Привычка думать дискордантно. Продолжение следует

Я тебе сказку расскажу.
Была на свете одна тетя.
И у неё не было детей и счастья вообще тоже не было.
И вот она сперва долго плакала, а потом стала злая.
                М.Булгаков “Мастер и Маргарита”

Предисловие.

Если б мне когда-то сказали, что я буду на собственном примере знать, что такое дискордантная пара, я бы... не поверила? Вовсе нет. Рассмеялась бы в лицо? Не угадали. Отшутилась? Вновь неверно. Я бы не поняла, про что это. А когда узнала, то испугалась бы и потеряла смысл жизни. Зачем тогда быть примером в школе, становиться лучшей в университете, закончить с отличием аспирантуру и выделяться мегапрофессионализмом в работе? Как хорошо, что мне не снился вещий сон про "это",  и гадалки, везде ко мне пристающие, никогда мне даже не намекали про часть моей дискордантной жизни... Иначе я б не стала тем, кем стала. Иначе я не пропустила бы себя через мясорубку страшных событий.

Почему решила написать книгу? Эмм... ну, точно не потому, что я считаю себя гениальным писателем. И уж точно не из-за того, что хочется иметь на полке собственное издание. Меня даже немного раздражает, что сейчас все подряд пишут, а я не люблю быть, как все... Но этот безобразно скомканный опыт моего первого несчастно-счастливого брака растет внутри меня и мешает мне дышать. Мне даже кажется, что не от травм у меня головные боли, а из-за этого странным образом присосавшемуся ко мне опыту. Если честно, я даже боюсь не писать, иначе у меня взорвется часть мозга, и я буду остаток жизни находится в вегетативном состоянии. Такая а-ля фобия у меня. Короче, молчать нет сил. Если даже один человек прочтет моё детище до конца, я буду довольна, что чисто технически главная мысль донесена. А если у читателя так же немного заболит голова, как у меня, то буду считать, что цель достигнута, и не зря столько бессонных ночей я выкрикивала через клавиши свою боль. Миссия моя куда более глобальна, нежели желание издать "хоть какую-нибудь" книжонку. Она носит исключительно романтично-медицинский характер.

Начну по порядку.

Книга 1.
Ласковый убийца эмбриона моих чувств

Босиком бежать по лугу…
Видеть солнце! Видеть маму!
Голова от счастья кругом!
Я живу! Не жить не стану!
Одолеть хотела вьюга
Неожиданно и рано.
Голова от счастья кругом…
Видеть маму… Слышать маму…

СВАДЬБА

«Света, не забывай отццца», - строчил мне папа пожелания на память. Таких записок была уже стопка, практически с одинаковым текстом (только менялась очередность слов), но изрядно подвыпивший родитель не мог остановиться. Помнится, была когда-то реклама, мужчина увлеченно печатал на машинке, рядом надоедливо летала муза, он не выдержал и прибил летающее вдохновение печатным станком. Видела бы я эту папину музу, то так же незамедлительно раздавила бы ее зелененькое змеевидное тельце... Оглядевшись по пустым бокалам, музы там уже не нашлось, она вовсю верховодила в мозгу а-ля писателя.

Вообще день не задался с утра. За час до росписи мы с Олегом метались по рынку в поисках картошки и ремня для его брюк.  Но тут ничего удивительного, я уже привыкла к таким непредвиденным ситуациям в жизни. Свидетелей ждали рано, но никто так и не приехал. Будущая свекровь негодовала: «Где подруга невесты? Обычно приезжают помогать!». Мне было неудобно за это – порядков по приготовлению свадеб я не знаю, да и в чужой семье права голоса еще не имею, наверно… Суета сует, никто ничего не успевал…

Когда все же Валерия прибыла с детским горшком в виде свадебного подарка и со своим парнем, который по умолчанию являлся свидетелем, то надо было уже ехать в ЗАГС, времени оставалось в обрез. На пути выстроились враги-соседи со своими странными обычаями «не выпускать просто так будущих новобрачных из подъезда». Неужели опаздывающим людям безумно интересно отгадывать какие-то загадки и отваливать непонятно кому и непонятно зачем кровно заработанные деньги?
 
Прорвавшись сквозь толпу, так настойчиво желающую счастья молодым, наконец, можно было разглядеть остальных гостей, прибывших на свадьбу. Их было не особо много, праздник планировался в тесном кругу в домашней обстановке. Свадебного платья тоже могло не быть, я с удовольствием облачилась бы в более удобный наряд, но белые приличные костюмы стоили дороже дурацкого пышного платья с фатой.   Да и свекровь мечтала в такой день видеть с сыном «ряженую куклу на самоваре»… Когда живешь в чужом доме, надо многое терпеть и искренне любить всех, кто там есть. Наталья Николаевна была ко мне добра, приняла, как дочь, я не могла разочаровать новую маму.

