Танцующие под дождем. Глава 8. Бретт

Время ожидания результатов проверки Даны тянулось ужасно медленно. Я выискивал себе кучу дел, чтобы, утонув в них, не думать о том, что я прочитаю в отчете Дэвида. Когда не спалось, я проигрывал разные варианты и почему-то всегда останавливался на том, где Дайана не виновна во всех грехах, в которых я заочно ее обвинил.

Обдумав все возможное за это время, я оправдал ее в своих глазах, но червь сомнения в душе все же остался. Этот гад не давал мне покоя ни днем, ни ночью. Я даже похудел от постоянного напряжения чувств и мысленной неразберихи. Что касается провала в Черногории и приличных убытков, то и они не завладели моим вниманием настолько, чтобы я отодвинул Дану на задний план.

Вот и сегодня я с нетерпением поглядываю на часы, поскольку к концу рабочего дня Дэвид принесет мне свой отчет.

А пока решил позвонить Джемме, которая возглавляет управление косметологической фабрикой в Албании, чтобы согласовать дату начала выпуска контрафактной продукции.

Уточнив все детали, я высказал пожелание увидеться с нею, поскольку вот уже более пяти месяцев она дневала и ночевала на своем производстве.

- Я ни в чем не могу отказать своему сapofamiglia, - двусмысленно мурлыкает она мне в ответ.

И вдруг в открытую дверь во плоти впархивает Джемма, как всегда, в шикарном платье, подчеркивающем ее идеальную фигуру. Не могу передать свое удивление. Это было что-то.

Я даже не успел встать из-за стола, как оказался в ее крепких объятиях. И в этом нет ничего удивительного: ведь Джемма моя троюродная сестра и… любовница в прошлом, можно даже сказать - первая влюбленность, трепетная и страстная.

Мы выросли рядом с друг другом, несмотря на то, что я старше на шесть лет. Пока она была длинноногим олененком с большим ртом и мальчишескими повадками, я воспринимал ее, как свою дальнюю родственницу. Но потом незаметно к семнадцати годам Джемма превратилась в ослепительную, смуглую, черноволосую, сексуально притягательную красавицу с необыкновенно тонкими чертами лица.

Казалось, чувственность стала ее второй натурой и манила к себе изгибом мягкого рта, похожего на бутон розы, упругими полушариями большой груди, распирающей все блузки, которым она в то время отдавала предпочтение, соблазнительными изгибами крутых бедер и длинными стройными ногами.

И я не устоял перед призывными взглядами соблазнительницы, которыми она пыталась заставить меня первым сделать шаг навстречу нашим близким отношениям. В конце концов я его сделал, потеряв голову в омуте страсти, которой мы предавались при первой же возможности, везде и где только можно.

В занятиях любовью она была раскована, страстно отзывалась на ласки и презирала консерватизм в интимной близости. Мне с ней было легко, я дарил и получал так много удовольствия, что принял его за признаки первой любви, поскольку до Джеммы я таких чувств ни к кому из женщин не испытывал.

Глупый двадцатитрехлетний самец, изнывающий от похоти к своей самке. Таким я был, и такими же были наши отношения, продолжавшиеся четыре года. Срок немалый, чтобы разобраться, что к чему. И прозрение наступило, когда Джемма потребовала, чтобы я на ней женился.

Вот тогда я вдруг ясно осознал, что нас с ней ничего не связывает, кроме бурного, страстного секса. Я для себя еще раньше решил, что любовь – это кайф, высшее блаженство быть с тем, с кем реально хочется. Не в смысле интимных отношений. А меня, кроме постели, с Джеммой ничего не связывало, поэтому и душевного кайфа не было. Я даже забывал о ней, когда наши пути на какое-то время расходились.

Я считал и считаю, что самое важное в любых отношениях - желание быть вместе. А у меня его с Джеммой не возникало. Она была моим сексуальным партнером, а не другом и любимой. Все-таки мужчины запоминают не тех женщин, кто принес удовольствие телу, а тех, кто удовлетворил их душу.

Я на собственном опыте убедился: когда влюбленность умирает, воскресить её невозможно. Остается пустота, скука и равнодушие. Словом, исчезая, она оставляет в сердце голое пепелище. Это и произошло с моим чувством к Джемме. Однако она до сих пор не может с этим смириться, каждый раз пытаясь реанимировать наши отношения.
Вот и сейчас не преминула сразу же пойти в наступление:

- Надеюсь, ты сегодня пригласишь меня в ресторан? Я могу подарить тебе чудесный вечер и сказочную ночь.

Я вздохнул, зная, как в общении с ней важна вежливость.

- В ресторан, конечно, пойдем. Будь готова к восьми часам вечера.

- Буду, милый, готова, буду. Куплю себе сногсшибательную обновку, чтобы при виде ее у тебя дух захватило. И еще прихвачу охренительное сексуальное белье, которое тебя заведет. Надеюсь, сегодня три вещи наконец выведут меня из депрессии, в которой я пребываю с тех пор, как ты оставил меня: хорошее вино, качественный секс и новые шмотки.

