал его одобрительную оценку того или иного выпуска программы Степанакертского радио.

      Приведу краткую запись встречи генерала Г.А. Малюшкина с журналистами:

      Кор: Цели и задачи, включая политические?
      Г.М.: Нормализация обстановки. В условиях ЧП общественное сознание деформировалось. Нужен диалог!

      Кор:Вмешивается ли в дела комендатуры Оргкомитет?
      Г.М.: Сейчас нет!

      Кор: Разблокируют ли кратчайшую дорогу в Армению «Степанакерт- Лачин – Горис»?
      Г.М.: Это пусть решают правительства двух республик. Летом попытаемся открыть дорогу на Ереван через Казах. А пока единственный путь в Армению – авиация!

      Кор: Есть ли блокада области?
      Г.М.: Вот в Геташене, Камо и Азаде Ханларского района настоящая блокада. А здесь в полном смысле я её не вижу. Все дороги открыты!

      Кор: Какие дороги?
      Г.М.: Внутри НКАО!

      Кор: Но ведь единственная связь с миром – авиация?
      Г.М.: Да, но надо открыть дорогу через Казах и Ереван!

      Кор: А кто рискнёт поехать по ней?
      Г.М.: Войска обеспечат сопровождение автобусов!

      Кор: Раньше по дороге через Казах жили армяне – теперь их нет. Зачем ехать из Калуги в Москву через Владивосток? Есть кратчайшая дорога через Лачин.
      Г.М.: Это дорога горная, небезопасная!

      Кор: А что экономически выгодней – ехать в Армению через дальний Казах или ближний Горис?
      Г.М.: В экономике я не компетентен!

      Кор: Войска для 300 км через Казах или несколько километров через Горис?
      Г.М.: Это не в моей компетенции!

      Кор: Прекращение наших радиопередач – это разновидность информационно-идеологической блокады. Будем ли мы видеть телепередачи Армении?
      Г.М.: Мы за открытие телевидения и снятие цензуры. Но прекратите фальсифицировать и нагнетать обстановку – ведь гибнут люди! И ещё, почему ваша газета не рассказывает об азербайджанцах области?

      Кор: Мы тоже за равнозначность, но почему по областному радио часто позорят наших уважаемых, известных людей?
      Г.М.: Каждый конкретный вопрос надо адресовать конкретному автору. В Армении тоже не забывают – каждый день приезжают, а факты искажают!

      Кор: Опровергали ли Вы Бакинские публикации? В частности, статью журналистки из газеты «Молодёжь Азербайджана», которая якобы беседовала с Вашим офицером Сидоровым?
      Г.М.: Мы не в состоянии следить за всеми публикациями во всех средствах информации!

      Кор: Мы хотим писать о Ваших офицерах и солдатах, но мешает Ваша бюрократия!
      Г.М.: И у нас перестройка не завершилась!

      Кор: В первом же сообщении у нас в Степанакерте Вы объявили о сокращении комендантского часа и открытии кинотеатров. А что дальше?
      Г.М.: Дай Бог, чтобы это пошло на пользу дела!

      Кор: У нас претензии к цензорам. Они снимают с печати даже самые безобидные материалы!
      Г.М.: Будем работать гибче, дифференцировано!

      Кор: Постановление Президиума Верховного Совета СССР от 28 ноября 1989 года чётко предписывает не нарушать демографическое соотношение этических групп. Но посмотрите, что делают власти Баку. Развивают только азербайджанские элементы в области. Под защитой военных. Переговоры с руководством Азербайджана – это хорошо! Но кто будет нас представлять?
      Г.М.: Ваша позиция ясна! Вопрос о восстановлении обкома, облисполкома, органов местного самоуправления прорабатывается!

      Кор: В городе появились баррикады. От кого защита?
      Г.М.: Солдат должен быть защищён!

      Кор: Эпопеи с аэропортами. Где гарантия их работы?
      Г.М.: О количестве районов должны договариваться два Совета Министров. Но вот самолёты доставляют сюда боевиков и пропагандистскую литературу. А женщины, старики и дети почему-то остаются там, в аэропорту «Эребуни»!

      Кор: Селение Ходжаллы растёт в сторону областного аэропорта. Не закроют ли его в один день?
      Г.М.: Нет! Но привести его в порядок надо!

      Кор: С Вашим вступлением в должность коменданта пришло потепление! Как Вы относитесь к регулярным встречам с населением в облисполкоме?
      Г.М.: Положительно!

      Кор: Благодарим за конструктивную, полезную встречу! Да воцарятся на нашей земле мир и спокойствие!

      Мне довелось видеть этого генерала в час опасности. Так однажды ночью на улице Степанакерта, близ гостиницы «Карабах», где проживали офицеры комендатуры, раздались автоматные выстрелы. Это была ответная реакция солдат, когда из проезжавшего автомобиля в военный патруль полетели бутылки.

      В доме политпросвета был расквартирован 132-й Минский ордена Красной Звезды оперативный полк (в/ч 7574, г. Вильнюс). В несколько мгновений он был приведён в полную боеготовность. Стрелки и пулемётчики заняли боевые позиции. Ещё мгновение и начнётся невообразимое: стрельба в ночном городе чревата непредсказуемыми последствиями!

      И вот я наблюдал с балкона своего номера в гостинице, как генерал Г.А. Малюшкин спешно выдвигался к месту происшествия. Почему-то в тот момент рядом с ним не оказалось привычной группы солдат в краповых беретах из отряда «Витязь» майора Сергея Ивановича Лысюка. Я успел догнать генерала и к месту стрельбы прибыл вместе с ним. Генрих Александрович спокойно выслушал доклад начальника военного патруля, отдал необходимые распоряжения. Везде прошёл сигнал «Отбой!» тревоге. Спокойствие генерала передалось и солдатам, и командирам, и воинским частям…» 


      4.10.4. «Простите нас за ту беду, что принесли на вашу землю вместе с режимом чрезвычайного положения!..»

      ПАМЯТИ АНАИТ АПРЕСЯН, 19 лет погибшей 4 августа 1990 г. в авиакатастрофе близ г. Степанакерта, Нагорный Карабах!

      6 августа 1990 г. город Степанакерт погрузился в рвущую сердце атмосферу похорон жертв авиакатастрофы. Горе, плач тысяч людей, протяжные мелодии народного духового инструмента - армянского дудука.

      Командование комендатуры отговаривало меня от участия в отдании последних почестей погибшим. Я никогда бы не простил себе, если бы не пришёл в дом главного редактора Степанакертского телерадиоцентра Юрия Мавсесовича Апресяна. У него погибла одна из близняшек Анаит, студентка Московского медицинского института, всего на пару дней задержавшаяся в Москве.

      За поминальным столом сидели одни мужчины. Я попросил слово. И просил простить нас, армию и внутренние войска, российских офицеров, солдат и сержантов, что пришли на их землю.

      Да, режим чрезвычайного положения, что был установлен ещё в январе 1990 г., прекратил кровавую бойню между армянской и азербайджанской стороной. Но и принёс свои беды: закрыли телерадиоцентр, без работы остались и восьмой месяц не получали зарплату почти сотня журналистов; закрыта ближайшая дорога в Армению через Лачин, а кружная через Шаумяновск полна опасностей для жизни; самолёты из Армении летят перегруженные, что и привело к трагедии.

      Среди обвинений мне мои коллеги на суде офицерской чести припомнили и это «Прости!» Капитан Александр Семёнов задал такой вопрос: «Вы выступали, как офицер, или как гражданин!?» Как будто вся командировка в «горячую точку» не предполагает у офицера чувства ГРАЖДАНСКОГО ДОЛГА!..


      4.10.5. Памяти моих друзей Ваграма Эмексузяна и Виталия Дубровина ПОСВЯЩАЕТСЯ!

      Командировка в «горячую точку» – Нагорный Карабах в 1990 году для меня стала переломным моментом в службе! 5 сентября 1990 г. я решился дать большое интервью для армянского телевидения!

      Это был ПРОТЕСТ РУССКОГО ОФИЦЕРА против того, что делал Центр в Нагорном Карабахе! А это был самый настоящий полигон для отработки стратегии и тактики введения чрезвычайного положения во всей стране, Советском Союзе! Это был полигон подготовки войск к введению ДИКТАТУРЫ в стране!

      Принимать дальнейшее участие в этом БЕЗОБРАЗИИ я не собирался! Ибо кровь безвинных жертв, будь она пролита мной при вводе режима чрезвычайного положения в родном городе Красноярске, отозвалась бы тяжкими последствиями в нашем роду до 7-го колена.

      Меня тогда, после командировки в Нагорный Карабах, выступления на Армянском телевидении с протестом против того, что делал Центр в НКАО, очень поддержали армянская диаспора в Красноярске.

      Особенно, её председатель Ваграм Суренович Эмексузян, депутаты городского Совета и лидер Красноярского народного фронта Виталий Николаевич Дубровин!

      В Красноярске, в нашей квартире, над входом в гостиную Ваграм повесил государственный флаг Армении: «Любого боевика остановит!» - говорил он.
Сына моего, Серёжу, пятиклассника, полгода охраняли ребята по поручению Ваграма! Такова была опасность мести мне и моей семье!

