Третья жена

          
Анатолий Алексеевич Сбитнев был на хорошем счету у руководства школы, у родителей и даже у учащихся. Не всякий переподаватель математики может быть любимым учителем, а Сбитнев смог.  Причиной тому было великолепное владение методикой преподавания, вернее, наличие особой методики преподавания предмета.
Сбитнев умел передать поэтику математики детям, он сам восхищался законами чисел и это свое восхищение умело внушал учащимся. Кроме того, он разработал свою, весьма эффективную, систему повторения пройденного, с помощью которой выявлялись и ликвидировались пробелы в знаниях учащихся.
***
Он очень интересно пояснял, почему число растет, если его разделить на обычную дробь. например, на одну вторую или на одну треть. Сначала он делил число на два и на три, получал нечто меньшее, а потом показывал, что деление того же числа  на половину или на треть есть просто отыскание числа,    которое и являет собою эту дробь. И не удивительно, что это число в два или три раза болььше  исходного.
- Вот и выходит, что делить на одну вторую – это все равно, что умножитжь на два, - заключал он.
Свои рассуждения  подкреплял предметно, используя деревянные кубики и другие фигурки, окрашенные в разные цвета.
А понятие бесконечности он вообще превращал в некую поэму, приводя гипотезы физического смысла этого значка, положенной на бок восьмерки.
***
В личной жизни Анатолия Алексеевича все было иначе. То есть все было довольно плохо. Еще в школе он влюбился в красивую девочку, которая его игнорировала, а он страдал от этого. На выпускном вечере он признался ей в любви, на что она ответила хохотом  и ушла танцевать с другим. Его сердце долго болело после этого.
В армии Сбитнев служил примерно, даже в увольнительную не желал отлучаться, а когда однажды  друг уговорил его, то в соседнем селе нашлась деваха разбитная по имени Феша, которая положила его на себя, а через две недели потащила в сельсовет и женила на себе. Она была беременна и утверждала, что зачала от Сбитнева.
Тут же вмешался командир роты капитан Хомский. Он послал двоих бывалых солдат в село, и они быстренько выяснили, что Феша беременна уже четыре месяца, Поскольку Анатолий прослужил только три месяца, то обман был раскрыт и развод получен.
***
- Нельзя бцть лохом, - сказал Хомский Сбитневу. – Ты пропадешь, парень, если будешь верить всякой дряни.
- Так точно, пропаду, - ответил Сбитнев. – Не буду верить девкам больше. Спасибо  вам, товариц командир.
Хомский пожал плечами: он не был уверен в том, что солдат сумеет отстоять себя на гражданке после дембеля.
Отслужив положенное время, Сбитнев поступил в педагогический институт на физмат, где был недобор и потому принимали даже троечников. Здесь он оказался в одной группе и за одним столом с    отличницей Рут Зильберштейн.
***
Строго одетая, в больших роговых очках  с выпуклыми линзами, девушка казалась лишенной всего женственного. Но если взгляд ваш опускался ниже, то  виделось стройное тело, правда, в строгом темном платье. Голос у Рут был нежный, почти детский, и это контрастировало с ее внешним видом.
Рут помогала Анатолию в занятиях. Это их сблизило. Она явно симпатизировала  ему, но он помнил еще Фешу, боялся нового подвоха ...
***
Как-то Рут пригласила его к себе домой. Он поколебался, но все же согласился. Девушка жила в  новом тридцатиэтажном доме на четырнадцатом этаже.
Они поднялись на лифте, Рут отперла двверь.
- А где же твои родители? – спросил Сбитнев, подозревая некий умысел девушки.
- Уехали  к теплому морю, - улыбнулась она. -  Да ты не бойся, я тебя не изнасилую.  Зато вкусно покушаем. Располагайся, я пока тебе телевиор включу.
Вскоре гость был приглашен к столу. Обед и в самом деле был вкусен:  борщ со сметаной, блинчики с мясом, клюквенный кисель – все было прекрасно.
***
- Хочешь, я тебе почитаю статью, которую думаю послать в журнал? – спросила Рут.
- Почитай, - ответил он, хотя ему хотелось вздремнуть.