Я задумчиво почесал лоб, прикидывая, что ей ответить, чтобы не обидеть. Мне как-то не хотелось выплескивать наружу ее сицилийский темперамент. А она могла вспылить так, что мало не покажется.

- Первое и третье я гарантирую. Можешь записать своё вечернее платье и белье на мой счет как премию за успешную работу.

- Фи, как некрасиво звучит. Мне было бы намного приятнее, если бы ты оплатил стоимость моих вещей, как мужчина, которому я не безразлична.

- Не начинай старую песню на новый лад. Мы уже давно определились, что интимных отношений между нами больше не будет.

- Ценю парней, которые даже после расставания хотя бы просто уважают бывшую девушку, - с завуалированным ехидством процедила она, недовольно скривив свои красивые губы, и что-то настолько неприятное проступило в выражении её лица, что меня даже слегка передёрнуло.

- Мое уважение к тебе изменений не претерпело. Да и от родственных чувств мне никуда не деться. Так что давай сохраним всё это между нами на будущее.

- Ну почему ты такой нудно упрямый? Чем я не такая по сравнению с теми худосочными вешалками из модельного бизнеса, которых ты трахаешь постоянно? Что есть у них, чего нет у меня? Если ты не готов к семейной жизни, не беда. Я могу подождать столько, сколько потребуется. Мои биологические часы еще тикают.

- Нет, ты слишком эгоистична и любишь себя больше, чем меня. А брак предполагает равенство в чувствах и ноль эгоизма с обеих сторон.

- Так это же жизнь сделала меня такой. Только представь: ты доверяешь — тебя предают; ты веришь — тебя обманывают; ты любишь — тебе изменяют. И как тут не стать эгоистичной сволочью?

- Это камень в мой огород? Во-первых, я тебе ничего не обещал, не клялся в любви, значит, говорить о предательстве и обмане, мягко сказать, с твоей стороны некорректно. Во-вторых, ты меня никогда не любила. Замуж выйти хотела, но не более того. Тебя вполне устраивал брак по расчёту. Поэтому не нужно здесь разыгрывать спектакль, в котором у нас не было и нет ролей.

- У тебя кто-то есть. Раньше ты никогда столь категоричным не был и так со мной не разговаривал. В тебе было значительно больше лояльности. Я права в своем предположении?

- Не совсем так. Да, у меня есть довольно сильные чувства к другой женщине, но мы пока в отношениях не состоим. Есть проблемы, которые мне еще предстоит решить, поэтому тему закрываем.

- Значит, ты уже поставил на мне жирный крест. Я правильно поняла? И не отнекивайся. Я это задницей своей чувствую.

- Не придумывай того, чего уже давно нет. Я категорически не хочу возобновлять с тобой сексуальные отношения еще и по другой причине: по уставу запрещено находиться в них начальнику и подчиненной.

- Не говори чушь. Это просто неуклюжая отмазка. Всё дело в твоем новом чувстве. Ты меня разозлил: я не уступлю тебя другой. Ты хочешь толкнуть меня на действия? Я всю жизнь готовила себя для тебя. Ты мой, и будешь им рано или поздно. Так что не давай мне повода для войны с твоей деткой, крошкой или как ты там ее называешь.

- Пойми, я не твой и никогда им не был. И не угрожай мне.

- А я не угрожаю. Просто хотела предупредить, что женщины намного опасней мужчин. Ведь за женщину мужчина может сломать чью-то челюсть. А вот женщина за мужчину может сломать чью-то судьбу...

- Опять угрозы. Остановись, иначе все наши дружеские отношения переведу на официальный уровень.

- Ладно. Приняла к сведению. Я умею вовремя останавливаться. Сейчас прошвырнусь по магазинам, а потом пусть кто-то из твоих охранников подбросит меня на твою городскую квартиру. В гостинице останавливаться не хочу. Надеюсь, я не лишу тебя секса с девицами из-за того, что поселюсь на время у тебя? Всего четыре дня. Потерпишь?

- Ты можешь не нарываться на неприятности? Моя квартира в полном твоем распоряжении. Я сейчас живу в своем загородном доме.

- О, это ж какая цыпочка так взяла тебя за яйца, что ты даже отказался от секса со своими моделями! Мне бы хотелось с ней познакомиться.

- Обойдешься. У меня с ней и так все слишком хлипко и непонятно. Да и ни к чему пока подобное знакомство.

- Боишься, что я ей все расскажу о нас?

- Нас не существует. И никогда не существовало. Это первое. Рассказать ей ты ничего не посмеешь. Это второе. А если по глупости все же откроешь свой рот, крупно пожалеешь. Это три. Теперь тебе угрожаю я. Поэтому преднамеренно не порть сама себе жизнь.

- Ладно. Убедил. Я пошла? Буду ждать тебя к восьми при полном параде. Надеюсь, наш поход в ресторан не отменяется?

- Нет. Я заеду за тобой в назначенное время.

- Знаешь, я подумала и решила, что сволочью быть не хочу. Это, пожалуй, перебор. Я, конечно, не слишком хорошая, но и не слишком плохая. Скорее, я добрая, но в злую полоску.

- Словом, стервозная зебра?

