Жизнь поэта 10-я книга стр. 61-80 пр. 3

-Я тоже хочу тебя миленький! Прямо сейчас! Вон, кажется, тёмный угол. Бери меня!
-Люд, мы, правда, с тобой сумасшедшие! Трахаемся на улице.
-Ты помнишь, где и как вчера мы с тобой трахались?
-В постели. Вроде ещё в ванной, и на кухне.
-Вроде, вроде!? А это траханье, может, будешь помнить до смерти, как я сидела голой жопой на столике, на котором играют в домино, мои ноги были у тебя на плечах, а ты забивал мне козла.
   И мы стали хохотать
-Илюшенька, ты не прав! Мы не сумасшедшие, а просто юные и влюблённые. Тебе сколько лет?
-Знаешь, же, что восемнадцать.
-А мне сегодня, в двенадцать ночи исполнится – шестнадцать. Отметим?
-Отметим. С цветами и в постели.
-Где ты купишь ночью цветы?
-Мне их подарит мать-природа. Смотри сколько их на каждой клумбе.
-А если поймают?
-Мы около часа трахались и никто не видел. А цветы я нарву за три минуты. Я же детдомовский.
   Я несла большой букет разномастных цветов от которых исходил сумасшедший аромат, а рядом со мной летел на крыльях белый Ангел, мой Илья. Господи, спасибо тебе, за то, что ты подарил мне такое безмерное счастье.
-Дурочка, ты Людка! Это не Господь подарил тебе это счастье, а я Фортуна, такая же сучка и бля....дища, как и ты. Вот, перестанет меня трахать греческий Бог любви и красоты Аполлон, и я отберу у тебя твоего красавчика, так же, как и других твоих ёба... рей. Не сы! Убивать его я не стану. Оставлю живым. Он ещё такой молодой и должен оставить большое потомство. Но не с тобой. Старой шалавой.
   Я с радостью вздохнула и поцеловала Илью.
61
   Дома, пока я меняла постельное бельё, Илья готовил ванну из трав, которую он научился делать лучше, чем я, как-то кладя те же травы,  в ванну, но в другой последовательности. После неё, тело совсем не ощущалось и находилось в свободном полёте, как при оргазме.
   А потом.... а потом мы.... После чего заснули, как младенцы, как маленькая Людочка Дианы. Диана сказала, что назвала её в мою честь. Похоже, что скоро моим именем станут называть не только звёзды и детей, но и суда. Как жаль, что, сейчас нет пиратства?! Гады, правители, искоренили его. А то бы я тоже стала предводителем пиратов и, конечно, в мою честь назвали бы пиратскую шхуну,  самую быструю в мире «Королева Людмила», нет, слишком длинно – лучше «Королева Люда». И мы бы с ним, Ильёй, бороздили бы на ней моря и океаны. На нашей красавице шхуне с малиновыми, как закат, парусами и с чёрным пиратским флагом.
   До начала занятий в институте оставалось пару недель.
   Я взяла, на это время, двухнедельный отпуск, чтобы съездить к сынуле.
   На вокзале я ему сказала:
-Илюш, вот тебе деньги на питание в столовой и на проезд. Дома будешь готовить сам. Не ужинай и не завтракай всухомятку, испортишь желудок. Посуду мой за собой ежедневно, не накапливай, понял?!
-Понял. Только один вопрос. Жопу мне вытирать бумагой или совсем не вытирать?
-Подмывай, как татары. Мне рассказывали, когда я была в командировке. А лучше, вначале пользуйся бумагой, а потом водой, чтобы к моему приезду задница у тебя была чистой. Я тебя буду туда трахать!
-За, что, Люд?
-За баб, которых будешь приводить без меня. Телёнок, что ты хохочешь и лезешь обниматься? Люди смотрят.
62
-Насрать! Пусть смотрят.
-Правда, Илюш. Я сразу умру, если по приезду найду, хоть малейшее присутствие чужой женщины!
-А тебе искать не нужно будет. Два варианта. Первый их не будет, а второй я все использованные гондоны буду складывать тебе под подушку. Неужели ты мне не вери-шь?
-Дурачок, мой сладкий, я тебя сильно люблю и ревную, как тогда его.
-Кого, Люд?
-Вано, с которым училась в техникуме. Но это уже всё в далёком прошлом.
   Поезд стучал колёсами по рельсам, а я сидела и слушала их однообразную красивую песню. Тук-тук, тук, тук, тук. Тук-тук,   тук, тук, тук.
