Качественно проведенная экспертиза

Старший следователь Горьковской транспортной прокуратуры младший советник юстиции
Г. Г. Рейсер рассказал о случае, когда качественно проведённая экспертиза способствовала установлению обстоятельств совершения преступления.

Пригородный поезд № 117, следовавший от г. Горь­кого до ст. Горбатовка, прибыл туда 15 февраля в 2 час. 30 минут ночи. Как обычно, состав был отведен в тупик, а проводники поезда остались в вагонах, ожидая обрат­ного рейса. Неожиданно кто-то из проводников заметил, что вдоль состава в сторону стрелочной будки бежит бо­сой мальчик с окровавленным лицом. Проводник послед­него вагона взял к себе мальчика. Оказалось, что это был Широбоков Виталий, по национальности удмурт. На вопрос, что с ним случилось, мальчик, дрожа и плача, сначала односложно отвечал: «там, там», а затем, ука­зывая рукой в сторону передних вагонов, начал что-то рассказывать. Поскольку Широбоков плохо владел рус­ским языком, из его рассказа можно было с трудом по­нять только то, что в одном из передних вагонов поезда его избили и двое неизвестных отобрали у него ботинки.

На место происшествия направились проводники по­езда и прибывший с поездом сержант Дзержинского от­деления железнодорожной милиции Евсеев. В указан­ном Широбоковым вагоне на полу, на стене и на одном из диванов было много крови. Рядом с диваном на полу валялась порожняя бутылка из-под водки.

В другом вагоне под скамейкой лежала телогрейка, испачканная кровью.
В тамбуре следующего вагона Евсеев встретил двух пьяных мужчин, выходивших из вагона. Одного из них— высокого, лет 30-35, в черном зимнем пальто с такого цвета меховым воротником, сержант Eвсеев знал. Это был Карпов Николай – хулиган, пьяница, участник поножовщины в с. Красная Горка. Второй был пониже ростом, чуть сутулый, на вид 25-30 лет, в демисезонном пальто. Этого Евсеев не знал, но ранее при обходе состава в пути, видел его вместе с Карповым в одном из вагонов поезда. На предложение Евсеева предъявить документы Карпов и неизвестный ответили, что документов при себе не имеют, а фамилия обоих Карповы. Руки у обоих «Карповых» были испачканы кровью. Были основания подозревать, что оба «Карповы» причастны к насилию, совершенному над Широбоковым.

Во время личного обыска задержанных в карманах демисезонного пальто неизвестного были обнаружены флотская тельняшка, паспорт и заводской пропуск на имя Сержантова Алексея Григорьевича, 1911 года рож­дения, проживавшего в г. Дзержинске Горьковской об­ласти. После осмотра этих документов, в частности фо­тографии, имевшейся на паспорте, стало очевидным, что они ни одному из задержанных не принадлежат. Неиз­вестный продолжал утверждать, что его фамилия Кар­пов, а на вопрос, как к нему попали документы Сержан­това, отвечать отказался.

Воспользовавшись оплошностью Евсеева, который не смог быстро достать пистолет из-под шинели, оба задер­жанных набросились на него и прижали к стенке вагона. При этом Карпов Николай кричал: «Режь его!» Сопро­вождавшие сержанта проводники поезда, испугавшись, убежали. Евсеев остался один с двумя бандитами в не­освещенном вагоне. Завязалась борьба. Евсееву удалось вскочить на диван и, отбиваясь ногами, вытащить пи­столет, рукояткой которого он нанес удар по голове Кар­пову Николаю, вооруженному ножом. Оказалось, что при поспешно проведенном личном обыске нож, спря­танный у Карпова в валенке, не был замечен. Увидев в руках Евсеева пистолет, Карпов выбежал из вагона. Евсеев свалил с ног второго бандита сильным ударом пистолета по голове, побежал вслед за Карповым, но тот успел скрыться.

Второй бандит тем временем успел очнуться и тоже пытался уйти из вагона, но с помощью железнодорожников был задержан и доставлен в Дзержинское отделение железнодорожной милиции.