- Может быть, может быть…

На этом наш разговор с Джеммой закончился, оставив после себя неприятное послевкусие, и она умчалась за покупками. А я облегченно вздохнул, проклиная все на свете, и в первую очередь ее приезд.

Однако хочется мне этого или нет, но нужно делать хорошую мину при плохой игре, иначе могут испортиться отношения между мной и ее отцом, моим двоюродным дядей по отцу, который, к тому же, является моим заместителем на Сицилии. А она его любимой единственной дочерью. Осложнения мне ни к чему, поэтому придется Джемму терпеть, пока она не отправится назад в Албанию.

Снова посмотрел на часы. Они как будто издеваются надо мной: время движется так медленно, что терпение мое уже на исходе. Чувствую, что еще немного – и сорвусь.

- Босс, к вам Дэвид. Впускать? – услышал неожиданно, раньше времени, голос Албы по внутренней связи.

Я чуть не заорал:
- Да пусть заходит в конце концов!

Но сдержался, ограничившись коротким согласием.

Через минуту вошел Дэвид, неся в руках папку, от которой я не мог отвести взгляда. Выдержал паузу, пока он уселся в кресло, и только потом увидел эту благословенную папку перед собой. Незаметно выдохнув, спросил:

- Что-то серьезное накопали?

Смотря с какой стороны посмотреть. Для вас ничего опасного нет, поскольку в связях с интерполом она не замечена. В целом, обычная девушка из обычной семьи. Но есть в ее биографии некоторые несостыковки, но в юном возрасте. Покопаться в том периоде у нас не было времени. Если будет принципиально, займемся выяснением фактов дополнительно. Но, думаю, вам ни к чему ворошить ее грязное бельё.

- Насколько грязное?

-Ну, может, я не совсем верно выразился, скорее это ее сугубо личное, и к вам никакого отношения не имеет.

Более подробно обо всем можете прочитать в отчете. Если возникнут вопросы, завтра отвечу с уточнениями.

- Благодарю за оперативность. Хорошо, дам знать, если еще потребуется твое присутствие. А пока можешь быть свободен.

Как только Дэвид закрыл за собой дверь, я тотчас открыл папку и углубился в чтение. Ничего особенного в жизни Дайаны не было, за исключением ее беременности, информация о которой привела меня в шок. Трудно объяснить почему, но я нехорошо на нее отреагировал.

Однако мой интерес к этому периоду жизни Даны усилился еще и потому, что люди Дэвида так и не смогли выяснить, кто же отец неродившегося ребенка. Опросы ничего в этом отношении не прояснили, кроме того, что Дайана была спокойной девочкой, хорошо училась, ни с кем не встречалась, ухаживала за больной матерью, на дискотеки не ходила, молодежные вечеринки не посещала… и вдруг беременность. Не от святого же духа?
Соседи тоже до сих пор недоумевают, убежденные в том, что и мать Даны этого не знала. Странно это, и даже очень.

Вызывает много вопросов и тот трагический день, когда умерла ее мать, причем, в тоже время, когда у дочери началось обильное кровотечение, из-за которого не удалось спасти ребенка. Испугалась? Расстроилась? Но не настолько же, чтобы спровоцировать себе обширный инфаркт.

Нет, что-то здесь не так, какая-то тайна похоронена вместе с матерью и ребенком.

Кстати, в их семье был еще и отчим. О нем в отчете как-то скупо написано. Лишь информация о том, что он живет в приватизированной квартире, долевые части которой принадлежали Дайане и ее матери, а после её смерти и вторая часть по закону перешла к дочери, хотя она ее по какой-то причине на себя не оформила.

Разговаривать с людьми Дэвида отчим категорически отказался и даже пригрозил вызвать полицию. Тоже непонятно, почему такая агрессивная реакции, тем более, что речь шла о ситуации давно минувших дней.

Удивляет также и то, что Дайана из больницы сразу же поехала к бабушке в Подмосковье, не заходя домой, и больше назад не возвращалась. Перед выпиской к ней приходила одноклассница, которая принесла какой-то сверток и сразу ушла. Как оказалось, это была одежда и деньги. Их она взяла в доме.

Дана после выхода из больницы посетила только кладбище – и потом, нигде не задерживаясь, отправилась на железнодорожный вокзал.

Отчим ее в больнице не посещал и забрать ее из больницы не приехал. Да, странная история, от которой дурно попахивает. Итак, что случилось с Дайаной за этот, покрытый тайной, год?

Детективы не выяснили, поэтому дать ответ может только одна Дана. Но имею ли я моральное право копаться в ее прошлом и извлекать в сегодняшний день правду, которую она постаралась надежно похоронить почти десять лет тому назад? Вряд ли. Разве только она сама решит мне ее рассказать, если я незаметно подведу ее к этому.

Впрочем, а надо ли мне это? Думаю, нет. У каждого из нас есть свои скелеты в шкафу, и нужно быть абсолютно не в себе, чтобы их оттуда извлекать. Пусть стоят там и пылятся, всеми позабытые.

