31. Гуляй, Вася!

     Таня всё ещё сидела на полу, теплом собственного тела высушивая уже переставшие литься из глаз слёзы, когда в прихожей раздалась переливчатая трель дверного звонка.

      «Трень-рень-рень!»

      Решив, что ей послышалось, и даже если и не послышалось, то плевать, Муха продолжила молча испарять влагу.

      «Трень-рень-рень!»

      Справедливо рассудив, что, раз всё в этом мире когда-нибудь кончается, то рано или поздно незваные гости тоже обязательно закончатся, то есть уйдут, переводчица продолжила своё важное занятие, совмещённое с бездумным созерцанием мелкого цветочного рисунка на светлых обоях спальни.

      «Трень-рень-дре-бе-день!»

      Гости за дверью не сдавались.

      Танюша насчитала пятьсот сорок две маргаритки.

      «Трень-дре-не-лень-день-бень! Бум-бум-бум!»

      К навязчивым звонкам добавился ненавязчивый стук кулаком в непривыкшую к такому обращению хлипкую дверь.

      С воинственным воплем: «Сейчас эти свидетели Иеговы станут свидетелями апокалипсиса!» Муха, плотнее завернув голое тело в полотенце и топая пятками, рванула к двери.

      В коридоре её нога запуталась в какой-то тряпке, оказавшейся шёлковым платьем, очевидно, бывшим на ней в клубе. Рядом чёрными ужиками капрона валялись чулки и, почему-то, только одна парадная «лодочка».

      Но о загадочном исчезновении туфли Татьяна Сергеевна размышлять сейчас не стала, решив сначала разобраться с навязчивым душеспасительным маркетингом в лице с утра пораньше ломающих её дверь сектантов.

      На пороге стоял, улыбаясь и держа в одной руке аккуратно собранную в целлофановый пакетик многострадальную фиалку, а в другой сжимая вторую лакированную туфлю, модно подстриженный и гладко выбритый, в стильной потёртой косухе и брендовых джинсах…

      Подгорный король Варден Аенгус Сирнаннос Ярл! В-А-С-Я…

      Потерявшая дар речи Муха открыла рот.

      Закрыла рот.

      Моргнула.

      Всплеснула руками, выпустив край полотенца и, пискнув: «Ваше Величество!», принялась медленно оседать на пол прихожей.

      Со словами: «Я, конечно, ещё в клубе понял, что могу рассчитывать на горячий приём, но чтоб настолько…», Варден подхватил Таню на руки и, натренированным движением носком ботинка поддев дверь, чтоб захлопнулась, прошёл в спальню, бережно опустив уже пришедшую в себя горе-тусовщицу на кровать.

      Заметив плотоядный взгляд и широкую улыбку неизвестно откуда взявшегося тут Васи, Муха до самых ушей натянула валявшееся мятым комком покрывало. Потревоженное запястье, опухая на глазах, возмутилось, выказав своё недовольство таким пренебрежительным отношением новым витком ощущений.

      — Дай-ка гляну! – тут же заинтересовался Варден и со знанием дела пощупал её руку.

      Таня взвыла от боли, развив вторую космическую и подпрыгнув на кровати практически до потолка.

      — Понятно, это ты, наверное, долбанулась, когда на шесте вниз головой висела… – приговаривал король гномов, деловито поднявшийся на ноги, направившийся куда-то в район кухни и сейчас гремящий там выдвигаемыми ящиками и распахиваемыми шкафчиками. – Ничего, тут, скорее всего, ушиб, но снимок сделать нужно. Я когда с байка пять лет назад навернулся, меня вообще по кусочкам собирали, так что не переживай, и тебя починят!

      Вернувшись в спальню с неизвестно откуда взявшимся у Мухи эластичным бинтом, Варден опустился перед кроватью Тани на колено, аккуратно и вполне себе профессионально перебинтовал руку до локтя, также зафиксировав запястье неизвестно как найденной в вечном кухонном беспорядке кисточкой с длинной ручкой.

      Ай-да величество, на все руки от скуки!

      Стоп, а как он вообще сюда попал?

      То есть, не приснилось ей, что ли?

