Убежать от Смерти. Страшная ночь. Чудо-укол. гл 24

СТРАШНАЯ НОЧЬ В МОСКВЕ (9-10 апреля 2015)
ЧУДЕСНЫЙ УКОЛ

 Поздний вечер, я в Москве - приехала на экспрессе из Шереметьево на Белорусский вокзал. Здесь мы договорились встретиться. Совсем не помню, как летела в самолете, как ждала багаж.
На Белорусском вокзале мы не сразу нашли друг  друга. Пришлось звонить. Я говорила Игорю, что жду его у входа, где кассы, потому что мне надо сразу взять билет на поезд. Он почему-то ждал у главного входа. Потом я пошли туда — а он к кассам. Потом я пришла к входу, где кассы — но он опять убежал к другому входу.
В итоге я осталась стоять и ждать. У меня уже не было сил. Меня мутило от слабости.

 Темно. Холодно. Впрочем, мне всегда было холодно. В то время мне всегда было жутко холодно, сколько бы теплых свитеров и курток я на себя не напялила, сколько бы одеял не натянула... Болезнь и ужасная диета сыграли свою роль.
У меня начиналась кахексия.

 Вижу как ко мне быстро приближается фигура человека. Темный силуэт.
Это он! Подбежал, улыбается. Поздоровались, представились. Потом он помог мне донести чемодан до камеры хранения. У меня остался  рюкзачок. Там подарки для Вали, там гостинцы: красная рыба, конфеты, кофточки. И мы пошли к кассам - мне надо было взять билет. Я купила билет на послезавтра. Задумала: сделаю пробный укол вакцины. Увижу реакцию. И станет понятно, надо ли мне купить этот препарат на целый курс, или он мне не подошел.

 Потом мы едем в метро к станции, где меня будет ждать одна моя знакомая, Валентина. Она раньше жила в Швеции, мы с ней общались, ходили иногда к друг другу в гости, встречались в школе, где изучали шведский, перезванивались. Через 2,5 года она вернулась в Москву: ее дочка наотрез отказалась переезжать. И Валентина решила вернутся. Тем более, ей не повезло с ее шведом: он был дико жадный.
 Бестолковый жадный фермер, который больше всего любил петь в хоре. В церковном хоре. Но это не мешало ему регулярно покупать порножурналы по дороге домой после пения в церкви. Как это сочетается? Непонятно.
 Все другие фермеры над ним смеялись. У него все постепенно приходило в упадок, потому что ему всегда было жалко денег для ремонта техники и модернизации хозяйства. А ведь без техники — никак. Скупой платит дважды. Всё постепенно ветшало, покупка новых машин возрастала в цене в разы - ведь он не делал вовремя то, что все другие делали постепенно и вовремя.

 Дочка Вали приезжала в гости, но сказала ей сразу:
«Мама! Я не хочу жить на скотном дворе! Я из Москвы сюда не поеду! Ни за что и никогда!»
Но Валя еще долго надеялась. Ждала. Через два года поняла — дочка решение не изменит. Зачем же тогда ей этот скотный двор и жадный фермер? И Валя вернулась в Москву, нашла работу в маленьком магазине, где продавали чай и кофе.

 Накануне я с трудом дозвонилась до Валентины, и она разрешила у нее переночевать.

 Метро. Мы с Игорем сидим в вагоне. Стучат колеса. Игорь сидит рядом.
Я смотрю иногда в его красивое интеллигентное лицо. Не помню, что он спрашивал. Помню только, как он вдруг говорит:
 - Вы хорошо выглядите!
 - Правда?! - изумляюсь я, - Да нет, вы не видели, сколько ран на моем теле. Да, я все еще на ногах, но у меня много опухолей. Залечиваю одни — а на смену идут другие. Мне нужна иммунотерапия. А я не могу пробиться к лекарствам.
Не могу получить рецепт, потому что врачи требуют сначала бессмысленную операцию. А я отказываюсь.

 Позже, когда мы с ним встречались, я вспомнила этот эпизод.
  - Игорь, ты мне сказал, что я хорошо выгляжу, когда ехали в метро.

  - Правда?! - теперь изумился он, - Я действительно так сказал?! На самом деле выглядела ты ужасно. Бледная, лицо какого-то жуткого землистого цвета. Худая. А точнее — до предела изможденная. Я подумал, что скорее всего уже поздно.

 Мы выходим из метро. Навстречу нам идет Валя.
Я узнала ее, подхожу и приветствую... Она меня не узнала. Меня тогда сложно было узнать. Мы  с ней обнялись. Она очень спокойная женщина. Просто флегматик. А может, у нее есть синдром Дауна в легкой форме, её лицо имеет некоторые характерные  черты.
 Я ей вкратце рассказываю, что больна. У меня - меланома. Еду в Витебск. А этот парень предложил вакцину, которая может помочь при меланоме, хотя гарантий, конечно, нет. Но я хочу попробовать.