Что же, Дайана оказалась ни в чем не замешанной. Теперь надо будет решить, как без потерь выйти из двухнедельного молчания, на которое я ее обрек, опутанный по рукам и ногам своей подозрительностью. Но иначе было нельзя: мне постоянно приходится оглядываться и все перепроверять, поскольку мой бизнес не располагает к слепому доверию.

Да, она не агент спецслужб, ни на кого не работает под прикрытием, но у меня к ней есть еще и другие вопросы, ответы на которые я должен получить до того, как совсем потеряю от нее голову.

И самый главный из них – не из-за денег ли она подошла ко мне в ресторане? Все же мне хочется, чтобы ее чувства распространялись на меня, а не мое богатство. Но это уже я выясню без посторонней помощи. Не думаю, что она настолько талантливая актриса, что обведет меня вокруг пальца. Я более опытный, хорошо научился делать выводы о других по их мимике лица и движениям и всегда полагаюсь на интуицию, которая никогда меня не подводит. Не подвела ведь она меня относительно Даны и спецслужб! Так что могу полагаться на нее и дальше.

Время после получения мною отчета понеслось вскачь. У меня оставалось всего сорок минут, чтобы заехать за Джеммой. Благо в шкафу висят отутюженные костюмы и сорочки. Приняв по-быстрому душ, я переоделся и позвонил Амато, чтобы подгонял лексус.

Как только я вошел в свои апартаменты, из спальни вынырнула Джемма во всем своем великолепии. На ней было красное атласное платье, расшитое по лифу стразами под бриллианты, откровенно открывающее красивые плечи и верхнюю часть груди. Длинный разрез сбоку, доходивши до середины бедра, приковывал взгляд к сексуально мелькающей при ходьбе стройной ножке. Словом, искусительница, опасная для мужских гормонов.

Серебряные лодочки на высокой шпильке гармонировали с платиновым колье и браслетом. Свои волнистые волосы Джемма распустила, и они, словно шаль, прикрыли оголенные плечи и спину.

- Ну, как я тебе? – кокетливо спросила она, повернувшись сначала ко мне спиной, а потом боком, где из разреза показалась затянутая в чулок стройная ножка, на которую раньше бы я бурно отреагировал.

- Ты поистине ослепительна! Я даже потерял дар речи, увидев тебя столь умопомрачительную.

Джемма довольно засмеялась и подошла ко мне, подставив щеку для поцелуя. Затем, взяв меня под руку, направилась к выходу, где нас ждали мои парни.

Мы поехали в итальянский ресторан, где я познакомился в Даной. Не потому, что надеялся встретить ее там. Это вряд ли. Она ведь сказала, что была в ресторане впервые, поскольку он находится слишком далеко от того места, где живет. Значит, вероятность встретиться в ней в этот вечер практически равнялась нулю, что меня вполне устраивало, поскольку ситуация не располагала к встрече, когда со мной Джемма.

Это главное. Но есть еще и косвенные причины: мне хотелось посидеть за «нашим» столиком, вспомнить приятные минуты нашего общения… Словом, мне нужно было приблизиться к ней, хоть таким необычным способом. А уж ночью продумаю до мелочей, как восстановить в дальнейшем между нами ту атмосферу теплоты, непринужденности и наметившегося доверия, которые были свойственны нашей первой встрече. А пока отдыхаю.

Мы заказали пасту с белыми грибами, брускетту с помидорами, капонату, вителло тоннато, а на десерт - кофе с тирамису.

Джемма из карты вин выбрала для себя Амароне, а я предпочел Бароло.

Моя «сестричка», по-видимому, сделала соответствующие выводы и больше речь о возобновлении близких отношений между нами не заводила. Она охотно рассказывала о том, как ей живется в Албании, поделилась трудностями, с которыми ей приходится сталкиваться при подготовке фабрики к выпуску контрафактной косметики.

Выражая свою поддержку и понимание, я взял ее за руку. Дженна, улыбаясь, прошептала:

- О, мадонна, все, как в старые времена!

- Не обольщайся дорогая, это всего лишь родственный жест, - ответил я, наклонившись ближе к ее уху, поскольку громкие звуки танго заглушали речь.

Она опять обольстительно улыбнулась, и в этот момент по моему затылку будто пробежал холодный ветер. Я резко обернулся и…увидел, как Дана уходила с танцпола в сопровождении смазливого француза. Из меня, словно в одночасье, выкачали весь воздух. В глазах на секунду потемнело, а потом окружающее вновь сфокусировалось.

Я бросил быстрый взгляд на Джемму. Она продолжала мне что-то говорить, но я не слышал ни единого слова. Просто для отмазки согласно кивал, как бы соглашаясь с ее мнением, но о чем шла речь, я не вспомнил бы даже под пытками. Все мои мысли переключились на Дайану.

Неужели, пока я занимался ее проверкой, она стала встречаться с другим мужчиной? Эта мысль мне очень не понравилась, но другая, которая предположила, что они любовники, не понравилась еще больше и была сродни удару в солнечное сплетение. Из глубины моей души стало подниматься что-то темное, толкающее меня на силовое выяснение отношений с ним. Мои телохранители могли бы, не привлекая особо внимания, вывести его на улицу, чтобы я там с ним разобрался по-мужски.