      Тогда где дракон, и фея, и дворецкий, и заяц…

      Боясь, что шарики сейчас со всей определённостью зайдут за ролики, Танюша потрясла головой.

      Подгорный король, вопреки законам логики, никуда не делся, продолжая «чинить» ей руку. Больше того, совершенно очаровательно улыбнувшись, Вася, очевидно, для усиления произведённого эффекта, ещё и подмигнул Мухе, лукаво выдав:

      — Ничего, до свадьбы заживёт!

      Таня сглотнула, открыла рот, закрыла его, так и не придумав, что сказать – то ли засыпать Васю вопросами, то ли ответить что-нибудь едкое на очередной намёк.

      Варден же, чувствующий себя в чужой квартире, как дома, словно и не замечал её замешательства. Наоборот, поднявшись и по-хозяйски вытащив из шкафа всё ещё пребывающей в шоке переводчицы мягкие брюки и уютный свитерок, бросил одежду на кровать. И направился к выходу, строго велев девице, словно непослушному ребёнку:

      — Одевайся, танцовщица гоу-гоу! В травмпункт поедем!

      Ух, сколько событий – и это ещё только утро!

      Дверь за Подгорным королём затворилась, Муха осталась в спальне в гордом одиночестве: внезапно оказавшийся очень даже тактичным Варден отправился ждать одевающуюся и лихорадочно пытающуюся навести порядок в голове Танюшу на улицу.

      В голове всё ещё шумело, но боль в руке действовала весьма отрезвляюще. Так, думать, приходить в себя, собираться с мыслями.
      Что там Марго говорила? Вечером они вместе были в клубе, отмечали Хэллоуин, прости, господи! Там Танюшу развезло – очевидно же, что от усталости, да? И привиделась ей, фэнтези начитавшейся-насмотревшейся, целая куча непонятного сказочного де… Деликатеса.

      Потом она нечаянно повредила руку (думать о танцах на шесте было стыдно, поэтому пока проехали), а это значит, что сейчас бедная, уставшая, заработавшаяся трудовая интеллигенция имеет полное право отдохнуть пару дней на «больничном». В конце концов, если с «больничным» не устроится, можно и за свой счёт взять…

      Кстати, а какой сегодня день недели? Если вчера был Хэллоуин – получается, ещё только среда. Нужно срочно смс-ку Васьвасю наковырять – так, мол, и так, болею-не могу, пока Маргарита ему во всех подробностях её давешние «подвиги» не живописала!

      На улицу Танюша выползла уже вполне очухавшейся, даже зеленоватая бледность на щеках сменилась более-менее здоровым румянцем (спасибо гению, придумавшему румяна!).

      Погода баловала, одарив жителей мегаполиса погожим ноябрьским деньком.

      Во дворе на лавочке у самого подъезда Муху поджидал сюрприз.

      В пузырящихся на коленях затрапезных трениках и замасленном китайском пуховике, щёлкая семечки и подкармливая почувствовавших тепло голубей, сидел сэр Ричард Тигриное Сердце.

      Увидев выходящую из подъезда Татьяну Сергеевну, «сэр» глотнул чего-то, надёжно припрятанного за пазухой, расплывшись в пьяненькой ухмылке:

      — Это откуда ж к нам такую тётеньку красивую занесло?

      — Из сказки! – буркнула Муха, пытаясь просочиться мимо.

      — Из какой? – продолжил проявлять бдительность потрёпанный жизнью и крепкой рукой Клавдии Матвеевны, «рыка» не вяжущий, «лыцарь».

      — Из доброй! – начала терять терпение Таня.

      — А что так? Выгнали, да? – заржал сэр Ричард Пьяная Морда, но, заметив отклеившегося от чёрного «гелика» со свежей вмятиной и следами земли на крыше, широкими шагами приближающегося к беседующим, Вардена, тут же ретировался вглубь подъезда, не забыв истерично и по-бабьи взвизгнуть напоследок: – Проститутка!

      — Интересные у тебя друзья! – прокомментировал король, элегантным движением руки распахивая перед всё ещё не вполне пришедшей в себя Мухой дверь джипа.

      — И чем дальше – тем интереснее! – ответила Татьяна, поудобнее устраиваясь на сиденье и прикрывая глаза…