 Кадр за кадром забытые сцены всплывают у меня перед глазами.
Темнота. Горят фонари, светятся окна домов, витрины магазинов... Мы идем к аптеке. Он мог бы мне сделать укол. У меня была очень тяжелая ночь перед отъездом. Поэтому я писала ему, что прошу его сделать укол в тот же вечер. Он не отказывается. Вакцина при нем. А шприц, оказывается, он забыл по рассеянности.
 
 В одной аптеке нам сказали, что все шприцы закончились. Мы идем в другую. Там слышим такой же ответ. Все же мы делаем еще одну попытку купить шприцы в третьей аптеке. Но и там нам сообщают, что все шприцы закончились... Я их очень прошу продать шприцы. Очень. Я их умоляю. Но все бесполезно. Все предполагают потенциальных наркоманов, поэтому звучит: «Все шприцы закончились, извините, помочь не можем...» Укол сделать не удалось.

 Игорь сообщает, что это не проблема, завтра я приеду к станции метро Комсомольская, он меня встретит, проводит к своему отцу, его отец — врач, и он по договоренности работает с Ковалевым, у которого фирма.
 - Нет причин огорчаться! -  бодро сообщает он и улыбается.
Но я огорчаюсь - хотелось получить это сейчас.

 Мы прощаемся. Я открываю рюкзак и отдаю ему кусок красной сыросоленой семги в вакуумной упаковке, которую привезла с нашего шведского Севера. Глаза у него заблестели, но он пытался деликатно отказаться. Я настаивала. И он все же взял  (позже оказалось, что он безумно любит красную рыбу). Игорь горячо благодарил за рыбку и сказал, что запишет меня на прием к отцу на завтра в любом случае.

 Мы пришли к Вале. Старый дом. Старая квартира. Малюсенькая кухня.
Валя достает творог, хлеб, ветчину, сыр, масло и заваривает чай.
Я привезла еще семги, шоколадные конфеты и датский сыр. Она такой любила.
Мы пьем чай. Я боюсь есть то, что она предлагает. Но в итоге съедаю немного творога, пью чай. И даже так осмелела, что взяла одну шоколадную конфету.
Потом принимаю разные капсулы: витамины, минералы.
И самые главные капсулы, присланные из Австралии, с ингредиентами Черной мази, а также две ложечки тоника, в который тоже входят ингредиенты Черной мази.

 Я думала, что это хоть как-то помогает мне против раковых клеток.

 Как выяснилось позже, в моем случае капсулы и тоник действовали как химиотерапия, и ещё быстрее приближали мой конец. В этот вечер я выпила противораковых капсул даже больше нормы, думала, что так будет лучше. Получилось все наоборот: раковые клетки, почувствовав атаку против себя, послали сигналы. Что-то вроде: "SOS! Наших бьют!!! Выжить, выжить, выжить!!!! Размножаться и жрать еще быстрее!!!!" Они эволюционируют и становятся еще злее, еще устойчивее. Наши клетки превращаются в раковые при поломке генов, они возвращаются к примитивному состоянию и становятся бессмертными, враждебными... Скорость митоза у меня была уже запредельно высокой... Поэтому прием противораковых капсул и тоника ускорил размножение кошмара, который я имела.

 Раковые клетки действительно посылают сигналы друг другу, так же как и другие клетки нашего организма, в том числе - иммунные. Бактерии тоже имеют сигнальные пути. Это доказано. Это - факт.
МИКРОМИР таит много загадок. Микромир, о котором я стала узнавать позже, который сейчас для меня - как увлекательный детектив. Микробы - живые! Они - везде! Наши клетки - и бактерии, и прочие микробы сотрудничают. Или воюют...
 Исследователи выявили, что более 10000 видов микроорганизмов составляют сложную экосистему у человека. Это назвали - микробиом.
 Микробиом человека представляет собой совокупность всех микробов населяющих организм человека, включая его кожу, молочные железы, легкие, слизистые оболочки, биологические жидкости, желчевыводящие пути, желудочно-кишечный тракт.

 Микробиом человека включает себя бактерии, археи, грибы, протисты и вирусы
10 триллионов клеток организма (а может, больше), триллионы микробов ( в 1,4 раза больше чем количество наших клеток)  - и миллиарды иммунных клеток, которые обеспечивают нашу защиту от инфекций, токсинов и злокачественных клеток. Для правильной работы иммунной системы необходимо, чтобы она умела распознавать патогены и отличать их от собственных здоровых тканей организма.

 Нарушения в работе иммунной системы приводят к возникновению аутоиммунных заболеваний, воспалительных заболеваний и рака.

 Но в то время я мало знала о том, что происходит в моём организме. Раковые полчища я видела, как они выгрызали узорами куски моего тела - видела, а работу иммунной системы не понимала.

