Парк Памяти

               
Какому родителю не доставляет радости и удовлетворения здоровый смех своего ребёнка? Это действительно чудесно! А если этот ребёнок еще на самокате с люминесцентными огоньками на колёсиках!? А если ещё и любимая собачка величиной с телёнка следом бежит, периодически помечая территорию. 
А если детишек вообще трое. Шустрячки–колобки. Такое удовольствие наблюдать за этими непоседами. Они то  с задором наперегонки носятся по бархатному газону,  то со смехом валяются на мягкой свежей травке, а то  ползают, как юркие ящерки между кустов. Затем, стремительно вскакивая, словно индейцы, ловко вскарабкиваются на деревья, раскачивая их гибкие молодые стволы. При этом обязательное: «Мам, смотри!» будет сопровождать каждое достижение любимого чада.
Стряхивая сигаретный пепел на декоративную плитку возле ажурной скамейки, мамочка, выпуская сизый дымок, нарочито строго будет отвечать: «Смотри не упади, сыночек» или «Доченька, встань с коленок! Мне опять придётся отстирывать с колготок сок одуванчика!». Но это всё так, не сердито, для порядка! А ещё забавнее смотреть, как малыш пинает резвый, разноцветный пластиковый мячик о барельефные плиты, стоящие, как Стоунхендж по кругу в центре парка.
Иногда, за какой-нибудь  из плит, разомлев от пивной истомы,  дремлет местный забулдыга. Но ничего, папка всегда защитит своего юного футболиста от этой потенциальной угрозы. Да и мамочка может швырнуть в  сонного пьянчужку недопитой бутылкой «Туборга». Так, что детишки под надёжной  защитой! Те, кто постарше, умудряются вскарабкаться на памятник и подёргать затвор автомата у солдата в бронежилете. Тоже ведь интересно, хоть автомат и не железный.
В тёплый летний вечер парк бурлит и сверкает сотнями цветных огоньков от самокатов, роликов, велосипедов и гироскутеров. На узорчатых лавочках сидят, строго следя за малышнёй, степенные бабушки, убелённые сединой дедушки. Рядом покуривают, глоточками освежаясь бутылочным пивом мамочки и чуть поодаль, о чём-то  беседуют, негромко матерясь, папы. Тут же выгуливаются собачки, кошки и котята, Парочка питонов на ветках, небольшой аллигатор и бедуинский верблюд прекрасно дополнили бы вечернюю прогулочную обстановку, но, к счастью,  на Спартановке*  такие  твари не водятся.
В глубине парковых теней, на скамейке молодежь перекидывается в картишки, выстроив вокруг лавочки китайскую стену из разноцветных жестяных баночек с живительными напитками, пенящимися от  избытка энергетики.
Всем хорошо и уютно в этом парке. Всем места хватает, все одинаково хорошо уживаются по соседству. Нет места только для Памяти о погибших воинах в Афганистане, ради чего он  и был создан. Парк «Памяти». Забыли о ней и мамы и папы, и  тёти и дяди. И даже  дедушки и бабушки, может быть  ещё помнящие великую войну где-то в глубине  своего детства. А ведь  именно, для дани уважения этой Памяти стояли таблички «По газонам не ходить», которые уже давно валяются покореженными на вытоптанных до голой глины газонах. Ради этой Памяти сажались деревца, с надеждой стать большими. Вырасти, а не быть сломленными ещё не окрепнув. Не быть загубленными, как это случилось  в диких афганских    горах  с жизнями молодых  солдат,  имена которых выбиты  на мемориальных плитах частично стёртые от времени, футбольных мячиков и природных явлений. И не для того укладывалась аккуратная декоративная плитка на дорожки между газонами, чтобы по ней гоняли лихие велосипедисты и гулко носились подростки на скейтбордах,  ловко подпрыгивая, выбивая искры и цветную плиточную крошку.