      Ваграм вместе с Виталием Дубровиным сопровождали меня, когда командование внутренних войск МВД СССР вызвало меня в Москву и воспрепятствовали пустить всё дело мятежного офицера по привычной колее советской психиатрии!

      СВЕТЛАЯ ПАМЯТЬ ЭТИМ ПРЕКРАСНЫМ ЛЮДЯМ, ВАГРАМУ ЭМЕКСУЗЯНУ И ВИТАЛИЮ ДУБРОВИНУ!!!


      4.10.6. Памяти Виктора Петровича Поляничко посвящается

      Через три дня с момента начала моей командировки в Нагорный Карабах Григорий Согомонян, руководитель телерадиоцентра г. Степанакерта, пригласил меня на тайную встречу с народными депутатами СССР, избранными от НКАО Зорием Балаяном и Генрихом Погосян, а также Робертом Качаряном, одним из лидеров Арцахского движения, члены которого боролись за выход Нагорно-Карабахской Автономной области из Азербайджанской ССР и её последующее включение в состав Армении.

      Роберт Качарян был членом группы «Крунк», возглавлял организацию «Миацум» («Присоединение»). В последующем он стал Президентом Армении.

      У меня не было времени на согласование с командованием военной комендатуры и получение разрешения на эту встречу. Только в ходе встречи я понял, что такого разрешения я бы не получил. Встреча на самом деле была откровенным прессингом на меня, как должностного лица, коменданта телерадиоцентра.

      Мне пришлось вежливо остановить таких уважаемых в НКАО людей:
      «Я только третий день нахожусь в Степанакерте. Не скрою, после известных майских событий в Ереване, расправе в метро с военнослужащими внутренних войск МВД СССР, почти все офицеры, прибывшие в командировку в НКАО, настроены проазербайджански. Сегодня у меня, прямо скажу, КАША в голове.

      Но я обещаю: разберусь во всём, что касается работы средств массовой информации в условиях режима чрезвычайного положения, и, если посчитаю необходимым, дам интервью армянскому телевидению».

      По возвращению в военную комендатуру НКАО я доложил начальнику политотдела комендатуры полковнику Виктору Михайловичу Сеченых (мы с ним знакомы по Минской дивизии, он служил там замполитом Минского конвойного полка). А затем прошли с ним в кабинет председателя Оргкомитета по НКАО Виктора Петровича Поляничко.

      Меня поразила реакция и манера разговора этого партийного руководителя. Как будто не замечая меня, он буквально «выдрал» как мальчишку полковника В.М. Сеченых.

      Для меня же это безобразие стало дополнительным мотивом к серьёзному анализу всего, что касается режима чрезвычайного положения в НКАО.

      Меня мама учила: «О мёртвых либо ничего, либо только хорошее!». Приведу статью из Википедии:
      «Виктор Петрович Поляничко - политический и государственный деятель СССР и Российской Федерации. Погиб в результате террористического акта 1 августа 1993 года.

      Виктор Петрович Поляничко (9 марта 1937, Ростов-на-Дону – 1 августа 1993, с. Тарское, Пригородный район, Северная Осетия) – политический и государственный деятель СССР и Российской Федерации, кандидат исторических наук (1971), член союза журналистов РСФСР. Избирался народным депутатом СССР, народным депутатом Азербайджанской ССР, депутатом Челябинского облсовета депутатов трудящихся; делегат 23-го съезда КПСС.

      Детство и юность.

      Когда Виктор родился, его отец Пётр Прокопович Поляничко дал телеграмму «Большевик родился!». Виктору было всего 9 месяцев, когда отец скоропостижно скончался. Это произошло после исключения Петра Прокоповича из партии за фотографию деда в белогвардейской форме. Во время войны, спасаясь от голода, Виктор жил в Ингушетии, недалеко от того места, где впоследствии погиб.

      Его мать, Анна Михайловна Поляничко, в 27 лет осталась одна с двумя сыновьями на руках, всю жизнь проработала на заводе Ростсельмаш, себя посвятила сыновьям, пережив их обоих (умерла 13 марта 2003 года в Москве, в возрасте 92 лет). Виктор боготворил свою мать, всю жизнь обращался к ней на Вы. Следуя по её стопам, с 14 лет работал на заводе Ростсельмаш, в 1955-1956 г. работал корреспондентом районной газеты «Заветы Ильича» в пос. Кривандино, затем заведующим промышленным отделом газеты «Ленинская Шатура» в г. Шатура, выпускник журналистского факультета МГУ им. Ломоносова (1962).

      11 октября 1959 года на комсомольском собрании увидел выступление своей будущей жены Лидии Коваленко. Он сразу сказал своим друзьям «Эта девушка станет моей женой». Через год они поженились на родине Лидии в г. Орске. В 1961 году родился сын Пётр, в 1974 г. – дочь Елена. Виктор и Лидия были настоящими единомышленниками, Лидия Яковлевна Поляничко всю жизнь проработала на руководящих комсомольских и партийных должностях.

      Комсомольская работа.

      В 1959 году был досрочно демобилизован из армии и направлен в качестве начальника комсомольского штаба на ударную комсомольскую стройку Гайского горнообогатительного комбината.

      В 1959-1964 гг. – первый секретарь Орского горкома ВЛКСМ. В 1965 г. -ответственный организатор ЦК ВЛКСМ Москвы. В 1965-1971 гг. – первый секретарь Челябинского обкома ВЛКСМ.

      Партийная работа.

      В 1972 г. – секретарь Челябинского горкома КПСС. В 1972-1978 гг. – секретарь Оренбургского обкома КПСС. В 1978-1985 гг. – заведующий сектором пропаганды ЦК КПСС.

      Афганистан.

      В 1985-1988 гг. работал в Афганистане советником ЦК КПСС при Политбюро ЦК НДПА (политический советник Бабрака Кармаля и Наджибуллы). В.П. Поляничко называют одним из разработчиков политики национального примирения в Демократической Республике Афганистан.

      Азербайджан. Осетия. Ингушетия.

      В 1988-1991 гг. – второй секретарь ЦК Компартии Азербайджана, с 1990 г. – руководитель «Оргкомитета по Нагорному Карабаху», занимавшего крайне проазербайджанскую позицию в отношении карабахского движения и организовавшего массовые депортации армян из ряда населённых пунктов в районах, прилегающих к НКАО.

      На основании материалов, представленных Комитетом по правам человека ВС РФ и содержащих исследования деятельности В.П. Поляничко, летом 1991 г. Генеральной прокуратурой СССР против него было возбуждено уголовное дело (так же, как и против министра внутренних дел СССР Б.К. Пуго, командующего внутренними войсками МВД СССР генерал-полковника Ю. Шаталина и многих других военных и милицейских руководителей). Во время работы в Степанакерте на него было совершено армянами несколько покушений.

      Вот что пишет в своих воспоминаниях В.В. Кривопусков, занимавший в октябре-декабре 1990 года должность начальника штаба Следственно-оперативной группы (СОГ) МВД СССР в НКАО:

      «В ходе нашей встречи я не раз обращал внимание на то, что разговаривал Виктор Петрович громче, чем следовало бы при общении трех человек. Это, видимо, у него так проявлялись последствия от недавней контузии. В Карабахе армянами на него было совершено три покушения. Первый раз его служебный автомобиль на горной дороге столкнули грузовиком в пропасть. Поляничко в машине в тот момент не было.

      В следующий раз на железнодорожной станции Степанакерт был взорван штабной вагон, в котором он должен был находиться, но перед взрывом Поляничко вышел из него за несколько минут. Третье покушение чуть не стоило ему жизни. Во время очередного совещания Оргкомитета по НКАО в кабинет… из парка, расположенного напротив, выстрелили из гранатомёта.

      Только чудо спасло Виктора Петровича и других участников совещания. Он был сильно контужен, что отразилось на его слухе.

      Однако, по мнению сопредседателя Социал-демократической партии Азербайджана Араза Ализаде, и у азербайджанцев отношение к Виктору Поляничко должно быть однозначно негативным:

      «Положительно относиться к нему должны россияне, так как он был патриотом своей родины. Поляничко делал всё, чтобы конфликт в Нагорном Карабахе продолжался вечно.

      Это ложь, что Поляничко стремился сохранить Карабах в составе Азербайджана. И армяне не имеют права его критиковать, так как он делал всё в пользу Армении, вернее, в пользу России.

      Я лично видел и слышал, как азербайджанцам он говорил одно, а армянам другое. Осенью 1991 года в селе Туг были убиты члены азербайджанской и армянской семей. Азербайджанцам Поляничко сказал, что дальше подобное терпеть невозможно, а армянам сказал – надо браться за оружие. Правда, он не знал, что я слышал эти слова. Вот такой это был человек. Что же касается его убийства 1 августа 1993 года, то Поляничко столько натворил на Кавказе, что его мог убить, кто угодно. Но однозначно, это сделали не азербайджанцы».

      В августе 1991 года поддержал ГКЧП, назвав его «обнадеживающей структурой».

      С 26 июня 1993 года – глава Временной администрации на территориях Моздокского района, Пригородного района и прилегающих к нему местностях Северной Осетии и Малгобекского и Назрановского районов Ингушетии в ранге заместителя председателя Совета Министров – Правительства Российской Федерации.

      Убийство.

