Письмо к двум Солнцам

***

В детстве я пыталась быть сильной. То есть всегда сильно чего-то хотела и всеми детскими силами стремилась это получить. И все мои стремления были направлены на получение любви от родителей и их безраздельного внимания. Жизнь шла своим чередом – домашний очаг тлел, работали взрослые, а ребенок чего-то хотел, не получал и болел. Думаю, что, возможно, не получая  ощутимых результатов от своих стремлений, я поняла их тщетность, перестала желать «быть любимой» и это невостребованное чувство ушло вглубь подсознания, откуда вырвалось наружу лишь в студенческие годы. Я полюбила учебу (моей страстью стало изучение немецкого языка, тем более, что все предметы мне давались относительно легко). Я полюбила моего преподавателя, несмотря на то (а может потому), что она была женщиной, причем экзальтированной и очень харизматичной. На последнем году учебы в университете я начала гулять с компаниями – искала любовь. Родители заботливо встречали с «мероприятий», не ругали… Ждали, наверное. И верили. Любили, конечно же. Всегда. Но общались мы не близко и не тепло, как мне тогда казалось. Хотя все подростки могут бунтовать – дело в гормонах. А главное не увидеть глазами, нужно чувствовать сердцем. А я не чувствовала. Но причина-то была не в родителях...
Мой крест был в том, что мне всегда было мега-важно, чтоб меня любили. Но когда в меня влюблялся очередной кавалер, после его официального признания в любви я почему-то старалась порвать с ним отношения. Я любила тех, кто не признавался. Любила недостижимое. Отчетливо понимаю, что сознание к 18 годам было уже сформировано и могло жить лишь по модели поведения, усвоенной в семье – любовь не приходит сама (ее зовут, а она решает, прийти ли ей), она не безусловное состояние, и даже близко это не блаженство, и вообще "любовь – это боль". Любовь нужно заслужить (труд) или завоевать (победа).
Отсюда растут ножки (и рожки) всех моих дальнейших проблем…
Я поняла, что нужно быть лихой и казаться всем сильной. Отсюда пошло курение, «употребление» сверх меры (иногда моим энзимам удавалось перещеголять чьих-то аналогичных собратьев в способности перерабатывать алкоголь, но, увы, не каждый раз).
Потом открылась форточка, и в голову надуло каким-то западным ветром пару радужных идей и планов, которые вскоре стали персональными открытиями и личными достижениями. Прошло 10 лет взрослой жизни, и за плечами часто ощущался размах крыльев, опыт очарований и разочарований, и я по-прежнему была сильной и уверяла окружающих в том, что это я такая, настоящая. Я была такой.
Но спустя еще 10 лет силы  стали меня покидать через синдром профессионального выгорания – карьера взлетела, но не принесла удовлетворения. Я не так любила работу, сколько свой гонорар за нее, а это уже был гонор. После поиска себя, длившегося один год, я нашла свое место в коллективе и стала «своей». Это была как семья – большая дружественная молодая тусовка по работе. Мы действительно только дружили и позволяли себе взаимные братско-сестринские чувства. Дисбаланс в производственных отношениях
произошел тогда, когда двое молодых коллег случайно вспомнили о своем очень давнем мимолетном эротическом романе, внезапно придали этому чрезмерное значение после дружеской вечеринки, а дальше…
В самое краткое время в нашем офисе повисли тучи неразрешимых проблем, выросли горы нелепых претензий, и ревности – все копались в сомнениях из-за многогранности любовных отношений. И тогда все рухнуло… Всеобщая дружба пропала.
Если раньше самым сокровенным актом взаимного дружеского расположения был обед в столовой, то теперь флирт был везде, жестокий и абсолютный, поголовный, со своими и чужими. Кто мог, уже не только ел с другими, но и спал с ними, покуривая направо и налево…
В данной ситуации я сочла своим долгом поссориться с коллегой мужского пола, ни с того ни с сего влюбиться в коллегу женского пола, а на следующий день мое сердце разбилось об ее мраморную коленку. 
Летом в отпуске мне пришлось скрепя сердце (почти скрипя зубами)  переспать с парнем, которого я знала не близко, а жил он далеко. Мы вяло общались пять лет и именно тем летом я хотела прекратить с ним отношения, но... Так было велено судьбой, что я его хотела бросить, а случайно получилось забеременеть от него, вот так в один раз. Пожалев себя, его и будущего ребенка, я согласилась выйти-таки замуж; поссорилась при этом с моей лучшей подругой, осталась без свидетельницы на свадьбе, пригласила на роль «подруги невесты» жену свидетеля, а после свадьбы отработала еще три месяца в офисе и ушла в декретный отпуск. Из офисной жизни я ушла тогда навсегда.
И тогда же, наверное, ушла моя любовь к общественной жизни.
До материнства я могла сказать, что в детстве очень любила я свою маму. До пяти лет. Потом до 15 лет любила бабушку. С 15 до 35 в целом я любила больше женщин (чем мужчин). Но при этом постоянно что-то изображала – радость, оптимизм, была щедрой на черный и белый юмор, была достаточно раскованной, но не пошлой. А в новых влюбленностях – что странно – я всегда была настолько робкой, что о моих чувствах так и не узнали все 99% женщин, которыми я годами увлекалась и восхищалась.
И вот, замужем. Я родила сына.
