След от ткани пиджака на месте преступления

Старший следователь прокуратуры
Ленинградской области
младший советник юстиции
И. В. Катукова, начальник отделения ОУР УВД Леноблисполкома
капитан милиции В. А. Гуняев и старший оперуполномоченный ОУР
УВД Леноблисполкома капитан милиции Я. А. Гуревич рассказали о совместной работе, которая запомнилась им надолго

Дело, о котором идёт речь,  примечательно тем, что его удалось раскрыть благодаря сочетанию следственной работы с оперативно-розыскными меро­приятиями.
Летом 1955 года недалеко от поселка Мшинская Гатчинского района Ленинградской области, в лесу, вблизи дороги, по которой ездили редко, был обнаружен сильно разложившийся труп мужчины с разбитой головой и за­тянутым на шее ремнем.
После осмотра места происшествия в распоряжении следователя районной прокуратуры оказалось очень немногое: относительно хорошо сохранившаяся одежда, два молотка — слесарный и с гвоздодером, в карманах одежды несколько железнодорожных билетов. Документов, удостоверяющих личность, не оказалось.
Мужчина, как выяснилось при судебномедицинском вскрытии, был убит путем нанесения пяти ударов твер­дым предметом по голове и удушения брючным ремнем.
Ни личность потерпевшего, ни причины его появле­ния в этой местности, ни мотивы преступления первона­чальными следственными действиями установить не уда­валось.
Известно было только одно, что он не местный житель.
Но еще не зная, кто убит, можно было сделать вывод о том, что незадолго до гибели он периодически бывал в Ленинграде и в городе Гатчине. Неизвестный 21, 23, 24, 29 и 30 сентября 1954 г. рано утром приезжал из Ленинграда в Гатчину, а вечером возвращался обратно. 1 октября он из Гатчины ездил на станцию Мшинская и вернулся оттуда; 3 октября он выехал из Гатчины в Ленинград и в тот же день возвратился с тем, чтобы на следующий день в сопровождении еще двух лиц снова отправиться на станцию Мшинская. Все это установили на основе билетов, найденных в кармане убитого, а также компостерных знаков.
Естественно, что теперь многое зависело от установ­ления личности покойного, но этого не удавалось сде­лать.
По истечении 2-месячного срока дело прекратили. Однако работники Ленинградского областного уголов­ного розыска продолжали вести оперативную работу по установлению личности убитого.
В Ленинграде и области заявок об исчезновении мужчины, похожего на убитого, так и не поступило. Проверка в МВД СССР по картотеке без вести пропав­ших граждан также не дала результатов. Началась, как всегда в этих случаях, длительная переписка с различ­ными органами милиции других республик и областей СССР.
Наконец, через несколько месяцев Управление мили­ции Украинской ССР сообщило, что из Томашпольского района Винницкой области в Ленинградскую область для приобретения кровельных материалов колхозу име­ни Мичурина и ряда частных лиц выехал некто Пакуца Яков Ананьевич, который обратно не возвратился и разыскивается как расхититель социалистической собст­венности.
Возраст последнего и некоторые детали одежды сов­падали с приметами убитого, а время исчезновения при­мерно соответствовало данным судебномедицинской экс­пертизы о давности смерти.
Предположение о том, что убитым является Пакуца, становилось еще более реальным из-за одной харак­терной детали внешности: передние зубы верхней челюсти его были вставными, белого металла. Зубы верхней челюсти убитого тоже были белого металла.
Стала необходимой поездка в Винницкую область для допросов лиц, близко знавших Пакуцу, предъявления им одежды, более тщательного изучения обстоя­тельств его исчезновения.
Поездка оперативного работника ОУР в город Томашполь оказалась полезной. Жена и дочь пропавшего Пакуцы опознали его одежду. Во время их допроса было установлено, что расположение металлических зубов верхней челюсти трупа точно такое же, как у Пакуцы. Таким образом был решен важный для дальнейшего расследования вопрос о личности убитого.