      Погиб в Северной Осетии 1 августа 1993 года в результате террористического акта. Служебная машина, на которой он направлялся на переговоры с ингушскими полевыми командирами, была обстреляна неизвестными. В теле Поляничко судмедэкспертами было обнаружено 15 огнестрельных ран. Вместе с ним были убиты начальник Владикавказского гарнизона, командир 42-го армейского корпуса генерал-майор Анатолий Корецкий и офицер антитеррористической группы Главного управления охраны «Альфа» старший лейтенант Виктор Кравчук.

      Ещё четверо военнослужащих получили ранения. Убийство до сих пор не раскрыто. Том де Ваал в своей книге «Чёрный сад. Между миром и войной» утверждает, что Поляничко «погиб в результате нападения на него группы армянских боевиков в Северной Осетии».

      Увековечение памяти.

      Похоронен на Новодевичьем кладбище г. Москвы.

      С целью увековечивания памяти постановлением № 604 Правительства Российской Федерации от 25.05.1994 создан Благотворительный фонд «Будущее отечества» им. В.П. Поляничко.

      Он действует по настоящее время, его возглавляет вдова Л.Я. Поляничко. М.Ф. Ненашев является председателем правления фонда. Фонд осуществляет патриотические программы по воспитанию школьников в гг. Москва, Челябинск, Оренбург, Орск, Ростов-на-Дону, Гай, Магнитогорск. В этих городах открыты мемориальные доски памяти В.П. Поляничко.

      Именем В. П. Поляничко названа улица в Ростове-на-Дону.

      В Челябинске учреждена областная премия им. В.П. Поляничко, создан музей, установлены мемориальные доски на здании Дворца пионеров и школьников и жилого дома, в 1994-2006 гг. проводился ежегодный чемпионат России по боксу памяти Поляничко.

      Именем В.П. Поляничко названа средняя школа № 50 города Орска и школа № 10 города Магнитогорска.

      Имя В.П. Поляничко носит Оренбургский областной Дворец творчества детей и молодежи. С 2003 г. действует виртаульный музей В.П. Поляничко. 29 октября 2008 г. в ОДТДМ им. В.П. Поляничко открыт музей Виктора Петровича Поляничко. В г. Владикавказе Северной Осетии и г. Назрани Ингушетии названы улицы его именем.


      4.10.7. Командующий внутренними войсками МВД СССР

      Светлой памяти генерал-полковника Юрия Васильевича Шаталина посвящается!
      На снимке в моём архиве у генерала Шаталина краповый берет – подарок «Братишек» из отряда «Витязь».

      Приведу статью Бориса Карпова «Легенды спецназа: Краповый берет генерала Шаталина»:

      «...Юрий Васильевич, сколько у тебя «чистого» спецназа? – Министр Бакатин задал командующему вопрос с такой интонацией, что мы невольно прониклись ожиданием – сейчас узнаем нечто сокровенное.

      – Полторы тысячи, товарищ министр. – Генерал-полковник Шаталин, несмотря на свой острый ум и прозорливость, похоже, не подозревал, на какую высоту военно-политической мысли сейчас выйдет министр внутренних дел.

      – Ну вот, видите, какая у вас сила! Вон в Австрии группа спецназа совсем махонькая, «Кобра» называется, как наша рота, наверное, – а ведь всю страну держит.

      Пауза продолжалась недостаточно долго, чтобы офицеры смогли постичь глубинный смысл высказанной министром сентенции…

      А наш командующий генерал-полковник Юрий Васильевич Шаталин был немногословен. Он, человек дела, знал, где искать, у кого выспрашивать заветные «рецепты» от неизлечимых болезней пресловутой перестройки.

      Он, первым вводивший свою 5-ю мотострелковую дивизию в Афганистан, а позже командарм 7-й, дислоцированной в Армении, начштаба Московского военного округа, возглавил внутренние войска МВД СССР, будучи весьма искушенным в политике военачальником.

      Ответственный за жизни тысяч людей, он никогда не решал вопросы с кондачка, не ставил подчинённым невыполнимых задач, прислушивался к мнению своих генералов и офицеров, мог подкорректировать или даже изменить собственное решение, если видел, что кто-то из специалистов, направленцев предлагает что-то более целесообразное, дельное.

      Так было с его любимым спецназом.
      ОМСДОН им. Ф. Дзержинского, по-настоящему легендарная дивизия внутренних войск, произвела на нового командующего впечатление разительное, без преувеличения – вдохновляющее.

      «Других таких в Союзе нет! Ни у мотострелков, ни у кого!» – Юрий Васильевич был рад, воодушевлён при виде подготовленного, дисциплинированного, боеспособного и боеготового мотострелкового соединения внутренних войск, отныне его войск.

      Шаталин в конце 1986 – начале 1987 года по частям поездил изрядно. Ему надо было не просто познакомиться с неизвестными доселе войсками, но и совершенствовать их структуру, повышать боеготовность в духе времени, в соответствии с задачами дня.

      Его авторитетный предшественник генерал армии Иван Кириллович Яковлев создал могучий военный организм, который на протяжении многих лет достойно выполнял государственные задачи колоссального объема. Но, чувствовалось по всему, конвойные функции уже требовали определенного обособления, передачи их в другое ведомство (что и произошло через несколько лет).

      На первый план выходило развитие частей и соединений оперативного назначения, подразделений спецназа и разведки. Юрия Васильевича порадовало то, что не надо было начинать с чистого листа.

      Генерал армии И. К. Яковлев и его заместитель генерал-лейтенант А. Г. Сидоров (кстати, фронтовик-морпех) уже заложили основы спецназа ВВ - наши «краповые береты» имели и некоторый опыт, и свои традиции.

      Но было их слишком мало, чтобы, по выражению министра Бакатина, «держать всю страну». Надо было формировать части оперативного назначения - мобильные, способные решать масштабные задачи в районах межнациональных конфликтов. Один за другим в повседневный обиход входили понятия НВФ (незаконные вооруженные формирования), сепаратизм, позже – терроризм.

      Одна за другой создавались бригады оперативного назначения – софринская, калачёвская, питерская, богородская. В их составе были УРСН (учебные роты специального назначения).

      Куратором спецназа стал старший офицер по особым поручениям полковник Вячеслав Михайлович Поспелов. Личность неординарная (в спецназе таких уважают и ценят), он был не просто давним сослуживцем Шаталина по 7-й армии. Вячеслав Михайлович прекрасно знал службу войск, за плечами были командировки во Вьетнам, Африку. Ему-то и поручил генерал Шаталин быстро, грамотно, обоснованно развивать войсковой спецназ.

      «Новая метла», генерал Шаталин, никого во внутренних войсках не сметал - ни в главке, ни в округах. Он умел разбираться в людях, никогда не рубил с плеча, когда на карту ставилась человеческая судьба. Он не любил льстецов, показного рвения. Говорил: «Передо мной не тянись. Дело тяни». Вот почему ему сразу приглянулся командир батальона спецназа подполковник Сергей Иванович Лысюк, с его неподдельным, просто фанатичным рвением в боевой подготовке, с его неформальным обращением к солдатам и офицерам – «братишка», «брат»…

      Именно эти двое – Поспелов с Лысюком – составили боевую спарку, спелись спецназовским дуэтом, понимая друг друга с полуслова. При возникновении очередной «заморочки» Шаталин вызывал Поспелова: «Бери спецназ — и вперёд!»

      1200 спецназовцев внутренних войск были не просто в горячих точках (тогда появился этот маловразумительный термин), они всегда были в самом пекле междоусобных битв.

      Армяне дрались с азербайджанцами, грузины – с абхазами и осетинами, осетины – с ингушами, узбеки – с турками-месхетинцами, киргизы – с узбеками, молдаване – с гагаузами…

      В народе как говорят: «Двое – в драку, третий – в…» Но командующий внутренними войсками Союза ведь не станет отшучиваться перед министром или членами Политбюро. Третья сторона – миротворцы, щит правопорядка, как ни называй вэвэшников.

      Старинный товарищ Юрия Васильевича, бывший в те самые перестроечные годы начальником Генерального штаба, генерал армии Михаил Алексеевич Моисеев однажды заметил:

      «Генерал Шаталин был скромным до застенчивости, но храбрым до безумия».
Оружия, даже легонького ПСМ, он никогда не носил, будь то Афганистан, Карабах или Абхазия. То не было бравадой – ему ли, боевому генералу, бравировать перед подчиненными. «Оружие генерала – голова, – говорил полушутя, полусерьезно. – А подчиненные командира в обиду не дадут».

      Этим шаталинским постулатам есть вполне конкретные подтверждения из походной жизни. Что-то мне рассказывали очевидцы из близкого окружения командующего, кое-чему сам был свидетелем.

      В ферганских событиях, когда многотысячные безумные толпы (а бывает ли умная толпа?) бесчинствовали, жгли, убивали, именно генерал Шаталин показал пример бесстрашия, выйдя на бурлящую площадь с одним лишь мегафоном.

      «Я генерал Шаталин, командующий внутренними войсками… – Эти его слова становились паролем, сигналом для прекращения всякой бузы. Его начинали слушать. – Я не президент, не премьер-министр и не стану обещать вам того, чего сделать не могу. Но я гарантирую безопасность всем, кто не нарушает порядок, никому не угрожает оружием…».

