Барсик

…Уже которую ночь подряд Лера просыпалась и не могла пошевелить ни рукой, ни ногой, совсем, как в только что закончившемся сне, где к ней, парализованной ядом гиганского паука, тянулись отвратительные лапы, покрытые шипами… Сердце колотилось, как сумасшедшее, во рту пересохло, одеяло стянуло тело, словно паутина. Лера хотела закричать, позвать Сашу на помощь, но изо рта вырвался только хриплый писк. С трудом ей удалось перевернуться на живот, сползти с кровати и прошлепать на кухню. Стакан ледяной воды немного привел её в чувство и она снова легла и попыталась заснуть, но безуспешно. Клякса на потолке, след от неудачно открытой бутылки необычного красного шампанского (Что же они праздновали? Кажется, годовщину своих интимных отношений), был похож на паука и в неверном свете ночного города казалось, что он шевелит лапками…

Выпитая вода снова заставила подняться. На ощупь, чтобы не включать свет и не проснуться окончательно, Лера сходила в туалет, посмотрев по дороге на часы. Начало третьего. Легла снова, прижавшись к Саше, пригрелась и начала, вроде бы, проваливаться, но он перевернулся на спину и натужно захрапел, выдернув её из полудремы. Лера недовольно буркнула: «Ты храпишь» и помогла ему снова повернуться на бок, чем окончательно прогнала сон. Она лежала, прикрыв глаза, и слушала ночные шумы: тикание часов в коридоре, шум машин и верещание сверчков на улице, бормотание воды в трубах и всякие щелчки, трески и шорохи, которым не находилось объяснения, а потому таинственные и пугающие. Может быть, это домовой? Или привидение? Хотя какие могут быть домовые и страшные тайны в съемной квартире-хрущевке? Или это любопытные жители другого измерения, двумерные, как газета, шуршат под обоями и смотрят на нее переливающимися фиолетовыми глазами? Плоских пришельцев становилось все больше, они сворачивались вокруг Леры коконом, чирикая на непонятном языке, горячие и липкие… Лера рванулась, чтобы высвободиться из их объятий, проснулась и на нее обрушился птичий гомон из открытой форточки, за которой занимался рассвет. Шесть утра, уснуть больше не получится. Лера взяла с тумбочки телефон и погрузилась в сообщения ВКонтактике…

В семь зазвонил будильник и Лера, превозмогая головную боль, поплелась на кухню. Две чашки крепкого кофе привели ее в чувство, но ненадолго. В офисе Лера снова начала клевать носом, хотя и пила, чашку за чашкой, Неспрессо из кофемашины. Работа не клеилась и Лера залипла в Сети.

Внезапно из кабинета менеджера раздался рёв, в котором слышалась ее фамилия. Когда Лера прибежала в кабинет, начальник развернул в ее сторону монитор и прорычал: «Это что?»

Лера похолодела. Из электронного письма, пересланного важным, по крайней мере, с точки зрения начальства, потенциальным клиентам она забыла удалить едкие комментарии коллег…

Менеджер продолжал орать, а Лера снова начала проваливаться в туман, сквозь который услышала собственный голос:
— Я напишу заявление «по собственному»… какое сегодня число?
— Пятнадцатое, — зло ответил начальник, — Но ты подписывай первым и можешь идти домой…

У входа в подъезд сидел огромный черный кот, проводивший ее равнодушным взглядом желтых глаз. Лера поднялась к себе на второй этаж, сварила кофе и вышла на балкон. Кот все еще сидел на крыльце. Увидев Леру, мявкнул и — раз-два-три, с крыльца на подоконник соседей снизу, потом на козырек подъезда, потом на балкон — и вот он уже трется о Лерины ноги и мурлыкает.

— И что мне с тобой делать? — спросила его Лера. Кот явно не выглядел бродячим, был упитанным, а чистая густая шерсть блестела.
— Мрррмяф, — ответил кот, прошмыгнул в комнату и по-хозяйски прошелся по периметру, обнюхивая углы. Потом пошел в туалет, перекошенная дверь которого не закрывалась плотно, сел на унитаз, через минуту требовательно мяукнул, что надо смыть, после чего царственно развалился на диване, всем своим видом показывая, что теперь хозяин здесь — он, но согласен терпеть двуногих, если его будут кормить.

К приходу Саши выяснилось, что кот откликается на имя «Барсик», не терпит фамильярности и умеет вежливо просить поделиться куриными сердечками, из которых Лера готовила ужин. Впрочем, сухой корм, принесенный из ближайшего магазинчика, он тоже слопал с удовольствием.

Попытки Саши быть с ним на короткой ноге Барсик недвусмысленно пресек ударом когтистой лапы, после чего установился напряженный нейтралитет. Вечером, дождавшись, когда в спальне стихнут шепотки и постанывания, кот свернулся калачиком на Лериной подушке и замурлыкал…

…Лере снились полчища крыс, от которых она никак не могла ни убежать, ни спрятаться. В конце концов крысы загнали ее в какой-то угол. Первая крыса прыгнула, целясь ей в лицо, но невесть откуда взявшийся Барсик поймал ее в воздухе, перекусил шею и положил у Лериных ног, потом вторую, третью… крысиные тушки превращались в кирпичи, из которых кот строил стенку. Внезапно за спиной у Леры открылся проход и вместе с Барсиком она вышла на залитую ярким солнцем поляну… Лера открыла глаза. Было без двух минут семь. Кот потянулся, выгнув спину, выпрыгнул в форточку и был таков…

Сидя дома, Лера спала целыми днями напролет. Надо бы искать работу, но как только она садилась просматривать объявления о вакансиях, на нее нападала сонливость и она засыпала прямо в кресле. Снилась ей та же поляна и Барсик, расслабленно лежащий в траве. Иногда во снах она забредала в лес, но слышала призывное мяукание и возвращалась. Наяву кот не показывался.