Но имею ли я право вторгаться таким образом в личное пространство Даны? Я своим двухнедельным молчанием позволил ей распоряжаться своей жизнью так, как ей хочется. Причем, без оглядки на меня. И это правильно. Но, несмотря на здравые рассуждения, сердце болезненно сжалось, не желая отдавать ее другому мужчине. Внутри меня что-то взбаламутилось, что-то исключительно собственническое, не позволяющее делиться тем, что я считал уже своим.

Своим? Откуда такие мысли? Да и вообще, что это за чувство терзает меня изнутри? Может быть ревность? Это состояние было для меня ново, поэтому я начал его анализировать.

Нет, это не ревность, убеждал я себя. Это какое-то обманчивое чувство. Ведь я не ревную, я просто боюсь потерять Дайану. Разве у меня есть повод для ревности? Надеюсь, что нет. Значит, ревновать глупо. А если повод уже есть?

Эта мысль заставила мой пульс биться быстрее, но я постарался честно ответить себе на этот вопрос: тогда поздно.
Все же я не ревнивый, просто этому французу без зубов будет реально лучше. Без них ему будет трудно оплетать Дану паутиной своей обаятельности и очаровывать своими белыми ровными зубами.

Стоп! Мне улыбка этого «очаровашки» откуда-то знакома. Вот где только я ее видел и кому она принадлежит? Он явно из местной элиты. По-видимому, встречались на благотворительных мероприятиях.

Я написал Амато, чтобы он незаметно сфотографировал мужчину, сидящего с Дайаной за дальним угловым столиком, и проследил за ним, когда он будет садиться в свой автомобиль, и обязательно сфотографировал ее номер.

Боковым зрением я уловил, как Дана с этим французом пошли к выходу. Черт, он все время смотрит в другую сторону, и я не могу его рассмотреть. Когда они миновали наш столик, я не удержался и оглянулся им вслед.

Моя девочка была напряжена до предела – и я понял, что она меня видела и спасается бегством. Вот чертовщина, а со мной рядом Джемма! Естественно, ей придет в голову, что это моя любовница…Это же надо было так накосячить! Мог бы поехать в другой ресторан, так нет: на сентиментальность потянуло. Мудак гребаный.

Злость на себя затмила даже пробудившееся во мне чувство собственника. Нет, я всё же не ревнивый, я жадный. Если мое, то – мое. И баста! И то, что она уехала с другим, еще не конец. Дана не из тех, кто раздвигает ноги перед первым встречным. У нее внутри установлен барьер для ласк. Большего, чем поцелуи, она не позволит.

Я посмотрел на стол, за которым сидели мои парни. Амато еще не вернулся. Я с нетерпением ждал от него сообщения, но его всё не было. Значит, Амато решил покурить. Ничего. Я подожду. Сейчас главное – терпение.

- Куда ты улетел? На Марс? – услышал я недовольный голос Дженны. – Я с тобой уже минут пятнадцать говорю, а ты просто киваешь, как японский болванчик.

- Извини. Продумывал нашу стратегию в Черногории. Там вообще полная задница. Сейчас у меня настолько напряженные дни, что собеседник из меня фиговый.

- А может причина в твоей девице? Это ведь она была в бирюзово-зеленом платье? Когда ты увидел ее на танцполе с другим мужчиной, ты побледнел так, что чуть в обморок не грохнулся. Я ведь не дура, и у меня глаза есть и женское чутье.

- Не высасывай глупых предположений из пальца. То, что ты сказала, – абсолютная чепуха. Да, к слову, в обморок я никогда не падаю. Это ваша прерогатива, женская. Просто на какой-то миг я почувствовал головокружение. Наверное, от недосыпа. Так что своими догадками не забивай ни мою голову, ни свою.

- А она красивая. И фигурка классная. На эльфа похожа. Правда, несколько хрупкая для тебя. Ты же у нас мужчина большой, и все, что у тебя снизу, тоже не малого размера.

- Это не твое дело, Джемма, рассуждать о размерах моего члена. Я как-нибудь сам разберусь, кому он подходит, а кому нет. Пока еще никто не жаловался.

- Не сомневаюсь, он у тебя то, что надо. Проверила на себе. Правда, тебе уже не двадцать три, а тридцать пять, но, полагаю, пороха в твоих пороховницах еще достаточно. Не хочешь пар выпустить со мной, когда домой вернемся? Станет легче, а то, боюсь, чтобы котел внутри тебя не взорвался.

- Прекрати паясничать. Умнее ты от этого не выглядишь. Наоборот, производишь впечатление уязвленной стервы. Мне неинтересно слушать эту галиматью.

- Значит, все же она. Иначе бы посмеялся над моими предположениями, а ты злишься, хоть и стараешься держать себя в руках. Я же тебя знаю, как никто другой. Ладно, расплачивайся и отвези меня на квартиру. Настроение испортилось окончательно, поэтому тебе лучше оставить меня одну. Спиртного в твоем баре предостаточно, поэтому утоплю свое горе на дне бокала. Глупость сморозила? Знаю, но надо же о чем-то болтать. Всё, замолкаю и оставляю тебя в компании твоих невеселых мыслей.