      Внутренние войска обеспечили охрану лагеря турок-месхетинцев, вертолетчики сделали 120 (!) рейсов в труднодоступные районы, Шаталин с Лысюком и его «краповыми беретами» побывали всюду. Когда в Фергану прилетел председатель Совета министров СССР Н. Рыжков, генерал Шаталин доложил ему о выполнении поставленной задачи.

      А история, приключившаяся в Нагорном Карабахе летом 1989-го, заслуживает того, чтобы о ней рассказать поподробнее. Юрий Васильевич Шаталин, комендант Особого района генерал-майор Владислав Николаевич Сафонов и заместитель начальника политуправления внутренних войск МВД СССР генерал-майор Евгений Александрович Нечаев отправились в Шушу – азербайджанский городок в нескольких километрах от Степанакерта – для встречи с местными властями. Дело обычное по тем временам – военные нередко выполняли роль дипломатов, единственных посредников.

      В сопровождении были «витязи» – человек десять из батальона спецназа. Командовал группой опытный офицер старший лейтенант Виктор Путилов. Напросились в попутчики и мы, двое военных корреспондентов – в те дни я знакомил с внутренними войсками полковника Владимира Гавриленко из «Красной звезды». Разместились со спецназом в кузове ГАЗ-66.

      В Шуше события разворачивались по непредвиденному сценарию, автором которого, по сути дела, явилась всегда непредсказуемая толпа. Местные власти – партийные секретари разного ранга, исполкомовцы и даже замминистра внутренних дел Азербайджана – предложили нашим генералам пройти для переговоров в здание Дворца культуры. Там, дескать, и спокойнее, и прохладнее.

      Площадь перед ДК была уже запружена сплошь мужчинами. В этом бурлящем человеческом море махоньким островком цвета хаки был наш грузовичок с брезентовым тентом, наполненный мускулистыми парнями, оружием и спецсредствами.

      О том, что события принимают драматический оборот, мы стали догадываться через час-полтора, когда в наш адрес раздались уже недвусмысленные угрозы. Один из воинственных митингующих, вцепившись в задний борт и заглядывая в кузов, с решительной злостью выдал: «Вы помните, Сталин даже сына своего на немецких генералов не стал менять. А вам сегодня придется отдать за наших двух аскеров всех ваших генералов».

      Теми аскерами (то бишь солдатами, в переводе с азербайджанского) воинственный шушинец считал неких Ахмедова и Алиева, задержанных накануне ночью бойцами разведки нашего минского оперативного полка в окрестностях Шуши.

      Теперь, коварно заманив наших генералов в ловушку, заперев толпою в «очаге культуры», азербайджанцы решили требовать обмена.

      Юрий Васильевич Шаталин не любил слова «заложник» применительно к себе. Согласитесь, в отношении советского генерала в собственной стране звучит как-то диковато, странно, оскорбительно.

      Между тем спецназовцы «Витязя» сидели в кузове грузовика в ожидании какой-либо (вернее сказать – любой) команды. Переговоры в ДК все больше приобретали ультимативную тональность.

      Генералы Шаталин, Сафонов и Нечаев, не раз бывавшие в подобных переделках, стоявшие под прицелом в других горячих точках, думали сейчас, прежде всего, о том, чтобы не допустить кровопролития.

      Они-то прекрасно знали свои войска – «краповые береты» своего командующего в обиду никому не дадут. В те часы в комендатуре Особого района, в Комитете особого управления НКАО у Аркадия Вольского искали пути развязывания этого очередного карабахского узелка. Калачёвская бригада оперативного назначения уже урчала моторами своих БТРов, подтягиваясь к мятежной Шуше.

      Можно представить, что произошло бы, если бы не выдержали нервы у кого-нибудь из наших спецназовцев, если бы кто-то из наших командиров ринулся вызволять командующего из плена, если бы сам Шаталин оказался «ястребом» и решил бы показать местным строптивцам кузькину мать…

      Минуло несколько часов бесплодного сидения. Представители «высоких договаривающихся сторон» по очереди выходили в туалет. Именно здесь и заявил один из оголтелых бандитов бойцу «Витязя» (при генералах оставалось лишь двое солдат охраны): «Надоель мнэ твой гэнэрал! Сейчас я его…» Наш боец от злости побелел. Передернул затвор автомата и прорычал прямо в лицо боевику: «Назад, сука! Сделаешь хоть шаг – замочу!»

      Как известно, приказ «мочить бандитов в сортире» от Верховного главнокомандующего поступит много позже, в другой уже нашей стране…

      А тогда, следуя команде «сверху», аж из Москвы, Ахмедова и Алиева привезли в Шушу.
      На память о тех шушинских событиях осталась фотография – генералы Шаталин и Нечаев с родными «витязями» на степанакертском аэродроме. Фоном – свои тогда и чужие теперь горы…

      А что до австрийской «Кобры», то о ней генерал Шаталин был наслышан и без Бакатина. Но раз уж начальственные уста произнесли название австрийского спецназа как образец для подражания, надо было прорубать окно в цивилизованную Европу.

      В интересную загранкомандировку полетели спецы – Поспелов с Лысюком. То знакомство с австрийцами позже перерастёт в крепкую дружбу спецназовцев двух стран.

      Визиты делегаций станут регулярными (побывает в Австрии и сам Шаталин), совместные занятия – более насыщенными, обмен опытом – более откровенным. Противник, зачастую даже не имеющий зримых черт, будет один - терроризм.

      Докладывая командующему свои первые впечатления о «Кобре», офицеры отметили главный плюс в подготовке австрийских коллег – отличную огневую выучку. Там стреляют много, из разных видов оружия, не жалея боеприпасов. Шаталин тут же вызвал начальника управления боевой подготовки ГКВВ генерал-лейтенанта Леонида Печевого. Содержание того разговора отчетливо запомнилось полковнику Вячеславу Поспелову.

      Командующий поставил задачу, как всегда, конкретно и четко – просчитать потребность подразделений спецназа в боеприпасах, проверить расходование патронов в «конвое», перераспределить без ущерба для боевой подготовки войск в целом и для совершенствования огневой выучки «краповых беретов»…

      Пять жесточайших лет – с 1986 по 1991 год – внутренние войска оставались главной скрепой раздираемой внутренними и внешними врагами страны под названием Союз Советских Социалистических Республик. Эти пять лет командовал войсками генерал-полковник Юрий Васильевич Шаталин. Неброской внешности – в гражданке пройдёт, и не обратишь внимания – но удивительных качеств военачальник и человек волевой, мудрый, нескоропалительно-решительный, смелый, нелукавый. Любящий своих солдат и любимый своими солдатами…

      После августовских событий 91-го государственных людей такого ранга «просвечивали» на лояльность. Перетасовка военных и политических кадров была повсеместной. Генерала Шаталина от руководства войсками отстранили.

      Какое-то время он выполнял обязанности заместителя командующего пограничными войсками, был советником председателя правительства. В 1992-м Владикавказ стал его последней горячей точкой – опыт генерала Шаталина был востребован для ликвидации осетино-ингушского конфликта.

      Когда Юрий Васильевич выбирал место для спокойной пенсионерской жизни, он променял московскую генеральскую квартиру на дом в Хотьково. Один из его близких друзей-генералов, зная, что Шаталин родом из подмосковного Дмитрова, спросил:
      – На старости лет решил в родных местах осесть?
      – Да уж, – ответствовал раздумчиво Юрий Васильевич, – где родился, говорят, там и пригодился. Вся, считай, жизнь в походах прошла. Так хочется в своем садике посидеть, в грядках покопаться… А ведь самое главное – тут, рядышком Сергия Радонежского родина, им самим намоленные места.

      Это ж он, великий молитвенник за Русь, благословлял русское войско на битву с супостатом. А монахи-витязи Пересвет и Ослябя – это ж, считай, первые спецназовцы русские. Тут ведь и Софрино, бригада моя любимая. Глядишь, ребята заезжать будут…

      НА МОГИЛЬНОМ памятнике командующего – краповый берет. Этим знаком отличия братишек-спецназовцев Юрий Васильевич дорожил не меньше, чем своими боевыми орденами.

      Во время поминального застолья в осиротевшем шаталинском доме в Хотьково генерал армии Михаил Алексеевич Моисеев, предваряя третий тост, сказал: «Эх, было б две жизни: одна – для службы, вторая – для услады. Увы! Юрий Васильевич прожил только одну, зато какую!..»
      (Информация с сайта: http://bratishka.ru/archiv/2009/12/2009_12_9.php)

      В конце командировки в Нагорный Карабах мне посчастливилось почти полчаса беседовать с командующим внутренних войск МВД СССР генерал-полковником Юрием Васильевичем Шаталиным. Вместе с комендантом газеты «Советский Карабах» подполковником Иосифом Железко (моим однокашником по Ленинградскому военному училищу) мы записались на приём по личным вопросам к нашему командующему.

      Причём, мы прекрасно понимали, что личные вопросы политработников он не решает. На это есть начальник Политуправления ВВ МВД СССР генерал-лейтенант Александр Иванович Гриенко.

      «Личные вопросы» наши касались одного: приведение в соответствие с законами СССР «О печати» и «О правовом режиме чрезвычайного положения» полномочий военной комендатуры.

