10. кривая автослесаря

Без зарплаты жилось совсем тоскливо. Хотелось посидеть в баре, сходить на дискач, замутить с девчонками… Но, вместо этого, Генка коротал вечера за чтением умных журналов, коих в изобилии натаскал Герман Ильич. Старенький телевизор ловил всего два канала: новостной и познавательный, да и те с шипением и рябью.
Наконец Генка решился потребовать у Лидии Вениаминовны полный расчёт за отработанное время и, как бы она не юлила, – спуску не давать.
Тётка приехала ближе к вечеру. Её лоснящееся лицо, размалёванное яркой косметикой, озаряла счастливая улыбка. Никак она не ожидала, что этот валенок-племянник будет приносить ей такие барыши. Она уже подыскивала помещение под мужской спа-салон: массаж, сауна, комнаты отдыха… Молодых и симпатичных должниц было в достатке и потому с девками проблем не будет. На автомастерскую надежд мало: Генка сопьётся, как и Жека с Пахой, само здание уже на ладан дышит: ни сегодня, так завтра крыша рухнет, муж совсем плохой стал – того и гляди падёт доходяга…
Лидия Вениаминовна протянула племяннику пакет с продуктами и выпивкой.
Он взял пакет, но вместо обычных слов благодарности, заявил твёрдым голосом:
— Я хочу немедленно получить все заработанные деньги. Не будет денег – не будет работы.
Тётка, будто бы ожидала этого вопроса. В её руках тут же появился блокнотик, а лицо приобрело серьёзный вид.
— Сейчас, Геночка, всё посчитаем, – голос её стал вкрадчивым, а взгляд сверлящим, – у меня всё учтено, всё по числам и ценам расписано. В этом столбике авансики, здесь питание, вот тут одёжка… Ты, Геночка считай: прибавляй, отымай, множь…
Генка заглянул в блокнот, и всё его нутро затряслось от негодования: Постные, жиденькие супчики, макароны и картошка с соевыми сосисками шли по цене деликатесов из приличного ресторана! Каждый предмет, той самой никчемной одежды, был подробно описан и оценен, как эксклюзивная вещь, пошитая у какого-нибудь известного модельера! А, квартплата?! За такую квартплату он мог бы снять меблированную трёшку в центре и еще бы на прислугу осталось! И ко всему прочему – он остался должен! Он, остался ей должен, почти месячную зарплату!
— Это!.. Это, что вы здесь понарасписали?! Где такое видано, чтобы домашний харч по таким расценкам проходил?! И на кой ляд мне сдался малиновый пиджак с протёртыми рукавами за такие деньги! А, какой нормальный пацан будет носить малиновые штаны с блестяшками и рюшечками?! Я похож на жизнерадостного педика?! Почему я должен платить за вонючий сарай, как за виллу на Майями?! Вкалывал, вкалывал и за это – торчу вам целую зарплату! Вы в своём уме тё-тя Ли-да?
Генка орал тряся перед тёткиным лицом блокнотом, а она молча слушала, не мешая ему выплеснуть всё, что накипело. Вдруг её пухлые губы затряслись и скривились, глаза часто заморгали, и одинокая слеза покатилась по румяной щеке.
— Спасибо племянничек за добрые слова. За благодарность твою спасибо. В городе ты, Геночка, не жил. В городе денежки, как водичка сквозь пальцы утекают. За стол садился цены не спрашивал, а я такие продукты закупала, чтобы не потравить, что бы с пользой для организма, а у них и цена… –   запричитала Лидия Вениаминовна, прикладывая носовой платок к сухим глазам. – Я лишний кусок в рот не возьму – всё тебе, что бы сыт был. Одёжку принимал – радовался. На каждой вещичке ярлычки иностранные. Хотела, чтоб племянник по моде одет был. Что бы на люди не стыдно выйти было…– Тётка закрыла лицо руками и всхлипнула.
Неизвестно почему, но почему-то Генке вдруг стало невероятно совестно.
— А, квартплата?.. – пробубнил он, потупив взгляд.
— Ты обещал ремонтик сделать, а сам что?.. Полы с окнами намыл и перебрался жить в бытовку. Так-то оно проще. А, я копеечку откладываю – уют тебе планирую создать…
— Когда я обещал ремонт сделать?!
Тётка поняла, что с ремонтом перегнула и, пропустив неудобный вопрос, мимо ушей, ловко перескочила на другую тему:
— Опять же запах от тебя постоянно.
— Какой такой запах?
— Такой запах! Как не приду, так ты поддатый. Выпимши с техникой занимаешься, за руль лезешь. Разве это дело? Смотреть больно в кого ты превращаешься. По наклонной катишься, племянничек.
— Мне Герман Ильич сам наливает. Я только из уважения глоточек, что бы не обижался. А, иной раз совсем не притрагиваюсь.
— Выходит, что все, кроме тебя виноватые: Герман Ильич – спаивает, я – обсчитываю, кто другой – пакостит и всякие козни строит… Один Гена у нас весь такой хороший. Стыдно должно быть: сыт, обут, одет, жильём обеспечен… А, что те деньги? Пропил, с девками прогулял и сиди голодом да холодом.  Теперь, чего уж о том говорить, коль долгов накопил. По долгам сочтёмся и заживёшь, как сыр в масле…
Лидия Вениаминовна вдруг шумно задышала и схватилась за грудь.
— Нервничать мне нельзя, а я все слова не справедливые к сердцу беру…
— Я ведь только спросить… поинтересоваться я хотел… – начал оправдываться Генка. Он почувствовал себя неблагодарным негодяем виновным в тёткином сердечном приступе.
— Наговорил гадостей, извинился и забыл. А у меня через твои обвинения сердце рвётся. Уж и не знаю, отпустит ли на этот раз, – мученически улыбаясь и тяжело дыша, простонала тётка. – Иди, Геночка, кушай пока супчик горяченький. А, денежки-то сдай…
------ ----- ----
«Разобрался? Разобра-а-а-ался! Так разобрался, что весь в долгах и кругом виноватый. Опять провела, как лохопеда последнего. Знаю, что прав, а она так дело вывернула, что и не поспоришь… Бежать отсюда надо, а не спорить. Кроме той Барыни и приткнуться-то больше некуда. В лепешку разобьюсь, но устроюсь к ней, иначе вкалывать мне на этой каторге за спирт с похлёбкой, пока кони не двину».