Едва она прочла заголовок, как дрема Анатолия  покинула: " Некоторые мысли по поводу физического смысла плюс-минус бесконечности". Статья была спорной, но удивительно смелой. Сбитнев вымолвил:
- Ты, Рут, гениальная девушка. Я не согласен с твоей статьей, не все понял, но это очень смело и необычно.
- Ты правду говоришь?
- Честно! Тянет на докторскую диссертацию.
- Значит, посылать?
- Да.
- Спасибо тебе за поддержку. Я колебалась, но теперь точно пошлю. Спасибо, Толя, ты настоящий друг.
***
Она сняла очки, и он увидел ее глаза. Черные, как бы печальные, с огромными ресницами. А над ними – брови, шнурочками, полумесяцами. И губы ее он словно впервые увидел: трепетные, зовущие.
Она поцеловала его, и поцелуй этот был нежным и страстным одновременно. Долгим был этот поцелуй, и желание охватило  студента.
Дрожа, они раздели друг друга. В комнате было тепло, работал кондиционер. Постель была разобрана, они легли рядом, продолжая целоваться.
- Войди в меня, милый, - прошептала Рут.
И он вошел в нее, преодолев некую преграду.
- Ты еще ни с кем до меня? – ахнул он.
***
- Ты мой первый, любимый, - прошептала она.
К оргазму они пришли одновременно, и это было так прекрасно!
Вдруг  мрачная мысль встревожила Сбитнева.
- Ты можешь забеременеть! – крикнул он.
- Нет, трусишка, я заранее приняла таблетку.
- Прости, прости, - прошептал он пристыженно.
В этот момент раздался звонок в дверь. Еще раз, еще раз. Потом постучали. Два раза, пауза – и снова дважды.  Это явно был условный стук. Сбитнев понял, что явился кто-то из родителей девушки. Рут подтвердила его догадку.
- Наверно, это мама вернулась, - прошептала Рут. -  Одевайся скорее!
***
Оба начали одеваться, но опоздали: в комнату вошла красивая полноватая женщина, хорошо одетая. Она подняла брови:
- Почему вы так торопитесь одеться, молодые люди? На самолет опаздываете?
Рут опомнилась первая:
- Мама, это мой муж, Анатолий Алексеевич Сбитнев. Мы однокурсники.
- Очень приятно, Анатолий, познакомиться с зятем. Вы русский? Впрочем, и так это ясно.  Ты что же, доченька, не могла найти еврейского мальчика?
***
- Мама,  ты думаешь о том, что говоришь?
- Думаю. Когда он назвоет тебя жидовкой или жидовской мордой во время ссоры, ты вспомнишь наш сегодняшний разговор. Или когда дети твои тебя обвинят в том, что ты не русская, а еврейка.
- Простите, я не соглашусь с вами, - вмешался Анатолий. – во-первых, и во мне есть еврейская кровь. Мой прадед был  еврей, взят в кантонисты, там был крещен и получил новую фамилию Сбитнев. По фамилии штабс-капитана Сбитнева, который его усыновил. Во-вторых, я никогда не позволил бы себе обидеть мою любимую Рут.
- Сбитнев, говоришь? – раздался мужской бас. – Я служил вместе с майором Сбитневым, классным летчиком, можно сказать, асом.  Не твой ли отец? –
Голос принадлежал вошедшему полковнику, крепкому мужчине с веселыми глазами.
***
- Мой отец погиб при выполнении долга, - ответил Анатолий. – Да, он был летчик.
- Его звали Алексей?
- Да.
- Мы служили вместе с твоим отцом. Это был славный мужик. Если ты в него, то лучшего зятя мне не надо. Маша, давай-ка распакуем чемодан и сумку. Есть что подарить ребятам. И есть чем угостить.
- У нас тоже есть чем угостить. – засмеялась Рут. – Спасибо  тебе, папа, за моральную поддержку.
Казалось, и Мария Исаковна несколько смягчилась.
И трапеза прошла весело.
***
Анетолий теперь жил у Зильберштейнов. Его мать, Варвара Ильинична, восприняла женитьбу сына невесело: она тоже боялась чего-то, но не говорила, чего именно, когда  Анатолий спрашивал. Через пару дней она уехала в родную деревню Алексеевку, но  тут  же вернулась.
Статья Рут вызвала серьезный интерес, автора пригласили немедленно перейти на учебу в физтех, в институт,  расположенный в Долгопрудном, недалеко от Москвы, но далеко от родного города.