      Мы с Иосифом Железко рисковали, что через голову своих военных начальников шли с этим вопросом к командующему войск. Однако, были наслышаны, что Юрий Васильевич не любит льстецов, и внимательно выслушивает тех, кто болеет за дело.

      «Идите! – сказал генерал, – я приму решение!» Действительно, через два дня после нашего разговора полномочия военной комендатуры по отношению к средствам информации Нагорного Карабаха были приведены в соответствие с законами страны.

      Подполковник Иосиф Михайлович Железко прислал уточнение о своей позиции на переговорах с Ю.В. Шаталиным:
      «Александр, В разделе о Командующем внутренними войсками МВД СССР ты упоминаешь о нашей встрече у него по вопросу средств массовой информации. Я согласился идти на приём к Командующему потому, что в это время складывалась совсем тупиковая ситуация.

      С одной стороны, руководство комендатуры, Оргкомитет, в лице В.П. Поляничко и М.И. Радаева, требовали от журналистов «Советский Карабах» нейтрального, нетенденциозного освещения событий.

      С другой стороны, журналисты «Бакинского рабочего» в каждом номере своей газеты тенденциозно, искажённо, а порой и грязно подавали материал по проблеме Нагорного Карабаха.

      В редакции газеты «Советский Карабах» мне было трудно вести разъяснительную работу с редактором, журналистами по размещению в газете нейтрального и благостного материала. Порой дело доходило до скандала.

      Всё это и подвигло меня обратиться к Командующему. Мне думалось, что Командующий эту проблему разрешит посредством Оргкомитета…»

      Должность коменданта газеты «Советский Карабах» была упразднена. Иосиф Железко уехал в Шаумяновск. Там замполит комендатуры Коля Каневец, мой сослуживец по Красноярской дивизии заболел, и срочно потребовалась замена. Моя должность была преобразована в «офицера по контролю средств массовой информации».

      Причём, функции контроля за газетой существенно изменились, вернее стали соответствовать законам. Я не имел права забраковывать материалы корреспондентов перед подписанием газеты в печать. Но, автор материала нёс всю полноту ответственности за свой материал. Я мог лишь вынести предостережение или направить материал газеты в прокуратуру для принятия решения в отношении автора.

      Главным достижением наших переговоров с командующим считаю его решение о передачи телерадиоцентра в руки областного Комитета по телерадиовещанию и трудового коллектива. Кто мог предполагать, что сразу за показом моего интервью армянскому телевидению и выходом 14 сентября 1990 г. газеты «Советский Карабах» с текстом моего интервью, в ночь на 15 сентября ТЕЛЕЦЕНТР ВЗОРВУТ!

      В половине первого ночи 15 сентября 1990 г. под кабинетами коменданта телерадиоцентра, радиоинженера из Баку Михаила Потоцкого и щитовой местной линии связи было приведено в действие взрывное устройство. По разрушениям можно судить о мощности взрыва – 8-10 кг взрывчатки. Жертв не было. Михаил Потоцкий, караул и часовые не пострадали. Взрыв направленного действия. Ещё два взрывных устройства в здании телецентра не сработали. Их обезвредили сапёры.


      4.10.8. Выступление на Армянском телевидении 13 сентября 1990 г.

      «…Зимой этого года я баллотировался кандидатом в народные депутаты России. Сильнейшим побудительным мотивом вступления в борьбу за мандат народного депутата РСФСР явилась та картина, я считаю, позорная картина, когда на первом Съезде народных депутатов СССР в мае 1989 года генерала Радионова призывали с трибуны к ответу за действия войск в г. Тбилиси.

      Я понял, что сегодня, когда решается вопрос о власти не только в стране, но и в республике, в РСФСР, очень важно, кто придёт к власти, какая власть завтра отдаст команду применить силу против своего народа, какая власть, как в случае с Родионовым, послезавтра откажется от нас, и какая власть послезавтра объявит врагами народа военных.

      Вот этот сильнейший побудительный мотив и подвигнул меня на борьбу за мандат народного депутата России. Я потерпел поражение.

      В предвыборной платформе одним из главных пунктов я определял разработку и принятие закона о внутренних войсках, в котором, по моему мнению, необходимо было бы запретить использование внутренних войск в разрешении межрегиональных конфликтов на межнациональной почве до тех пор, пока не использованы все меры политического характера.

      В случае с Нагорным Карабахом я считаю, что в 1988 году была упущена возможность решения проблемы политическими мерами. Тогда говорили, что нет прецедента.

      Сегодня этот прецедент есть - образование союзной республики Татарстан. Значит, можно было и в 1988 году решить проблему образования автономии или республики, или союзной республики с подчинением центру.

      И тогда не затянулось бы решение этой проблемы на долгие 2,5 года. Мне на предвыборных встречах задавали вопрос: как я вижу решение проблемы Нагорного Карабаха? Я тогда отвечал, что именно так вижу разрешение этой проблемы.

      Будущее нашей страны мне видится страшным, карта Родины в пятнах режимов чрезвычайного положения. Офицеры внутренних войск за 2,5 года прошли в горячих точках страны хорошую подготовку в различных должностях.

      Мне в Нагорном Карабахе в этом году выпала необходимость выполнять обязанности коменданта телерадиоцентра, а в последние дни офицера политотдела комендатуры в НКАО по контролю за средствами массовой информации. Выполнение обязанности коменданта телерадиоцентра привело к необходимости изучить эту проблему. В каких условиях работает телерадиоцентр, в каких условиях находятся средства массовой информации?

      Сейчас я могу аргументировано рассказать об этом.

      Я пытался склонить нескольких корреспондентов к тому, чтобы они подготовили материал. Я считаю, что это – взрывоопасный материал, и тема которого - «Средства массовой информации в условиях чрезвычайного положения». Как они живут, как им приходится жить в этих условиях? Не только средствам массовой информации, но и людям, которые работают в этих средствах массовой информации.

      Но вот для меня было непонятно: я комендант радиотелецентра, коллектив  которого отстранён от работы. Кого контролировать? Оказалось, нужно контролировать, организовывать работу группы сотрудников. Гостелерадио республики, приезжающих из Баку в командировку и ведущих вещание на область.

      Почему так получилось? Потому что в январе 1990 г. с введением режима чрезвычайного положения в Нагорном Карабахе стало ясно, что средства массовой информации - это мощное оружие.

      Кто имеет или владеет ими, тот имеет возможность влиять на сознание людей.      
      Видимо, исходя из этой предпосылки, в январе этого года с введением режима чрезвычайного положения телевидение области прекратило свое существование.

      Ситуация такая, что здесь, в городе Степанакерте, находится телецентр, а ретранслятор находится в Шуше. Буквально выключением тумблера можно прекратить передачи степанакертского телевидения.

      С телевидением понятно, а с радио? Ведь радио можно здесь организовывать в городе Степанакерте. И не нужно опасаться, что в Шуше отключат его. Но в начале февраля военная комендатура, по сути дела, отстранила коллектив телерадиоцентра от ведения передач. Я не смог найти документы в военной комендатуре, которые определяют законность или правомерность этой меры, когда коллектив отстранён, караул, который находится на 1-м этаже телерадиоцентра, обеспечивает вещание работникам Гостелерадио Азербайджанской ССР.

      Но, видимо, люди, которые ответственны за эти акции, понимали, что необходимо подготовить соответствующие документы. Так рождается 7-го марта с. г. приказ председателя Гостелерадио Азербайджанской ССР об освобождении от должности председателя Комитета телерадиовещания области Согомоняна Г.С. в связи с тем, что он не выполнил ранее изданный приказ о том, что Комитет по телевидению и радиовещанию области является структурным подразделением Гостелерадио Азерб. ССР.

      Причины найдены, далее, естественно, коллектив не примет этот приказ и не согласится с освобождением от должности председателя Комитета по телевидению и радиовещанию тов. Согомоняна, и можно будет объяснить, почему коллектив отстранён от теле- и радиовещания на область.

      В мае месяце появляется приказ Гостелерадио, который несколько смягчает формулировку об освобождения тов. Согомоняна. Приказ гласит: освободить в связи с уходом на пенсию. Но, тем не менее, создаётся предпосылка и ряд объяснений к тому, что коллектив не работает, «якобы не работает».

      На самом деле, как стало мне известно в беседе с представителем Гостелерадио Азерб. ССР, все это формальные причины. Комитет по телевидению и радиовещанию, телецентр НКАО закрыли не для того, чтобы открыть для работы.

      Как в этих условиях выглядит действие комендатуры района чрезвычайного положения? 12-го февраля с. г. издается приказ коменданта района чрезвычайного положения, который определяет контроль, установление контроля за средствами массовой информации.

      Противоречит это закону? Нет, В указе о введении чрезвычайного положения в НКАО от 15-го января с.г., затем и в Законе «О правовом режиме чрезвычайного положения» есть такой пункт. Например, в Законе «О правовом режиме чрезвычайного положения» это пункт 14, ст. 4, который гласит: «…устанавливать контроль за средствами массовой информации».

      В чем заключается контроль? Согласно приказу коменданта района чрезвычайного положения № 27 от 12 февраля контроль выглядит следующим образом.