По дороге в ЗАГС полопались на машинах почти все шарики, они просто не выдержали такого потока ветра от спешащей к росписи скромной свадебной делегации. Приехав с небольшим опозданием, жених обнаружил, что в фотоаппарате сели батарейки, кто-то побежал их покупать. Вообще все дальше было смутно, быстро, скомкано… Живая музыка, пересохшее горло Олега на ответе «Да», забытые ведущей кольца новобрачных… День на редкость ужасный. (Свадьбы у всех такие???)

Я вообще странно переживаю праздники. Они проходят в каком-то оцепенении, тумане. Голоса, словно вдали, а лица, будто за ширмой. Совершенно непонятно стремление людей ездить после бракосочетания по каким-то достопримечательностям и красивым местам. Пробки, потерянное время, - ради какой-то пары-тройки фотографий, которые обязательно не получатся, и которые в жизни посмотришь лишь один раз с отвращением: «Ну, и рожа у меня тут!»

Ленин был весь в испражнениях птиц, словно на голове была белая разорванная шапка-ушанка. В этом «знаменательном» месте уже находилась одна взрослая компания: пышная невеста в желтом платье, ее счастливый жених и трое друзей. Наверно, больше никто не влез в их свадебный кортеж. Хотя, что судить, у нас особо тоже шика не было. Обычные «семерки» и «девятки», все скромно. Так что отличие было только в количестве друзей и цвете платья. Дурман в голове начал рассеиваться, наконец-то они муж и жена, надо бы отметить!

Мне наливали лимонад, я не могла видеть шампанское и другие спиртные напитки после недавнего случая…

За три дня до свадьбы мы с Олегом поехали на встречу к своему бывшему коллеге по работе. Он собирался отдать долг, а это как раз кстати, лишние деньги на торжество не помешают. Валентин был нетрадиционной ориентации, причем очень откровенный в своем выборе, пришел не один, отдал лишь половину обещанной суммы, вдобавок «раскрутил» нас на «мальчишник-девичник» в одном лице. Мне много не надо, на голодный желудок я быстро лишилась рассудка, жениху пришлось в прямом смысле тащить меня до дома. В метро вызывали скорую, так как я потеряла сознание, а когда очнулась, то меня уже несли по эскалатору Олег и милиционер. Конечно же, я была возмущена, начала вырываться из рук чужого мужчины, так что представитель правопорядка быстро буркнул: «Тащи ты ее сам!» и побежал по своим срочным делам.
Каково же было удивление соседей, когда у подъезда Олег волок любимую «в стельку пьяную»! И сколько радости было у них! Ну, слава богу, есть и похуже их дочерей! Нашел себе пьяницу! Свадьба на носу, а она уже проявила себя! Что ж будет дальше?
А сегодня они с такими же счастливыми лицами поздравляли их у того самого подъезда и желали долгих лет любви…

Три дня – это мало, чтоб организм отошел после отравления, так что я не могла смотреть на алкоголь. Сегодня мои напитки – это компотики и лимонады. Первые тосты за счастье молодых, первые семейные поцелуи… Неужели мы с Олегом – уже новая ячейка общества? Громко звучит, но это так. Теперь впереди что? Рождение детей, обустройство семейного гнездышка… Ух, как все интересно и по-новому! А горшок уже есть!

Дома еще не успели накрыть на стол. Я кинулась помогать и застала свою маму, плачущую на кухне. Может, она огорчена моим выбором? «Светочка, я рада, но так грустно почему-то…» Родители вместе приехали на поезде лишь утром, они давно в разводе, а тут пришлось ехать вместе, что доставило маме дискомфорт. Они были абсолютно с разных планет: мама – эффектная интеллигентная женщина, деловая и динамичная, а папа спившийся, резко постаревший, и при этом, очень наглый товарищ. Сваты тоже оказались не особенно приветливы, все в свадебной суете, поэтому в гостях было, мягко сказать, неуютно. Слезы мамочки застряли у меня в душе, лучше б мне не видеть этого… Мы с мамой очень близки, ее мнение для меня важно, осознание того, что я могла допустить ошибку в выборе спутника жизни, немного омрачило праздничное настроение…

Из прибывших гостей было мало людей со стороны невесты: родители и свидетели. Так как торжество отмечали дома у жениха, то я не могла позвать близких родственников и друзей на праздник, свадьба обещала быть скромной и похожей, скорее, на день рождения.

