Санька

       - Ну, чего ты? Три недели всего, пролетят незаметно. И потом это же в последний раз. Потом ещё и вспоминать будешь всю жизнь, – Мама слегка обнимает меня за плечи, – Ты же понимаешь, что я не могу оставить тебя одну дома. 
      Я киваю, едва сдерживая слёзы, и разглядываю будущих соседок по палате. Мне шёл четырнадцатый год, и это была последняя поездка в пионерский лагерь. Каждый год мама отправляла меня в пионерские лагеря на лето. И каждый год это было для меня трагедией. Я замкнутая, необщительная, мечтательная, всё время в своём скрытом от других мире. У меня, как бы я не хотела, никак не получалось подружиться с ребятами. Нет, меня не гнали от себя, но и не звали, не хотели вставать со мной в пару, им было скучно со мной. Я не смеялась над шутками сверстников, мне они казались глупыми, могла заплакать над трогательной историей. И надо мной посмеивались, и даже иногда специально дразнили, потешаясь над моими обидами. И потому  больше всего я любила одиночество в окружении книг, или в лесу, на полянке, куда водили на прогулки наш отряд.
      Вдруг мама помахала кому-то рукой, и к нам подошла женщина с девочкой. Девочка была высокая, на голову выше меня, худенькая, с короткими светлыми волосами и пронзительно голубыми глазами. Одета она была в короткие шорты и майку, на ногах кеды. И очень напоминала мальчишку.
      - Познакомься, Юля, это Саня, мы работаем с её мамой вместе. Я надеюсь, вы подружитесь, и тебе не будет одиноко. Саня, ты ведь не дашь её в обиду?
       Саня покровительственно глянула на меня сверху вниз. И взяла меня за руку. 
      - Со мной не бойся ничего.
      Мне стало веселее и в автобус мы с Саней вошли вместе. Всю дорогу до лагеря Саня рассказывала мне о себе. Она отличница и спортсменка, увлекается музыкой. По дороге ребята успевали познакомиться и сдружиться, а некоторые были уже знакомы и до этого, и кровати в палате корпуса занимали уже рядом, дружескими группами. Обычно, мне доставалась кровать у стены, но я и рада была этому. Ведь можно было отвернуться к стене и думать о своем, разглядывая трещинки на краске, пальцем дорисовывая диковинные картинки. Вот и сейчас моя кровать у стены, но так уже определила звонкоголосая и быстрая Саня, объявив всем категоричным тоном «Юлька, моя подруга, и если кто обидит её, будет иметь дело со мной», и заняла соседнюю койку, как бы ограждая меня от внешнего мира.
      Это была особая смена. Санька была активна как ураган, ни одно мероприятие, а в лагере они были каждый день, не проходили без неё. То соревнования, то кросс, то спектакль ставили, то концерт, то зарница, то поход, а уж дискотеки каждый день.  И везде я рядом, за руку с Санькой. Я не участник, лишь зритель, но всегда в её поле зрения. Саньку любили. За простоту общения, за весёлый нрав, она везде своя, ей рады и её зовут. И меня заодно. И мне хорошо и весело, и спокойно, надежно. Но уединения всё же не хватает. Не хватает времени, и места посидеть одной, подумать, почитать книжку.
     Однажды, я проснулась рано, солнце ещё только начало всходить, но птички уже пели за окном. Я встала и подошла к окну, приоткрыла створку. Утренняя прохлада и влажный запах трав манили. И я накинув платье, осторожно вылезла в окно. Ощущение полной свободы, как будто вырвалась из клетки. И я побежала, в тот дальний угол лагеря, что давно манил меня. Там был корпус, где жили повара и уборщицы, а за корпусом настоящий лес. Сосны и ели. И можно было поднять кусочек коры и обламывая, сделать фигурку зверушки или кораблик, а потом нюхать пальцы, пахнувшие хвоёй. А за соснами небольшой лужок. Трава там почти по пояс, и цветы, ромашки, васильки. Плести венок и напевать, слегка раскачиваясь под мелодию из головы. «Я маленькая фея, и я в своем цветочном царстве». Или принцесса, нет, я Элиза из «Диких лебедей», я всматриваюсь   вдаль, не летят ли лебеди, а может я Ассоль и принц приедет за мной.
       -Так вот ты где? Я проснулась, а тебя нет. Пришлось побегать. Случилось что?
      Я подхожу к Сане.
       – Не сердись, просто утро такое. Понюхай, и подношу к её лицу маленький букет. Санька нюхает, отпустив лицо в цветы и закрыв глаза, потом нюхает мою ладошку и вдруг целует её. Я теряюсь от неожиданности, а она притягивает меня к себе и обнимает, нюхает мои волосы, шею. Я замираю, сердечко бешено стучит в груди,  поднимаю лицо к Саньке, хочу увидеть её глаза. Но они прикрыты, она перебирает руками мои волосы на затылке, и я закрываю глаза от блаженства, и вот она целует моё лицо, глаза. «Ты моя принцесса»,- шепчет она и приникает губами к моим губам.  Мы целуемся долго по взрослому, и это первый настоящий поцелуй в моей жизни, и мне хочется, чтобы он не кончался никогда. Но, наконец, он прерывается, и я утыкаюсь пылающим  лицом в грудь Саньки.  «Так наверно целуются мужчины с женщинами»,- шепчу я, боясь взглянуть в её глаза. «А ты представь, что я мужчина». «Нельзя, ведь ты девочка». «Плевать, тебе ведь понравилось». И Санька снова целует меня.
       Нацеловавшись, мы возвращаемся в отряд. С тех пор я смотрю на неё по-другому. И в голове у меня бьётся мысль «Санька, мой, Санька». И её взгляд тёплый и нежный. Мы часто уходим с тех пор на нашу тайную полянку.
        Наша дружба продолжалась и после возвращения в город. Каждый день после школы, мы встречались с Санькой и играли.  Сюжеты разные. То она капитан на корабле, а я пассажирка, то она певец, а я его поклонница, то мы дикари, то инопланетяне. Мы сочиняли любовь и воплощали свои фантазии в жизнь. Мы погрузились полностью в свои фантазии, забросив учёбу. Мы дня не могли прожить друг без друга.   
       А через год, родители Саньки переехали в на постоянное жительство в Ленинград. Санька должна была там окончить школу, и поступить в институт. Мы плакали обе и конечно обещали писать друг другу. Но ни одного письма я не получила, хотя сама писала часто. Я плакала, и казалось, что я вот-вот умру от тоски по подруге. Но время лечит. И жизнь продолжалась. Я окончила школу, и поступила в институт. Встретила мужчину, в которого влюбилась  и вышла замуж.
    
      Однажды, через 8 лет, гуляя с сынишкой во дворе, я вдруг услышала «Юлька!».
      Оглянулась. Стройная белокурая женщина с ясными голубыми глазами смотрела на меня. 
      - Санька! – я повисла на её шее. Она смеялась.
      - Как ты, Юлька?
      - Всё хорошо, замужем, сынок вот. А ты?
      - И у меня муж и дочка. Ты чего не писала-то?
      - Я писала, я так скучала по тебе.
      - И я писала. Видимо родители не отдавали письма. Я тоже долго скучала. Ты помнишь?
      - Помню.
      - Ты у меня была единственная, принцесса. Так видно надо было, чтобы нас разлучили.
      - Да. Но я всё равно счастлива, что было.