   А потом, переложила презервативы из чемодана в карман платья. Не дай бог, мне Володенька заделает второго. А то, что он меня станет трахать, я в этом и не сомневаюсь. Хоть я люблю, сейчас, безумно Илью, но и хочу его, первого своего мужчину, сделавшего меня женщиной, отца моего ребёнка. Разве можно отказать такому мужчине?
   Время пролетело быстро. Как один день. Мы все были очень дружны. Даже бабка, злая ведьма, бывшая свекруха, не зыркала на меня своими гадючьими глазами.
   Саша снова категорически отказался ехать со мной. У него уже третий юношеский разряд по лёгкой атлетике, то ли в троеборье, то ли в пятиборье, я в этом не разбираюсь.
   Теперь у меня на душе было спокойно, что я повидалась с сыном.
   У встретившего меня Ильи, глазки бегали в разные стороны.
-Щенок, молокосос, подлец, значит, он мне изменял! –Это я сказала себе облизывая всю его предательскую морду. –Ну, и хер с ним! Значит, я правильно сделала отдав-шись во второй день Володьке. Ни о чём спрашивать его, молокососа Илью, не стану! Зачем расстраивать себя?
63
   Подходя к дому, он сказал:
-Люда, прости меня! Я сволочь и подлец! Я совершил гадкий поступок.
   Я закрыла ему рот рукой.
-Не надо, Илюшенька. Ничего не говори. Ты молодой парень и очень сексуальный. Я понимаю, тебе без женщины было тяжело, и ты не удержался. Ведь прошло больше двух недель.
-Какие к чёрту женщины?! Я залез тебе в душу. Вернее, залез в твои дневники. Искал книгу в шкафу и там за книгами лежали тетради, я стал перелистывать и понял, что это твои дневники. Ты меня выпрешь за это?
   Я облегчённо вздохнула.
-Ильшенька, не то, что не выпру, но даже и не выпорю. Но ты за это сегодня должен будешь, работать, так, как никогда! Замаливать свои грехи, за то, что прикос-нулся к моим грехам. Помнишь, ты много раз называл меня безгрешным Ангелом. А я Демон в юбке. Ты весь дневник прочитал?
-Только местами, перелистывая.
-И узнал, что я ещё и лесбиянка. Прочитал обо всех моих девочках?
-Только об этой Назико, грузинке.
-И возненавидел меня!?
-Ты, что? За это? Какая дурость?! У нас, в детдоме, почти все девки лесбиянки. Если заходишь в любую комнату, после отбоя, половина коек пустая, а на остальных девки лежат по двое и шепчутся. Витька Горох, он Горошин, рассказывал, что слышал разговор директора с воспитателем. Она ему, якобы сказала, что пусть лучше трахаются, между собой, чем с парнями, иначе придётся дополнительно отводить комнаты под детясли и детсад.
-Илюшенька значит, ты меня прощаешь за это?
-Людочка, значит, ты, моя ягодка, мой цветочек, прощаешь меня за мой гнусный поступок?
-И где теперь эти дневники?
64
-Там же, где и были.
-Тебе понравилось, как я пишу?
-Да, ты настоящий писатель! Я ещё ни одну книгу не читал с таким упоением.
-Знаешь, Илюш, если тебе нравится, и если ты хочешь узнать, какая я тварь и сука, читай открыто. Я не возражаю. Только потом не упрекай меня моими любовниками. Бывшими. Пока мы вместе у меня не было ни одного мужчины. Я даже мужу, отцу своего ребёнка, надавала по роже, за то, что он схватил меня за грудь, когда его второй жены не было дома.
-Людочка, цветочек, нет, букет всех полевых цветов, я приготовил тебе ванну и всё прочее.
-А что – прочее?
-Сейчас зайдём и увидишь.
-Сумасшедший! Ты накрыл такой стол! И шампанское,  и вино и цветы.
-А ещё я купил комплект нового постельного белья и застелил наше ложе любви.
-А я соскучилась по тебе и как по мужчине, которого у меня долго не было и как по мужу и как по любовнику.