Звонили по телефону и родственники, и друзья, но мне запомнилось только одно поздравление… От Оксаны. В день моего бракосочетания она выразила сомнение в правильности моих действий, мол, рано, мы с женихом решились на такой ответственный шаг. Обидно слышать такие слова в праздничный день. Не помню, что я ей сказала, но настроение она мне явно этим испортила… До сих пор помню, как я стою в коридоре с трубкой в руке и с шоком в голове. Это был наш последний разговор…

Наверно, мы с Олегом были слишком молоды для такого шага, но когда думаешь, что любишь, то «мечтаешь о пожизненном заключении»… Слова Ромена Роллана из книги «Очарованная душа» очень мне нравились, но до встречи с женихом в полной мере я не могла понять их значение.  Конечно меня настораживало, что в семье будущего мужа никто не получил высшего образования. У них дома нету не то, что библиотеки, а даже ни одной книжной полки, но я свято верила, что Олегу смогу привить любовь к чтению и учебе. Мне всего 19 лет, я на втором курсе университета, а ему скоро будет 21, он только после армии. Мы оба пока ничего не достигли, оба сырые материалы. Бабушка Катя всю жизнь гордилась, что выучила безграмотного дедушку, а они являлись примером образцовой семьи для меня, любимой и любящей внучки. Жаль, их не будет на свадьбе, они уже старенькие для поездок в другой город.
Застолье уже было в самом разгаре, когда папу захватила опьяненная его перегаром муза. «Светочка, не забывай отццццца», - уже неизвестно которая по счету записка лежала в тарелке у «заботливого» папы. Видимо, рука так же заикалась, как заплетался язык.

Мама немного была раздражена из-за бывшего супруга, видимо, нахлынули воспоминания о столь уже давних семейных скандалах пьяного муженька. Тошнотворный комок стоял у нее в горле, а ведь впереди еще обратная поездка с ним в поезде, снова люди будут думать, что эти уже совершенно чужие друг другу люди – семья.
Сначала я сняла «барабан» с подола свадебного платья, а потом окончательно переоделась в привычные мне джинсы. По такой жаре нереально долго держать марку «правильной» невесты. Корсет, пышные юбки – не для меня. В моем характере никогда не замечали женственной натуры, мне самой иногда казалось, что только в своих стихах и дневниках я ранимый и нежный человек. Мама меня называла «дубиной» за неспособность влюбляться, как девчонки, а на работе мужчины называли «железобетонной» за недоступность. И вот я жена самого обычного парня с сомнительным интеллектом и странными родственниками… Вызов самой себе? Или желание закрыться внутри коробочки по имени «семья»?

Один я все-таки сделала вывод из сегодняшнего дня: никогда больше в своей жизни не позову папу и маму на один и тот же праздник.

Уснули мы с Олегом уже на брачной кровати. На нас смотрел красный детский пластмассовый горшок, как бы намекая на продолжение рода. Но этому никогда не суждено было сбыться. Увы. Или к счастью?...

БЕРЕМЕННОСТЬ

Узнала я об этом не сразу. Первый тест показал отрицательный результат, но через пару дней второй - нарисовал две заветные полоски.

Это было счастье для всех. Свекровь давно мечтала приковать сына цепями в виде детей, лишь бы он не ошивался со своими дружками-наркоманами.
«Шикарный» сюрприз после свадьбы, эдакий кот в мешке, - шлейф телефонных и дверных звонков от безумных голодных до дозы друзей. Олег - единственный, кто работал в их «дружной» компании, поэтому они постоянно выпрашивали у него денег и всячески соблазняли сойти  с "неправильного" пути по названию «семья». Один из них, самый активный, по кличке Карась, даже звонил лично мне, мол, я украла Олега и не даю им общаться. А я, если честно, не до конца понимала всю серьезность происходящего, никому ничего не запрещала, - мой молодой супруг сам за мной прятался от той а-ля жизни. Конечно, мне было интересно, чем дышит мой любимый человек, но я боялась спугнуть доверие так быстро, а, может, опасалась услышать «то самое». Придет время, сам расскажет.

Синдром лимитчицы. Да, наверно, и он сказывался. Я понимала, что живу в чужой семье, хотелось помогать и быть нужной, было страшно что-то сделать не так. Мне кажется, что я и в бога верила только потому, что так было принято в той семье. Ругань, пьянство свекра, смирение свекрови, по выходным – причастие и исповедь в церкви. И снова день сурка. Но ребенка я ждала всем сердцем.

Беременность - не болезнь. Наталья Николаевна много раз рассказывала, как мать ее супруга гоняла невестку по клубничным грядкам весь срок. И ничего – родила она и Олега, и Андрея! Вот и я не успела опомниться, как стояла на жаре перед вкусными и аппетитными убийцами моего детёныша. Прополка, 158 приседаний, и я с кровотечением в отделении женской гинекологии...