Тем временем в милицию поступило сообщение, что в ту же ночь около четырех часов утра, на перегоне Игумново-Калининская работники снегоочистителя обнаружили между нитками рельс труп неизвестного муж­чины с размозженной головой. На теле покойного имелось множество обширных повреждений, ноги были отрезаны, на левой ноге отсутствовала ступня.

На некотором расстоянии от трупа, вдоль пути, по направлению к Москве были обнаружены: ступня левой ноги человека, рваный лоскут от ватных брюк, серые ва­ленки с галошами и две пары брюк (спортивные летние и ватные). Вдоль полотна пути на протяжении 98 м от трупа имелись обильные пятна крови.
На отрезанных ногах, находившихся возле трупа, обу­ви не было. Отсутствовала на трупе и верхняя одежда (за исключением гимнастерки). Лицо трупа было силь­но обезображено. Поскольку из местных жителей никто потерпевшего не опознал, возникло предположение, не является ли он Сержантовым, документы которого обна­ружены у одного из бандитов. Судя по заключению судебномедицинской экспертизы, возраст потерпевшего соответствовал указанному в паспорте Сержантова.

Вызванная в милицию из г. Дзержинска гр-ка Сер­жантова в предъявленном ей трупе опознала своего му­жа — Сержантова Алексея Григорьевича и рассказала, что дней 10—12 тому назад ее муж ушел из дома. Он страдает запоем, и были случаи, когда муж подолгу не приходил домой. Поэтому она и на этот раз не придала никакого значения его длительному отсутствию. Денег и ценностей, а также хороших вещей, за исключением валенок, муж не имел. Это дало повод Сержантовой вы­сказать предположение, что ее муж не был убит или ог­раблен, а мог сам попасть под поезд в пьяном виде.

Жене потерпевшего предъявлены обнаруженные на перегоне серые изношенные валенки с галошами, ват­ные и летние брюки и телогрейка, найденная в вагоне.
Она заявила, что валенки с галошами покойному не принадлежат, так как у него были более новые черные валенки и галоши. Ватные и летние спортивные брюки и телогрейку гр-ка Сержантова опознала как принадлежащие ее покойному мужу. На допросе она показала, что у мужа флотской тельняшки не было и что, когда ее муж последний раз уходил из дома, на нем было надето черное сильно поношенное зимнее пальто с меховым воротником из цигейки коричневого цвета. Поскольку на Сержантове при обнаружении его трупа пальто не оказалось, возникло предположение, что он, являясь алкоголиком, свои новые валенки с галошами обменял на старые, пальто продал, а деньги пропил.

Гражданин, находившийся в вагоне вместе с Карповым, был предъявлен ряду лиц, которые опознали в нем жителя села Красная Горка (в нескольких километрах от ст. Горбатовки) Кокина Виктора, 1931 года рождения, судимого в 1949 году за кражу.
Вскоре удалось задержать и сбежавшего Карпова Николая, 1922 года рождения, оказавшегося жителем того же села Красная Горка.

Кокин снова был допрошен по вопросу о том, как к нему попал паспорт и заводской пропуск Сержантова и кому принадлежит тельняшка. Он ответил, что был пьян и не знает, кто и при каких обстоятельствах засунул в его карман документы и тельняшку.
В доме Кокина был произведен обыск, который ника­ких результатов не дал.
Одновременно производился обыск и в доме Карпо­ва. Этот обыск дал положительные результаты. В под­полье дома обнаружены: завернутое в промасленную бу­магу новое черное пальто с черным меховым воротни­ком, новый пиджак из бостона и черные валенки с гало­шами. На пальто имелись пятна, похожие на кровь.
Обнаруженные вещи были предъявлены для опозна­ния Сержантовой. Она заявила, что из предъявленных ей вещей только валенки с галошами принадлежат ее покойному мужу.
Возник вопрос, кому принадлежит пальто с черным меховым воротником?
Судебномедицинская экспертиза дала заключение, что на пальто, обнаруженном у Карпова, имеются следы крови, совпадающей по типу и группе с кровью Сержантова. На пиджаке пятен крови не обнаружено.