   Через три дня мы пошли первый раз я на пятый курс, а Илья на первый. Он прибежал на первой перемене, но я его турнула. И сказала, чтобы не приходил. У нас, на курсе – пополнение. Три парня и девица. Один парень, вернее мужик, чуть младше меня, года на три, голливудский киногерой. Илья против него выглядит, как бедный родственник при богатом дяде. Одет, с иголочки. Остальные парни до тридцати – серые мыши. А девица – ярко-рыжая красавица с длинными распущенными волосами. Первое, что я представила, увидев её, как перебираю, её нежные, отливающие медью волосы, на её белой груди, раскладываю между сосочками упругих грудей, разбрасываю их по её плечам в порыве страсти.
Когда я вошла и  все  стали  приветствовать  меня,  она
65
презрительно посмотрела на меня и перевела взгляд на красавчика из Голливуда.
-Людка, тут стопроцентный облом! –сказала я себе. –и с бабой и с мужиком. Да, ну, их всех нахер! Со всеми не переспишь! Лучше держать синицу, Илюшу в руках, чем гнаться за голливудским журавлём в небо. Все трое разбегутся в разные стороны. Рыжая лиса в одну, а зайцы – в другую.
   Я несколько раз бросала ласковый взгляд на рыжую лисичку, но встречала её холодный, как синее небо, зимой, васильковый взгляд. Чем же я ей так сразу, с первого взгляда не понравилась?
   Есть любовь с первого взгляда, а есть ненависть, и тоже с первого взгляда.
   На очередной большой перемене, пошла в курилку. Время от времени, я покуривала, когда возникали вот такие непредвиденные ситуации.
   Минуты через две вошла она. Девок пять курили в кругу, болтая, и трое по отдельности. Встала недалеко. Закурила и равнодушно всех обвела взглядом. Я, вначале, хотела к ней подойти, познакомиться, ведь мы с одного курса, но затем передумала.
   Прошла неделя. В пятницу, мы с Илюшей, после работы занимались греческой борьбой и увлеклись настолько, что опоздали на занятие на целую пару.
   На перемене, когда мы переходили в другую аудиторию, она пошла со мной рядом и сказала:
-Ты же Грищенко?
-Да.
-Я, сказала старосте, что ты опаздываешь, по уважительной причине, чтобы он тебе не поставил минус.
-Спасибо, милая!
   Но она, больше ничего не сказав, ускорила шаг, дав понять, чтобы я отвалила. Я так толком ничего и не поняла, что она этим хотела выразить. Заботу обо мне или ненависть в виде заботы?
66
   На следующий день я долго думала, как к ней подкатиться, но так ничего и не придумала. Узнала, что её зовут Милена, а фамилия – Зацепка. Как же милая зацепка за тебя зацепиться? Ну, не выходило у меня первое идиотское представление, как я перекидываю её красивые рыжие волосы с одного её плеча на другое, а она глядит на меня васильковыми глазами и стонет от удовольствия.
   Прошло ещё пару дней. Она, также, на перемене, подошла, молча, положила передо мной две шоколадных конфеты, в обёртках и так же молча, отошла. Я даже не успела сказать ей спасибо, а кричать вслед было глупо.
   Сучка, что же она творит? Самое главное, в её синих глазах было презрительное отношение, но не ко всем, а, именно, ко мне.
   Вечером, полезла в нижний ящик стола, куда, иногда прятала сигареты от Бесико, и наткнулась на две одинаковые зажигалки, у которых была интересная история, вер-нувшая меня на несколько лет назад.
   Когда, на том безлюдном берегу моря в Кобулети, дети, Алик и Шурик плавали в море, Бесико уехал за мороженным и фруктами, а мы с Этери сплетничали, она ска-зала:
-Люд,подсмотрела их новый тайник, где они прячут сигареты. Пошли, покажу, а там заодно и справим нужду. Мы отошли метров на шестьдесят. Там около двух брёвен, выброшенных на берег штормом, лежали и несколько досок. Она приподняла одну и достала пачку сигарет. Хотела все разломать и выбросить там же. Но я выпросила пару штук для себя, а когда она отошла ещё метров на двадцать и присела на корточки, то хотела положить одну сигарету на прежнее место, но потом передумала.
Когда она, облегчившись, подошла, я спросила:
-Этери, а спички они прячут отдельно?
-Спички они не носят, зажигалки. Одинаковые. Красивые, импортные бензиновые или керосиновые, не знаю. И
67
где взяли, тоже не знаю. Они их носят в карманах. Но я им сегодня устрою день без курева. Спрячу и зажигалки, а то они пойдут собирать свои же бычки на берегу, или  чужие на дороге.
   Она вытащила из их брюк две красивые одинаковые зажигалки и отдала мне.