      Устанавливается порядок радиопередач, для радио с 7 часов 15 минут до 8.00 и с 13.00 до 14.00, с 20.00 до 21.00, понедельник, вторник, среда, четверг, пятница, суббота, воскресенье, в воскресенье – 17.00 ч., 17.30 – 18.30. Прямой эфир исключается с тем, чтобы можно было контролировать, что записали на радио…

      …Если вдуматься в смысл приказа, то приказ определён для работающего телецентра. Но как можно контролировать средства массовой информации, если коллектив отстранён от ведения радио- и телепередач?

      Словом, формальность. Учитывая, что коллектив не признал приказ председателя Гостелерадио Азерб. ССР об освобождении тов. Согомоняна от обязанностей председателя комитета, комендантом района чрезвычайного положения в мае месяце был издан приказ, который в общем-то перефразировал приказ Гостелерадио Азерб. ССР, и уже тов. Согомонян уволен по приказу коменданта.

      Естественно, коллектив не принял и это. Для меня было важно установить, в компетенции ли комендатуры открыть телецентр, возобновить его функционирование.      

      После двух месяцев напряжённой работы (июль, август), я решил, что это не входит в компетенцию комендатуры.

      Тогда кто может решить этот вопрос? Ясно, что Гостелерадио Азерб. ССР откажется от его решения. Может быть, Гостелерадио СССР может решить этот вопрос?

      За подписью тов. Ненашева мы получили телеграмму о том, что Комитет по телевидению и радиовещанию НКАО является структурным подразделением Азерб. ССР, т. е. тов. Ненашев дал понять, что этот вопрос должны решать здесь, в республике.

      Тогда вместе с комендантом по газете «Советский Карабах» И.М. Железко мы обратились к командующему внутренними войсками МВД СССР генерал-полковнику Шаталину Ю.В. с вопросом; как быть, если комендатура сегодня через контроль средств массовой информации – телевидения, радио и газеты настолько «вошла» в область политики, что необходимо положить этому предел.

      Выслушав наши доводы, командующий внутренними войсками МВД СССР генерал-полковник Шаталин высказался по проблеме так: коллектив телерадиоцентра должен приступить к работе, население области должно слушать местные радиопередачи и смотреть местные телепередачи.;

      Контрольные функции комендатуры должны заключаться в том, чтобы не допустить нарушения Закона о печати, в частности, ст. 5-й, а также ст. 9 Закона «О правовом режиме чрезвычайного положения», где говорится, что за распространение провокационных слухов, за действия, побуждающие к нарушениям правопорядка, действия, направленные на разжигание межнациональной розни, применяются штрафные санкции в виде штрафа до 1000 руб. или административного ареста до 30-ти суток и не более.

      Вот чем должна заниматься комендатура, вот в чём должны состоять контрольные функции по отношению к телевидению и радио области. Казалось бы, разъяснения получены и должны вступить в силу. На сегодняшний день, а эта запись производится 5 сентября с.г., первые шаги в изменение контрольной функции комендатурой сделаны по отношению к газете.

      Если раньше, будем говорить до 29 августа, комендант газеты как цензор просматривал все материалы, которые готовились к публикации, и своей рукой вычеркивал и изымал материалы, которые, по его мнению, разжигали межнациональную рознь, провоцировали население на нарушение правопорядка или же распространяли провокационные слухи.

      То теперь, в соответствии с Законом о печати, цензура не допускается. Поэтому военная комендатура осуществляет контрольные функции следующим образом.

      Ведётся контроль за опубликованными материалами в газете «Советский Карабах», и если в данных материалах усматриваются нарушения ст. 5 Закона о печати, а также ст. 9 Закона «О правовом режиме чрезвычайного положения», тогда составляется протокол и направляется в суд, начальнику УВД или его заместителям, или коменданту. Принимается решение по составлению протокола и применению штрафных санкций к средствам массовой информации.

      Я думаю, недалёк тот день, когда и телецентр будет работать по такому же принципу. Мы уже говорили об информационной блокаде по отношению к населению НКАО со стороны официального руководства Азербайджана.

      Я довольно-таки подробно изложил, в чем это проявляется: местное население не может смотреть свои телевизионные передачи, передачи из Еревана принимаются не всеми радиоприемниками, радиовещание ведётся работниками радиотелецентра, г. Баку.

      А разве это не информационная блокада, когда информация из НКАО ограничивается в другие республики и в центральные средства массовой информации?

      Возьмём хотя бы следующий пример: произошла авиакатастрофа 1-го августа с.г., погибли люди, на место авиакатастрофы смогли добраться только лишь корреспонденты Азеринформа.

      Ни корреспонденты ТАСС, ни корреспонденты других средств массовой информации не смогли там побывать. А ведь нужно было дать людям правдивую информацию, дабы пресечь слухи.

      Сегодня завершается моя командировка в НКАО. Как мне видится развитие ситуации в данный момент? Я считаю, что ситуация в Нагорном Карабахе на сегодня взрывоопасная, сложная, она чревата непредсказуемым развитием событий.

      И это предопределено той предвыборной борьбой, которая развернута в Азерб. ССР между двумя основными силами - Народным фронтом Азербайджана и официальными структурами власти. НФА, обвиняя официальные органы власти Азербайджана в том, что они не способны решить проблему Нагорного Карабаха, всячески стремятся взорвать обстановку в Нагорном Карабахе.

      Как это делается? Проводятся специальные операции с привлечением сил отрядов милиции особого назначения. Я не могу утверждать, что отряды милиции особого назначения Азербайджана в основном укомплектованы из бывших боевиков, но, тем не менее, действия, которые были предприняты в Фарухе Аскеранского района, очень напоминают действия азербайджанских боевиков в январе этого года. В частности, обозлённые тем, что не удалось изъять оружие, омоновцы избили нескольких армян и таким образом отомстили за свою неудачу.

      На границе между Агдамским и Аскеранским районами была попытка выставить КПП из гражданских вооруженных лиц. Кто это такие? Кто их вооружил, кто дал право? Только внутренним войскам дано право выставлять КПП. Это - Народный фронт.

      С другой стороны, официальные органы власти Азербайджана, заигрывая с Народным фронтом, пытаются убедить и их, и народ, и всю общественность в том, что они способны решить проблему Нагорного Карабаха. И делают для этого определенные шаги. Ну, например, расформирование районных комитетов партии.

      Если в Гадрутском районе это прошло относительно мирно - орган компартии был расформирован в районе и образовано оргбюро из представителей, направленных из Баку, которых не принимает местное население, то в Шаумяновском районе эта акция расформирования райкома партии была, к сожалению, проведена с помощью внутренних войск МВД СССР.

      Другие шаги, которые предпринимают официальные органы власти Азербайджана по отношению к НКАО, – это и изменение демографической ситуации в пользу азербайджанского населения. Как это делается? Путём строительства жилья, предприятий.

      Предпринимаются попытки изменить процентное отношение армян и азербайджанцев в НКАО.

      Я должен сказать, что есть в НКАО и здравомыслящие силы, которые считают, что вооружённый путь – это не путь решения проблемы, и задачу перед собой ставят другую – проведение выборов в органы власти и через законно избранные народные органы власти решение проблемы НКАО.

      Как в этих условиях внутренние войска себя чувствуют? Я должен сказать следующее: для того, чтобы остановить действия НФА, у внутренних войск, дислоцированных в Нагорном Карабахе, видимо, сил на сегодняшний день недостаточно. Сил тем более недостаточно, чтобы остановить действия официального руководства Азербайджана.

      Тогда возникает вопрос: что же делать? Я глубоко убеждён, что отменять режим чрезвычайного положения, выводить внутренние войска в сегодняшней ситуации – это безрассудство. Почему?

      Отмена режима чрезвычайного положения, вывод внутренних войск из НКАО взорвёт ситуацию, которая сегодня складывается в Армении. А мы знаем, там избрана законная власть, она набирает силу, она принимает меры для расформирования АНА, других вооружённых организаций, а значит, снимается угроза для Азербайджана, а значит, нужно прекратить все те возгласы, крики об агрессии Армении по отношению к Азербайджану.

      Далее. Снятие режима чрезвычайного положения, вывод внутренних войск из НКАО, я считаю, взорвёт и ситуацию, которая складывается сегодня в НКАО, ибо проникновение вооружённых азербайджанских формирований на территорию НКАО и действия против армянского населения вызовут противодействие. Это будет гражданская война, это будет страшное кровопролитие.

      И наконец. Снятие режима чрезвычайного положения, вывод внутренних войск из НКАО взорвёт обстановку и в самом Азербайджане. Я думаю, это взорвёт обстановку и в Союзе в целом…»


      4.10.9. Арсен Мелик-Шахназаров о мятежном подполковнике

      Какие основания были у моих руководителей в политуправлении для преследования в направлении, отработанном советской психиатрией? ВЕСКИЕ!
Вот, как позднее оценивал моё выступление на Армянском телевидении Арсен Мелик-Шахназаров (корреспондент газеты «Советский Карабах» в 1990 г. во время моей командировки в Степанакерт). В книге «Нагорный Карабах: факты против лжи» он писал (См.: стр. 306-307 и сайт:
      «…А в сентябре 1990 года настоящий переполох в стане Политуправления внутренних войск произвел комендант степанакертского телерадиоцентра подполковник Александр Ищук.

      По окончании срока своей командировки из Новосибирска (правильно из Красноярска – Авт.) в район чрезвычайного положения НКАО и прилегающих районов он дал подробное интервью карабахским журналистам и записал интервью, которое затем было показано по Армянскому телевидению. Это выступление было перепечатано областной газетой «Советский Карабах» и главными армянскими республиканскими газетами.