Я шёл, по тусклоосвещённой аллее парка и не радовался  ни детскому смеху, ни щенячьему визгу. Вечер сохранял духоту июля, не смотря на уже позднее время. Мамы и бабушки понемногу уводили детей, а папы и дедушки разбредались по пивным ларькам, благо на Спартановке недостатка в них нет. Я нашёл пустующую скамейку в тёмном конце парка, сел и закурил. Где-то вдали, ближе к центру города, по соседству с  Мамаевым курганом, отголосками чемпионата шумел новый стадион. Кому в голову пришла такая нелепость – установить безобразные нагромождения железных конструкций, напоминающих  НЛО, рядом с «Главной высотой России»!?  На фоне этого безобразия мемориал теперь, как-то  утратил свое былое величие! Кто с кем играет, я не знал. У меня равнодушное отношение к футболу. Не помню, кто сказал, но кажется  кто-то из английского парламента, что футбол это игра  для людей из низшего сословия с невысоким интеллектом. И чтобы не было у рабочего люда  бунтарских желаний и помыслов футбол необходимо узаконить, как спортивную  игру. Какая-то истина в этом есть. Я сидел и курил. Ждал, когда стемнеет по гуще и народу станет поменьше. В кармане у меня был стаканчик с водкой «соточка» и маленькая шоколадка «Алёнка». Мимо меня медленно  прошёл наряд полиции. Сотрудники не местные, По азиатским лицам либо с Астрахани либо, из Калмыкии. На период чемпионата весь город был нафарширован приезжими со всей страны командами автоинспекторов, уличными нарядами и прочими стражами порядка. Отдать должное, эти ребята резко сократили количество пъянчужек, превративших закоулки  нашего парка  в смрадное похмельное место. Я  докурил  сигарету и  раскупорил «соточку».  Сказав шепотом тост, стоя  выпил залпом водку и опустил пустой стакан  в урну. Звук стекла был явно слышен. Сел и развернув шоколадку, медленно начал жевать ненастоящий шоколад.  Я и не заметил, откуда  появились эти стражи порядка. «Гражданин! Вы  нарушаете общественный порядок! Вам необходимо пройти с нами для  составления  протокола.» Я поднял глаза и увидел двух полицейских – сержанта и старшего лейтенанта. Сержант положил мне на плечо свою руку. Офицер стоял поодаль и молча  смотрел на  мчащиеся по улице  огни потока автомобилей.   «Парни! Вы ошиблись! Я ничего не нарушаю! И никуда не пойду!» От неожиданности я, действительно, откровенно  возмутился. «Хватать пожилого человека за руку, как рыночного воришку – это никуда не годится!» И попытался освободить плечо. «Сопротивление властям усугубляет Ваше положение, мужчина!» отчеканил сержант, крепко  сжав  свои пальцы.  «Подождите. Объясните мне, пожалуйста, в чём моё правонарушение?» Сержант, как по написанному отрапортовал, что в парке, где гуляют дети, отдыхают жители района и т.д. распитие спиртных напитков является злостным административным нарушением. «Здесь пить спиртные напитки нельзя!» - выпалил он и скользнул за моим взглядом  на молодых женщин с пивными бутылками в руках, стоящих в свете жёлтых фонарей и призывающих своих чад идти домой. «Крепкие спиртные напитки,  – уточнил полицейский.
Я уже пришёл в себя  и твёрдо сказал:
- Вы правы, сержант! Ни кому! Кроме меня!   Это его немного обескуражило. - Почему, кроме тебя? Ты что, особый?
- Не ты, а Вы, во-первых. А во-вторых, здесь не парк культуры и отдыха, а мемориал. Вот, что здесь  нельзя делать, так это пинать мячиком траурные плиты! Это точно! И бомжам спать в тенёчке этих плит – кощунство! Детям елозить по газону – невежество! Лазать по деревьям – дикость.  Мамашкам мусорить возле резных скамеек пустыми пивными бутылками – вообще полное безобразие! Для детских игр неподалёку отсюда  есть парк. Парк «Аттракционов». А здесь необходимо вести себя иначе. Ведь на кладбище не играют в футбол?! Или возле «Хатыни» устраивают мотогонки? Вы не были, молодой человек, на «Хатыни»?
