Еще пару слов о молчании

Что-то все утихли к середине нулевых, а может даже позже, начали забывать про всемирный авангард. Про Крученых, Сати, Заппу, Хлебникова, Малевича и других авангардистов той эпохи уже и вспомнить никто не может. А Кейдж? А как же его 4 минуты и 33 секунды молчания, в которой можно уловить только потусторонние, лишние звуки чихания, кашля, почесывания, цокания языком и слегка саркастических и осуждающих, но в то же время восхваляющих аплодисментов.

На протяжении своего творческого пути Кейдж был не только изобретателем (как я упоминал в статье «Джон Кейдж. Великий композитор тишины»), но и самым большим мечтателем. Вспомним все его поступок на музыкальном поприще: пьесу «4:33» (а без нее никуда не денешься, не представишь старика Кейджа).

До Кейджа в XX веке никто не смел молчать за пианино, не те времена, чтобы держать рот под замком, как и руки от инструмента или пера; все писали музыку, пели, сочиняли стихи и прозу, которая несвоевременно опередило многие эпохи. А что этому способствовало? Начиная от изобретения автомобиля, электрификации и заканчивая многочисленными войнами, которые наполнили XX век атеизмом, новыми ересями и иными политическими, социальными и культурными настроениями, отличающимися от XIX века своим рационализмом и неповиновением. Все говорили, только ленивый был всем доволен. Таким, на первый взгляд был Джон Кейдж. А было ли это своевременной смелостью.
 
Своевременной – да, но не первой попыткой заткнуться самому и заставить молчать других. До этого, пятьюдесятью пятью гадами ранее, в 1897 году Альфонс Алле, французский эксцентрик и писатель, сочинил пьесу памяти Бетховена, в которой не было ни одной ноты. А смысл писать ноты, если старина Людвиг был глухим? Поэтому эта пьеса, ранняя, авторства Альфонса Алле, содержала вполне культурно-историческую концепцию, выражавшейся как раз-таки в таком приобретенном физическом изъяне композитора Бетховена.
 
В этом как раз и разница между «Траурным маршем для похорон великого глухого» Алле и «4:33» Кейджа – в концепциях. А какая же концепция молчания у Кейджа? На первый взгляд – никакой концепции нет, в ней рассматривается бесформенный и бессмысленный акт. А если подрыть глубже, то не так уж и бессмысленно это звучание молчания.

Все на фестивале тогда ожидали что-то грандиозного, но как оказалось, что лучше молчания нет ничего. Какие же были события, которые предвещали сочинению этого произведения? Можно попробовать перечислить: Первая мировая война, Германские путчи, Вторая мировая война, испытание атомной бомбы – шум не прекращался. Поэтому Кейдж, написав эту пьесу, предложил всем хотя бы немного помолчать.

Может, и в XXI веке появится тот, кто осмелится окутать молчание в музыкальные одежды? Надеюсь, этому нет возражений?