я верю

Я верю в депрессию, как люди верят в своих богов.

Я верю в нечеловеческую, невыносимую усталость жить, когда бессмысленно и безумно топчешься на краю бесконечной ямы, зачем - то пристально разглядывая её глубокую безжизненную черноту, и рад бы отвернуться, но не можешь. Я помню, как это - ты ребенок, тебе четырнадцать, а на твоих руках буквально только что умер самый любимый и близкий человек - мама, а рядом никого не оказалось.

Я помню, как я до последнего момента пыталась ее реанимировать, и помню, как было страшно. Страшно понять, осознать, поверить. Поверить в то, что все действительно произошло, и этого теперь больше уже никогда не забыть. Я помню свое безучастное состояние, когда я словно спала на ходу, а потом вдруг ревела и выла, пугая соседей, а потом вдруг смеялась и вела себя так, будто ад случился не со мной, и я совсем в нем не живу.

Я тогда очень много времени гуляла с собакой - маминой собакой, и в действительности я почти все время ходила и ходила по краю той бескрайней черной ямы, всматриваясь в ее смертельную глубину, и думала о том, что маму закопали в такую же глубокую черную яму, и мне казалось, что и меня - тоже.

Я помню свой крик на похоронах - я так сильно закричала, что вокруг смолкло вообще все. Сорвался в тишину похоронный оркестровый гимн, умерли эмоции на всех существующих вокруг лицах, чьи - то губы рядом бесшумно молились, внутрь меня полетели какие-то таблетки, а чьи - то руки (я помню, что это был ты, и благодарна тебе за это) крепко схватили меня и сжали, но я все равно кричала, вырываясь этим криком из своего тела, взлетая в небо, разгоняя птиц, разрываясь от такой невозможной боли, которую молча пережить я не могла, она просто убивала меня.

Спустя много времени, перед своим отъездом из города, я пришла на кладбище, плакала тихо и устало, разговаривала с мамой.

Обветшалый и тихий осенний день осыпался листвой, так равнодушно слушая меня, будто от скуки выдувал пузыри из жвачки - у меня осталось ощущение, что мама мне не открыла.

Я, взрослая, уставшая и обессиленная своей многолетней болью, стояла там, где четырнадцатилетняя я боролась со своим горем, с несправедливостью происходящего, отказываясь понимать и принимать его. Мне кажется, та я была сильнее, честнее и яростнее.

Когда умер мой брат, меня накрыло не сразу, но так сильно, что ноги мои показались мне отсутствующими и невозможно тяжелыми одновременно.

У меня вдруг кончились силы их переставлять, и, исповедуя свою странную живучесть как религию, я начала переставлять их как могла - в сторону собаки.

Я завела себе собаку, теплую и любящую, на улице подобранную дворняжку - чтобы было кого обнимать и утыкаться носом в шелковистую и такую живую шерсть. Чтобы было с кем гулять - как когда-то с маминой собакой.

Я проживала и эту безмолвную и внешне неявную утрату, сворачиваясь калачиком на полу рядом  с собакой, обнимая и утыкаясь в нее лицом.

Это существо считает своим жизненным предназначением охрану меня и любовь ко мне, и даже сейчас, вот прямо сейчас, вытаскивая себя из своих воспоминаний, я могу наклониться и погладить бессонное шелковистое ушко на полу рядом с собой.

Недавно я наблюдала депрессию близкого человека, слова о которой подобрались ко мне так тихо, безучастно и почти отсутствующе, что мне стало страшно. Я не сразу поняла, не сразу услышала, но когда это произошло, я сразу спросила, чем я могу помочь.

И буквально сразу мы бросили всю нашу привычную жизнь и убежали.

Сегодня в такси я совершенно неожиданно для себя услышала искренние и такие же тихие, будто кожа с них живьем была содрана, и они умерли от шока - слова.

Незнакомый человек вдруг взял и рассказал мне о своей жизни, о своем горе, а я слушала с заднего сиденья, а потом сказала:
 
- Столько боли в ваших словах.

А человек попытался меня убедить в том, что уже не больно.

Но это неправда. Утраты очень сильно болят. Так сильно, что мы перестаем чувствовать эту боль просто в целях самосохранения, потому что болит там - на глубине этой черной ямы, вглядываться в которую нет уже совсем никаких сил, и жизнь предполагает какое-то в ней наше участие.


2019.