-Хватит! выдохнул сержант, - Вставай, пошли.
Я не встал, мало того, облокотившись  на спинку лавки, прижался к ней плотнее. Нет. Я не боялся административного штрафа, не боялся быть посаженным за решётку. Не страшился  оглушающего электрошокера или полицейской дубинки. Я боялся быть униженным! Боялся быть не понятым! Боялся не заслуженной  обиды за моих боевых товарищей!
-Сержант! -  сказал я. Только два раза в году я могу позволить себе пригубить сто грамм водки в этом парке. В день вывода войск с Афганистана,  или как мы его называем  «День  торжественного позора» и сегодня. Я не алкаш и не  бродяжка, а солидный человек.  Потому прошу дать мне спокойно выполнить мою ежегодную ритуальную миссию – выпить сто грамм и выкурить сигарету.
- Что ты несёшь?! В этом парке,  за три недели, я повидал и наслушался  уже  столько - возмутился сержант. Вставай, пьянь волгоградская. Пошли штраф платить.
Мне стало ясно, что  доказывать что-либо этому служаке бесполезно.
- Пошли!
Я, встав, пытался поправить рубашку и брюки.
- Стоять! Без команды ни шагу! - рыкнул полицейский.
-Успокойся, блюститель! Бежать я не собираюсь. И оружия у меня нет. Только удостоверение инвалида войны. Показать?
- Мне оно не к чему. Покажи лучше паспорт - потребовал сержант и вновь дёрнул меня за локоть.
- Подожди, - неожиданно скомандовал  офицер, - В чём дело, мужчина? Бред какой-то! Что за право, дающее Вам пить  здесь,  в парке? Идите и пейте дома сколько угодно.
 Сержант убрал с моего плеча руку.
 -Вот оно,  моё право!
 Я достал из кармана рубашки удостоверение инвалида войны с вкладышем, в котором  были  перечислены все «горячие точки» где  мне пришлось  побывать,  все мои боевые награды и ранения. Он, при блеклом свете паркового освещения, вглядываясь,  внимательно рассмотрел его  и спросил: - А почему  можно употреблять   именно дважды?
 - Потому, что 15 февраля, уже говорил,  здесь, после митинга,  пьёт вся  наша боевая братва, а сегодня… и я  подошёл к одной из мемориальных плит.
- Смотри, старшой. Вот фамилия лейтенанта  и дата  его гибели. Это мой сослуживец, мало того, он  мой земляк и  боевой друг. Он погиб, своей группой прикрывая отход моей, когда мы выносили из боя раненых. Тех, которые сегодня стали инвалидами, но остались живыми. И, благодаря которому,  в списках этого мемориала нет их имён.»
Я  пальцем упёрся в фамилию, поблекшую от времени, а глазами в глаза полицейского.
- Это он. В этот день я поминаю его. Ежегодно! Обязательно! И именно здесь!
- Не морочьте голову, -  вновь    пробубнил сержант.    Было видно, что ему неубедительны мои объяснения.
-Успокойся, Алдар, - назидательно обратился  к нему офицер. Я ему верю. Убеждён, это правда!
Сержант недовольно  буркнул что-то в ответ и, повернувшись, пошёл в сторону.
- Стой, сержант! - приказал старший лейтенант. Извинись, пожалуйста, перед ветераном. 
И добавил, обращаясь ко мне:
- Здоровья вам, товарищ полковник. Вы правы. Вам можно! Ещё раз здоровья! Извините.
 И, козырнув, офицер, не оглядываясь, двинулся вглубь парка. Сержант, удивлённо взглянул на него,  и  чётко отсалютовав мне, двинулся следом. Я стоял, пытаясь  спрятать глаза в густой  тени вечера. Мне не хотелось, чтобы кто-то видел мои слёзы. Лёгкий ветерок прошелестел  парковой листвой, а мне показалось, что это парк «Памяти» вздохнул глубоко и облегчённо.
                2018г.
*Спартановка это центральная часть Тракторозаводского района г.Волгограда