За дровами

                За дровами
               Едем с братом Сашкой в Ястребово, ещё с утра метель разыгралась не шуточная.  Двор завалило сугробами,   кое- где и до метра, пришлось побуксовать,  пока выезжали, да и тракт во многих местах перемело. Едем к двоюродному брату за дровами. Он берёт делянку, пилит лес ,  осину да берёзу, привозит на тракторе домой для себя, и кое- что продаёт родне,  да знакомым. Трактор приобрёл ещё в перестройку и,  подшаманив его, ездит до сих пор. К трактору есть всё навесное оборудование и плуг  с боронами, и косилка, и стогомёт, да всего и не перечислить. Виктор Сергеевич, так зовут его в деревне, вот уже больше четверти века работает в школе учителем труда и почти всех ястребовских ребят, да и с окрестных деревень, выучил на тракториста,  да и водительские права тоже организовал, а сейчас учит военному делу.
             Выехали на пригорок, и открылся мой любимый пейзаж, внизу в километре от нас виден мост через Улуй, а за ним начинается деревня. Она расположилась на огромном холме и улицы от центра этого холма разбегаются вниз к реке, к берёзовой роще, в сторону тайги. Подъезжая со стороны Ачинска, деревня кажется сказочной, может быть только для меня, потому что каждое лето в детстве я жил здесь, или потому, что Белый Яр расположен на равнине, а здесь всегда идёшь в гору или с горы.  И речка здесь особенная, не то, что наш Чулым, где утонуть запросто.   Улуй или Улуйка,  как здесь называют речку, не широк,  где метра три, а где и все пять, но взрослый может в любом месте перейти его  вброд.  А нам- то было раздолье, хочешь,  купайся, хочешь, рыбачь, и мы целыми днями делали то и другое. Нет, на удочку мы не рыбачили.  Выпросив у тёти Симы тюль,  шли бродить, это значит, двое тянут тюль несколько метров по дну, а потом вытаскивают все содержимое на берег. Редко мы оставались без улова. Попадались в основном  силиухи, краснобрюшки, пескарики. Однажды поймали даже налима грамм на триста. Когда пожарили улов  на костре в лесу, пришёл семиклассник Перфильев,  и «сожрал» налима, мы к тому времени перешли во второй,  да в третий классы. Все места на речке мы называли по - своему: Черепаново, Минская, Ключ, Запруда…   На Минской к концу июня вызревала жимолость, а кислицы, смородины, черёмухи по всем берегам было завались.
       Потом речку основательно перегородили и сейчас рыбачат в пруду, где много карася,  окуней, щук, но исчез хариус и мои любимые малявки. Речка преобразилась и стала не узнаваемой,  лишь только галечный перекат, по дороге на бывшую ферму, остаётся неизменным и каждый раз,  когда я подхожу к нему, сердце начинает биться с удвоенной силой.
         Зимой перекат не замерзает, и значит, сегодня у меня состоится встреча с ним. А сейчас поднимаемся в гору и справа,  на месте бывшей школы,  появится дом Витьки. Ворота открыты нараспашку, но в ограде никого, в ограде нет и снега. Ну и умный у меня  братан, не открой ворота, потом снег хоть бульдозером выгребай.  Шарик рвет цепь  и заливается удушливым лаем. Не скоро появляется хозяин  в рубахе, застёгнутой на верхнюю пуговицу, в трико и тапочках. Он чем- то походит на медведя, огромный с небольшим аккуратным животиком  и, под стать росту , ручищами. Моя рука утопает в его ладони  и, похлопывая меня по спине, он приглашает нас в дом. Там, улыбаясь, встречает хозяйка и сразу идёт к холодильнику. Здесь не принято спрашивать сыты мы или нет, просто сразу накрывают на стол.
      Я знаю, что познакомились они случайно. Будучи в командировке и поселившись в нашем, тогда ещё социалистическом общежитии, Витька пошёл на кухню вскипятить чайник, там и встретил, как оказалось, свою жену. Что она там делала, я уже не помню, да, и неважно  это. Правда, за мужа уже после свадьбы ей ещё пришлось повоевать.  Матери  неохотно расстаются со своими сыновьями, особенно,  если они и живут после женитьбы рядом.  «Витька сходи туда, Витька сделай то-то».  Мой старший брат, чтобы не разрываться между женой и матерью, уехал во Владивосток, а здесь победила невестка.  Правда и родители им по первости «помогали». Помню курьезный случай, невестка попросила свёкра, он был бригадиром в совхозе, вспахать огород, но у него всё «руки не доходили»,  и огород вспахал кто-то другой. Когда посадили картошку, свёкр послал тракториста вспахать огород сына, и тот вспахал …