-Пусть, пока полежат у тебя в сумочке.
   Когда они вылезли из воды синие, Шурик, как шестёрка у Алика, ринулся к тайнику, а Алик улёгся рядом, поглядывая в сторону Шурика и полез в свои брюки, видимо за зажигалкой. Не найдя у себя, полез в брюки брата, но и там облом. И он позвал брата.
   Мы тайно за ними наблюдали и улыбались.
-Люд, даю голову на отсечение, Алик выкрутится из этого положения, раз обхватил голову руками и раскачивается из стороны в сторону.
   Минут через десять Алик сказал:
-Дэда, мама, давай поспорим на пять рублей, что мы втроём, с тётей Людой покурим, хоть ты и забрала у нас сигареты и зажигалки. Но только дай нам на троих одну сигарету.
-Я смяла пачку и выбросила в море, а вслед за ней и ваши зажигалки.
-Да, зажигалки жаль! Они были у нас, как талисманы. Но мы купим себе другие, выиграв у тебя, пять рублей. А если не хватит, добавим свои.
-Мальчики, ну, допустим, я вам дам сигаретку. У меня, кажется, одна есть. А прикурить всё равно нечем.
-Тёть Люд, это наши проблемы. Шурик насобачился высекать огонь из камня или тереть щепку о щепку, или крутить палочку в ладони. Он зажжёт огонь любым этим способом, за пять, даже за три минуты. Спорим мам?
-Этери, соглашайся. Они точно проиграют.
-Хорошо, я согласна, только если продуете вы, то бросите курить.
-По рукам, мам! Тёть Люд, разбивай и давай нам сига-
68
рету. А ты, Шурик, ищи лучину или щепку. Чем будешь зажигать? А может, высечешь огонь при помощи камней?
-Алик, лучше всего лучиной.
   Я вытащила из сумочки сигарету и отдала Алику.
-Мам, когда спорят, деньги кладут на видное место. Я тебе верю, что ты отдашь, не обманешь, но начнёшь переносить каждый раз на другое время. Гони пятёрку и клади вот под этот камень. Только не забудь сказать:
Ахалай-Махалай, деньги наши, будут ваши!
-Хорошо, а ты говори сюда, где камень, клянусь, что мы с Шуриком бросим курить, если проиграем.
-Ахалай-Махалай, деньги ваши, будут наши, потому, что мы с Шуриком выиграем спор и как курили, так и будем курить до следующего спора.
   Шурик принёс толстую, в палец толщиной, деревяшку, а тоненькую, сухую былинку, отдал Алику. Сел рядом со всеми, поджав, по-турецки ноги, закрыл глаза и стал в ладонях вращать её, бормоча, что-то несуразное и непонятное. Цирк, да и только. Мы таращили глаза, принимая всё всерьёз.
   Алик, пристроился возле ног Шурика, поправил возле них камушки и стал поглаживать, то одну, то другую ногу Шурика, руками, а в зубах он держал тонкую былинку. Через некоторое время, он вытащил её изо рта и приложил к блестящему камушку у ног Шурика. А Шурик ещё усиленнее стал вращать ладони.
   И, о, чудо! Вскоре из былинки повалил дым, а потом появились и языки пламени.
Алик, вначале поджёг толстую сухую палочку, взяв её из рук Шурика, а от неё и сигарету.
   Первой упала на песок Этери и стала кататься от хохота, а потом и я, а потом мы все вчетвером.
-Люд, ну, как я, Дура, не смогла сразу догадаться, что от любого стёклышка, в виде линзы, в таком пекле, можно зажечь, что угодно? Ведь стекло служит линзой и если отталкивает от себя свет, получается солнечный  зайчик, а
69
если притягивает, то служит источником возгорания.
-Мам, а мы всегда носим в кармане линзу, от лупы и уже многих, таким образом, накололи. Главное, здесь роль факира-фокусника - Шурика, которую он исполняет блестяще, поэтому трояк из пятёрки его.
   Ребята, видимо, подумали, тогда, что мать выбросила эти зажигалки в море, а я просто забыла о них. И вот, внезапно обнаружила их. А что, если, одну из них подарить рыжей лисе? Конечно, это идея.
   Не знаю, почему, но она всегда приходила в курилку позже всех. Молодые девки, курнув на скорую руку, смылись, я тоже уже выбросила сигарету и тут вошла она. Достала пачку, вытащила сигарету, а потом сунула в рот. Я тут же подошла, зажгла зажигалку и дала ей прикурить.