На допросе Карпов показал следующее.

Днем 14 февраля он пришел в гости к Кокину Виктору и его брату Михаилу. Выпив водки, они все вместе поехали на поезде в поселок Сейма. Здесь, выпив в столовой и захватив с собой ещё пол-литра водки, они сели в поезд № 96, отправлявшийся в Горький. Следуя в поезде, они зашли в тамбур одного пустого вагона, где встретили не известного им мужчину. Кокин Виктор стал к нему приставать. Увидев это, Карпов, по его словам, зашел в вагон и закрыл за собой дверь. В тамбуре оста­лись братья Кокины и неизвестный мужчина. Через за­крытую дверь Карпов слышал возню и голос Кокина Виктора, требовавшего, чтобы мужчина спрыгнул на хо­ду поезда. Когда возня в тамбуре утихла, Карпов за­шел туда: неизвестный мужчина раздетым стоял на под­ножке вагона; в руках у Кокина Виктора были черное пальто, черные валенки с галошами, пиджак и тельняш­ка. Все эти вещи, за исключением тельняшки, Кокин Виктор отдал Карпову, а себе взял тельняшку. Далее Карпов показал, что, взяв вещи, он вошел в вагон, где переобулся, одев полученные от Кокина валенки, а свои выбросил на ходу поезда. Выброшенные Кокиным ва­ленки впоследствии и были обнаружены на полотне же­лезной дороги.

Пальто и пиджак Карпов надел на себя, после чего снова вышел в тамбур, где раздетого Кокиным мужчины на подножке уже не было, «очевидно он спрыгнул на ходу поезда». Далее Карпов показал, что на одной из станций он и братья Кокины сошли с поезда № 96 и пересели в поезд № 117 — Горький — Горбатовка. По прибытии в Горбатовку, они решили распить пол­-литра водки, привезенных из Сеймы, для чего перешли в последний вагон поезда. В это время туда зашел маль­чик, оказавшийся Широбоковым. Они предложили маль­чику выпить вместе с ними, а когда тот отказался, избили его и сняли ботинки. Широбоков, спасаясь от них, босой выбежал из вагона. Кокин Михаил, взяв ботинки Широбокова, ушел домой, а Карпов и Кокин Виктор остались в поезде, где их и задержали.

В доме Кокиных был сделан повторный обыск, но и на этот раз он не дал результатов.
Кокин Михаил, ранее судимый, работавший кочега­ром на паровозе, был задержан. В своих объяснениях он, подтвердив в основном показания Карпова, заявил в свою очередь, что незнакомого мужчину ограбили на пе­реходной площадке между вагонами Карпов и Кокин Виктор, а он ушел в тамбур, и когда через некоторое время вернулся на переходную площадку, то увидел, что кроме его брата и Карпова, там никого нет. На его вопрос, куда делся мужчина, Карпов ему якобы ответил, что тот спрыгнул.
Далее, Кокин Михаил подтвердил показание Карпова о нападении на Широбокова и его ограблении, но отрицал, что взял себе ботинки мальчика. Коки Виктор отрицал свое участие в преступлении.