Выяснилось, что Пакуца и раньше несколько раз выезжал в Ленинград за кровельными материалами.
Удалось изъять его переписку с родственниками во время его пребывания в Ленинграде и благодаря этому установить адрес, где он останавливался. Одно из писем было датировано 3 октября 1954 г., что совпада­ло с днем его выезда из Гатчины в Ленинград, обозна­ченным на билете. Характерно, что этот день предшест­вовал поездке покойного на станцию Мшинская с двумя неизвестными.
В письме Пакуца, выражая надежду на скорое воз­вращение домой, писал: «...вот уже месяц меня, как за руки и за ноги держат, магазин был закрыт на пере­учет. На днях получу железо и приеду».
Дальнейшая проверка в Томашпольском районе по­казала, что Пакуца, уезжая в августе 1954 года в Ле­нинград, получил из колхоза имени Мичурина для по­купки строительных материалов 22 тыс. руб. и, кроме этого, собрал с частных лиц для этих же целей еще 6 тыс. руб. Однако ни кровельного железа, ни других строительных материалов от него из Ленинграда не по­ступало.
Теперь уже были основания прийти к выводу, что убит именно Пакуца и убийство очевидно совершено с целью ограбления. Тот факт, что он из Ленинграда несколько раз выезжал в Гатчину, давал основания пред­полагать, что его поездки туда были связаны с приобре­тением строительных материалов.
Дальнейшее расследование после возобновления де­ла, естественно, было перенесено в Ленинград и принято к производству старшим следователем прокуратуры Ленинградской области т. Катуковой.
В Ленинграде большие партии строительных мате­риалов частным лицам не продавались. Пакуца превратил приобретение кровельного железа в своего рода промысел, которым он занимался в течение нескольких с выгодой для себя. Естественно, что о своих «коммерческих» связях он никому не рассказывал.
Обратный адрес уже упоминавшегося письма был единственным звеном, которое могло дать какие-то данные об обстоятельствах пребывания Пакуцы в Ленинграде и его исчезновении.
Квартира, где останавливался Пакуца в Ленинграде принадлежала 65-летней Байбиковой, устроившей нечто вроде «гостиницы» для приезжающих из южных обла­стей страны. Как выяснилось, этот адрес хорошо знали многие жители Томашпольского района Винницкой об­ласти, которые по тем или иным причинам приезжали в Ленинград.
Байбикова, опознав Пакуцу по фотокарточке, под­твердила, что он проживал у нее осенью 1954 года, а за­тем куда-то выехал. Она сообщила, что, проживая у нее, Пакуца как-то рассказал ей, что он ездил за город, чуть не заблудился в лесу и должен вновь туда поехать. Круг его знакомых Байбиковой известен не был. По ее словам, во время пребывания Пакуцы на квартире Байбиковой там же находился некто Мартынюк, приехав­ший из Винницкой области за кровельным материалом.
Представлялось крайне необходимым установить последнего, так как он мог знать о связях убитого в Ле­нинграде и, кроме того, не исключалась причастность его к убийству.
При проверке оказалось, что Мартынюк в 1955 году, бросив семью, выехал из Винницкой области.
Поиски Мартынюка положительных результатов не дали.
Таким образом, проверка единственно известного местопребывания Пакуцы в Ленинграде мало продвинула следствие к цели.
Зачем Пакуца поехал в поселок Мшинская? Этот вопрос был очень существенным. Очевидно поездка была связана с теми интересами, которые привели его Ленинград.
Если бы в поселке Мшинская были склады или магазины, где можно приобрести строительные материалы, и в частности кровельное железо, то этот вопрос нашел бы объяснение. Но там их не было.