О вершитель судеб врач-гинеколог Середа! Высоченный, наглый, он предстал предо мной, как антибог, с журналом обхода палат патологии. «Что ты ешь всякую дрянь?» Я аж поперхнулась помидором, который вот-вот откусила, искренне веря, что клетчатка – это жизнь… «Какие там витамины? Весна на улице!» Теперь я смотрела на недоеденный томат, как на обычную пустышку: «А что тогда можно есть?» Доктор был немногословен: «Я бесплатных консультаций не даю.» И ушел. А зачем приходил?

В коридоре был телефонный автомат. Купив карточку в больничном магазине, я набрала свекрови на работу и рассказала, что нам надо чем-то платить врачу за консультации в бесплатной городской гинекологии. Денег особо у нас не было, взяток давать никто не умел, да и стыдно как-то… Наталья Николаевна, ставшая мне уже мамой, принесла целый пакет хорошей колбасы и остальной провизии. Неуклюже я передала «съедобную плату» утром Середе в коридоре до обхода… «Так что мне можно кушать?» Если интересно, то он мне ответил: «Гречку». И всё. Лучше б мне свекровь энциклопедию для беременных купила за стоимость колбасных изделий… Или надо было ему положить в карман несколько купюр? Не умею, моя беда…

Как мы рассматривали с Олегом на лавочке у больницы первое УЗИ нашего малыша! О эта фасолинка так на тебя похожа, дорогой! Мы были поистине счастливы.
 
Вообще, я считала живущего в животе ребенка чудом. Почти год мы с мужем не могли зачать деточку. И тут я уехала на весеннюю сессию в свой родной город. Олег мне спокойно учиться не давал, вечно висел на телефоне, скучал, звал меня домой.

Друзья тоже разрывали меня на части – всем хотелось встретиться, давно не виделись. Мои контрольные в институте куда-то пропали, найти их не могли, я ничего не успела сдать вовремя, пришлось перенести возвращение в Москву пока на неопределенный срок… И тут в один день я сдаю все зачеты и экзамены! Радости моей не было предела! Я летела домой! Конечно, это был уже дом моей сестры, но я там родилась и прожила всю жизнь, так что роднее этой квартиры у меня пока еще ничего не было в мире…

Во дворе меня встретила соседка: «Светочка, а у вас горе…»
Ночевала я в ту ночь с папой, чтоб не оставлять его наедине с умершим дедушкой, который скончался у него на руках… Я так решила для себя, что именно всевышние силы меня оставили тут на некоторое время, не дали уехать вовремя, иначе пришлось бы срочно возвращаться на похороны… Взяла с собой вышивку скоротать печальный вечер. Похоронка увезла дедулечку, а мы с отцом остались одни. В приметы я не верила и не верю, но потом мне сказали, что вышивать в доме покойника нельзя, мол, словно колешь ему глаза… Зачем я такое услышала? Теперь, вспоминая, жутко от мысли, сколько раз я вонзила иголку в картину. И будто руки в крови… А ведь я не верю в приметы… В тумбочке, где было полно газет и журналов, что-то неожиданно стукнуло. Мы с папой переглянулись, ничего друг другу не сказали, я продолжила рукодельничать. Второй раз стукнуло там же.

Отодвинули стол, открыли дверцы тумбочки. Одни газеты и бумаги. Я стала их оттуда вытаскивать…

В самом углу, под грудой макулатуры, стояла лампада. Лампада! У атеистов, абсолютных и категоричных по вопросам бога дедушки и бабушки, - в доме лампада? Я ее потрясла: да, стук именно этот. Решили, что это знак. Зажгли.

Вечер продолжили, как и начинали. Папа читал газету, я вышивала.

Ровно полночь. Сумасшедшая кукушка проорала двенадцать раз (вообще не понимаю, как мои дорогие прародители столько лет круглосуточно терпели эту птицу в доме), на последний ее вопль с резким стуком распахнулась входная дверь. Она самозахлопывающаяся, никогда с замком проблем не было… После этого нас с папой ветром сдуло из этой квартиры.

Мама, конечно же, не особо была рада явлению бывшего супруга, особенно на “переночевать”, а что делать? У нас, наверно, были такие глаза, которым отказать невозможно, мы бы все равно прошли сквозь стены, чтоб оказаться внутри. Папа маме твердил одно: «Аня, мы были трезвые!» Каждый раз, когда он это повторял, я его перебивала, чтоб говорил только за себя, так как я трезва всегда! Ну, за редким исключением, молодежь же…

Утром я побежала к священнику, который нас с Олегом венчал. Да, совсем недавно, на венчание мы приезжали ко мне на родину, так как только тут друзья посоветовали очень хорошего человека, который сможет совершить для нас обряд. Он меня успокоил, что мистики тут нет, мол, это не дух дедушки приходил накануне, а именно дьявол (ну, конечно, кто бы сомневался) нас с папой запугивал в разных обличиях. И, если б мы оставались там, то он бы продолжил нас проверять, так как мы якобы «повелись» на его хитрую игру. Самое главное, что я и тут «повелась» и успокоилась.