 Я наглоталась капсул и выпила тоник с черной мазью, пытаясь прибить раковое, а вместо этого вызвала новую мощную атаку.
 Мы с Валей закончили поздний ужин и улеглись спать. Валя - в маленькой гостиной, а я в другой комнатушке, на ее кровати. Пытаюсь уснуть. Не могу. И опять чувствую нарастающий зуд. Знакомый зуд-боль, страшный зуд-боль, который сводит с ума. Тот, который начинался, когда росли мои страшные опухоли: три большие на животе, две на плече. В области «декольте». Особенно там, где был «след железного когтя» дамочки из Сундербина, дерматолога-онколога, после её биопсии.

 Я пытаюсь осторожно чесать то тут, то там. Я скинула с себя все. Ни майки, ничего вообще... Боль и зуд такие, что невозможно терпеть даже самое легкое прикосновение тонкой простынки.

 Валя уже спит.

 Я несколько раз осторожно, на цыпочках, крадусь в кухню и ванную...
Протираю водой пылающую зудящую кожу. Потом маслом. У меня было с собой масло шиповника и масло чайного дерева. Я пью обезболивающие таблетки. Сначала две, потом еще, потом еще... Я не помню, сколько. Столько, сколько было. Не так уж много. Еще был атаракс (atarax), легкое снотворное. Принимаю одну, потом еще одну, потом еще... Опять же, не помню, сколько. И так всю ночь. Лежу. Схожу с ума от боли и зуда. Крадусь тихо, чтобы не разбудить Валю. Пытаюсь чем-то мазать кожу. Хлебаю таблетки. Корчусь от боли, с трудом сдерживаясь, чтобы не кричать.
 
 И понимаю ясно и четко: ЭТО КОНЕЦ!
 Вот он какой,  конец моей жизни!

 Я утешалась, что крупных опухолей больше нет, а есть отдельные, маленькие. И вот эти маленькие теперь пошли как лавина, от шеи до живота. И вот эти, маленькие, и сожрут меня целиком. И выдержать это НЕВОЗМОЖНО!

 Я пожалела, что я так долго боролась за свою жизнь.
Почти полгода! Зачем?! Если можно было просто уснуть, избежать лишних мучений.
Я пожалела, что пропустила тот момент, который так часто меня утешал: устроить пир, купить много вкусного, все это пробовать, пить вино, коньяк, а потом много таблеток... Заснуть. И не проснуться. И записка как у Далиды:
«Жизнь стала невыносимой. Простите меня!» Далида уснула в своем прекрасном доме. Ей было 54 года. Она имела успех, незадолго до этого был концерт в Анталии с полным аншлагом, были друзья, были поклонники. Но она приняла снотворное и запила это виски, оставив это: "Жизнь стала невыносимой..."

 Это моя жизнь стала  невыносимой. Кому как не мне давно пора уснуть. Оставить этот мир и не корчиться больше от боли.

Где-то внутри меня звучит потрясающий голос Градского:

"Жил-был я,
(Стоит ли об этом?)
Шторм бил в мол.
(Молод был и мил...)
В порт плыл флот.
(С выигрышным билетом)
Жил-был я.
Помнится, что жил.

Зной, гром, дождь.
(Мокрые бульвары...)
Ночь. Свет глаз.
(Локон у плеча...)
Шли всю ночь.
(Листья обрывали...)
«Мы», «ты», «я»
нежность и печаль..."

 Эти стихи написал поэт Семен Кирсанов, диагноз "рак горла" и близкая смерть, и безнадежность, и промелькнувшая жизнь перед глазами, и светлая память о любимой жене Клавдии, которая умерла молодой.

 Я откладывала этот момент, потому что хотела сделать хорошую уборку, хотела, чтобы в комнате было уютно и красиво, и стол накрыт со вкусом Хотела фотоальбомы доделать для детей и для внуков на память. И короткие воспоминания о моей жизни, о маме, об отце, о дедах и прадедах в моем последнем письме лежат на столике, для них приготовленные - как память как память о семье, о корнях. В последний раз все почувствовать, вспомнить, насладиться лучшими воспоминаниями моей жизни перед уходом.

 Я хотела быть похоронена на красивом кладбище в Антверпене, где всегда тихо, спокойно, приятно. Там много деревьев,  кустов и очень красивые цветы. Ухоженные уголки. Вся зелень тщательно продумана и  подобрана садовниками. Там не пьют на могилах. А уж тем более, не ругаются, когда слишком много выпито. Там нет запутанных узких тропинок, нет замысловатых лабиринтов, как на кладбище в Мазурино в Витебске. И там, на кладбище в Антверпене, ко мне иногда приходили бы дети и внуки с цветами. И постояли бы около стены с моей урной и моей фотографией. И вспомнили бы меня. И тогда я оживала бы в их воспоминаниях хотя бы на мгновения. Ведь я их всех так любила! Это было бы хорошо. Покой. Вечный покой.