-А это тебе на память, лисичка, от волка! – и, я сунула ей зажигалку в руку. Повернулась и пошла.
   Я так и не видела её реакции. Потому, что не оглянулась. Боялась только, что она придёт из курилки и швырнёт мне эту зажигалку в лицо. Но она спокойно вошла и даже не посмотрела на меня. А, я, идиотка, злилась и чуть не сорвала злость на Илье, когда мы поехали домой. Но этот святой мальчик, с тонкой душой, сразу почувствовал моё состояние и сказал, как мы вошли:
-Люд, я сегодня сильно устал и на работе и в институте и хочу спать.
-Илюшенька, я тоже устала. Сегодня будем отсыпаться.
   На следующей неделе, в понедельник, лисичка не появилась на занятии и я не находила себе места. Неужели я снова влюбилась? Дура, любвеобильная.
На следующий день она пришла, киноактрисой, в шикарном вечернем платье, с солидным вырезом.
   Мужики на неё пялились и она, благодарно, им улыбалась, а меня вроде и не замечала. И я снова злилась. А на перемене, когда большая часть вышла в коридор, она подошла ко мне с конфетой в руке. Молча, её развернула до
70
половины, откусила и сказала:
-А это тебе, если не брезгуешь? Конфетка сладкая.
-Не брезгую!
   Пока мой рот был занят конфетой, она также, молча, ушла. Я определённо ничего не понимала. Но, потом, меня словно обухом стукнули по голове.
-Бля...дь! Да, она же меня кадрит! Странным образом, но кадрит. Вечернее платье она надела не для мужланов, а для меня. Как красиво её рыжие волосы были разбросаны по чёрным плечам платья. Мужикам этого не понять. Как прокладки между ног. Как лифчик, на твёрдых упругих грудях. Она вроде говорила, смотри, какой резкий контраст, чёрное и белое. Чёрное платье и белое тело. А между ними медные, скорее золотые волосы.
   На её выпады нужно было отвечать чем-то новым, неординарным, иначе, эта игра нам наскучит. Чем же мне ответить на её конфету. В конфеты она сыграла уже два раза, но необычайно красиво. А нужно попробовать ответить выстрелом пистолета, на выстрел пистолета. В курилке, когда мы, в конце, снова остались почти одни, и она равнодушно скользнула по мне взглядом, я сказала:
-До чего же конфета была сладкой и страстной! Как твои губы.
   Она впервые мне улыбнулась, а я развернулась и ушла. Пусть теперь она, сука, подумает над смыслом моих слов, и тоже, если я ей нравлюсь, помечется щукой, которой некуда метать икру.
   На следующей перемене, я, как обычно, метеором полетела в курилку, и торчала там до звонка, но она так и не появилась. И в аудитории её не было. Только на моей тетрадке лежал маленький клочок бумаги, на котором было написано красивым каллиграфическим почерком
  «Губы, как бутон розы, раскрываются только тогда, когда их согреет солнце». И больше ничего. Явно, что эту записку подложила она. Даже ни малейшего намёка.  Кому, и от кого. Ни к чему не прицепишься.
71
   Я целый урок, вместо того, чтобы конспектировать, перечитывала записку от мистера или миссис Х и сочиняла достойный ответ. Похоже, у меня красиво получи-лось. И почерк у меня - красивый. Я вырвала из записной книжки маленький листок. И переписала куплет туда.
        Губы, как женский орган сладкий,
        Если их только возбудить,
        Дают лобзать себя украдкой
        Вино со страстью тайно пить.
   На следующий день, я, на первой перемене, дождалась, когда она войдёт в курилку и быстро пошла на выход. Она задумчиво держала сигарету в зубах и игралась с зажигалкой, которую я ей подарила. Зажигала и гасила её. Я прошла мимо, ничего ей не сказав. Быстро вытащила листок со стихом и положила за её стол, который был справа от меня, также во втором ряду от преподавателя.
У нас, в техникуме впереди сидели только те, кто хорошо учился, в середине середняки, а сзади троечники и болтуны, как Нелка.
   А здесь, как правило, первые четыре ряда никто не занимал. Все стремились сесть подальше от преподавателя, так, как сзади можно было украдкой вздремнуть. Ведь, занимались вечером, после работы.