Вообще, этот священник меня не только венчал, но и перекрещивал. Да, не крестил, а именно перекрещивал. Я до 17 лет считала себя абсолютной атеисткой (никто в семье не верил в Бога), так оно и было. Но то ли мода на религию, а, может, и правда люди одумались после долго затмения, но факт остается фактом, - на меня всё оказало зомбирующее действие. Я мучилась, почему же ко мне не приходит вера, читала, что это приходит к людям, как гром среди ясного неба, а у меня над головой банально сияло солнышко. И тут мне приснился сон. Что-то страшное произошло в городе, но самой катастрофы мне не было известно. Перевернуты дома, а женщины спокойно выходят на балконы и вешают белье. При чем, балконы не перевернуты, а дома – да. Во сне было ощущение ужаса. Одна мысль в голове: Бог есть, Бог есть, Бог есть. Я с нею и проснулась. Обрадовалась, что «вот оно произошло», выбрала себе быстренько в крестные отцы папу лучшей подруги, чтоб повязать нас обеих узами таинства крещения и стать сестрами, пока смерть не разлучит нас. Я его действительно любила, как папу, а ее, как свою сестру.

Крестной мамой стала подруга детства моей мамочки, веселая и активная женщина, нас часто с ней сравнивали, так как мы обе бараньего знака зодиака. Она всегда шутила по поводу моего досрочного появления на свет: «В семье должны быть овны!»

Крестили меня в уютном маленьком домике из красного кирпича, мы всей компанией радовались, что были единственными в церкви.

Да не тут-то было. Оказалось, крестил меня раскольник. В общем, пришлось меня перекрещивать, чтоб мы с супругом смогли обвенчаться. Спустя 2 месяца после этого события священник, который меня перекрещивал, венчал и успокаивал по поводу дедушки, - подался в другую веру. Фух, слава богу, я успела в тот короткий срок, пока он был православным! Тут нам вроде как повезло, а то б третий раз пришлось проходить таинство крещения или второй раз венчаться...

Вернувшись в Москву после похорон дедушки, я узнала, что жду ребенка. Опять, не будучи суеверной, я подтвердила одну версию народных примет, что для рождения ребенка нужно освободить место в семье. Дедушка пожертвовал, видимо, ради меня, своей жизнью. И зря. Могучий судья женских животиков Середа не дал этому свершиться.

В патологии я пробыла 3 недели, ко мне в палату положили несостоявшуюся несчастную мамочку, у которой из-за гриппа случился накануне ночью выкидыш. Спасибо, дорогой и любимый мой врач! Конечно, мне было ее жаль, сочувствовали ей все. Такое горе пережить тяжело. Но мы-то лежали на сохранении, а инфекция не лечится выкидышем…

Меня выписали, даже не осмотрев. Я заболела гриппом.

И снова кровотечение через неделю. И снова скорая. И снова эта же патология. «Тебе надо было лежать!» - грозно возмущался Середа. «Да вы ж выписали, сказав, что у меня всё хорошо, даже на осмотр не позвали!» Спорить было бесполезно, да и честно говоря, не было сил…

Рожала я всю ночь. Именно рожала, потому что на выкидыш это не смахивало даже близко.  Потом я несколько лет не могла есть курицу… Белое мясо, исчезающее в унитазе, было в памяти еще долго.

Как я ни пыталась найти медперсонал в ночном коридоре: стучала во все двери, - всё было бесполезно. Ужасная боль от схваток и безнадега делали меня похожую на загнанного в клетке зверя. И тут выходит она: заспанная, злая от пробуждения, орущая на меня медицинская сестра (а сестра ли?). Отчитала меня за то, что я колотила в двери, оскорбила меня, но в конечном счете мои мольбы дошли до нее, и она вызвала дежурного врача из другого корпуса. Легче мне не стало. Боль не покидала, тем более, я уже знала, что потеряла самое важное на свете… Пока все «спасатели» просыпались, мой мертвый ребенок уже плавал в канализационных трубах…
«Что ты ревешь? Ты готовишься стать матерью!» - как во сне, прозвучал грубый голос дежурного врача. Какой матерью? Совершенно не помню, какой вердикт мне выдвинула та женщина, искренне думающая, что она доктор…

Утром меня окружили девушки из отделения, рассказывая наперебой истории, аналогичные моей ночной… И вот они передо мной с пузиками, полными надежд. И я поверила. Поверила, что во мне снова есть жизнь после того, как я «родила смерть».