Оперативный работник, выехав на место, посетил ближайшие от места обнаружения трупа деревни, расположенные в 16-20 км. В деревне Верестье лесник Артемьев и его жена вспомнили, что осенью 1954 года перед ноябрьскими праздниками к ним в дом попросили­сь на ночлег двое неизвестных. Один из них говорил с нерусским акцентом и, войдя в дом, перекрестился перед иконой. Второй рассказывал, что живет в городе Гатчине и привез оттуда своего земляка, собирающегося купить строительные материалы.
По фотографии Пакуца был ими опознан, как один из этих мужчин (Пакуца, по словам жены, действитель­но был набожным человеком и имел обыкновение, войдя в помещение, креститься).
Но ведь убийц, по-видимому, было двое — об этом говорили два железнодорожных билета, найденные на месте обнаружения трупа. Упоминание спутника Пакуцы о его проживании в городе Гатчине настойчиво диктовало необходимость искать его именно там.
В городе Гатчине, расположенном от Ленинграда в 47 км, проживает около 30 тыс. человек. Среди них нужно было найти двух.
Последнее письмо Пакуцы указывало на то, что его интересы были связаны с каким-то магазином, закры­тым на переучет.
Работники двух магазинов строительных материа­лов, имевшихся в городе, были проверены, но проверка ни к чему не привела. Кроме того, ни один из этих ма­газинов осенью 1954 года на переучет не закрывался. Опять следствие, казалось, зашло в тупик.
Одновременно с этим в городе был установлен некто Ромашин, ранее привлекавшийся к уголовной ответственности за то, что взял у одного украинца 5 тыс. руб. на приобретение шифера, но шифера не достал и денег не вернул. Ромашин характеризовался как человек неуравновешенного характера. Он неоднократно доставлялся в милицию за драки.
Заподозренный в причастности к убийству Ромашин был допрошен. Категорически отрицая свое знакомство с Пакуцей и утверждая, что с сентября по ноябрь он находился в больнице (что в дальнейшем подтвердилось), Ромашин вспомнил, что в то время в городе Гатчине был еще один магазин, где как раз и продавались кровельные материалы, но потом он был закрыт, а дом, где он находился, снесен.
Обратились к архивам. Их изучение дало дальнейшую нить к раскрытию преступления.
Магазин действительно закрывался на переучет в начале октября 1954 года. Значит это был именно тот магазин, о котором писал Пакуца в своем письме домой.
Удалось найти и допросить всех бывших работников этого магазина. Правда, все они оказались вне подозре­ний. Один из них рассказал, что украинцы, приезжав­шие за кровельными материалами, иногда останавлива­лись у Григория Будько, работавшего возчиком по ча­стному найму при мебельном магазине.
В 1954 году Будько выполнял отдельные работы и в этом магазине. По соседству с Будько проживал работ­ник Госбанка Малованов. Подтвердив периодическое пребывание на квартире Будько приезжих украинцев, Малованов вспомнил, что и осенью 1954 года у послед­него жил какой-то приезжий.
Из предъявленных ему для опознания фотографий он безошибочно указал на Пакуцу, а при предъявлении пяти молотков выбрал как принадлежащий Будько один из молотков, найденных на месте происшествия.
Он сообщил, кроме того, еще много важных деталей. В частности, он утверждал, что Будько зимой 1955 года приобрел много ценных вещей.
Между тем жена и теща Малованова, подтверждая факт приобретения семьей Будько ценных вещей, про­живание у него Пакуцы подтвердить не смогли. Это за­ставило отнестись к показаниям Малованова насторо­женно, тем более что между ним и Будько, как выясни­лось, были весьма неприязненные отношения.
Задержание Будько только на основании одних по­казаний Малованова было очень рискованным, а допрос его без последующего ареста опасен тем, что Будько, будучи осведомлен о подозрениях в отношении его при­частности к убийству, своими действиями мог повредить следствию.
Поэтому усилия были направлены на отыскание других свидетелей, которые могли бы подтвердить либо опровергнуть показания Малованова, ставшие такими важными для дела.