Дело по обвинению Кокиных и Карпова было передано в прокуратуру и принято мною к производству.
В деле имелось заключение судебномедицинского эксперта г. Дзержинска, из которого усматривалось, что ноги у Сержантова были при жизни травматически отделены от туловища. От левой ноги отчленена ступня.
Это в известной степени подтверждало показания Карпова Николая о том, что Сержантов с подножки спрыгнул на ходу поезда. Можно было предположить, что прыжок был неудачный и Сержантову «отрезало» ноги колесами, а затем причинено множество ранений частями движущегося поезда, отчего потерпевший и умер. Прыжок с переходной площадки, как это показы­вал Кокин Михаил, казался маловероятным.
По поводу обстоятельств гибели Сержантова возник целый ряд версий:
1) Сержантову могли быть нанесены повреждения, в результате которых он упал с переходной площадки между вагонами или с подножки вагона;
2) Сержантов под влиянием угроз или по другой при­чине мог сам спрыгнуть на ходу поезда с переходной площадки или с подножки вагона.
Ответы на эти вопросы могла дать квалифицирован­ная повторная судебномедицинская экспертиза.
На разрешение судебномедицинской экспертизы были поставлены следующие вопросы:
1) что явилось причиной смерти Сержантова;
2) какие повреждения, из имевшихся на трупе Сержантова, являются прижизненными и какие посмертны­ми. Какие из них являются смертельными;
3) имеются ли на трупе Сержантова следы борьбы.
4) соответствуют ли объективные данные, установленные при исследовании трупа Сержантова и осмотре его одежды, показаниям обвиняемых Карпова и Кокина о том, что Сержантов сам спрыгнул с переходной площадки между вагонами или с подножки вагона движущегося поезда.

Судебномедииинский эксперт кандидат медицинских наук Шалаев Н. Г., проведя исследование трупа, пришел к заключению, что смерть Сержантова последовала от травматического шока и острой кровопотери, вызванных грубыми повреждениями тела (множественные переломы ребер, повреждение легких, травматическая ампутация нижних конечностей).

Обнаруженные при повторном осмотре трупа Сер­жантова повреждения на его лице и шее (ссадины, кровоподтеки, кровоизлияние в области правого глаза) могли возникнуть при нанесении ему ударов каким-то тупым предметом, возможно кулаками.
Освещая вопрос о механизме травмы Сержан­това, судебномедицинский эксперт в заключении ука­зал:
«...попадание тела человека между нитками железно­дорожных путей при целеустремленном спрыгивании или сбрасывании его с подножки поезда, выступающей за нитку пути, практически невозможно. Учитывая положе­ние трупа на месте его обнаружения и большое количе­ство крови вокруг него следует считать, что в данном случае падение Сержантова произошло с переходной площадки между вагонами. Ограблению и падению его могла предшествовать борьба, в процессе которой Сержантов и получил отмеченные при осмотре повреж­дения лица.

С переходной площадки Сержантов упал живой, так как большинство повреждений, причиненных выступаю­щими частями вагонов, имеют прижизненный характер. В местах ампутации ног имелись следы, указывающие на переезд их колесами поезда.
Судя по характеру и локализации повреждений на брюках Сержантова, в момент переезда его ног колеса­ми поезда они были одеты на Сержантове».
На основании заключения судебномедицинской эк­спертизы, а также технических данных о размерах межвагонных плошадок следствие пришло к выводу, что Сержантов был избит и ограблен, после чего сброшен с поезда живым.

Судебномедицинская экспертиза установила, что кровь на телогрейке, обнаруженной в вагоне, имеет ту же группу и тип, что и кровь Сержантова.
Предстояло выяснить, кто же из обвиняемых непосредственно принимал участие в убийстве и ограблении Сержантова?

Поскольку в показаниях Карпова Николая и Кокина Михаила были противоречия, а Кокин Виктор вообще отрицал свою причастность к преступлению, эта задача представлялась очень трудной. Необходимо было также установить, кому принадлежало пальто с черным меховым воротником, обнаруженное у Карпова, и куда делось старое пальто Сержантова с коричневым меховым воротником.

Неясно было также, откуда взял Карпов обнаруженный у него новый пиджак. Возникла еще одна версия, не ограбили ли Кокины и Карпов еще кого-нибудь?
Было принято решение проверить эту версию оперативными мерами, а в доме Кокипых произвести третий обыск.

На этот раз в доме Кокипых было найдено старо? черное пальто с коричневым цигейковым воротником, ко­торого там ранее не было, так как его прятали в другом месте.
Мать Кокиных, их сестра и младший брат Георгий показали, что это пальто принес домой в ночь на 15 февраля Михаил, после чего он несколько раз надевал его на работу. Последнее подтвердили рабочие паровозного депо, видевшие на Кокине Михаиле пальто, которое бы­ло ему «не по плечу».

