Греческие мудрости на новорусский лад

Примечание: В тексте есть слова, написанные греческим шрифтом. Они представлены, к сожалению, пробелами, т.к. текстовый редактор сайта не поддерживает этот шрифт. Но сама историческая греческая фраза, пословный перевод которой обсуждается в данном эссе, есть на фотоиллюстрации к тексту и выделена жирным шрифтом, поэтому слова можно сверять в порядке их обсуждения, то есть первое, второе и т.д.


С уважением и извинениями, Автор


                ***



Новый век в новом тысячелетии в новой, или почти новой, стране – это почти обязывает обитателей этого нового исторического пространства делать все по-новому, как это представляется им практически разумным в новых многообещающих временах. Это касается всего, чем ранее заблудшие в старых временах отсталые их граждане жили в прошлом. В том числе и классических доисторических истин, которые вошли в пословицы и поговорки и всегда удобно и регулярно цитировались без всякого критического анализа их изначального смысла. Цитаты «из древних» часто бывают «к месту», то есть помогают более чётко донести мысль говорящего до его аудитории. Поэтому можно было бы только приветствовать тот факт, что эти классические указания древних подвергаются тщательной ревизии: это естественно и замечательно. Нельзя же век за веком принимать на веру всё те же архаические премудрости! Неплохо бы их проверить и откорректировать на случай, если они неточно просочились через толщу веков и дошли до их новых потребителей в искажённом виде.

Есть только одно условие: проверить старые сентенции на правильность/неправильность, и это значит ПРОВЕРИТЬ в полном значении этого слова. Но вот это-то как раз и не входит в задачи новых ревизоров от лингвистики. Ведь это же муторное занятие – копаться в древних текстах. Гораздо удобнее какому-либо популярному экранному авторитету забросить в души обитателей медийных пространств идею о том, что они всю жизнь неправильно или неполно цитировали древние изречения, и ввести в обиход новейший вариант старой как мир премудрости - вот и дело сделано! Не будут же восприемники новой идеи оспаривать высказывания звёздных блогеров или каждодневно ведущих популярные программы видео-кумиров! Раз умные люди говорят, значит так это и есть. Они всё знают: им с высоты их студий виднее.

Может, и правда, знают. Но это ничего не меняет, так как известный историк литературы и общественных движений пушкинист Павел Елисеевич Щеголев (1877-1931) тоже прекрасно знал, что последняя российская императрица ни в каких заговорах против Российской Империи не участвовала, а также был в курсе, что именно страдающая от нездоровья Анна Вырубова писала в своих дневниках о Распутине. У него, как у члена коллегии Петроградского отделения Главархива, а позже и управляющего отделением Государственного архивного фонда, были в руках все исторические документы на эти темы, наглухо закрытые для среднестатистического обывателя.  Это ни в коем случае не помешало ему в творческом содружестве с пролетарским графом А. Н. Толстым создать две уникальные исторические фальсификации – пьесу «Заговор императрицы» и «Дневник Вырубовой». Поэтому никаких сомнений в том, что новые лингвисты всю историю крылатого древнегреческого выражения, о котором пойдёт речь в этом мини-исследовании, прекрасно знают, даже и не возникает.

Ну, каждому своё – одним изрекать новые истины, другим незамедлительно принимать их к сведению и брать на вооружение, а третьим, к категории которых относится и автор этого эссе, всё проверять, потому что эта третья категория уже давно никому на слово не верит. Изрёк истину в последней инстанции – докажи! Или, как любят поговаривать англичане, «Forever hold your peace», что в народном переводе на русский обозначает «помалкивай, коли сказать неча». Одно из этих крылатых выражений классических философов давно раздражало всех, кому его неустанно напоминали в назидание, и я понимаю, почему. Меня оно тоже всегда обескураживало: «О мёртвых или хорошо, или ничего». То есть, смерть всё спишет. К примеру, жил да был «первый подонок на селе», никому из односельчан от него прохода не было. Не стало его, и все теперь обязаны либо прочно забыть его далеко не светлый образ, либо воспевать его с трудом улавливаемые положительные качества. То есть человека, каким он был, мудрецы древности, похоже, нам наказали напрочь забыть. Так эта мудрость удобно воспринималась веками. И это вызывало законные возражения, поэтому вполне закономерно нашлись ревизоры от лингвистики калибра 21 века, вне зависимости от года их физического прихода в этот «интернетуальный» век, которые всё поняли лучших древних греков и внесли свои исторические семантические коррективы. Но правильны ли их лингвистические экзерсисы?

Не важно, что ни один из новых экспертов по «грекам» не специалист по древним языкам. Это и не требуется для внедрения новых философских концепций, которые открыли бы народу глаза на ошибки доисторических переводчиков, которые то ли по своей некомпетентности, то ли сознательно, опустили продолжение уже вышеприведённой фразы «О мёртвых или хорошо, или ничего». Новые лингвисты где-то чисто по-гречески, а может и просто по-латински, вычитали, что враги классической истины скрыли от потомков важное добавление к идее не говорить ничего об ушедшем, «КРОМЕ ПРАВДЫ!» Замечательно. Это всем удобно, так как философски руки у всех теперь развязаны, и можно неустанно что угодно сочинять о людях, которые уже никогда не смогут за себя постоять. Вполне закономерно, что теперь на каждую попытку урезонить хулителей следует уничижительный ответ в форме цитаты из нового перевода-прочтения древних текстов. Но так ли это лингвистически? Давайте разберёмся.