Хотя на дела по хозяйству и ужин Саше энергии у нее хватало, вскоре он забеспокоился.
— Лер, ты уверена, что у тебя все в порядке?
— Саш, ну я столько времени толком не спала, дай мне отоспаться… — тем не менее, к врачу, по настоянию Саши, пошла.

Врач сказал, что это реакция на стресс, прописал витамины и таблетки, которые вызывали чувство какой-то нереальной легкости, а сны стали беспокойными и сумбурными. Лере снились поезда, самолеты, автобусы, во сне ей нужно было, просто необходимо, куда-то отправиться, чтобы найти что-то важное, но вот что — она никак не могла вспомнить.

Поиски работы шли ни шатко, ни валко. Интересных вакансий не находилось, зарплаты предлагались маленькие. Никаких особых предпочтений у Леры не было. Понаехав после провинциального ВУЗа в Первопрестольную, она ни дня не работала по специальности, пополнив миллионные ряды офисного планктона. Собственно, специальность ей и не нравилась никогда, учебу брала чугунной задницей и привычкой получать отличные оценки. В столице ей очень скоро стало понятно, что миллиардеры и даже миллионеры здесь просто так по улицам не ходят, а местные жители шарахаются от провинциальных искательниц счастья, как от чумы, опасаясь грядущего раздела собственности и отъема жилплощади. С подружкой, вместе с которой они отправились покорять Нерезиновую и снимали «однушку» почти у МКАД, Лера как-то быстро разругалась, поэтому Саша, понаехавший раньше и уже немного продвинувшийся вверх по пищевой цепочке, показался ей избавлением от навалившихся проблем. Потом жить вместе стало для обоих привычкой… Теперь он бухтел, что она ленивая жопа, что ей надо скорее найти работу, и что его зарплаты на двоих не хватает…

«Требуется художник-оформитель, который умеет добавить шарм и волшебство в свои работы…» Когда-то Лера закончила с отличием художественную школу, но потом живопись забросила: институт, тусовки, мальчики, потом Москва. А ей всегда казалось чудом, что плоские мазки вдруг превращались в пространство, заполненное предметами.

На последние оставшиеся у нее деньги Лера купила кисточки, акриловые краски и небольшой холст…

— А что, ужина сегодня не будет? — услышала она раздраженный голос Саши, — Чем это ты занималась весь день?
— Вот… — на холсте вальяжно лежал пушистый черный кот, и его шерсть отливала медной рыжиной в лучах закатного солнца.
— А ужин?
Пришлось срочно жарить яичницу.

Весь вечер Саша ворчал, пока, наконец, Лера не сорвалась, не наговорила ему гадостей и не убежала в спальню, плакать.

И тогда снова пришел Барсик. Он появился в форточке, поприветствовал Леру привычным «мурррмяффф» и лег рядом с ней. Когда Саша попытался примирительно Леру обнять, кот зашипел, но позволил лечь с краешку.

Всю неделю Лера писала на обрезках оргалита, найденного в кладовке, странный лес, залитую солнцем поляну и черного кота. Саша тихо бесился, но кот не позволял ему приблизиться к Лере, а она кормила его (и Барсика) магазинными пельменями.

В пятницу вечером, не сказав Лере ничего, Саша уехал за четыреста километров, навестить родителей, а она этого даже не заметила. По крайней мере, за выходные ни разу не позвонила.

В понедельник, вернувшись домой, Саша тихо, чтобы не разбудить Леру, переоделся, принес из кухни прихватки-рукавицы, засунул Барсика, спавшего у нее в ногах, в спортивную сумку и бросил в багажник своей Kia. Покурил. Потом поехал в ветеринарку.
— Усыпите кота.
— Тысяча рублей. Устроит?
— Да.
— Оставляйте. Врач придет, сделает.

…Лера уходила все дальше в лес. Барсик молчал, значит, все было в порядке. Лес становился все темнее и холоднее, продираться через чащу было все труднее, и, наконец, Лера поняла, что заблудилась, и испугалась. Она помнила, что спит, но проснуться никак не получалось. «Барсик!» — позвала она, — «Барсик, кис-кис-кис!», и не услышав ответа, закричала изо всех сил: «Баааааарсиииик!»…

Когда Саша вернулся с работы, Лера металась в постели, вся в слезах, и шептала во сне: «Барсик, ну где же ты, Барсик, Барсик, помоги, Барсик…» Саша попытался ее разбудить, но от его прикосновений она закричала, отчаянно и страшно…

Саша прошел на кухню, махнул водки, закусив бутербродом с колбасой. Услышав из спальни стон «Бааарсик!», выбежал из квартиры, хлопнув дверью, сел в машину и с пробуксовкой рванул с места, бормоча: «Боже, только бы они еще не успели…» Когда выезжал со двора, ему показалось, что из-под колес метнулась черная тень, поэтому летящий слева грузовик он не заметил…

…Лера сидела на солнечной поляне перед мольбертом, а Барсик, старательно делая вид, что ему все равно, позировал ей для портрета.