   Я стала украдкой, боковым зрением, насколько могла, Вано меня этому так и не обучил, стала смотреть в её сторону. Она пришла перед самым приходом преподавателя, взяла листок и первым делом понюхала его. Видимо, унюхав запах женских духов, она стала читать записку. Прочитав, улыбнулась и посмотрела в мою сторону, не заметив, что я подглядываю за ней. Нюх у неё хороший, похоже, если она сразу во мне унюхала сучку, которая любит не только кобелей. Но почему она так странно себя ведёт? Я на Диану-охотницу начала охотиться сразу и подстрелила в первый же вечер.
   Теперь нужно ждать ответный ход.
   После первой пары мы перешли в другую аудиторию.
72
   Я, как обычно, села во втором ряду, чуть в стороне от стола преподавателя.
Странно, но она села сразу за мной.
   Преподавателя долго не было. Что она делала за моей спиной, я не видела. Но вдруг почувствовала прикосновение к затылку, вернее к волосам. Я замерла, от неожиданности.
-Смотри, какая красивая божья коровка села на твои волосы! Божьи коровки посещают нас тогда, когда хотят поведать нам о решениях сверху. А это чаще всего вести о любви. Я люблю стихи. Многих поэтов читаю. Но это был куплет неизвестного мне поэта. О губах он написал красиво. Как бы он написал о глазах?
   Я взяла из её нежных рук божью коровку, посадила на стол, и всё время глядела в красивые синие глаза, рыжей лисички, пока она говорила.
   Ввалился преподаватель, извинился, и начались занятия.
Какие занятия? Если перед моими глазами стояли её, бездонные глаза, которые смотрели не презрительно, а с нежностью, как мне показалось.
   Я стала сочинять о глазах. Потому, что получила от неё задание. Я постепенно, подпадала под её влияние. Под её женский каблук. Значит, я была сильнее Дианы, мы были на одном уровне с Вероникой, а эта рыжая сука, захватила меня в плен. Что же она задумала сделать со мной? В институте, я больше об Илье не думала. Забывала о нём. Забывала обо всём. Я стала писать:
   "Глаза, как зеркало души. Как магнитные полюса. Синие или голубые бездонные глаза, от таких же отталкиваются, а к чёрным притягиваются. Глаза подводят к черте, с которой от любви до ненависти – один шаг".
   Я повернулась и отдала ей записку.
   Через некоторое время она тронула меня за плечо и передала маленький карманный блокнот,  с  двумя  каран-
73
дашами. На первой странице мелким почерком было написано:
   "Не могла придумать, что подарить, после той, такой красивой зажигалки, которой постоянно любуюсь и не выпускаю из рук. Но после куплета о губах и этих проникновенных строчек о глазах, решила подарить блокнот, в котором должны быть только красивые стихи. А что касается шага от любви до ненависти, я предпочитаю идти в обратном направлении – от ненависти до любви. Этот шаг намного длиннее, но надёжнее".
   Блокнот был маленьким, карманным, оригинальным и красивым. Даже с календарём на немецком языке. Умеют же немцы делать красивые вещи!
-Бля...дь, сказала я себе. Это почти признание в любви. Но она ещё, даже больше, флиртует с мужиками. Тот, красавчик из Голливуда, который был в первые два вече-ра занятий, куда-то пропал. Но эта польская рыжая лиса флиртует с другими мужчинами. Неужели я её ревную? Этого мне ещё не хватало?!
   Я вырвала листок из своей записной книжки, и стала писать.
«Теперь я в этом блокноте стану писать только стихи о любви двух нежных, трепетных и, пусть не совсем юных тел. И вот он первый мой стих.
   Я вспомнила стих, который мне написала Ашхен и стала записывать на листочек.
Бабочка в розу влюбилась,
Часами на Розе сидит,
Поляна в цветах, удивилась,
На пару влюблённых глядит.
Бабочка розу целует,
Страстью безумной больна,
Роза от неги ликует,
Негой любовной пьяна.
И, от любовной их пьянки,
Слух по поляне идёт,
74
Розовые! Они ж – лесбиянки!
Однополые! Нечисть - цветёт!
А они влюбленЫ и беспечны!
Встречаются снова. И вновь,
Любовь на Земле будет вечна,
Не умирает любовь!
Бабочку твари убили,
Не прилетает она,
И Розу они погубили,
Без Бабочки Роза больна.
Роза уже увядает,
Без Бабочки Розе не жить!
Розе конец! Умирает.
Ей некого больше любить!»
   А затем, повернувшись, вручила рыжей лисичке.
   Ответ пришёл быстро.