Я ждала врача у «околицы» патологии. Он опоздал и прошел мимо. Я думала, что ему расскажут про ночную трагедию, и он позовет меня первой на осмотр. Часы шли, а никто не приглашал. Я пошла сама. «Ты что, экстренно больная, чтоб тебя смотреть прямо сию минуту?» От такого хамства я просто опешила. А кто тогда считается экстренно больным, как не истекающая кровью всю ночь пациентка?

Когда моя очередь всё же подошла, я была совершенно уверена, что снова беременна. Да и сам врач при осмотре не увидел, что ребенка там нет. Наоборот, пытался всячески унизить «мой эмбрион», мол, он там отстает в развитии, нужно делать аборт. Я, как могла, защищала себя и свою крошку: «Как вы можете так говорить со мной, это мой первый ребенок!» Он усмехнулся: «Какой ещё ребенок? Это плод неразвившийся!» Я снова возмутилась: «А зачем вы женщин, идущих на аборт по направлению, ругаете, что они детоубийцы? А им рожать нельзя по болезни! Они и так плачут! А меня сами склоняете избавиться от малыша? Моей маме тоже говорили, что я отстаю в развитии, когда она носила меня под сердцем, но я же родилась нормальной!» Его лицо просто исказила неприязненная гримаса: «Нормальной? Чем же вы нормальны, если даже выносить нормально не можете?» То есть, мама должна была сделать аборт и не родить меня? А как же все мои успехи в учебе, в работе? Меня даже в детстве называли вундеркиндом, а он меня считает отсталой и ненормальной из-за неспособности выносить дочку или сыночка?

Я его уже откровенно ненавидела, мне было все равно, что он обо мне думает. «Я полностью проверялась и планировала эту беременность здесь же, у вас, в женской консультации». И тут он убил меня наповал фразой: «Значит, муж должен был обследоваться». Парадокс, пять минут назад было сказано, что меня рожать не стоило, а тут спокойно говорится, что я уже в норме, а виноват в тяжелой беременности мой муж?

Беседовать с ним больше не хотелось, мне нужно было сделать УЗИ. В этом отделении ультразвуковой кабинет был закрыт на ремонт, я позвонила по телефонному аппарату домой, чтоб супруг за мной приехал и отвез на обследование.

По совету Кати (жена двоюродного брата Олега мне стала близка в последнее время) мы отправились в центр Москвы в гинекологическую больницу к лечащему доктору моей новой подруги. УЗИст, она же хирург-гинеколог, при обследовании сообщила, что ребенка там нет, мало того, чтоб я отказалась от «чистки», так как у меня там и так всё вышло (ещё бы, всю ночь рожала, как полноценного ребенка!)… Можно было себе представить, какая я была злая на Середу!

Я просто влетела в ординаторскую, где сидели все специалисты дородового отделения, с заключением УЗИ и показала своему «калечащему» врачу отсутствие своего «плода неразвившегося» на снимке! Нет больше фасолинки!

Боже, какой был хохот! Они смеялись хором! С меня… Просто ржали.
 
«Ну, теперь жди понедельника, пойдешь на «чистку», в пятницу вечером тебе аборт уже делать никто не будет».

В пятницу вечером я была уже дома, сбежав через окно палаты в руки моего супруга, несостоявшегося папы…


ВХОД В СЕБЯ

Год после фасолинки описать сложно. Я не выла в подушку, как белуга, я  даже не говорила о случившемся, но в голове боль тикала, как часы… Казалось, что стрелки этих часов расколотят мои виски вдребезги, и мозг вытечет в эти форточки…

Почему так? В моей семье не было ни одного выкидыша, напротив: сплошные аборты… Какой-то непонятный диагноз: невынашивание...
 
Священник в церкви меня убил напрочь на исповеди: замаливать выкидыша надо так же, как любой другой аборт, потому что это и есть аборт, только не по своей вине. Не моя вина, но замаливать - мне. Ничего не понимая, я замкнулась в себе. На год.

Мне снился бесконечный коридор больницы, где эхом протяжно звал голос:  “Мама-а-а-а-ааа!!!” А я бегаю по этажу и стучусь во все двери, но никого… Как тогда, когда никто не пришел ко мне на помощь, чтоб спасти фасолинку.

Лена, моя родная сестра, думала, что я потихоньку схожу с ума, видя мой застывший взгляд и отрешенность. В тот период я даже редко о чем-то думала.

