Попутчики или игра в правду

    Легче всего знакомства происходят в железнодорожных поездах дальнего следования. Вот и в скором  Одесса-Москва, идущем по маршруту двадцать восемь часов, мимолётные знакомства были просто неизбежны. Ну, если вы не из мизантропов, презирающих весь род людской.
   Валентин Сергеевич Снежко, высокий, слегка уже располневший, мужчина сорока пяти лет мизантропом не был, и до сих пор ещё не утратил полностью детскую любовь к поездкам и дорожным знакомствам.
    Билет он заказывал заранее, место попросил, как всегда, нижнее, так как на нём было во всех отношениях удобнее. И даже, если приходилось ему свою полку какой-нибудь старушке уступать, в чём он никогда не отказывал, он всё равно, как бы сохранял своё право сидеть на ней днём. Не лежать же камнем наверху сутки!
    В купе уже раскладывала свои вещи молодая  женщина, девочка лет семи сидела как раз на месте Валентина. Четвёртого пассажира в купе ещё не было, и Снежко очень надеялся, что и не будет.
    - Здравствуйте, я ваш попутчик, у меня седьмое место. Вы не спешите, устраивайтесь, я пока в коридоре постою, не буду вам мешать.
    Через несколько минут женщина выглянула из купе. Снежко приподнял свою полку, уложил под неё чемодан, уселся напротив соседки и осмотрел её более внимательно. "Симпатичная", - подумал он, - "лет тридцать на вид".
      Густые чёрные волосы с не очевидным пробором посредине, едва достигали плечей попутчицы. Правильные черты лица, красивой формы карие глаза, небольшой прямой нос, полные губы. Светлая кофточка с короткими рукавами и тонкой материи брюки. Загорелая. И без обручального кольца.
    - Вы не в Москву, случайно? - спросил Валентин.
    - В Москву, - ответила женщина, -  и не случайно, возвращаемся домой.
    - Отдыхали у моря?
    - Да, мы каждый год здесь бываем, я Одессу люблю, и у меня здесь подруга, которая нас с удовольствием принимает. Меня зовут Ольга Николаевна, а это Оксана.
    - И вы, конечно, учительница, раз в столь юном возрасте по имени-отчеству представляетесь.
    - Нет, не угадали, - улыбнулась Ольга Николаевна, -  а вас как зовут? Вы тоже в столицу?
    - Валентин Сергеевич, приятно познакомиться. Да, я в Москву, по делам. Кто же туда в августе без дела из Одессы поедет?
    Вагон вздрогнул, и поезд тронулся, постепенно набирая ход. Через несколько минут в купе зашёл проводник для проверки билетов, и с ним подросток лет пятнадцати с большим рюкзаком за плечами. Ещё один попутчик.

    В Одессе Ольга  с дочерью бывали, действительно, каждое лето. Работающая мама, она шла на всевозможные ухищрения, чтобы продлить отпуск, и летние каникулы для дочери, и самой отдохнуть от мужа, неизбежные встречи с которым становились всё более невыносимыми.
     Ольга Николаевна  до недавнего времени была  женщиной благополучной, и даже счастливой. Замуж она вышла рано, за своего сокурсника, красивого статного парня "из хорошей семьи", ставшего к тому времени комсоргом курса.
     Учились они вместе во Львовском медицинском институте на фармацевтическом факультете, поженились на четвёртом курсе, и жили с тех пор с родителями мужа в огромной квартире секретаря горкома. А перед распределением Василия пригласили в кабинет декана, где он познакомился с человеком из органов, который сделал ему предложение, которое ему польстило.
     Спустя семь лет семья офицера госбезопасности Сашина перебралась в Москву, где их уже ждала двухкомнатная квартира. Василий, очевидно, делал неплохую карьеру. И жили они тогда ещё весело и дружно, но с каждым следующим годом муж всё больше порабощал Ольгу. Жить с ним становилось всё более ... душно. Последнее время она ощущала себя собачкой на коротком поводке в жёстком ошейнике, и лучше всего чувствовала себя на работе.
     Теперь же жизнь повернулась к ней ещё более неприглядной стороной.  Неожиданно серьёзно заболела дочь, а Василий после двенадцати лет семейной жизни, загулял. Совершенно случайно она  поймала его "на горячем" в их общей постели, когда вернулась домой неожиданно и нежданно.
     Припёртый к стенке, супруг тут же признался в том, чему  Ольга и сама оказалось невольной  свидетельницей. "Забыть? Простить"? - Так вопрос  даже не стоял, потому что любовница Василия открытию их тайной связи обрадовалась, и сразу же дала понять, как далеко зашли у них отношения.
     С тех пор совместная жизнь супругов прекратила своё существование. Жаркая любовь между ними  окончилась давно, но предательства такого Ольга никак не ожидала. Она по характеру была натурой страстной и цельной, измену переживала тяжело.
