Коварная лестница

      «Говорят: «Не рой другому яму, сам в нее упадешь». Ничего подобного. Падает в яму тот, кто ее не замечает, или тот, кто про нее забывает…»

      Во дворе дома, где жил Сенька, стоял сарай. Под крышей сарая размещался сеновал.
      Хорошо было на сеновале: не так жарко, как на улице, и никто не мешает. Там Сенька проводил все свободное летнее время за чтением и изготовлением разных поделок. Но в один из дней он заметил, что в его тайное место кто-то лазить повадился. «Сделаю я тебе подарочек, – подумал он. – Покажу, как у меня хозяйничать». И измыслил Сенька очень простую штуку.
      На сеновал вела деревянная лестница: две слеги с поперечинами. План был прост: взять да и подпилить гвозди, крепившие одну  из поперечин, чтобы та только-только держалась. «Я-то буду знать, какая из них с подвохом», - так он рассуждал.
      Подпортил Сенька лестницу и захотел ее опробовать. Поднимался медленно, предвкушая, как на нее будет забираться его безвестный враг. Вот и ступенька с подпиленными гвоздями. Он протянул к ней руку, воображая, как это будет делать неизвестный: возьмется за нее и… «Хряк!» - полетит вниз.
      Сенька посмотрел, куда приземлится обидчик. Хорошее место - твердая земля. Метра полтора до нее будет…   
      На сеновале Сенька увлекся книгой и забыл о каверзе. Когда пришло время слезать, он с легким сердцем устремился вниз. Вспомнил о подпиленных гвоздях только тогда, когда поперечина издала резкий лающий звук. «Хряк!»… Он упал спиной точно на то место, где еще недавно представлял себе поверженного незнакомца.   
      С минуту он не мог ни вдохнуть, ни выдохнуть и бегал по сараю с широко открытыми от боли глазами. Жаловаться некому. Отец тоже пользуется лестницей, а его флотский ремень куда хуже удара о землю. Вспомнился и случай, происшедший с ним прошлой зимой…
      Сенька страсть как любил кататься на санках. Разбежится, упадет на них брюхом - и вниз. Хоть деревенская горка не шибко крутая была, но с разбегу скорость набиралась. Снег взлетал брызгами. Санки подпрыгивали на ухабах. Весело! Он в очередной раз собирался прокатиться, как к нему подошел парень. Свой - деревенский, из параллельного четвертого класса, Мишкой звали. Их изба находилась по соседству.
      - Пошли ко мне, - говорит. - На катушке покатаемся.
      Так раньше в деревнях самодельные горки назывались.
      Соблазнился Сенька, зашел к Мишке во двор, и аж дыхание перехватило: до чего хороша катушка! Высока, крута, с длинным ледяным прогоном, еле во дворе умещалась.
      Сенька с радостью поспешил к ней. И вдруг все перевернулось перед глазами. «Бац!» - приземлился Сенька на спину. «Бух!» - упали на него санки. Оказался он в яме. Вокруг валялись жердины…
      Пламя жгучего гнева обуяло Сеньку. Этот шутник Мишка стоял наверху и хохотал, а у Сеньки за шиворотом полным-полно снега … 
      Мишка, чувствуя настроение товарища, протянул ему руку и вытащил из ямы. Драться Сеньке расхотелось, но обида кипела. Тут Мишка предлагает:
      - Давай эту яму снова замаскируем и еще когда-нибудь позовем.
      Идея понравилась.
      Ребята засуетились: яму поверх устелили жердочками, соломкой, присыпали снежком. Да еще санки прокатили, чтобы след был виден. Вроде как катался тут кто-то. Посмотрели на западню, и сами не смогли отличить, где ее край начинается. А раз так, то новенькому и вовек не догадаться, что его ожидает. И началось веселье.
      Мишка с Сенькой падали, изображали, как будет мучиться их жертва, а потом корчились от смеха. И надо же такому случиться, что в момент апогея этого праздника они забылись и слишком близко подошли к яме.
      Хрустнули жердочки, и Сенька вновь полетел вниз. Наверху раздалось невообразимое ржание Мишки, а у Сеньки слезы от обиды. Продолжения не было. Сенька выбрался из ямы, не сказал ни слова и понуро пошел домой…
      Покончив с воспоминаниями, Сенька принялся восстанавливать поперечину. Пока забивал гвозди, все думал:
      «Что же мне так не везет? Собираю все неприятности, как липучка для мух. Другие подлянки делают, и хоть бы что. У меня простейшие проказы не удаются. Надо быть повнимательнее…»
      Тут мысли прервал молоток, со всего маху опустившийся на палец.