Джемма обиженно отвернулась, глядя в окно. Я совершенно не чувствовал вины перед ней. Наоборот, был рад, что она разозлилась и оставила меня в покое.

Простились мы натянуто и холодно. С ее стороны даже не последовало традиционного поцелуя, но мне было по барабану. Пусть дуется! У меня и своих проблем, как оказалось, выше крыши.

Как только за Джеммой закрылась дверь, Амато переслал мне сообщение с номером автомобиля француза.

- Удалось что-нибудь узнать о нем?

- Особо нет. Он в этом ресторане был сегодня первый раз, но машина у него не хилая: Peugeot 508. Относительно новая. Сказали, что есть еще крутой мерс. Зовут Арман Луи Кавелье. Какой-то бизнесмен. Больше ничего не знают.

Как только я услышал эту фамилию, мне мало не показалось. Я пару раз встречал Армана Кавелье, когда ездил на разборки с корсиканской мафией. Он особо в глаза не лез, находясь на заднем плане. К тому же, это было года три назад.

Хоть мой клан среди мафиозных структур Западной Европы и не самый малый, поскольку по численности членов мы с корсиканцами приблизительно равны, но по силе влияния во Франции мы им, конечно, уступаем, да и по доходам тоже. К тому же, у них французские чиновники в различных структурах давно куплены, и никто из них никогда не пойдет против корсиканской мафии. Быстрее нас живьем закопают всем скопом ей в угоду.

Что и говорить, полная задница дерьма. И надо же было Дайане познакомиться именно с Арманом Кавелье! Как будто других мужчин нет! Впрочем, надо успокоиться и подумать на холодную голову, а то горячка внутри меня не дает ей нормально мыслить.

Это, наверное, мои ангелы мне незаметно подсказали, чтобы я именно сегодня пришел именно в этот ресторан и увидел, с кем именно теперь Дана. Хорошо, что не стал ломиться в открытую дверь, не имея ни малейшего представления о сложившейся расстановке сил.

Приехав домой, я уселся в кресло в кабинете, налил себе двойную порцию виски и стал серьезно размышлять, что мне делать дальше. Да, что и говорить, все пошло наперекосяк.

Вообще-то я привык брать, что хочу, и прикладываю все силы, пока это не становится моим. Жизнь напоминает мне шведский стол. Одни берут от нее, сколько хотят, другие сколько могут. Одни — сколько совесть позволяет, другие - сколько наглость. Я принадлежу к другим. Не то, чтобы я был действительно бессовестно наглым, но своего не упущу.

Меня ведь с детства учили, что наглость не порок, а способ выживания. Поэтому я не рассматриваю наглость как отрицательное свойство. Она поражает возможностями, которые предоставляет тому, кто ею пользуется при определенных обстоятельствах. Как говорил мой дед, наглость не умеет просить… ей все обязаны. И он, как всегда, был прав: лично мне она безоговорочно помогает решать многие вопросы и открывает нужные двери.

Но поможет ли она в отношении Даны? И насколько далеко продвинулись ее отношения с Кавелье? Но что толку гадать? Нужно срочно разговаривать с Дайаной.

Ночь прошла в полудреме. В промежутках я обдумывал, как мне лучше завтра поступить: послать ей СМСку, позвонить или поехать к кампусу и ждать возле входа до последнего. Если повезет, она будет у себя в комнате и мне удастся сразу же с ней поговорить.

Утром от первых двух вариантов пришлось отказаться: на СМСку она может не ответить, а разговор, не исключено, оборвёт, дав отбой. Остается одно: ехать в студенческий городок и решать проблемы на месте, не дав ей возможности задуматься над ситуацией и послать меня на хрен.

В офис я пришел опять никакой. Нервы были натянуты, как струна, грозя лопнуть в любой момент. Голова раскалывалась на мелкие части. Под глазами темные круги…Привидение и то краше.

Алба, как только меня увидела, всплеснула руками, но ничего не сказала. Однако через пять минул передо мной уже лежало две таблетки аспирина и стояла чашка с крепким горячим кофе.

- С сахаром? –уточнил я.

- Обижаешь, босс. За столько лет я уже машинально кладу в твою чашку ложку сахара.

- Что, вид ужасный?

- Да что-то не очень. Тяжелая ночь была?

- Практически не спал. Проблемы замучили. Что можно сделать, чтобы привести меня в надлежащий вид? У меня в два часа дня очень важная встреча.

- Сейчас я вызову косметолога. Она сделает восстанавливающую маску для лица, подпитает кожу и прочее.

- Только никакого грима. Всё должно быть естественно. Заплачу тройную цену за услугу, если результат будет хороший.

- Поняла. Сейчас организую. Еще чашечку кофе?

- Да. Только добавь к нему пару бутербродов. Позавтракать не успел.

Алба кивнула и скрылась за дверью, а я продолжал думать, что скажу Дане при встрече. Главное – найти правильные первые слова.