      Александр Ищук рассказал, как карабахских журналистов незаконно отстранили от эфира, чтобы передать радиотелецентр пропагандистам из Баку, фактически обвинив военную комендатуру в нарушении законов.

      «…В январе с введением режима чрезвычайного положения в Нагорном Карабахе стало ясно, что средства массовой информации – это мощное оружие. Кто владеет ими, тот имеет возможность влиять на сознание людей. Видимо, исходя из этой предпосылки, в январе этого года с введением режима чрезвычайного положения телевидение области прекратило своё существование…»

      Спустя несколько месяцев в номере за март 1991 года журнала «Журналист», органа Союза журналистов СССР, вышел очерк Александра Ищука «Не хочу быть марионеткой. (Из дневника коменданта Степанакертского телерадиоцентра)». В нем он рассказал немало интересных эпизодов, свидетелями которых стал. В том числе дал оценку работе местных журналистов и подпольщиков.

      «…В Академии мы изучали по курсу «Партполитработа» организацию и ведение спецпропаганды в условиях войны: листовки, звуко-, радио-, телевещание. Это с противником. Но кто мог тогда сказать, что эту работу будем вести со своим населением. А та сторона работает профессионально – то и дело появляются листовки; радио Еревана говорит по-русски на наши войска и по-армянски обращается к населению.

      …Те, кто следит за нашими радиопередачами, не могли допустить в эфир от нас голос армянки – заглушили. Так нам еще раз дали понять, кто хозяин в доме, и кто мы здесь.

      …Сегодня радиопередачи не глушили – результат нашего контроля за прохождением трансляции. Но в обед после нас вышла на полчаса подпольная станция, которая вылила по ушату грязи на Горбачева, Муталибова, Поляничко, на комендатуру».

      В том же материале содержалась и трезвая оценка значения и последствий происходившего тогда в Нагорном Карабахе для всего Союза ССР:

      «Страна, ее будущее видятся в пятнах районов ЧП, во власти военных комендантов. За два года здесь (в Карабахе – прим. автора) прошли обкатку офицеры внутренних войск. Получен опыт, освоена тактика. Теперь дело за малым – объявляй режим ЧП и властвуй!»

      А вот, как оценивал действия властей Азербайджана подполковник Иосиф Железко. (Это мой однокашник по военному училищу и академии – Авт.). Заместитель коменданта Шаумянского района Нагорного Карабаха Иосиф Железко сказал в интервью корреспонденту «Советского Карабаха»:

      «…Баку выискивает новые способы для дестабилизации обстановки. Именно эту цель преследует создание оргбюро в Шаумянском районе» («Советский Карабах» 15.09.1990 г.)

      В 2013 году мне удалось связаться с  Иосифом Железко, вот, что он сообщил о себе:
      «Александр, привет! Спасибо за теплое письмо. У меня пока все хорошо. Живу в Саратове. В 1996 перевелся с Дальнего Востока в Саратовский военный институт Внутренних войск МВД России. Работал на кафедре гуманитарных наук. Читал Отечественную историю, Историю войн и военное искусство, Историю внутренних войск.

      В 2000 г. уволился. Остался на кафедре, на ставке доцента. Получил ВАКовского доцента. В 2006 г. меня пригласили в Поволжский юридический институт (филиал) РПА Минюста России.

      Работал заместителем декана юридического факультета. В 2012 г. назначили деканом юридического факультета. Пока работаю. Устал. Хочу уйти совсем на пенсион.

      Имею дачу, машину и большую семью. У меня две дочери. Обе замужем. Три внука и внучка. Старшая дочь – в Белоруссии. Младшая – в Саратове, кандидат химических наук, работает в медицинском университете. Старшая дочь – работает в Министерстве образования Республики Беларусь. Супруга работает в областной больнице.

      Вот, Саша, и все о себе. Иногда переписываюсь в одноклассниках с Александром Мазок, с Борисом Долматом, Серёгой Щербатюк. Здесь в Саратове живут и работают Николай Вихренко, Александр Костеневский. Поддерживаем контакт. Александр, напиши о себе. С уважением, Иосиф».


      4.10.10. Начальник штаба комендатуры района чрезвычайного положения в НКАО

      При подготовке информации для «Вестника военной комендатуры» мне часто приходилось обращаться к начальнику штаба полковнику Вячеславу Викторовичу Овчинникову. С ним обсуждали, что из оперативной сводки штаба за текущие сутки может попасть в «Вестник», а затем опубликовано в газете «Советский Карабах» и на радио.

      Вячеслав Овчинников родился 1946 году в посёлке Рассказово Тамбовской области. Он начал обучение в одиннадцатой школе, была тогда такая в племзаводе «Арженка», продолжил – в пятой. Ещё в детстве мечтал стать юристом. Только с дедом Афанасием поделился: «Представляешь, дед, стану следователем, буду преступников ловить». Тот, мастер на все руки, неожиданно поддержал, только сказал: «Никогда не горячись, Славка. Не обижай людей. Иди к ним с добром, и оно к тебе вернётся. Но и на кулачках должен уметь драться, должен. А то с тобой считаться не будут».

      Вячеслав Викторович в 1968 году окончил Ленинградское зенитное артиллерийское училище, Военную артиллерийскую академию им. Калинина (1976) и Высшие оборонные курсы при Военной академии Генерального штаба (1995).

      В 1968-1976гг. служил в отдельной дивизии особого назначения им. Дзержинского, командовал взводом, артиллерийской батареей, артиллерийским дивизионом, с 1976 – начальник штаба и командир артиллерийского полка. С 1976 года – командир конвойного полка.

      Затем – служба в командовании внутренних войск МВД:
      • 1988-1990 гг. – старший офицер в управлении боевой подготовки Главного управления внутренних войск МВД СССР;

      • с марта 1990 г. – начальник штаба управления внутренних войск МВД СССР по Северному Кавказу и Закавказью;

      • с марта 1993 – заместитель начальника оперативного управления Главного управления командующего внутренними войсками МВД России.

      В 1995 году окончил Высшие академические курсы при Военной академии Генерального штаба Вооружённых Сил.

      В 1995-1996 годах был заместителем начальника штаба МВД России. Неоднократно исполнял обязанности коменданта районов чрезвычайного положения (Нагорный Карабах, Осетино-Ингушский конфликт, Чечня – дважды).

      С 1996 года – военный комендант города Грозного.

      С июня 1997 года – начальник Главного управления исполнения наказаний МВД России. Во время руководства Вячеславом Овчинниковым ГУИНом происходил процесс перевода этой структуры из МВД в Минюст, который в основном завершился к осени 1998 г.

      С марта 1999 года – 1-й заместитель главнокомандующего, с апреля того же года – заместитель министра внутренних дел Российской Федерации –  Главнокомандующий внутренними войсками МВД России.

      Участвовал в боевых действиях в Дагестане и Чеченской республике с августа 1999 года. Руководство спецоперацией в Дагестане осуществлял лично главнокомандующий внутренними войсками генерал-полковник Вячеслав Овчинников.

      В январе 2000 года освобождён от должности, через некоторое время –  советник генерального директора Федерального государственного унитарного предприятия «Рособоронэкспорт», затем в корпорации «Росвооружение».

      Награждён орденами «За службу Родине в Вооружённых Силах СССР» III степени, Мужества, «За личное мужество».

      Доктор юридических наук. В 2006 году защитил докторскую диссертацию по теме «Взаимодействие правоохранительных органов и силовых структур России во внутренних вооружённых конфликтах».
Генерал-полковник (06.04.1999).

      Приведу выдержки из статьи Ольги Фроловой «О таких слагают легенды»:
      «…На его жизнь покушались трижды, а уж сколько раз попадал в засаду! Бог уберёг, в отличие от друга, товарища, заместителем которого был в одной из командировок, генерала Анатолия Романова. Тот уже восемнадцать лет находится в коме.

      Что такое ждать мужа с войны, известно только тем, кто испытал это на себе. Не менее важно – иметь надёжный тыл тем, кто ежедневно рискует.

      Жена Вячеслава Овчинникова – Надежда – и любимая, и друг. Ещё в школе, в первом классе , сказал ей, своей однокласснице, Вячеслав: «Когда вырасту – возьму тебя в жёны». ;

      И действительно, после окончания Ленинградского зенитно-артиллерийского технического училища предложил ей руку и сердце. У них два сына, два внука и внучка.

      Сейчас Вячеславу Викторовичу 67 лет. И его опыт, знания востребованы: с 2000 года он советник генерального директора ФГУП «Рособоронэкспорт», заслуженный работник МВД России, доктор юридических наук, профессор, член нескольких диссертационных советов в Академии управления МВД России.

      Не забывает свою малую Родину. Часто приезжает в Рассказово Тамбовской области, к родственникам. Здесь его тоже любят и ждут.

      О генерале-лейтенанте Овчинникове слагают легенды, написаны книги. Многое можно узнать о Ястребе (так называли Вячеслава Викторовича, бывшего сторонником жёстких мер в отношении чеченских боевиков), из статьи Бориса Карпова «Наш товарищ главком».