 Теперь я ничего этого не смогу сделать, да это и неважно. Совсем неважно.
Я поняла, что не буду покупать ничего вкусного: в меня ничего уже не полезет. Мне больно. Мне очень больно.

Я не смогу сделать уборку. Мне больно. Очень больно.

Я не смогу написать никаких, даже самых-самых коротких воспоминаний. Мне больно. Мне очень больно.

Я не смогу разобрать и скомпоновать фотографии в фотоальбомах.
Мне больно. Мне слишком больно.

С легкой грустью подумала, что не смогу взять билет (деньги у меня еще были) на самолет в Брюссель, чтобы меня встретили там, и значит, похоронили на том самом, красивом и тихом кладбище, куда я хотела. Я не успею. Я не смогу добраться.
Я не смогу больше выдержать ни одной такой ночи, как эта!!!!!
Мне больно!!! Мне ужасно больно!!!!!

И я поняла, что это все суета земная и это все неважно.
СОВСЕМ неважно!

«Не облатками путь мой усеян, а облаками
Не глухим коридором уйду я, а Млечным Путем " - написал Ярослав Смеляков. А спел Юрий Визбор, умиравший от рака печени в 50  лет.

 Я готова уйти. Я этого хочу. Только бы доползти как-нибудь до квартиры в Витебске,  А  потом — до аптеки. И купить как можно больше самых разных обезболивающих. А также других лекарств посильнее. И мне хватит всего этого. Надо только проглотить и запить коньяком. Водку не люблю. Вино может не сработать. Снотворное не смогу купить: нужен рецепт. Вначале участковый врач пишет направление. А потом надо добираться в психоневрологический диспансер на краю города, чтобы там выписали рецепт на снотворное. Это очень далеко, к тому же надо долго ждать в длинной очереди. Все это невозможно. Я не выдержу. Мне больно!!! Слишком больно!!!

 Значит, я куплю все, что продается без рецепта в обычной аптеке. Почти все лекарства — кусочки ядов.

 Ночь. Темнота. Духота. Нет больше открытой балконной двери, холодного ночного воздуха севера Швеции. А есть дикая боль. И дикий зуд из глубины. "Вулкан" просыпается. И страшнее этого нет ничего. Смерть уже кажется ласковой. Просто сон. Царствие Небесное.
 "Умереть. Забыться. И знать, что этим обрываешь цепь сердечных мук и тысячи лишений, присущих телу. Это ли не цель желанная? Скончаться. Сном забыться. Уснуть... и видеть сны?" - Да, да, ты прав, Шекспир, ты прав, Гамлет.
Это - желанная цель. Невозможно больше так мучиться. Невозможно. Невозможно...

 А Бог — он милостив. Это не он подвергает людей пыткам. И он никогда не осудит тех, кто не хочет дожидаться, когда жуткие опухоли-раны покроют тело, когда человек кричит от боли, когда умоляет о смерти как об избавлении.
Бог ведь не может быть садистом?

 Осудить могут только люди.
Священники во все времена вещают от имени Бога. А верно ли, что они и правда всегда знают ЕГО волю?!

 Впрочем, об этом я тогда вообще не думала. Все силы мои ушли на то, чтобы не вопить от боли и не содрать кожу до крови. Я знала, что это мне не поможет, что от этого боль и зуд не прекратятся. Каждая малюсенькая корочка, папиллома, крупинка, шероховатость превращалась в метастаз. Руки мои перебегали от одного такого зудящего бугорка к другому. И конца этого мучению, казалось, не будет никогда. Никто не может такое выдержать! Уверяю вас - никто!

 И все же я уснула под утро. И спала целый час. И видела сон, как я еще маленькая, бегу к морю, волны с белой пеной шумят, и я кричу от радости и восторга. И погружаюсь в воду... но потом я понимаю, что это не Море, это та речка, где был голый берег, где не было тени, и где Солнце сожгло мою кожу так, что мне трудно идти, у меня все болит, мне очень плохо. На мою беду мама меня отпустила с подружками в поездку на речку, далеко от дома. Мне всего лишь пять лет, мамы рядом нет, а есть дяди и тети - это родители моих подружек, которые пьют водку и хохочут.
 Этот сон я видела несколько раз.
 
 А теперь у меня нет плохих снов! Или их вообще нет, или они красивые и приятные.

 Потом я проснулась. И Валя проснулась. И я увидела СМС в моем телефоне от Игоря. Он писал, что будет меня ждать около выхода из метро в 12 часов. Утром я еле встала. Зуда почти не было. Была слабость. Зрение мое резко ухудшилось. Все было как в тумане. Валя что-то говорила мне. И еще она объясняла, где мне надо пересесть. Я почти ничего не понимала.