Начнём отслеживать путь этого крылатого выражения с момента его создания. Известно, что публичная жизнь этой мудрости началась с лёгкой руки Диогена Лаэртского (Diogenes La;rtius), творившего в конце второго – первой половины третьего века нашей эры. По просьбе одной анонимной знатной дамы он написал уникальный историко-биографический труд о столпах древнегреческой философии под названием «О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов», где в части первой рассказал о семи «отцах» древнегреческой философии, включая спартанского государственного деятеля и мудреца шестого века до нашей эры Хилона. Хилону приписывали многочисленные нравоучительные изречения – руководства для желающих преуспеть политиков всех времён, так что в жизнеописания мудрого Хилона автор просто не мог не включить его основополагающие философские истины.

В микро-главе 70 этого труда он в том числе приводит на своём родном греческом языке и эту вышеупомянутую и всем такую удобную в её абсолютно негреческом варианте сентенцию, которая выглядит на древне- или, скорее уже архаичном греческом вот так: «;;; ;;;;;;;;; ;; ;;;;;;;;;;». Всего четыре слова. Первое слово из трёх букв. Не подумайте про Хилона дурного, это просто определённый артикль, хоть и мужского рода единственного числа в абсолютно винительном падеже, что не имеет винительного эквивалента в русском языке, оно и понятно. Грамматически это слово-артикль из трёх букв указывает на то, что за ним следует такого же рода в таком же падеже либо существительное, либо субстантивированное (употреблённое вместо существительного) прилагательное, второе в этом случае, скорее, так и есть. И, поскольку «;;;;;;;;;» - это однокоренное слово с прилагательным «;;;;;;;;», что означает мёртвый, то буквально получается по всем грамматическим международным евро-правилам винительного падежа, это слово переводится как «мёртвого».

Далее следует третье коротенькое слово уже из двух букв, иногда называемое отрицательной частицей или отрицательным наречием «;;», то есть «НЕ». Специалисты по древним языкам могут заметить, что правильнее это писать на древнегреческом с надстрочным знаком в ориентации нашего знака ударения. Но я пишу о семантике, то есть о смысловом значении исторической фразы, и я не думаю, что смысл сентенции от этого резко меняется. А может, это и современная опечатка.

И последнее четвёртое и ключевое слово высказывания – «;;;;;;;;;;» - это одна из грамматических форм глагола, обозначающего понятие «не критикуй, не говори гадостей, не хули» и прочие близкие по смыслу реалии жизни.  По форме это может быть и инфинитивом, и глаголом в повелительном, или даже сослагательном наклонении (это могут сказать только специалисты по древнегреческой грамматике), но смысл от этого кардинально не меняется. Он очень прост: «Мёртвого не хули!» - вот и всё. Это максимально грамматически и лексически точный перевод этой оригинальной фразы. Вспомните ещё раз вполне аутентичный всем известный русский перевод явно с древнегреческого оригинала «О мёртвых плохо не говорят». Тут нет никаких предложений восхвалять ушедших независимо от их заслуг (принятая латинская трактовка), ни идеи рассказывать о них всю «правду-матку» - новорусская трактовка.

Итак, ни в каких древних текстах нет и в помине продвигаемой на данный момент древней мудрости в редакции «О мёртвых или хорошо, или ничего, КРОМЕ ПРАВДЫ!». Откуда же эта идея произросла? Очень просто: из вольного латинского перевода 15 века, впоследствии переписываемого и пересказываемого на протяжении веков. Там, в этом вольном переводе, подаренном миру в 1432 году итальянским теологом и монахом Амброджо (Амвросием) Траверсари (1386-1439) в его единственном не религиозном произведении, говорится на безупречном латинском языке следующее: «De mortuis nihil nisi bonum», которое в некоторых последующих перефразировках перешло во фразу «De mortuis nil nisi bene», что смысла по сути кардинально не меняет. Что интересно для историков от лингвистики, так это факт вольного перевода, поскольку в текст сентенции теперь добавлено предположение, что об ушедших было бы неплохо говорить хорошо, но и не обязательно. Не хочешь их славословить на всякий случай - и не надо. Но также не к месту и начинать распространяться об их грехах.

Споры об этих многообразных и противоречивых латинских переводах разгорелись между классическими лингвистами не на основе их вполне однозначного древнегреческого оригинала, а в связи с многочисленными средневековыми вариантами его латинского перевода. В этом плане новорусские критики лингвистов латинского средневековья правы, потому что все изначальные лингвистические латинские дебаты обсуждали семантическую разницу между латинскими вариантами греческого перевода, то есть о том, какой из них более правильный: «De mortuis nihil nisi bonum», "De mortuis nil nisi bene", «De mortuis aut bene aut nihil» или «De mortuis nil nisi bonum dicendum est». Исторический юмор в том, что они все обозначают примерно одно и то же, и вместе с тем, все добавляют то, чего не было в греческом оригинале, то есть психологического ориентира на то, что об ушедших надо говорить хорошо. Греки только хотели потомкам объяснить, что не надо ушедших неустанно поливать грязью, потому что это нечестно, поскольку они не могу за себя больше постоять. И это понятно и справедливо. И это всё, что древние греки хотели нам сказать. Всё остальное мы сочиняем для своего личного удобства.

Итак, древние греки нам не оставляли завета ни славословить ушедших, ни говорить о них неустанно «чистую правду», как это стало внезапно восприниматься последующими поколениями. Они просто предупреждали нас не возводить напрасную хулу на ушедших, которые не имеют больше возможности оправдаться перед живущими. Так что было бы несбыточно замечательно оставить древних греков в Древней Греции и начать жизнь по новому разумению нового тысячелетия, составляя свои афоризмы для грядущих поколений, а не приспосабливая древних философских учений к нашим сиюминутным нуждам. Вот и всё!