      Пообедав вместе с нами, Витька повёл нас смотреть хозяйство. В добротном сарае стояла корова, судя по вымени,  хорошей породы, я же в деревне вырос и ещё не всё забыл. Рядом в загончике тянул к нам мордочку телёнок, овцы и свиньи были в другом хлеву. Возле старой бани курятник. В гараже «Лада»  последней модели и под невесом квадроцикл, трактор стоит прямо во дворе. Под навесом я разглядел верстак и всякий инструмент, также несколько рыболовных сетей. С гордостью брат показывает новую баню, она и вправду производит впечатление. Когда вышли в огород, где стоял огромный стог сена, Витька с улыбочкой стал кивать в сторону речки. Там,  на косогоре виден дом Кати,  можно сказать,  первой девушки, которая мне понравилась,      и теперь,  когда бы я не приезжал, разговор обязательно заводят о ней, даже когда я в гостях со своею женой.
     Дом Витьки по благоустройству ничем не отличается от городской квартиры, а размеры просто ошеломляют. В доме горячая вода и тёплый туалет, компьютер и другая оргтехника. Сам же он смастерил хитрую систему отопления, а дачникам кладёт русские печи и голландки.  Но, главное всё, всё, что я видел и ещё увижу,  сделано своими руками и добыто своим трудом. Он вырастил, выучил сына и дочь и теперь продолжает помогать им, балуя внуков. Я знаю, что последнее время он с женой зимой, когда корова в «запуске»,  ездит на курорт в Белокуриху, на Алтай. И всё это нажито без обмана и воровства, а за счет каторжной работы Витьки с женой.  Проезжая по Подмосковью, да и по другим местам, и видя многоэтажные хоромы, поражаюсь, сколько человек может украсть,  допусти его к кормушке. Основные же богатства жуликов за нашу нефть и газ, хранятся в «офшорах».  Отслужив почти тридцать лет в армии, при хорошей зарплате, и проработав ещё почти двадцать начальником серьёзного отдела, где можно было воровать ежедневно, я имею бюджетный автомобиль, и халупу-дачу  во Владимирской области. А как же, стыдно, да и Бога боюсь, а в затрапезной Твери, с облупившейся краской на домах, гуляя по набережной, забрёл в район Заволжья, где стоят дворцы-крепости местного начальства, с медными крышами и золотом на башенках.
        Загрузив газель колотыми паленьями, мы с Сашкой двинулись в обратный путь. Когда выехали на косогор, я попросил брата остановить машину. Выйдя из неё, заметил, что ветер стих, в надвигающихся сумерках, как в сказке, уже в отдалении,  стояло село Ястребово. Во многих домах уже горел свет, и дым от затопленных печей, поднимался столбом. Мороз заметно усиливался и я знал, что Витька сейчас носит в кочегарку дрова, или чистит свинарник, а жена его доит корову, сидя на крохотном холодном стульчике. Потом Витька даст коровам сено и подстелит всей живности соломки, а как же, холодно. Если удастся, вечером они посмотрят программу «Вести»,   с заставкой «Газпром  -  наше национальное достояние», где им покажут, как плохо живётся на Украине и бедной Румынии, порадуют, что список «Форбс» ещё пополнился россиянами, правда почему-то русских, татар и чувашей в нём нет.  На следующий день, встав пораньше, они проделают эту, как бы из-за привычки незаметную работу, и Витька пойдёт в школу, где до перестройки училось триста детей, а теперь сорок.
     В кабине разморило,   и я начал клевать носом. Вдруг Сашка развернул машину,   и мы поехали назад в Ястребово. Ворота так и оставались открытыми, и мы подъехали прямо к крыльцу. Когда мы вошли в дом, Витка сиял как пятак: «Слышали, сейчас по телевизору сообщили, что премьером назначен Глазьев, Думой будет рулить Толстой, арестованы Горбачёв, Чубайс …, в каждый дом будет подведён газ, пенсионный возраст  - 60/55,  а пенсии - три четверти от оклада. На хрен я теперь буду держать эту скотину, спину надрывать и жену гробить, устали мы...»  Я, открыв рот, уставился в телевизор. Новостей уже не было, а молоденькая белокурая девушка пела:  «Не изменяя весёлой традиции, дождиком встретил меня Ленинград, мокнут прохожие, мокнет милиция, мокнут которое лето подряд. Дождь по асфальту рекою струится,  дождь на Фонтанке и дождь на Неве, вижу,  родные и РУССКИЕ лица, голубоглазые,  в большинстве…»                Санька толкал меня в бок: «Просыпайся, приехали, пошли домой», из приемника доносилось:       «Владимирский централ, этапом из Твери…» -  любимая Сашкина песня.

P.S.   Достояние, Газпром!
         Всю Европу топит он.
Ну а мы?
А хрен бы с вами,
И топите вы дровами,
Впрочем, … и дрова в Китай.
Ты ж валежник собирай!

                Владимир Кибирев  25.01.19