 С собой она дала мне что-то перекусить. Кажется, порезала сладкий перец и морковку. Налила воды в бутылочку. А еще она сказала, что я больше не могу здесь оставаться. Приедет ее дочка и будет недовольна. Дочка не любит, когда приезжают и ночуют какие-то знакомые.
 - Моя Ира говорит, что у тебя не гостиный двор. - спокойно объясняет Валя.
И это несмотря на то, что я привезла подарки и Вале, и ее дочке: мягкий свитерок, рубашку и блузку, конфеты, сыр и кусок семги (их было два: один Игорю, другой - ей)... Несмотря на то, что я тяжело больна и выгляжу как полутруп.

 Но это все не имеет значения. Даже хорошо. Мне надо быстрее добраться до квартиры. Вторую такую ночь я уже не переживу.

 И я побрела к метро. Брела по улице, и все вокруг было как в туманной дымке. Жизнь моя больше не проносилась у меня перед глазами. Я была не способна на какие-то эмоции, переживания, мечты. Все угасало. Уходила, как в песок, жизненная энергия, уходила сама жизнь, уходили желания, не было никаких чувств.
Умереть — больше ничего я уже не хотела. Ничего. Все бледнело. Временами сознание почти меркло. Я еле волочила ноги. С трудом нашла пересадки в метро.

 И все же я доехала. До встречи оставалось 20 минут. Жду. Его нет. Еще 10 минут. Его нет. Я сижу на парапете выхода из метро. Ноги меня не держат. Достаю телефон и звоню. Голос Игоря звучит странно.
 - Марина...Марина, - мямлит нерешительно он, - я не знаю, как вам сказать... Я  не знаю, как сказать... Я... Я... Я...  - продолжает мямлить и заикаться Игорь, 
 -  понимаете, Марина, я не знаю, смогу ли я..., - он повторяет и повторяет одно и то же.
 - Да что случилось, Игорь?! - кричу я (хотя криком это вряд ли можно назвать...сил нет)

 - Я не знаю, как вам сказать об этом... Случилось то, что... Я... Я... Я... потерял отца, -  трагическим голосом сообщает он наконец.

 Все это звучит очень странно.
 
 - Игорь, пожалуйста, я вас прошу, я уже здесь, у станции метро, придите сюда и все расскажите!
 Жду, и вот наконец вижу - он идёт. Я смотрю на него. У меня вяло проносятся в голове слова Симы с форума : «Не верь.. нашла, кому верить!... Он мошенник!... он такой микробиолог как я — балерина!... да он тебя без штанов оставит...»

 Но вот он подошел. Я увидела его глаза. А в них — слезы. И я его обняла. Мы долго стояли обнявшись. Люди шли по площади вокруг нас  - нам было всё равно. Мы стояли обнявшись. Нам так было легче. Потом, наконец, отступили друг от друга.
 И он рассказал, что рано утром пришли бравые ребята, здоровенные и наглые, сделали обыск, арестовали и увели отца. И в этом виноват он, Игорь.

 - Как же я смогу дальше жить?! Отцу грозит суд! И виноват только я! Как я маме скажу?! Это я виноват! - говорил он, - Как я маме скажу?! Отец старенький, он не выдержит!
 В его голосе слышится беспредельное отчаяние, рука вытирает слезы, которые бурно потекли из глаз.

 - Почему же виноваты вы?! - пытаюсь утешить его.

 - Потому, что это я вырастил вакцину!

 - Нет, конечно, Игорь - это не ваша вина. Отец ведь хотел работать с этим. Он знал, что у вакцины нет сертификата. Он же взрослый человек. Не надо брать вину на себя, Фирма сотрудничала со зверофермами, животные были здоровы, люди стали получать эти уколы и увидели сами, как удивительно действует этот препарат. Они сами хотели уколы. До отъезда я читала своими глазами, как многие хвалили и отмечали улучшения, - пытаюсь утешить его я.

 Он опустил голову. Вытер слезы. И я его попросила сделать укол.
 Я не надеялась, что это мне поможет. У меня не было сил ни бояться, ни надеяться, ни бороться... Ни сил, ни желаний. Ни здравых мыслей. Я была как тень. «Все тлен, все прах»
 Но все же одна мысль была, как маленькая искорка, она сидела глубоко в моем мозгу: «Если уж я здесь, рядом, пусть он все же сделает укол».

 Он вяло отказывается:
 - Я не врач. Я не имею права...
 - Ну, все же, раз я уже здесь, сделайте укол, - так же вяло говорю я.

 Мы бредем к его дому. Светит апрельское солнышко, тепло. Но нам тяжело, мы не замечаем ни яркого неба, ни первой зелени. Если бы кто видел, как мы оба едва волочили ноги! По дороге он еще раз пытался предупредить меня:
 - А вдруг они вернутся?! Нам опасно туда идти!