Девушка колебалась. Плохо спала, потерала аппетит.
***
- Что делать? Что делать? Как ехать без Анатолия? – металась она. – Боюсь  мужа одного оставлять!
- Ехать, - твердо сказал Анатолий. – Большому кораблю – большое плавание.
- А ты? А наша любовь?
- Придется и мне переехать поближе. Буду учиться на вечернем физмате или даже на заочном, если возможно, и работать где-нибудь в Долгопрудном. Соглашайся, не раздумывай. Я догоню.
На том и остановились. Рут уехала, Анатолий начал готовиться к переезду, мать его все время плакала, даже глаза опухли. И тут в телефоне Сбитнева появилось сообщение, которое надломило его :
"Прости, я тебе изменила, так получилось. Знаю, что простишь меня, но я уже никогда не смотгу смотреть в глаза твои. Прощай, любимый. "
***
Он послал ей сообщение с требованием объясннть, что стрясловь, но Рут не ответила.
Анатолий рассказал матери о случившемся, он ушел от Зильберштейнов без  объяснений, Страдал. Худел. И в один из дней, когда пошел домой с работы, его догнала десятиклассница Людмила Логинова.
- Анатолий Алексеевич, можно проводить вас?
- Зачем? Хочешь на кого-то пожаловаться?
- Нет. Я люблю вас, Анатолий Алексеевич.
- Логинова, иди-ка ты ... домой.
- Анатолий Алексеевич, вы такой грустный в последнее время. Что-то случилось, я понимаю. Я помогу вам. Я вас утешу. Я не любила математику, пока в класс не пришли вы. Вы показали мне, что математика – это поэзия, и я поняла, что полюбила не только ваш предмет. Я вас полюбила.
***
- Многие девочки влюбляются в своих преподавателей, но потом это у всех проходит.
- У меня не пройдет.
- Вот и мой дом. Ты можешь идти к себе.
- Я хочу зайти. Только на минутку. Пожалуйста!
- Иди домой.
Она заплакала. .Его охватило ощущение вины.
- Ладно.  Зайди. На одну минутку.
Они вошли, и девушка сразу же бросилась к холодильнику. Открыла морозильную камеру, нижнюю часть прибора. Удивленно сказала:
- У вас все есть, что нужно. Вы молодец! Сейчас я приготовлю обед.
- Людмила, ты ведешь себя по меньшей мере некрасиво. Не подобающе. Пришла к одинокому мужчине, остаешься с ним наедине и при этом сразу же начинаешь хозяйничать. ...
- Я пришла к любимому. И я приготовлю быстро, я умею, я дома на всех готовлю. А ты ... а вы пока проверяйте тетради. Сколько успеете. Потом я уйду.
***
Через некоторое время она позвала его к столу. Он отведал от каждого блюда. Обед и в самом деле оказался вкусным.  Вспомнилась с болью  Рут. Она тоже хорошо умела готовить еду.
- Давай обедать вмете, - предложил математик.
Сбитнев ел с удовольствием. Девушка смотрела, как он ест, и глаза ее сияли. Сама же едва притронулась к еде. Он смущенно поблагодарил Людмилу за вкусный обед и попросил ее удалиться.
- Хорошо, я уйду. Только сначала кое-что расскажу тебе, Сбитнев. Четрые года назад,  когда мне было двенадцать, меня  изнасиловали. Трое поганцев из нашего класса. Да, так было. Ты не представлякшь, какая это пытка ... Я думала, что покончу с собой после этого. Но представила, как горюют папа и мама, и передумала. В нашем доме жил паренек, который заимался всякими единоборствами. Я ему рассказала о том, что со мной случилось, и он мне посочувствовал. Его звали Толя. Как тебя.
***
На следующий день они снова меня поймали, повалили  и хотели уже делать свое подлое дело, когда вышел тот паренек. Он ничего не говорил, он только бил их. Они втроем не могли с ним справиться. Тогда один из них вытащил нож. Толя выбил нож у него из руки и сломал эту руку. Другие тоже вытащили ножи, но он и с ними справился. Все же кто-то сильно его царапнул, и кровь из его руки била фонтаном. Я вызвала "Скорую" по сотовому. А приехали и "Скорая", и полиция.