Став матерью, обнулились все мои амбиции поиска идеальной любви, кончился весь мой антураж, я стала «кормящей самкой»: муж оставил меня после родов одну, поэтому  приходилось все делать самой. Это было не трудно – ребенок ел и спал, а для остального были нужны памперсы. Я продолжала верить, что сильная, но при этом даже не искала никакой любви: я ее излучала сама непрерывным потоком на собственное произведение – на растущего сына.
Но быть одинокой мамой не хотелось, я ждала и потом сильно искала поддержки, общения и понимания. Но натыкалась лишь на холод, потому что никто не понимал моих изменений в «характере». Никто не хотел разбираться, что это были просто временные гормоны долгокормящей матери, потому что все ждали возвращения сильной и прикольной Ирины.  А она не вернулась. После наркоза она просто не очнулась. Ее заменила внешняя копия, которая уже больше не искала любовь. Она, то есть я, эту любовь производила теперь сама, причем в индустриальных масштабах. Я мечтала о сплоченности в семье, а жила в наблюдении того, как мы с родителями и братом все больше разобщаемся.
Я растила ребенка.
И как глупо звучит сейчас эта фраза, ведь он рос сам, а я просто ждала и просто наблюдала за его ростом. Я помогала ему с трудностями на пути слишком настойчиво, ведь мне было некогда сидеть и ждать, пока он сам научится, я спешила всегда и везде, мне все нужно было успеть сделать. Такое поведение привело к гиперопеке и повышенной тревожности у ребенка. Я любила, но мне было одиноко от осознания того, что никто не хочет делить со мной эту радость присмотра за малышом. А у всех свои жизни, и бебик не вписывался в те ритмы. Я свою жизнь в одночасье перекроила по максимуму и поняла, что хочу и могу все сделать сама.
«Сексуальная ориентация – мама» - шутила я, но ничего сексуального в моей жизни не было. Я просто существовала, имея определенный набор функций. Эдакая расширенная мультиварка, мультиубиралка, кормилка и стиралка. Ночами киносмотрелка и книгочиталка.
И вот когда сыну исполнилось четыре или пять лет, я случайно и очень нелогично влюбилась, причем даже не в конкретного человека, а в образ и представления о человеке, как мне казалось похожем на меня, близком, но безумно далеком. Сегодня я думаю о нем,  все равно вспоминаю и по-сестрински люблю его, но в сознании осталось странное чувство, которое я назвала «теперь я знаю, как болит кровь». Так у меня получилось, что я с ним ощущала «кровную близость» и из-за этого пришлось делать самой себе «ментальное переливание крови», чтоб больше не болело.
С тех пор и до этой осени я полагала, что теперь точно больше никогда не буду стремиться и не захочу испытывать чувство любви. И я почти победила. Но эта победа далась мне за счет сына. Я слишком на нем сконцентрировалась. Он растет очень любознательным и общительным ребенком, но имеет благодаря моему «сопровождению» слегка завышенные требования к взаимодействию с социумом (не имея опыта детского сада, в 6,5 лет он пошел в школу).
За те полгода я, мама первоклассника, чем-то заболела и постарела на 10 лет, хотя многие отмечали, что «как будто вчера закончила школу». Это был чистый комплимент.
Я выглядела в худшие дни даже хуже уборщицы из нашего ЖЭСа… И видимо не было больше амбиций к собственному внешнему виду, что говорило о… приближающейся депрессии? Нет! Никогда.
Я решила стать снова сильной, снова любить. Но не только кого-то, кто полюбит меня, а еще и саму себя. В прямом смысле слова. Ведь благодаря чтению книг, нескольким личностным тренингам и общению с психологами я понимаю, что главное – любить себя. Хотя это гораздо сложнее, потому что нужно не удовлетворять и услуживать, а строго и постоянно заботиться о собственной персоне и своих нервах, о сне, о фигуре и внимательно относиться к своему здоровью. Не стоит доказывать кому-то что-то и молить других о любви, пытаясь достать языком до чужого мозга. Бесполезно. Не реально даже достучаться до сердца. Оно очень занято тем, что перекачивает 5 литров крови по организму, а остальные важные «вычисления» и «постановления» делает на самом деле наша голова. Она разрешает любить, заставляет ненавидеть или лишает нас сна в поисках ответов на животрепещущие вопросы. Как сейчас, в моей затянувшейся на несколько месяцев бессоннице. Но это, надеюсь, пройдет. Как пришла и прошла осенняя случайная любовь, которая дала мне много приятных моментов, но не моя она была… А это все-таки важно для меня.
И успокоится душа, и покой в душе и ночной сон придут тогда, когда выглянет солнце в этом городе.
А пока я вспоминаю другие Солнца в моей жизни. 
Просто потому, что есть несколько людей на этой планете, с которыми связывает не банальная любовь (хотя ее тоже было и есть очень много между нами), а дружба, и она сможет перекрыть даже пару тысяч километров, которые нас разделяют. Просто встречаются однажды (или дважды в жизни) такие особенные люди, у которых совпадают не только имена, а энергетические вибрации в момент знакомства дают крутой вИРАж, и они навсегда остаются в душе и всегда живут в мыслях, и мысли добрые приходят в тот самый момент, когда это очень нужно.

Спасибо, Ирина!
(говорю я себе)
Спасибо, Ирина Л.!
(благодарю я моего великого друга и учителя моей души, и, хотя я не была студенткой Вашего курса лекций, но по жизни моей Вы прошли не только курсивом)
Спасибо, Ирина А.!
(моя подруга «радужной юности», с которой дружили много лет до моего рождения ребенка и ее отъезда в Россию, а позже в Украину)

Ваша дружба всегда со мной!!! Надеюсь, и лучики моего тепла вас согревают, хоть иногда!

Письмо к двум Солнцам