 - Не вернутся, - отвечаю я, - давайте все же сделаем укол, раз уж я здесь. Такой был длинный путь. И вакцина осталась.

 Мы пришли. Узкий коридор. Маленькая грязноватая кухня. Какие-то кучи на полу. Я смотрю с удивлением. Я уже забыла, что тут был обыск.
Он приготовил шприц. Я сняла рубашку. Он увидел много страшных некрозных ран и шрамов, и мои торчащие ребра и ключицы.
 - Нет, я сделаю укол в руку, как манту.
 
 Я одела рубашку и протянула ему руку. Он протер спиртом место для укола.

 Глаза его очень странно блеснули, когда он приготовился сделать укол. Все лицо изменилось, появилось какое-то необычное диковатое выражение. В моей голове опять слабо промелькнуло: "Как все это странно!"
И слова Симы: «Не вздумай!!! Не верь! Да плохо потом станет — куда побежишь??!!! Да он такой микробиолог, как я балерина! Да у меня все личные сообщения (на форуме) завалены письмами от тех, кому не помогла вакцина!!! Да прошу тебя, Мариночка, не надо!» (позже выяснилось, что всё это было неправда).

Но мне было все равно!
МНЕ НЕЧЕГО ТЕРЯТЬ.
Я все равно умираю — какая уже разница?

 Потом мы прошли в комнатушку. Сели на старый продавленный диван. Они с отцом снимали две комнатухи в старой ужасной коммунальной квартире, в "хрущевке", которую легче снести, чем отремонтировать. Я попросила его записать мой адрес, а я записала его е-майл. А после этого он повернулся ко мне и серьезно сказал:
 - Вакцина на самом деле имеет противораковые свойства!

 Он еще что-то говорил про пицибанил в Японии, про кого-то, кто лет сто назад спасал обреченных больных, про Ронколейкин, но я не помню, что именно.

 Я хорошо помню, что в ответ на это я вяло подумала:
 - Ага! Говори-говори... А что ты еще можешь сказать? Ждем-с!

 Потом я пыталась дать ему деньги. А он не хотел брать. При мне он вылил все питательные среды для этой бактерии в раковину на кухне, повторяя, что он больше никогда не будет этим заниматься. Никогда! Он отдал мне все пробирки с вакциной, которые оставались в холодильнике. Они были на дверце. При обыске их не нашли.

 Каким чудом мне так повезло?
Не иначе, как мой ангел-хранитель проснулся.

 Мы попрощались. Я побрела к выходу. Он сказал, что соберет все необходимое и срочно поедет искать адвоката, чтобы помочь отцу.

 Забегая вперед, хочу сказать, что до суда не дошло. Дело  было закрыто. Ни одного пострадавшего не нашли. Все в один голос говорили, что очень помогло. Исчезали аллергии, кисты и миомы и прочие недомогания. Из онкобольных была одна женщина. Врачи уже сказали ей свое классическое: "Сделать ничего нельзя." И она написала завещание на свою сестру. По завещанию сестре полагалась квартира в Москве и хорошая дача под Москвой. Эта больная женщина была бездетная и одинокая. А потом она стала получать уколы - и на удивление всем пошла на поправку: вес набирала, самочувствие улучшилось, цвет лица стал хороший. Но ее сестра хотела завещанную квартиру и дачу. Все просто и старо, как мир. Донос - и все дела. Сколько ученых и открытий сгубили только в России по доносам? Кто сможет это сосчитать?
 
 Я плохо помню мою дорогу до Белорусского вокзала. И вот я на Белорусском. Пошла в кассу и поменяла билет. Я уеду сегодня вечером.
Время у меня есть. Я побрела в магазин. Шла почти час. Там тоже бродила долго и на знала, что мне купить. Везде мерещились ядовитые вещества. Выбрала кабачки, цветную капусту, брокколи и бутылку воды. Не помню, что еще. Туман в голове не рассеивался. Вышла из магазина и все так же медленно побрела назад.
 
 Иду и вижу вывеску: "КАФЕ ТЕПЛОЕ". Или кафе "Тепло"?
И меню перед входом, выписанное красивыми буквами на доске.
Среди разных блюд из мяса и рыбы я увидела то, что мне можно: овощи на гриле.