Потом был закрытый суд ... Поганцев посадили. Но и Толю – тоже. Потом его досрочно освободили, и их семья уехала. А я ... я ненавидела всех мальчишек, я даже думать не могла о сексе без отвращения. Потом появился ты, Сбитнев. И ко мне приишла любовь.
- Тебе показалось, Людмила. Это не любовь.
- Нет, я не про секс говорю, мне просто хочется смотреть в твои глаза, стирать твою одежду, готовить тебе еду ... Мне хочется ухаживать за тобой, как за ... сыном ... не смейся ... И еще хочется, чтобы ты целовал меня в губы. Вот. Сказала все. Я никогда тебя не разлюблю, Анатолий Сбитнев. Женись на мне, я  никогда не изменю тебе. Клянусь.
Девушка молитвенно сложила руки на груди.
- Людмила, я не знал, что ты столько пережила, бедная девочка. Я тебе сочувствую. Но и ты меня пойми. Я твой преподаватель. Ты моя ученица. Несовершеннолетняя.
***
- Да, я несовершеннолетняя, но мне уже  шестнадцать лет, мои родители могли бы согласиться на наш брак, и тогда в загсе нас распишут. Вопрос не в том. Скажи, ты мог бы полюбить меня, Анатолий Сбитнев? Зная про все, что со мной было? Мог бы? Ну, не сразу, а постепенно, в ответ на мою любовь.
-  Людмила, иди домой, пожалуйста. Поползут слухи, будут неприятности ...
Зазвенел телефон. Сбитнев взял трубку.
- Слушаю, Сбитнев.
- Здравствуй, Анатолий. Людмила у тебя? – послышался басок.
- Да.
- Она без ума в тебя влюбилась. Я знаю, что ты холост. Дочь моя – красавица, видишь сам. Неглупая. Хозяйственная.  Женись на ней, Сбитнев. Мы с женой дадим согласие. Я навел о тебе справки, ты хороший человек. Вам обоим будет хорошо, как мне с моей женой, мы в браке уже двадцать три года – и счастливы. Мы подадим заявление в загс, вы с Людочкой – тоже.  И она сразу уйдет из этой школы в вечернюю или в заочную, на работу поступит. Ты не пожалеешь. Ну, как?
***
- Я ошарашен, это так ... внезапно ... Мне надо подумать. Я уже дважды был женат, и обе меня предали ... В общем, я не верю женщинм! Притом, она должна еще учиться в нормальной школе. Зачем вечсрняя?
- Ты не пожалеешь, мы, Логиновы, - однолюбы. У тебя будет друг, вернее, подруга. У тебя будет крепкий тыл. Позови ее, пожалуйста, к телефону.
Людмила взяла трубку, слушала некоторое время, затем сказала твердо и сердито:
- Не пойду я домой, папа. Мой дом здесь.
Положила трубку, телефон вновь зазвенел, она подняла трубку и прокричала:
- Никуда я не уйду! Что? Кто? Из мэрии? Что вам надо? Сейчас позову. Анатолий, милый,  это тебя. Из мэрии.
Сбитнев  взял трубку и кашлянул.
- Анатолий Алексеевич,  - услцышал он женский холодный голос. – Вам надежит явиться в мэрию к пяти часам вечера. Пожалуйста, не опаздывайте.
***
- А  в чем дело?
- Вы не догадываетесь? По поводу ваших похождений. Ровно в семнадцать по местному вреени.
Зазвучал сигнал отбоя.
- Меня  вызывают в мэрию, - сказал Сбитнев.
- Я пойду с тобой, - твердо решила Людмила. – Я им скажу все, что о них думаю. И не возражай.
Когда они были приглашены в кабинет мэра, Сбитнев увидел там и директора школы. Оба были важны и мрачны. Увидев Людмилу, встревожились.
- Я пришла вместе с мужем, - сказала она, сев на стул, - чтобы защитить его от идиотских обвинений.  В загс поданы наши заявления и заявление моих родителей о согласии на брак. После регистрации мы обвенчаемся. Если он вам не нужен, мы уедем в другой город. А вы лишитесь выдающегося преподавателя. Так вам и надо! Анатолий, что ты стоишь? Садись.
- Вы несовершеннолетняя ученица, которую соблазнил преподаватель, - опомнился мэр. – Он должен за это ответить.