Будько и Малованов жили в доме, где располагался Госбанк. Среди служащих Госбанка в конце концов на­шлись два работника охраны, которые полностью под­твердили показания Малованова и по фотокарточкам опознали Пакуцу.
Однако пребывание Пакуцы у Будько само по себе не уличало Будько в совершении убийства.
Первый допрос Будько требовал особого тактиче­ского подхода.
Учитывалось, что Будько может не знать о том, что труп Пакуцы найден, и наверняка не знает, что он опо­знан.
С учетом всех этих обстоятельств допрос Будько был построен так, чтобы он понял, что Пакуца разыскивает­ся как исчезнувший с большой суммой колхозных денег.
Будько опознал Пакуцу по предъявленным фотокар­точкам и пообещал помочь найти его, так как видел его 3 дня тому назад возле магазинов строительных мате­риалов в городе Гатчине.
На вопрос о том, проживал ли Пакуца у него в 1954 году, Будько ответил категорическим отрицанием.
Немедленно была произведена очная ставка с Маловановым и работниками охраны Госбанка — Захаровым и Васильевым. Они уличили Будько во лжи, показав, что видели Пакуцу у него именно осенью 1954 года. После очных ставок Будько ничего не оставалось, как признать этот факт.
Теперь уже можно было сделать вывод, что перед следователем сидит один из убийц. Будько арестовали.
После ареста Будько стало возможным предъявление молотков и ремня, найденных на месте происшествия, его жене, которая их опознала как принадлежащие её мужу. Однако, поняв, что опознанием усугубляется положение мужа, она на следующий день принесла следователю новый ремень, пояснив, что ошиблась, так как ремень мужа, который она опознала, в действительности нашелся дома. Это несколько осложнило ход следствия.
Следователь предложил жене Будько принести все имеющиеся в доме ремни ее мужа.
В тюрьме следователь, выложив перед Будько все его ремни, в том числе ремень, найденный на месте происшествия, а также и принесенный женой, предложил ему выбрать среди них принадлежащие ему. Будько выбрал все свои ремни, но не опознал ни ремня, изъятого с места происшествия, так как это ему было совсем не выгодно, ни ремня, принесенного женой, просто потому, что он его видел впервые.
Когда Будько были предъявлены все собранные против него доказательства, он понял, что его признание в совершении преступления неизбежно. Однако он ре­шил смягчить свою вину, пожертвовав для этого своим соучастником Черновым, до сих пор остававшимся неиз­вестным следствию. Будько показал, что тот был ини­циатором и основным исполнителем убийства.
На основании показаний Будько Чернов был задер­жан, допрошен и после непродолжительных запира­тельств сознался в убийстве, но, в свою очередь, всю тя­жесть вины возложил на Будько.
Они оба были доставлены на станцию Мшинская, где при воспроизведении показаний на месте разновремен­но и абсолютно точно указали место убийства.
Будько сознался, что еще 1 октября 1954 г. вместе с Пакуцей выезжал на станцию Мшинская и ночевал там у лесников. Дом, где он ночевал, им был указан, а лесник Артемьев и его жена опознали Будько.
На последующих допросах Чернов показал, что пер­вым Пакуце нанес три удара слесарным молотком Будь­ко, а он — Чернов два раза ударил его гвоздодером. Труп Пакуцы был эксгумирован, и повторная судебно-медицинская экспертиза подтвердила наличие такого же количества ударов, нанесенных молотками указанной конфигурации.
Будько и Чернов заманили Пакуцу в лес под пред­логом найти место, где можно купить кровельное желе­зо, а затем убили его, забрав все имевшиеся при нем деньги в сумме около 25 тыс. руб.
Коллегией по уголовным делам Ленинградского об­ластного суда Будько как организатор убийства приго­ворен к расстрелу, а Чернов к 20 годам лишения сво­боды.