   «Я всё сразу и точно определила тогда, в первый день, что в аудиторию залетела бабочка. И стала её ненавидеть. А от ненависти до любви – всего несколько шагов».
   Яснее сказать нельзя. Она боялась, и боится до сих пор, что если я не из рода «розовых», то может случиться скандал.
   Тогда я вырвала ещё один лист из записной книжки и написала:
   «Когда бабочка залетела в тот сад, то сразу увидела розу, в глазах которой была ненависть. И бабочка долго удивлялась и боялась подлетать к розе».
   Ответ, пришёл также быстро, как и первый:
   «Люда, если бабочка сядет на розу, то у них будет страстная и пылкая любовь». Меня зовут – Милена. Давай поговорим на следующем уроке, в коридоре!
-Остап, сказала я, - лёд не только тронулся, меня приглашают на страстный танец Фанданго, но я не умею его танцевать!
-Не пиз...ди, Грищенко! Лучше тебя этот танец в постели, с бабой - никто не танцует во всём Херсоне!
75
   Кончился урок, и началась большая перемена перед следующей парой. Все стали переходить в другую аудиторию. Теперь занятия происходили в аудиториях, которые были предназначены  для какой-то дисциплины.
   Рыжая лиса сразу взяла власть в свои руки. Она стала питоном, а я кроликом.
-Люда, мы пойдём заниматься деталями машин.
-Я этот предмет сдала в прошлом году.
-И я тоже. Правда, я сдавала его у дядьки дома за обеденным столом.
-А зачем нам тогда туда идти?
-А зачем нам, прогульщикам занятий, торчать в коридоре, когда можно сидеть в аудитории, закрывшись на ключ и спокойно разговаривать. Вот ключ.
-У меня внизу сразу стало влажнеть.
   Она открыла ключом дверь снаружи, а затем также закрыла изнутри. Я думала она сразу наброситься на меня, и мы бешено начнём целоваться.
   Но она повела меня в конец аудитории, и мы сели на стулья.
-Люда, у тебя есть женщина?
-Нет!
-А была?
-К чему этот допрос?
-Обычно, я в магазинах осматриваю вещь детально, а потом покупаю.
-Я встала и взяла сумку.
-Я тебе – не вещь! И не собираюсь продаваться!
-Люда, прости меня! Я, просто неправильно выразилась. У нас, у поляков, немного другое мышление. Я имела в виду, что хотела всё о тебе разузнать, прежде чем знакомиться ближе. Тебе тоже нужно узнать меня лучше. Не зная всех нюансов можно ошибиться. Всем известно, что молдаванин - человек, мужчина, а молдаванка – район –  в Одессе. Или поляк - человек, а полька – танец. Я не хочу ошибаться. И ты, наверно – тоже. Поэтому надо говорить.
76
   Язык у неё был немного корявый. Но проскальзывающие польские шипящие красили его. В голову пришло глупое сравнение, что эта красивая гадюка, которая пока только шипит, если укусит, то смертельно. Но, сейчас, она не гадюка, а питон. И если начнёт душить в своих обятиях, то оргазмы будут один за одним.
   Я села.
-И ты меня прости, Милена, розочка, что я не так поняла!
-А ты моя – бабочка. Нежная, милая и трепетная бабочка. Тебе уже обжигали крылья другие розы или хризантемы.
-Обжигали. А у тебя были женщины?
-Почти, только женщины. Я ненавижу женщин и сплю с ними. Улыбаюсь мужчинам и избегаю их. Хочешь сесть ко мне на колени?
-А ты дверь хорошо, закрыла?
-Пусть у нас здесь будет только увертюра, а дуэт мы исполним в другом месте, у меня. К себе не приглашай! Я не люблю заниматься этим кроме своего дома. Что же ты медлишь, садись?
   Я села ей на колени, обняла за шею и зарылась руками в её рыжие медные, а скорее золотые волосы.
   Почти всю пару, полтора часа, мы с ней целовались и ласкали друг друга. Не раздеваясь. То я сидела у неё на коленях, то она у меня.
-Розочка, ты похитила свою бабочку, закрыла в своём розарии и держишь в плену.
-А разве бабочке не нравится этот плен? Ведь бабочка сидит на розе, а точнее на коленях розы и зарыла свои нежные лапочки в лепестки розы, в её чудесные медонос-ные волосы. Нравится?
-Нравится.