Это пальто было предъявлено для опознания Сержантовой и лицам, знавшим ее покойного мужа.

Опознанием было установлено, что пальто принадле­жит убитому Сержантову.
Итак, пальто Сержантова было найдено. Оставался еще неразрешенным вопрос, кому принадлежит второе пальто с черным воротником, па котором имелись следы крови, группа и тип которой совпадали с группой и ти­пом крови Сержантова.
В результате допроса лиц, проживавших на перегоне Горький—Горбатовка, а также работников железнодо­рожного транспорта удалось найти владельца и этого пальто. Им оказался Зюзин Лев.

Вызванный в прокуратуру Зюзин, подробно описав свои вещи и их приметы, рассказал о том, что он 14 февраля подвергся разбойному нападению со стороны трех мужчин.
Зюзину были предъявлены несколько фотокарточек, в числе которых были фотокарточки Кокиных и Карпова. Зюзин опознал всех троих. Об обстоятельствах ограбле­ния и о том, какую роль в разбойном нападении играл каждый из его участников, Зюзин рассказал следующее.

В 23 час. 35 мин. на ст. Ворошиловская Зюзин сел в поезд № 96. На перегоне станции Ворошиловская—Доскино он вышел из вагона на переходную площадку по­курить; к нему вышли ехавшие в этом же поезде Кокин Виктор и Карпов Николай, а Кокин Михаил остался в тамбуре вагона.

Кокин Виктор и Карпов стали приставать к нему с расспросами, откуда и куда едет, причем Карпов стянул с его рук перчатки. После этого Карпов и Кокин Виктор предложили Зюзину уйти с переходной площадки. Зюзин хотел выйти в тамбур и уже приоткрыл торцовую дверь вагона, но находившийся в тамбуре Кокин Михаил не пу­стил Зюзина и что-то сказал своему брату. Зюзин вы­нужден был остаться на переходной площадке. Здесь Кокин Виктор и Карпов, угрожая Зюзину сбросить его с поезда, заставили его снять с себя пальто, пиджак, верх­нюю рубашку и тельняшку. Таким образом, Зюзин во время движения поезда остался по пояс раздетый в пятнадцатиградусный мороз. В это время из тамбура на переходную площадку вышел Кокин Михаил, которому грабители передали отобранные у Зюзина вещи. Кокин Виктор и Карпов потребовали, чтобы Зюзин на ходу по­езда спрыгнул с переходной площадки. Зюзин, понимая, что такой прыжок сопряжен с его гибелью, перешел с площадки на подножку вагона и держался за поручни. Карпов пытался ударить его ногой по руке. Зюзину не оставалось ничего другого, как прыгнуть с поезда на хо­ду. Закрыв глаза, Зюзин прыгнул и попал в сугроб сне­га, что спасло его от гибели или тяжких увечий. Но жизни и здоровью Зюзина все же угрожала опасность. Раздетый, ночью, в пятнадцатиградусный мороз, он очутился в лесу. На его счастье он заметил вдали огонек. Пробежав вдоль полотна железной дороги, он добрался до железнодорожной казармы, где его приютила семья Гордеевых, с которыми ранее он знаком не был. На следующее утро Зюзин, одетый в одежду Гордеевых, пошел домой.
На вопрос, почему он никому не заявил о совершенном на него нападении, Зюзин ответил, что считал это бесполезным, поскольку 30 лет тому назад был ограблен его отец и, несмотря на заявление, грабители так и не были обнаружены.
Зюзину были предъявлены для опознания вещи, обнаруженные и изъятые у Кокиных. Он опознал пальто, пиджак и тельняшку. Не было только верхней рубашки. В доме Кокиных был снова произведен обыск. Рубашка Зюзюна была обнаружена одетой на младшем брате Кокиных —Георгии, который показал, что эту рубашку принес домой Михаил вместе с пальто.

Добытые данные изобличили братьев Кокиных и Кар­пова Николая. Менялась и роль Кокина Михаила. Стано­вилось ясным, что он являлся активным участником разбойного нападения на Зюзина и соучастником разбойно­го нападения на Сержантова, а не только недоносителем, как это предполагалось вначале.