Когда закончил завтракать, пришла косметолог. Истинная парижанка: не очень красивая, но с шармом. Всего в ней было в меру, в том числе косметики на лице. У нее была приятная располагающая улыбка и мягкий бархатный голос. Словом, она меня к себе расположила, и я спокойно отдался ей в руки, перейдя в комнату отдыха.

Моника, так звали эту приятную женщину моего возраста, уложила меня на диван, открыла свой саквояж и попросила закрыть глаза. Руки у нее были очень мягкие, нежные, и всё, что они делали с моим лицом, удивительным образом успокаивало, расслабляло – и я уснул.

Пробудился от того, что кто-то легко похлопал меня по плечу. Открыв глаза, увидел улыбающуюся Монику.

- Сеанс косметологической терапии закончен. Можете посмотреть на себя в зеркало, - сказала она, закрывая свой саквояж.

Долго упрашивать меня не пришлось. Я тотчас вскочил и стал внимательно изучать свое отражение.

- Здорово! Результат превзошел мои ожидания. Я вам очень, Моника, благодарен. У вас золотые руки. Чек на оплату возьмете у моей помощницы.

Продолжая с удовольствием разглядывать себя в зеркале, я увидел, как она довольно улыбнулась и вышла из комнаты.

Вернувшись в кабинет, я занялся неотложными делами, периодически поглядывая на часы. В половине второго принял душ, надел свежую рубашку и поменял костюм. Взбрызнулся своим любимым парфюмом Clive Christian No.1 и поспешил к лифту.

Дорога займёт где-то в пределах часа, поэтому я взял с собой отчеты по двум своим заводам, чтобы сравнить результаты за последних три месяца. Увлекшись сравнительным анализом, я не заметил, как мы прибыли к месту назначения и остановились возле кампуса.

Я послал Келла, который сидел за рулем, узнать, пришла ли Дайана с занятий. Он возвратился довольно быстро с отрицательным ответом. Отослав его к Амато в джип, я пересел на место водителя и стал ждать. Прошло с полчаса, когда я увидел Дану.

Я сразу же вышел из автомобиля и пошел ей навстречу. Расстояние между нами было небольшим, что позволило мне сначала увидеть ее изумленное лицо, а потом смертельную бледность, которой оно покрылось в какое-то мгновение. Что-то толкнуло меня вперед, и я побежал. Быстро, как только мог.

Не знаю, за сколько секунд я преодолел разделяющий нас отрезок тротуара, но, уже находясь рядом, едва успел подхватить ее падающее на землю тело. В последний миг перед тем, как потерять сознание, Дана пыталась ухватиться рукой за воздух, но плавно опустилась ко мне на руки.

Я не раздумывал долго, когда нес ее к машине и усаживал на переднее сидение, подложив под голову небольшую подушечку, которую держу для этих целей. Сев за руль, плавно тронулся с места и, развернувшись, помчался в Марсель. Не знаю, чем я руководствовался. Наверное, испугом. Куда бы я ее нес, не имея представления ни где ее комната, ни ключ от нее?

Уже проехав несколько километров, вдруг вспомнил, что, когда я удобнее брал ее на руки, на тротуар с ее плеча упала сумка. Позвонив Келлу, приказал вернуться и забрать ее, но услышал в ответ, что сумка у них в машине. Нет, все же не зря я плачу своим парням достойные их деньги.

Вскоре Дайана пришла в себя, и я почувствовал на себе ее удивленный взгляд.

- Что ты делаешь? - спросила она, усаживаясь в кресле прямее.

- Везу тебя в Марсель.

- А как я оказалась у тебя в машине? Ладно. Не отвечай. Я вспомнила. Однако ты мог отнести меня в кампус. Там в холле есть диван.

- Нам надо серьезно поговорить, а обстановка кампуса к этому не располагает.

- Зачем нам разговаривать? Мне и без этого все ясно. Давай разворачивайся и подвези меня к тому месту, откуда забрал, - недовольно сказала она и отвернулась от меня.

Мне незачем было видеть выражение ее глаз. Я и так знал, что они мечут молнии. Пусть лучше так, чем слезы. Голос у нее слегка дрожал, пропитанный обидой, которая так и сочилась из каждого слова, и я впервые задумался о том, что поступил с ней по-свински.

- Прости, - сказал я, не отрывая взгляда от дороги. - Ты можешь обозвать меня любыми словами, если тебе от этого станет легче, но только прости. Я тебе все объясню и очень надеюсь на то, что поймешь меня и мои поступки. Чертовски надеюсь.

- Зачем мне это? Не вижу никакой необходимости. Тебя не было две недели, и сегодня мог бы не приезжать.

- Не делай никаких поспешных выводов, пока не выслушаешь меня. А потом примешь решение: скажешь отвезти домой- отвезу, не скажешь – останешься со мной, и мы поговорим. Нам о многом надо поговорить.

- Знаешь, я из тех людей, которые никогда не пускают обратно в свою жизнь людей, которые ушли из нее по собственному желанию.

- Я не уходил. У меня были серьезные причины взять на это время таймаут, но я думал о тебе каждый день и каждый вечер.

- Как вчера, например.