- Вы не слышали, что я вам сказала? Он мой муж! Родители рады нашему браку! Мы согласны уехать отсюда. Верно, Толя?
***
Сбитнев кивнул. Ему было не по себе.
- Стыдитесь, - продолжала Людмила, - взрослые люди, а ведете себя … слов нет, как назвать это.
- Мы понимаем, Сбитнев вас научил, что говорить, - сказал мэр ласково.
- Да пошел ты!  Козел! – крикнула она. – Противно смотреть на вас! Вроде бы оба мужики, а на  деле … Толя, идем домой, здесь все ясно. Не нужны этим козлам хорошие преподаватели.
- Не грубите! – рявкнул мэр. - Не забывайте, где вы находитесь.
- Толя, пошли, - поднялась со стула и подняла мужа молодая Сбитнева. – Они и в самом деле не хотят иметь хороших преподавателей. До свидания, господа. Мне очень жаль, что мы не нашли общего языка ради детей, которым нужны Сбитневы-математики.
***
- Подождите, - спохватился директор школы, - если у вас все официально и законно … Тогда, конечно, можно все уладить. Но вам, Людмила, придется перейти в вечернюю школу. Или в заочную.
- Нет, Я хочу поступить в педагогическое училище и преподавать в младших классах. Хочу и дома, и на работе быть рядом с любимым.
- Директор школы не против такого расклада? – спросил мэр, видимо, тронутый силой любви этой еще по сути, девочки, 
У него была счастливая семья, и жена была моложе его на двенадцать лет.
- Да, пожалуй, это было бы хорошо.
- Ну,  вот и славненько, - успокоился мэр. – Будем считать, что вопрос исчерпан. Вы свободны.
Дома Людмила сказало мужу:
- Я так устала, чуть-чуть вздремну.
***
И прямо в одежде повалилась на диван. Анатолий Алексеевич стал проверять тетради. Тишина его обеспокоила. Он подошел к дивану. Людмила лежала, свернувшись калачиком. Она дышала ровно и тихо. Лицо ее как бы светилось улыбкой. Теплая волна нежности прошла от сердца педагога.  Он не удержался и поцеловал юную жену в щечку.
- Толенька, родной, - прошептала она как бы в полусне.
Он тихо отошел.
Вечером они легли в постель вместе. Желание пришло сильное, Сбитнев стал целовать шейку Людмилы. Грудь, живот … Но едва он лег на нее и захотел ввести свой пенис, она с неожиданной силой его оттолкнула, закричав:
- Нет! Нет! Я: не могу! Не хочу! Боюсь! Это ужасно! Это мерзко!
Он понял, что это нежелание - результат давнего изнасилования. Он не знал, что делать.
Вдруг некая идея его посетила.  Он улыбнулся смущенно, но все же решил попытаться:
- Успокойся, милая, - сказал он ласково, - я не буду больше. Я просто лягу рядом. Лягу на спину.
- А я?
- А ты сядешь на меня верхом. Я буду твоей  лошадью. А ты будешь моей королевой.
***
Идея понравилась жене. Она засмеялась и села на него верхом, ей стало легко и весело.
- Н-но, лошадь.  – прошептала  Людмила. – Ой, подо мной что-то твердое. Это твое?
- Да, это мое. Не беда, - прошептал муж. – Ты приподнимись и сядь на это твердое. Так, чтобы оно вошло в тебя и чтобы ты его  держала на контроле.
Она приподнялась и ввела в себя его пенис. Сперма тут же мощными толчками вылилась.
- Это был твой оргазм? – спросила она.
- Да. Извини, не смог твоего оргазма  дождаться. Не смог. Такое наслаждение – войти в тебя, моя милая. Спасибо.
- Я забеременею, у нас родится мальчик.
- Я так счастлив, родная моя! Я никогда не был так счастлив! Слушай! Меня снова охватило желание.
- Я это чувствую, моя милая лошадь. Вперед же! Вперед!
На этот раз они вместе пришли к оргазму. И потом долго-долго шептали друг другу ласковые слова.
И не раз еще скакал королевский конь под своей любимой королевой в ту ночь.  И под утро она разрешила ему лечь на нее. И ей было радостно не меньше, чем ему, нашедшему, наконец, свою единственную.
И впервые в жизни Сбитнев опоздал на урок.

                24 января 2019 года.