      Полковник налоговой полиции Николай Иванов, в течение четырёх месяцев находившийся в чеченском плену, после вызволения написал книгу «Генералы горячих точек». Ей он предпослал посвящение: «В лице генерала В.В. Овчинникова – всем, кто закрывал своей грудью Россию».

      В первом томе серии «Военная элита России» одна из глав также посвящена нашему земляку».

      В Нагорном Карабахе в конце августа 1990 года ожидали приезд командующего внутренними войсками МВД СССР генерал-полковника Ю.В. Шаталина. Обязанности коменданта района чрезвычайного положения в НКАО исполнял полковник В.В. Овчинников.

      Офицеры комендатуры записывались на приём к командующему по личным вопросам. Записались и мы с подполковником Иосифом Железко, комендантом газеты «Советский Карабах».

      Главным достижением переговоров с командующим внутренних войск МВД СССР генерал полковником Ю.В. Шаталиным считаю его решение о передачи телерадиоцентра в руки областного Комитета по телерадиовещанию и трудового коллектива. Кто мог предполагать, что сразу за показом моего интервью армянскому телевидению и выходом 14 сентября 1990 г. газеты «Советский Карабах» с текстом моего интервью, в ночь на 15 сентября ТЕЛЕЦЕНТР ВЗОРВУТ!

      В половине первого ночи 15 сентября 1990 г. под кабинетами коменданта телерадиоцентра, радиоинженера из Баку Михаила Потоцкого и щитовой местной линии связи было приведено в действие взрывное устройство. По разрушениям можно судить о мощности взрыва – 8-10 кг взрывчатки. Жертв не было. Михаил Потоцкий, караул и часовые не пострадали. Взрыв направленного действия. Ещё два взрывных устройства в здании телецентра не сработали. Их обезвредили сапёры.


      4.10.11. К барьеру!

      Позднее, в Новосибирске соберут совещание политотдела внутренних войск по Западной Сибири и попытаются призвать меня к ответу за это выступление на армянском телевидении.

      Начальник политотдела генерал-майор Леонид Федорович Павлов открыл совещание:
      «Мы собрались рассмотреть вопрос о выступлении товарища Ищука А.С. по телевидению Армении и публикаций этого выступления в газетах «Советский Карабах» и «Голос Армении».

      И далее вкратце было изложено, что я побывал в служебной командировке в НКАО, выполнял обязанности коменданта телерадиоцентра, затем обязанности офицера политотдела по контролю средств массовой информации. Выступил по телевидению. Материал отдал журналистам. Этот материал попал в руки народных депутатов из НКАО (Зорию Балаяну). Всё это вызвало протест руководства Азербайджана. В частности, на имя командующего внутренних войск МВД СССР пошёл протест за подписью заместителя министра внутренних дел Аз.ССР товарища Мамедова.

      В этом протесте выступление подано тенденциозно и выражена просьба принять меры ко мне за клеветнические измышления по поводу использования сил ОМОНа Аз.ССР в операциях на территории НКАО, и избиении ими двух армян в селе Фарух Аскерского района.

      После этого мне предложили ответить на следующие вопросы:

      1) Входило ли в обязанности коменданта телерадиоцентра делать такие заявления?
      2) Чем была вызвана такая необходимость?
      3) Зачем разъяснил смысл контрольных функций комендатуры по отношению к средствам массовой информации?
      4) Зачем разъяснил ситуацию вокруг Нагорного Карабаха?
      5) Входило ли это в обязанности коменданта?
      6) Кто понуждал делать такое разъяснение?
      7) С кем согласовывал это выступление?
      8) Кто заставил, кто понуждал излагать видение и перспективы развития событий в НКАО?
      9) Откуда стали известны факты о применении войск при расформировании Шаумяновского райкома компартии, о действиях ОМОНа?
      10) Почему решил «пожечь бикфордов шнур», а сам уехать из НКАО?

      Вот образчик «допроса с пристрастием»! Все эти вопросы как бы НЕ ПРЕДПОЛАГАЛИ, что есть такие вещи, как ГРАЖДАНСКИЙ ДОЛГ, СОВЕСТЬ, ЧЕСТЬ! Или служебная командировка в НКАО должна автоматически предполагать, что офицер начисто лишён этих вещей?

      Что мне нравится в подобных совещаниях? Люди заранее знакомятся с материалом и с мнением начальства, а далее всё идёт по плану – отдельные гневные выступления: «Как ты мог?» и принимается решение. Да вот, что-то сломалось в нашей машине к тому времени, она даёт сбой! Всё отдано на откуп моих коллег по Красноярской дивизии. Они, как сказал полковник Л.Ф. Павлов, «должны дать ПОЛИТИЧЕСКУЮ оценку» моим действиям!

      НИЧЕГО не получилось из обвинений в клеветнических измышлениях:

      – Информация мне известна из доклада полковника Вячеслава Викторовича Овчинникова, и.о. коменданта района чрезвычайного положения в НКАО на совещании офицеров комендатуры, состоявшегося 31 августа 1990 г.;

      – О ситуации, складывающейся в НКАО, о расстановке сил, оценке действий этих сил, месте внутренних войск было подробно изложено в шифрограмме на имя министра внутренних дел СССР Вадима Викторовича Бакатина и командующего внутренними войсками Ю.В. Шаталина. В том числе, и о действиях сил ОМОНа Аз.ССР в селе Фарух Аскерского района;

      – Протесты и.о. коменданта района чрезвычайного положения в НКАО по поводу действий сил ОМОНа в селе Фарух Аскерского района легли на стол министра внутренних дел Аз.ССР тов. Асадова и на стол второго секретаря Цк компартии Аз. ССР и руководителя Республиканского оргкомитета по НКАО В.П. Поляничко;

      – По докладу и.о. коменданта района чрезвычайного положения в НКАО шли интенсивные переговоры В.В. Бакатина, Ю.В. Шаталина с Асадовым и В.П. Поляничко. Причём, была достигнута договоренность, что силы ОМОНа Аз.ССР не будут больше применяться на территории НКАО в армянских сёлах;

      – Более того, выступавший на совещании политотдела в Новосибирске офицер штаба войск подтвердил, что он лично занимался вместе с и.о. коменданта района чрезвычайного положения в НКАО расследованием этого факта. По его словам установлено, что в селе Фарух в специальной операции принимали участие 25 омоновцев Аз.ССР. Вот только избиения армян села «не установлено» (Кто мог сомневаться!).

      Что касается других вопросов ко мне, то отвечать на них в отсутствии полковника В.В Овчинникова было бы не этично! Почему? Я не имел права нарушить слово, данное Вячеславу Овчинникову, будущему заместителю министра внутренних дел России – главнокомандующему внутренних войск МВД России, генерал-полковнику.

      Тексты шифрограмм в адрес В.В. Бакатина и Ю.В. Шаталина, а также протесты Асадову и В.П. Поляничко готовил я ЛИЧНО по поручению полковника В.В. Овчинникова. Он доходчиво объяснил, почему привлёк к этой работе меня. И комендант, и он, как начальник штаба, находятся под пристальным вниманием властей Азербайджана и Москвы. И такие серьёзные шифрограммы лучше оформлять рукой других офицеров.

      Я прекрасно понял полковника В.В. Овчинникова, что в той ситуации, в которой оказались внутренние войска МВД СССР в конце августа – начале сентября 1990 г. для самих же войск было важно выступление офицера войск в средствах массовой информации. Причём, желательно не из числа руководства комендатуры.

      Здесь необходимо подчеркнуть: одно дело, когда шифрограммы-протесты чиновники и политики читают в кабинетах, а затем ведут телефонные переговоры. И совсем другое дело, когда содержание шифрограмм предано огласке в средствах массой информации, когда последующие решения и шаги власти находятся под контролем общества.

      В выступлении офицера комендатуры в Степанакерте очень важно было:

      1) Признать акт беззакония в захвате телерадиоцентра НКАО, отстранения от работы журналистов;
      2) Показать, что войска сами пришли к изменению контрольных функций комендатуры. И идут к выполнению духа и буквы закона «О печати»;
      3) Поставить вопрос о возвращении телецентра областному Комитету по телерадиовещанию. И о возобновлении местных радио и телепередач;
      4) Всё это обнародовать и подготовить азербайджанскую сторону к тому, что войска в политику не вмешиваются, и что войска больше не будут нарушать Закон «О печати». Т.е. произволу положен конец!
      5) Всё это важно в плане преемственности должностных лиц комендатуры. Чтобы не снимали коменданта района чрезвычайного положения в НКАО, сделавшего шаги в сторону восстановления законности.
      6) Важно было показать, что войска отмежёвываются от действий ОМОНа Аз.ССР в селе Фарух. Что мы только оцениваем действия Народного фронта Азербайджана, официального руководства республики, не собираемся делить с ними ответственность.
      7) Важно было показать, что войска ясно понимают: НКАО – РАЗМЕННАЯ МОНЕТА в борьбе двух сил Азербайджана, власти и оппозиции;
      8) Важно было показать, что войска ясно представляют расстановку сил в армянской общине НКАО, высказывают поддержку умеренным силам, осуждают горячие головы, зовущие к оружию;
      9) Наконец, важно было показать, что войска трезво оценивают перспективы, что ожидает НКАО, Армению и Азербайджан в случае снятия режима чрезвычайного положения и вывода войск из НКАО.