     Она могла бы понять и простить временное увлечение, физическую измену, произойди она где-то вдали, в отъезде, но приводить любовницу в свитое ею семейное гнёздышко - такой наглости, такого цинизма  она простить не могла.
     И подала бы на развод, если бы не муж, которому неприятности в семье могли аукнуться на службе.  Он забрал необходимый минимум  своих вещей, и исчез,  но разрыв их  на работе не афишировал.
     С тех пор прошло полтора года, в течение которых они формально продолжали быть мужем и женой, Василий всё собирался купить себе квартиру, а пока  собирал на неё деньги. Ситуация раздражала Ольгу чрезвычайно, но дома Василий почти не бывал, и не ночевал, так что приходилось мириться.
     Здоровье Оксанки уже поправилось, но следить за ним требовалось постоянно. Нужные ей лекарства, понятное дело, для фармаколога проблемой не были, а на юг, как советовали врачи,  она с дочерью и так ездила ежегодно.


     Проехали Раздельную, попутчики получили и постелили постельное бельё, взрослые прилегли отдохнуть с книгами в руках, Оксана со сверстницей играла в соседнем купе, а "турист" и вообще в другой вагон ушёл надолго к друзьям.
    - Ольга Николаевна, так почему вы так официально себя называете? - Валентин отложил в сторону книгу, - Вы же не воспитательницей в детском саду работаете? Или, может быть, директором?
     Ольга засмеялась, и тоже оторвалась от подушки, - Нет, опять не угадали. Но на работе меня и вправду все по имени-отчеству называют, я и привыкла. А вы Ольгой зовите, конечно.  Сама не знаю, что на меня нашло.
     - С удовольствием. Мне нравится ваше имя. Чисто русское, и с большой историей. И красивое, к тому же, уменьшительных у него сколько! А меня вот отец хотел назвать в честь Феликса Эдмундовича. И как бы меня в детстве звали? Фелька, Феленька, Фелик?Фелик-велик! Я рад, что мать решила назвать меня по-своему. Валентин - имя спокойное, нейтральное.
     - А вы сами, простите за любопытство,  чем по жизни занимаетесь? Вы же одессит? Моряк, наверное?
     - Да, я потомственный одессит, а по специальности - лингвист,  Иняз  заканчивал. Работаю сейчас преподавателем. Но, как вы знаете, - Валентин сделал вид, что берёт аккорд на гитаре,  и пропел, - "Здесь все девчонки чуточку морячки, а парни все немного капитаны". Так и у меня вся жизнь связана с флотом.  После школы пошёл в  мореходную школу на Таможенной площади и через год уже ходил матросом за границу.
     - И что, неужели не понравилось?
     - Одним словом трудно сказать. Не очень. Я ведь в торговый флот попал, матросом второго класса. Работа грязная, тяжёлая, не престижная.  Может быть, перетерпеть надо было, на штурмана выучиться, но я решил по-другому.
     - Это как же?
     - У меня ещё со школы способности к языкам обнаруживались, но я тогда об этом не думал, а матери тоже не до того было. Шестидесятые годы, тогда инженеры были в почёте. А в Одессе - моряки. И продолжая работать матросом, я поступил в университет, сначала заочно, а через два года перевёлся на стационар. Вторым языком я сознательно выбрал немецкий, потому что знал,  немецких туристов везде больше всего.
     - И ни разу не пожалели, что море бросили?
     - А я навсегда и не бросал. После университета я восстановился в пароходстве в должности матроса, но благодаря знанию двух языков сразу попал под большое подозрение Белого дома. У нас ведь знание языков приветствовалось только в определённых пределах. Хотя к окладу полагалась десятипроцентная надбавка за знание каждого языка. А за знание редких языков - даже по двадцать платили. Только это в том случае, если тебе визу не прикроют за твою борзость.
    Как меня вербовали, как должностью официанта соблазняли, об этом долго можно рассказывать. А если в двух словах, то остался я матросом, только на пассажирских судах стал работать, диплом мой мне всё же помог. Потом гидом поработал с иностранными туристами, а позже даже  пассажирским помощником был на "Феликсе Дзержинском". Даже сейчас на практику с курсантами хожу, я ведь в мореходке работаю. Но что мы всё обо мне? Сами-то вы чем занимаетесь, Ольга Николаевна? Вы меня заинтриговали своей таинственностью.
     - Ничего загадочного в моей работе нет, - улыбнулась Ольга, - я просто аптекарь, провизор. Заканчивала фармацевтический факультет медина во Львове. Мало-помалу доросла до должности директора аптеки. Мне в школе языки,  наоборот,  не давались, а вот химию я любила. Родители у меня медики, и я всегда понимала ценность и благородство их профессии, но сама по их стопам идти не захотела. Фармацевтика - это и к медицине близко, и к любимой моей химии. Мне моя работа нравится.