 И я зашла туда... Это был ресторан, а не кафе. Меня встретила девушка. Швейцар любезно помог снять куртку. Провели в почти пустой ресторан. Я выбрала столик у окна.
 Тихий уютный ресторан. Интерьер со вкусом. Приятная музыка.
Красивая скатерть. Мягкий диванчик. Подлетел молоденький и очень симпатичный официант. Раскрыл меню. Я сморю на него и говорю:
 - Знаете, молодой человек, я бы заказала у вас много всего! Это все очень вкусно, я не сомневаюсь. Но мне этого нельзя! Я хочу заказать ОВОЩИ-ГРИЛЬ. Это мне можно. А еще хочу чай. Из трав (в меню было даже такая полезность как чай из трав)

 Мальчик улыбнулся, в глазах его было сочувствие. И убежал. Вскоре на столе появился пузатый чайничек. Я пила ароматный чай из трав. Слушала музыку. По-прежнему была слабость, было душно, но все равно мне было хорошо. Только слишком жарко. Я пошла в туалет. И сняла там джинсы и термобельё. У нас на севере без них никак нельзя. Потом надела джинсы. Умылась холодной водой. Сняла майку из-под фланелевой рубашки. Спрятала все это в рюкзак. Уфф! С облегчением вздохнула и пошла назад. И опять пила чай из трав и слушала музыку.
Намного позже я поняла, что действие от укола уже начиналось: мне стало жарко! А ведь я всегда мерзла в то время! Всегда! Сколько бы свитеров и курток я на себя не натянула.

 Подлетел официант и принес мои овощи.
Ооо, какие же вкусные они были!!! Я с таким аппетитом их съела, что сама удивилась.
Ела я медленно. Очень медленно. Тянула время, смаковала. Поезд мой отправляется поздно вечером. Сидеть на вокзале довольно утомительно. А здесь мне так хорошо!!!
И я спросила официанта:
 - А что у вас еще есть для вегетарианцев?

 Выяснилось, что есть оладьи из кабачков. Со сметаной. И яйцо-пашот.

 - Вам можно яйцо-пашот? - заботливо спросил этот милый официант, совсем юный мальчик.
Я подумала немного. Наверно, нельзя. "НАЧИНАЮЩИЙ" с форума писал, что нельзя.
 - Можно! Яйцо-пашот мне можно! - почему-то сообщила ему я, хотя только что подумала, что нельзя.
 Про пир напоследок я уже забыла. Сейчас я просто обедала в красивом уютном ресторане. Поэтому я уже задумываюсь, что мне можно, а что нельзя.
Но яйцо-пашот звучит гордо и восхитительно! Хочу яйцо-пашот!

 И опять я сидела в этом милом ресторанчике. И опять слушала музыку. Ни о чем не думая. Ничего не загадывая. Ни о чем не жалея. Но я точно помню, что мне было хорошо! Покой и безмятежность, чувство удовольствия и чувство радости стали вливаться в мой измученный организм.

 Позже эти воспоминания проносились у меня в голове, и я поняла, что меня уже тогда ничего не беспокоило, не кусало, не болело, не зудело!!! Дрянь перестала  сжирать меня заживо.
"Вулкан" затих. ВОТ ПОЧЕМУ МНЕ БЫЛО ХОРОШО!

 А эти оладышки из кабачков!!!! М-м-м! Со свежим укропом! Со сметаной! Запеченные в духовке (ради меня их запекли, а не жарили) И еще яйцо-пашот!!! Это было божественно вкусно!

 СЕЙЧАС, КОГДА ПРОШЛО 4 ГОДА С ТЕХ ПОР, МНЕ ТАК ХОЧЕТСЯ ПРИЕХАТЬ В МОСКВУ И ПООБЕДАТЬ В ЭТОМ РЕСТОРАНЧИКЕ ПОД НАЗВАНИЕМ «КАФЕ ТЕПЛОЕ»! Или кафе "Тепло"?
И я обязательно это сделаю. Я приеду - и пойду туда обедать, заказывая самые вкусные блюда.

 Потому что мне никогда этого не забыть! Никогда!

 А потом я опять шла по улице. К вокзалу. Ждала поезд. Села в вагон.
В купе уже были две женщины. Молодая девушка и женщина лет пятидесяти. Они ехали с похорон. Умер брат женщины, ему было 46 лет. Не пил, не курил, здоровый образ жизни. Это просто классика: не пил, не курил, операция — химия. Прогноз был хороший. Через год рецидив: 4-ая стадия. Опять курсы химии. И все пошло очень быстро. Сестра и племянница ездили на похороны.
 
 А я ничего не сказала про себя. Не хотела. Не было лишних сил, чтобы тратить их на разговоры. Выразила сочувствие, соболезнования. И стала расправлять постель.
Я умирала от того, что хотела спать. Я чувствовала, что температура резко поднимается. Было чувство, что у меня температура - под 40, я вся горела, меня трясло от озноба.
 
 Наконец поезд тронулся. Пришла проводница, забрала билеты. И я легла... И вдруг до меня дошло, что у меня совсем ничего не зудит, не болит, все тихо, все корочки, папилломы, крупинки сидят себе на коже, не причиняя мне ни малейшего беспокойства!!!
Неужели???????????!!!!!!!!!!!!!!!
Неужели это возможно?!

 ОТ СЧАСТЬЯ Я ЕЛЕ ДЫШАЛА! Я ЛИКОВАЛА!
Да! Да! Все ушло! Весь этот ужас! Эти метастазы, которые шли лавиной! Этот зуд и боль, которые сводили с ума! Я поправляюсь!