Мы с сестрой стали близки не сразу… Она вспоминает время своей внезапной ко мне любви - мой переходный возраст, когда ей меня стало жалко… Жалость - нереально сильное чувство, способное на многое. И пока она во мне видела сильную маленькую девочку, сестринская любовь спала, а я раздражала, потому что для всех была младшенькой...

На самом деле какого-то особого к себе внимания от близких я не замечала, но детская ревность может взрастить и не такие красочные ужасы обделенности. Если честно, если бы она мне этого не рассказывала, то я была бы уверена, что мы безумно любили друг друга с пеленок, что мы чертовски близки были всегда.

В лениных воспоминаниях всегда надо мной висела какая-то табуретка, наносившая мне удары, но как ни пыталась я вспомнить тот “красочный” момент из детства, никакой табуретки не воспроизводилось. То ли память заблокировала плохие фрагменты из жизни, то ли я уничтожила в душе все наши драки, то ли этот предмет мебели просвистел мимо меня, не задев по касательной, - в любом случае любовь этим не испортишь, наша связь была тесной и непоколебимой.

Не смотря на близкие отношения, марш Мендельсона мы друг у друга на бракосочетании не слышали...

Когда Лена вышла замуж, меня оставили охранять дом за городом и следить за собаками, - конечно, это важнее, чем долгожданное событие, тут даже спорить не о чем... И пока вся семья поздравляла сестру, я в свои 16 лет сидела на “фазенде” и представляла, какая, наверно, Лена - красивая невеста… Слава богу, потом удалось лицезреть по фотографиям единственную свадьбу своей сестры, оценить ее трогательный наряд и эффектную прическу. Воспринимала это, как норму, обид не было кстати совершенно. Как ни странно… Может, потому что понимала безвыходность положения, а, может, потому что не очень симпатизировала ее жениху, который в мою сторону мог иногда сказать какую-то пошлость, совершенно забывая, что я совсем еще школьница и невинная девушка, а не его собутыльник.

Когда выходила замуж я, у Лены была маленькая доченька на руках, она ко мне приехать не смогла, как и ставшие старенькими бабушка с дедушкой. Пришлось нам с Олегом сделать свадебный круиз, посетив два города, где в одном были родственники по его маме, а в другом - вся моя родня. Свадебное платье я надевала четыре раза, включая венчание… С нас уже смеялись, мол, когда ж вы уже поженитесь наконец! Потом где-то я прочитала, что в старину новобрачные ездили по селеньям, где жили их близкие и дальние братья-сестры, так что мы смогли соблюсти традиции предков, не зная об этом нисколечки…

Именно благодаря нашему круизу удалось всем побыть на нашей свадьбе без особых затрат на поездку в столицу. Запомнилось особенно то, что, приехав на родину Натальи Николаевны, отмечали торжество на улице, во дворе деревни, под песни местных баянистов и самодельный “коньяк”. Некоторые гости пришли в спортивных костюмах, удивившись, что мы в свадебных нарядах, но ни коим образом не смутившись: “Мы потом на футбол поедем!” Забавные получились общие фотографии - микс вечерних нарядов с повседневными футболками и трико, классических туфель с разбитыми кроссовками…

На моей родине собрали гостей в квартире, где я провела детство и юность, куда пригласили всех наших близких людей и друзей. Запомнилось только то, что когда я попросила на ушко Максимыча, мужа Лены, не материться в нашем доме, он демонстративно ко мне повернулся и громко сказал: “ПривыкАй!” Такое ощущение, что я лицо свое в этот момент увидела со стороны: невеста в белом, как бы именно она виновница торжества, с глазами недоуменного клоуна. Да, именно клоуном я тогда себя почувствовала, который мечет бисером и жонглирует перед… Не стоит, Света.

Обряд венчания в нашей семье прошла только я, но все равно не помогло это мне родить сына. “Невынашивание” - это слово повисло в густом воздухе, я им задыхалась, как в газовой камере, но выперхнуть и выкашлять его из себя не могла. Олег казался каким-то далеким и посторонним. Окружающих я слышала, словно из подвала, - их голоса были на низкой громкости, а включать звук в своей туманной голове я не хотела…

Маме я стала звонить всё реже, а Лена сама писала мне письма, как живет, как работает в ночные смены, поддерживала меня, как могла, но ни слова не говорила о запоях своей свекрови… Ни в характере жаловаться. А жаловаться было чем… Моя Наталья Николаевна на фоне мамы Максимыча казалась ангелом во плоти: сразу меня приняла, прописала, всегда была рядом, защищала и оберегала. Сестре моей так не повезло: ее свекровь с выпученными белыми глазницами без зрачков шла с выставленными вперед руками душить Лену на девятом месяце, беременная сноха чудом привела ее в чувства своим голосом… Белая горячка - не просто состояние этой мужиковатой женщины, этой фразой можно было охарактеризовать весь брак моей сестры. Даже отей Лениного мужа, живя с такой женщиной, сбежал в какую-то деревню жить отшельником, оставив ее с ребенком на руках. Сначала наша семья его не понимала, но спустя время его уже никто не осуждал.

