Кривая автослесаря 4

Шмуровск, мало чем отличался от посёлка Баклановский, разве что, раза в три-четыре больше. Они проехали через городишко и остановились на окраине, возле, казалось бы, не жилой, щитовой двухэтажки барачного типа: половина окон заколочены досками и фанерой, перила на крыльце выломаны, входная дверь висит на одной петле…
— Приехали. Выгружайся, Геночка, пойдём осматриваться. – Весело сказала Лидия Вениаминовна и пыхтя начала вылезать из-за руля.
Доставая вещи из багажника, Генка искоса смотрел, как тётка идёт к бараку. У него ещё теплилась надежда на то, что, может быть, за этим бараком стоит маленький, аккуратненький домик к которому просто нельзя подъехать и тётка сейчас свернёт… но нет, она шла прямиком к крыльцу с выломанными перилами.   
Изнутри, её хваленые «апартаменты», выглядели ещё паршивей, чем снаружи: крохотная, мрачная комнатушка с наглухо тонированными копотью кочегарки окнами, рассохшиеся, облезлые полы, висящие клочьями обои... Густая паутина и толстый слой пыли, растоптанные папиросные гильзы и угол заставленный бутылками – всё указывало на то, что после прежних хозяев, здесь больше не ступала нога человека. Генка растерянно смотрел по сторонам, силясь понять, как здесь можно существовать.
— Я здесь буду жить? – Тоскливо спросил он у тётки.
— А, чего здесь не жить-то? Крыша над головой есть, мебелюшка опять же…
От мысли, что на этой «мебелюшке» придётся есть и спать, Генку чуть не стошнило:  засаленный, драный диван, шифоньер с треснутым зеркалом, обшарпанный, круглый стол с перемотанной изолентой, ножкой. Всё здесь было древнее, мерзкое и грязное, как и сама эта хибара.
— Да-а-а…  Такой хлам средь бела дня, даже на помойку выносить стыдно – люди засмеют,  – грустно усмехнулся Генка.
— На какую ещё помойку? Вам, молодым, лишь бы всё выкидывать. Ты вначале наживать научись, а потом уж добром раскидывайся. Посмотри, какой диван – пружинный! Теперь-то таких не делают. Скольких он хозяев пережил! И нас с тобой переживёт, и сносу ему нет. Кто с пониманием, так перетянут обивку и ещё сто лет на нём, как баре, спать будут. А, шкап? Ну-ка сдвинь его с места! Это теперешнюю мебель любая баба, как пустые коробки по квартире таскает, а раньше вокруг ножек под шкапами полы красили, потому как – неподъёмные: из дерева деланные, а не с опилок. Полюбуйтесь, какой привереда выискался! Капри-и-изничает ещё.
— Я не привередничаю. Просто, как-то, совсем уж…
 — Как приберёшься, да обживёшься, так тебя потом и силком отсюда не выпрешь!
Оптимистичный тёткин тон внушил Генке некоторую надежду и он, тяжело вздохнув, согласно покачал головой.
Лидия Вениаминовна торговала палёной водкой и когда-то, при помощи местных бандосов, отжала комнатушку за долги у одного из своих постоянных клиентов. Много лет она пользовалась этой конурой, как чемоданом без ручки и только теперь смогла найти ей применение, да ещё и с выгодой для себя.
— Ну, всё Геночка, потом своим жильём налюбуешься, а теперь поехали на твоё новое рабочее место.