 Вдруг резко заболело в одной точке там, где печень. Боль была очень сильная. Как будто воткнули большой гвоздь. Проткнули печень.
Но мне не было страшно. Нет. Я не боялась. Раз «лавина» смолкла и остановилась - все должно быть хорошо! Эта боль в печени продолжалась минут пять. Или семь Не суть важно...  И все. Потом все прошло. И у меня опять ничего не болело!!!!! Позже на УЗИ мне сказали, что у меня в печени гемангиома длиной 3см. Но это все пустяки!

 Метастазы исчезли! Произошли явления апоптоза и фагоцитоза, то есть жуткие раковые полчища были съедены моими иммунными клетками, к тому же бактерии, которые я получила от укола, тоже любят их сожрать, если пробегут рядом. А бактерии размножаются очень быстро.

 В это было невозможно поверить! Но веришь сразу и чувствуешь: "Кажется, случилось чудо! В последний момент! Разве так бывает?!" Да, так, оказывается, бывает.
 
 ЧУДЕСА ЕЩЕ СЛУЧАЮТСЯ!

 Слава микробиологам! Слава - науке! Слава - Вильяму Коли, Агнии Моровой и другим ученым, которые работали с чудесными бактериями.
 Вильям Коли теперь считается отцом иммунотерапии. Славно! А его вакцину или "токсины Коли" - запретили.

 Иммунотерапия сейчас является новейшим и действенным методом, который применяется для лечения многих форм рака на любых, даже поздних стадиях. Сейчас этот метод широко изучается и применяется за границей, ему посвящается множество статей в медицинских журналах. Продаются таргеты, по цене в сотни тысяч долларов, имеющие тяжелые побочные явления. Человек пытается сделать что-то, что может быть лучше самой природы? Лучше чудо-бактерии, которая была нашим другом?
Но он никогда не сможет создать протез, который может быть лучше ноги или руки. Так и в этом случае.
   
 Как трогательно, что Вильям Коли, который подвергался нападкам, теперь "ОТЕЦ" иммунотерапии, а то, что дала природа, то, чем он лечил - запретить!
А центр в Канаде, который работал успешно с бактериями этой группы? Он тоже был закрыт. Финансирование не продлили, сертификат не дали. Конечно, там не было результата ремиссии у 100% пациентов. Этого вообще никогда не будет. Слишком все сложно и трудно восстановить то, что имеет повреждения на уровне ДНК.

 Один москвич-бизнесмен писал в Японию и предлагал открыть фирму, где он будет сотрудничать и покупать ПИЦИБАНИЛ, препарат на основе стрептококков. Ему ответил представитель фирмы и объяснил, что у них есть сертификат, разрешающий применение только на территории Японии. Получить сертификат международного уровня не представляется возможным. Клинические испытания слишком дорогие. Стоимость - около миллиарда долларов. Браво! Браво!

 И кто же устанавливает такие цены?! Всем рулит американская FDA, управление по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов (англ. Food and Drug Administration, FDA, USFDA) – агентство Министерства здравоохранения и социальных служб США, один из федеральных исполнительных департаментов. Управление занимается контролем качества пищевых продуктов, лекарственных препаратов, косметических средств, табачных изделий, а также осуществляет контроль за соблюдением законодательства и стандартов в этой области. FDA - это стандарт, целью которого является повышение безопасности для здоровья пищевых продуктов, добавок, косметических и лекарственных средств, вакцин, ветеринарных препаратов, медицинских устройств и табачных изделий, производимых как на территории США, так и во всем мире.
  Вопросов много - разумных ответов нет.

 Но я получила чудо-бактерии. Я благодарю всех, кто к этому причастен.
Чудеса ещё случаются. Особенно если это чудо - от природы и эволюции. И подарено нам учеными.


Рецензии
Даже дышать перестала, пока читала. Марианна, какое же это чудо! И пишете вы замечательно, мастерски владеете "пером".
Удачи, здоровья и мира.

Наталья Худякова   07.12.2023 19:05     Заявить о нарушении
Спасибо, Наташа! Да, это было чудо. Больше 8 лет прошло - но я помню. Кое-что забывается - а жаль. Радость жизни была огромной.

"И пишете вы замечательно, мастерски владеете "пером" - это потому, что описываю реальное и очень сильное событие.
А вот внукам воспоминания так и не написала. Надо взяться и не откладывать.
Вам тоже здоровья и мира!

Марианна Ольшевская   07.12.2023 20:15   Заявить о нарушении
Обязательно пишите, для них это будет важно. У вас хорошо получается описывать реальные истории. А я, увы, про себя совсем не умею писать.

Наталья Худякова   07.12.2023 20:19   Заявить о нарушении
На это произведение написано 16 рецензий, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.