Ревность матери к невестке, посвятившей свою жизнь сыну и которую бросил муж, - страшное дело. Максимыч родился мертвым, ребенка реанимировали врачи, но, видимо, мозг роженицы, еще тогда дал сбой от горя, а восстановиться она уже силы в себе не нашла.

По пальцам можно посчитать, сколько раз я была в гостях у сестры во время брака, и то это были непродолжительные посещения. Два раза в год, как в колонии строгого режима, но только не через стекло, а хотя бы в раскрытую дверь. И на этом "спасибо"...

И вот о странных вещах начинаешь задумываться: лучше чтоб родился ребенок в таких условиях или чтоб превратился в ангелочка на нескольких месяцах беременности…

Я выбрала б жизнь. Конечно, жизнь. Всегда и везде.

Но, Света-Света, говорю я себе, если б ты знала, что уже тогда фасолинка спасла твою жизнь ради будущего, а ты была уверена, что не смогла сделать всё ради ее рождения...

Да, я весь год не жила в этом мире после того, как своего первенца смыла в унитаз... Не жила, а просто просыпалась, весь день что-то делала и засыпала.

Наверно, это состояние продлилось бы дольше, если б не страшное событие, благодаря которому я вылезла из своего панциря...

Сон. Бесконечный коридор больницы, голос:  “Мама-а-а-а-ааа!!!” Я бегаю по этажу, стучусь во все двери, и… Наконец, одна из створок открылась, но там совсем не то, что я ожидала… Совсем не то...


ВЫХОД ИЗ СЕБЯ

У меня в старших классах была собака Альфа породы дог, ее привели знакомые, нашли на улице, а мама пожалела и приютила в нашей квартире. Она болела чумкой, заразила нашу красивую черную немецкую овчарку Джесси, которая уже жила в то время с нами, обе еще были щенками. Овчарка умерла, а Альфа оказалась живучей. Но когда она еще не выздоровела, у нее был жуткий понос, как вода, от кухни до входной двери. Просыпалась я специально на час раньше до школы, чтоб это всё убрать. На уроках, мне казалось, постоянно, что я бесконечно воняю, но никто не чувствовал, кроме меня, этот запах, который у меня был перед носом и проник в мое нутро. Я не понимала, почему я должна выводить на прогулки эту гадкую собаку, возиться с ней, хотя я ее не хотела, не просила, тем более, из-за нее умерла другая, которую я любила. Я была уверена, что ненавидела ее всеми фибрами...

И вот однажды поехали мы всей семьей на базу отдыха, была дождливая погода. Альфа упала в речку, а глинистые скользкие берега после ливня не давали ей попасть на берег, она тщетно цеплялась лапами за безразличные к ее горю мокрые высокие обрывы и скулила, я кинулась ее спасать и вытащила ее из речки, хотя вообще не умела плавать.

Мама на меня смотрела, открыв рот: "Лена, это ты ее так ненавидишь?" После этого мы с Альфой были не разлей вода...много лет. До тех пор, пока отчим не продал ее каким-то людям для охраны дома. Она сбегала несколько раз и находила наш дом, но я этого уже не знала. Я до сих пор не могу простить себе то, как я могла допустить это. Но я была школьницей, и это сделали без моего ведома. Не знаю, оправдание ли это для неосознанного предательства.

Я ощущала себя загнанной в чужую клетку, как моя далекая и покинутая Альфа. Долгие месяцы я не понимала, где я, кто я без фасолинки, зачем я продолжаю видеть мир и дышать его бесполезностью.

Новость была страшной. Внезапной и чудовищной. Брат, с которым мы сидели в детстве на яблоне и смеялись до коликов в животике, зверски убит вместе в напарником на юге Москвы. В газетах пестрили заголовки на эту жуткую тему... "Тетя Юля растила ребенка как на пушечное мясо", "Какое страшное событие", "Бедная тетя Юля, трагедия за трагедией...", "У невесты Женечки случился выкидыш от шока", - голоса родственников сводили с ума...

Так вот оно настоящее горе, фасолинка... Что чувствует моя тетя, когда ее ребенок погиб в 22 года, если я чуть не задохнулась от своего несчастья, даже не познакомившись с крохой, жившим внутри меня...

Это событие вывело меня из себя же самой, вывернуло меня наизнанку. И, скажу честно, Женя своей смертью меня возродил и дал мне шанс пересмотреть свое будущее.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...