-В моём розарии ты окажешься, как придёшь ко мне в гости. У меня много цветов. Но я не особенно люблю розы. Мне больше нравятся  бегонии. Тоненькие  разноцвет-
77
ные лепестки которой, тоньше и нежнее, чем у розы,  нежны, как твои пальчики, которые я сейчас, целую. Знаешь, что я, сейчас представила, будто мы с тобой две красивых алых бегонии, сидящих вместе. Два цветка.
    фото
   А лучше бы было, если бы эти цветы изображали наши лица. Было бы так здорово!
    фото
-А я представила. Мы молодые, красивые, темпераментные, в этих цветах. Нет, в постели мы будем смотреться лучше! Поехали ночевать ко мне!
-Извини, Лисичка, не могу!
-Не хочешь бросить сопляка, с которым вы  приходите
78
на занятия и уходите вместе? Что, охраняешь братика? Или братик охраняет сестрёнку?
-Это мой парень.
-Ну, у тебя и вкус? Я бы с ним ни за что не пошла бы!
-Я не такая красивая, как ты! Мне и такой сойдёт!
-А если, я поставлю условия, сделать выбор между ним и мной?
-Не надо! Я выберу его? Ты любишь вино?
-Причём здесь вино?
-Так любишь или нет?
-Я больше люблю коньяк. Но пью и вино.
-А я люблю вино. Грузинское и розовое. Но пью и белое. Так почему же мне отказываться от белого вина и переходить только на розовое? Я с этим парнем живу. И по, определённым обстоятельствам не могу бросить.
-Как ты не понимаешь? Мы нашли друг друга. Мужика найти – раз плюнуть. А женщину – проблема! Хотя, я поняла, в чём дело. Ты залетела от него. Знай, я беременных баб не терплю! Если так, то как только надуешься лягушкой, мы сразу расстанемся.
-Мы можем расстаться и сейчас. Я не беременна и в ближайшие пару лет не собираюсь, пока не получу диплом.
-Хорошо, пусть так. Когда ты придёшь ко мне на ночь? С ночёвкой, как говорят у вас?
-Никогда! А днём, хоть завтра. У меня полно отгулов.
-Из-за этого сопляка?
-Не называй его больше так! Иначе, поссоримся.
-Я не хочу с тобой ссориться!
-Я – тоже!
-Пожалуй, я тоже завтра могу не выйти на работу. Когда тебя ждать?
-Часам к девяти. Или чуть позднее.
-Давай к десяти. Но на целый день.
-Согласна. С десяти до четырёх вечера.
-Я хочу прижаться к тебе всем телом!
79
-Я – тоже, Лисичка! Звонок. Пошли! Парень меня будет ждать.
-Люд, ты, сегодня, какая-то не такая!
-Зае...бал меня этот институт. Сильно устала. Как приедем домой, я сразу лягу спать.
-А мне, что-то не хочется. Буду читать.
-Читай, свет мне не будет мешать.
-Люд, прости, ты мне говорила, что я могу читать твой дневник! Можно?
-Читай, раз я разрешила. Чтобы тебя не мучили угрызения совести, я вытащу его и положу на прикроватную тумбочку.
-А читать я буду на диване. Там и удобно и не будет света.
-Решил мне изменить?
-С чего ты взяла?
-Похоже, тебе понравилась милашка с вашего курса. Видела я, какие там цыпочки. Илюшенька, я не буду против, если ты с какой-то согрешишь!
-Никто мне не нужен! Я люблю тебя!
-А, я бы согрешила, но у нас нет такого мужчины на курсе, как ты. Одни бабы, уроды!
   Я, втихаря, выпила, пару бокалов вина, легла и стала вспоминать рыжую лисичку. Её нежные бёдра и груди.
-Спокойной ночи, милая.
-Спокойной ночи, милый! Да, Илюшенька, не хотела тебе говорить, расстраивать, но лучше сказать. Похоже, половина на половину, что мы с тобой доигрались!
-В каком смысле?
-Месячные во время не пришли. Завтра, с утра позвоню на работу, отпрошусь и пойду, проверюсь.
-А если, да?
-Тогда будем решать, что делать.
-Я за то, чтобы ты родила.
-Иди, читай!  А  я  лягу  спать. После  больницы, зайду
80
Продолжение 4 следует.
На Стихи.ру публикуются мои стихи.
 Пишите мне на эл. почту и присылайте свой эл. адрес, чтобы выслать книгу в электронном виде, со всеми фото. Всего за 100 рублей.