Однако еще не была достаточно выяснена роль каж­дого из трех преступников в убийстве Сержантова. Было решено произвести еще один допрос Кокина Ми­хаила, предъявив ему все собранные по делу доказа­тельства.

Был применен уже известный тактический прием: к моменту допроса Кокина Михаила все вещественные доказательства были разложены на столе, стульях и ди­ване. Когда Кокин Михаил был введен в кабинет и все это увидел, он явно растерялся. Самое сильное впечатле­ние на него произвело обнаружение и изъятие пальто Сержантова и верхней рубашки Зюзина. Ведь именно эти вещи он сам принес домой, а в пальто даже ходил на работу.

Сев на стул, Кокин пристально смотрел на разложенные вещи и молчал. Через некоторое время ему было предложено рассказать, как к нему попали пальто Сержантова и рубашка Зюзина. Кокин Михаил рассказал следующее.

В одном из вагонов поезда № 117, в который после ограбления Зюзина сели братья Кокины и Карпов Николай, ехал Сержантов. Сержантов спал, а других пассажиров в вагоне не было. Карпов и Кокин Виктор подошли к спящему Сержантову, разбудили его и потребовали, чтобы он отдал им свою одежду. Сержантов стал возражать. Тогда Карпов и Кокин Виктор подняли Сержантова со скамейки и, избив кулаками по лицу и голове, стащили с него пальто с коричневым цигейковым воротником, телогрейку и валенки с галошами. Избито­го и окровавленного Сержантова они вытащили в там­бур. Оставшийся в вагоне Кокин Михаил слышал голос Карпова и брата, когда они требовали, чтобы Сержан­тов спрыгнул на ходу поезда. Карпов и Кокин Виктор вскоре вернулись в вагон и сказали, что Сержантов спрыгнул с поезда. Зимнее пальто Сержантова вначале надел на себя Кокин Виктор поверх своего демисезон­ного пальто, а затем, после разбойного нападения на Широбокова, передал его Михаилу. Снятые с Сержан­това валенки с галошами тут же одел Карпов, выбросив свои из вагона, а телогрейку бросили под скамейку. Во время избиения Сержантова пальто Зюзина было на Карпове, поэтому на нем и оказалась кровь.

Кокин Михаил подробно показал и о том, как был ограблен Зюзин. При этом он отрицал, что не пускал Зюзина в тамбур и на переходной площадке принял его вещи от своего брата и Карпова. Однако Зюзин изобли­чил его в этом на очной ставке.
Несмотря на то, что изъятые у Карпова валенки с га­лошами были опознаны Сержантовой как принадлежа­щие ее покойному мужу, Карпов продолжал утверж­дать, что эти валенки с галошами принадлежат не Сер­жантову, а тому мужчине, который был ограблен брать­ями Кокиными на переходной площадке.

После того как был разыскан Зюзин, между ним и Карповым была проведена очная ставка, в ходе которой Зюзин полностью изобличил Карпова как активного участника ограбления. Именно он и Кокин Виктор тре­бовали, чтобы Зюзин совершил смертельный прыжок под колеса поезда с переходной площадки, а затем вынудили спрыгнуть с подножки вагона.

Кокин Виктор в свою очередь упорно отрицал свою причастность к разбойным нападениям на Зюзина и Сержантова. Он признал лишь свое участие в избиении Широбокова, но отрицал то, что последний был ограблен. В совершении этого преступлеия Кокина Виктора изобличали как сам Широбоков, так и соучастники Кокин Михаил и Карпов. Последний показал: «Кокин Виктор напал на Широбокова, а я в это время зажигал спички и помогал стягивать с Широбокова ботинки».

Предъявленное Карпову Николаю и братьям Кокиным Виктору и Михаилу обвинение суд признал доказанным.

Карпов и Кокин Виктор были приговорены к рас­стрелу, а Кокин Михаил к 15 годам заключения в исправительно-трудовой колонии.