- Да, и вчера в ресторане тоже, причем до того, как увидел тебя, не говоря уже о том, что и после.

- Я позволю себе не поверить этому. Факты против.

- Ты имеешь ввиду Джемму?

- Я не спрашиваю, как ее зовут. Мне это не интересно.

- О ней я тоже тебе расскажу, только предоставь мне такую возможность.

- Ради бога, избавь меня, пожалуйста, от подробностей твоих отношений с любовницей. Это ваша личная история.

- Она мне не любовница.

- Теперь по классическому сюжету должно прозвучать, что она твоя двоюродная сестра.

- Нет, троюродная.

- Ха, ты не оригинален.

- Зато правдив и буду с тобой и дальше предельно честен, если позволишь. Но справедливости ради давай всё же играть не в одни ворота. Ты ведь тоже в ресторане была не одна.

- Да, с Арманом. С очень приятным и воспитанным мужчиной. Просто решила для себя, что с новым человеком нужно начинать жизнь заново. Прошлого нет. Есть только настоящее и будущее. За эти дни я пришла к выводу, что есть люди, как наркотик, — знаешь, что нельзя, а тянет. Есть люди, как торт, — сладко, вкусно, но уже тошнит. А есть…

- И к каким из них ты отнесла меня? – поспешил уточнить я.

- Сначала к первым, а потом… в виде исключения к тем, которые горькие, как полынь.

- Дана, давай на время отложим наше фехтование словами. Мы скоро будем на месте – и все выясним. Ни одного вопроса не оставим без ответа. Я виноват перед тобой. Признаю. Для меня эти две недели тоже были трудными. Очень.

Знаю, что сейчас между нами ситуация сложилась весьма хрупкая: одно неверное слово – и все развалится, как карточный домик. Но все - таки одно вселяет в мою душу надежду: если ты на меня обижаешься, значит, я тебе не безразличен.

- А мою душу надежда покинула, поскольку мне известно другое наблюдение из жизни: если мужчина смог прожить день, не узнав, как у меня дела, — значит, это не мой мужчина.

- Дана, иногда жизнь разводит двоих людей только для того, чтобы показать обоим, как они важны друг для друга.

Я не мог ни написать тебе, ни позвонить, но ведь ты могла же. Мне показалось, что у тебя были ко мне чувства. Я не мог ошибиться.

- Оставим мои чувства в покое. Это тебя уже не касается. Но ты всё же должен знать: я не звоню тем, кто не звонит мне, и не жду тех, кто не ждет меня. Я влюбляюсь не в людей, а в их отношение ко мне.

- Теперь уже не важно кто из нас сделает первый шаг к примирению, главное сделать его вовремя... Уверен, все будет хорошо. И даже вчерашние ошибки завтра пойдут нам на пользу.

- Ну, с тем, что ошибки всегда идут на пользу, я согласна. А вот насчет того, что всё будет хорошо, у меня почему-то такой уверенности нет.

- Девочка моя, не обижайся на меня. Пожалуйста.

- Не называй меня так. И запомни: я не обижаюсь на людей. Я просто меняю свое мнение о них.

- Давай пока помолчим, а то, чем дальше в лес, тем больше дров у нас получается. Мы уже скоро приедем.

- А куда ты меня везешь?

- К себе домой. Там мы сможем расставить все точки над i. К тому же, ты голодна, а вести серьезные разговоры на пустой желудок вредно. Но прежде, чем мы продолжим задавать друг другу вопросы и отвечать на них, я хочу, чтобы ты знала, что мне небезразлична, а, может, даже и больше. Я не совсем еще разобрался со своим сердцем. Это не пустой трёп. У меня было много времени, чтобы прийти к такому выводу. И я не безусый юнец, чтобы несерьезно говорить о серьезном.

Я бросил незаметный взгляд на Дайану и увидел, что она задумалась, покусывая нижнюю губку. Не знаю точно, о чем, но хотелось бы, чтобы о моём признании.

Через несколько минут услышал:

- Это приятное ощущение, когда знаешь, что нужна и о тебе постоянно думают. Ты даже представить не можешь, как я по тебе скучала.

Наверное, в этот миг я впервые понял, что такое счастье. Я резко затормозил, забыв о том, что сзади меня едет джип. И только после того, как он с визгом колес ушел влево, чуть не спикировав с обочины, понял, что чудом избежал аварии.

Но мне было все равно, поскольку в этот момент я уже обнимал девушку, о которой мечтал все эти долгие дни, а затем со стоном припал ее губам, словно к живительному источнику. Это был самый сладкий поцелуй в моей гребаной жизни.


Это непростая история русской девушки и босса одного из кланов сицилийской мафии, которые бросили вызов жестоким обстоятельствам жизни во имя любви. Их путь друг к другу был трудным. Дайане и Бретту пришлось столкнуться с опасностями, женским коварством, подлостью и предательством, почувствовать на себе дыхание смерти, убедиться, что дружба может не пройти проверку властью и деньгами, вступить в борьбу со злом ради своих чувств.


Приобрести книгу в двух томах вы можете в книжных магазинах на ЛитРесе, Ридеро . Амазоне и других цифровых енижных площадках.