     - Я вот никогда не мог понять разницу между провизором и фармацевтом. Это, вообще, не одно и то же?
     - Если попросту, то фармацевт - это продавец лекарств, обычно -со средним специальным образованием. Провизор же - это скорее врач, чем продавец. У него и образование высшее, и возможность занимать руководящие должности. Но это у нас так. А в Европе всё с точностью до наоборот. Там как раз фармацевт является начальником провизора, имеет высокую квалификацию и магистерскую степень. Так что вы, Валентин Сергеевич, правы.
     - В чём прав? - удивился он.
     - Да в том, что не делаете между ними разницы. И те, и другие делают общее дело. Как вот механики ваши и мотористы. Это и всё, что вам об этом нужно знать.
     - Ну что, отдохнём от разговоров? Или может быть в ресторан сходим? Он как раз в соседнем вагоне. У меня с собой еды нет.
     - Зато у нас есть, на троих вполне хватит, а завтра уже в ресторан пойдёте. Подруга нас в дорогу хорошо снарядила. А вы что, не женаты, наверное?
     - Да. То есть нет, не женат. Но домашнюю одесскую кухню я люблю, и с удовольствием компанию вам составлю.  А пока в тамбур покурить выйду и бутылку вина куплю. Вы какое предпочитаете?
     - Сухое. Можно Каберне. Или Саперави грузинское. Вы сами-то какое любите?
     - Хорошее. Красные сухие, белые для меня слишком кислые. Так что наши вкусы совпадают.

    Валентин и в самом деле был не женат, но опыт семейной жизни у него имелся, хоть и был  он исключительно отрицательным. Винил он в этом самого себя, хотя на самом деле, главной разрушительницей его семейной жизни была его мать, с которой он жил до сих пор. Мама была типичной старой одесситкой, любившей совать свой нос, куда надо и куда не надо, и при этом вслух комментировала и критиковала всё, что видела и слышала.
     Жёны его, что первая, что вторая, не были непогрешимы, они имели свои достоинства и недостатки. Как все люди. Но мама этого не понимала. Ведь её Валечка самый умный, самый красивый, самый достойный. Ну, кто это выдержит? Нормальная женщина не сможет. Только святая. А святые ему не попадались.
     Отца Валентин не помнил. Родители разошлсь вскоре после его рождения. Замуж мать больше не выходила, и ни сестёр, ни братьев у него не было. Жили они всю жизнь в большой коммунальной квартире на Короленко угол Торговой, в хорошем четырёхэтажном доме, уезжать из которого "на выселки" мать решительно отказывалась. Со временем часть жильцов эмигрировала,  и уже давно у него появилась своя, не смежная с мамой, комната. Оставшиеся соседи им не мешали, даже наоборот. Без них маме было бы скучно.
     Валентин же характером удался, видимо, в отца, Он был бесконфликтным, покладистым, и качества эти за недостатки не считал. Горлохватов и крикунов он не любил, но с матерью приходилось мириться, матерей мы себе не выбираем.
     С первой женой Валентин познакомился, когда учился в университете. Женщиной Наташа была яркой, эффектной и взбалмошной, она не то, что с Валиной мамой, она и со своей-то не ужилась, потому и вышла за него. Естественно, что двум женщинам одинакового склада характера места в квартире не хватило, и младшей пришлось уйти. Тем более, что большой любви к мужу Натка не испытывала. Так, очередной каприз.
     Во второй раз Валентин женился на своей подчинённой, барменше. И хотя жили они, в основном, на судне, испытания временем брак не выдержал. Слишком разными оказались интересы супругов, да и темпераменты тоже. Детей они заводить не спешили, поэтому разошлись полюбовно. С тех пор прошло уже пять лет, а после сорока мужчины становятся чрезмерно осмотрительными. Так случилось и с Валентином.
     Теперь он работал старшим преподавателем в морском училище, публиковал  научные работы, писал диссертацию, а для "поддержки штанов" месяц-полтора в году возглавлял небольшие группы курсантов-практикантов. На жизнь хватало, а квартира ему была не нужна, мать он всё равно бросить не мог, ей уже было под семьдесят.
     Конечно, как всякий нормальный человек, он не ставил на себе крест. То, что у него не получилась совместная жизнь с двумя разными женщинами, ещё не означало, что он не встретит свою половинку в будущем. Более того, он, можно сказать, постоянно был в пассивном поиске. И избранница его должна была быть ему духовно близкой, в первую очередь. В сорок пять лет он уже это хорошо понимал.
     На кафедре английского языка на него засматривалась одна аспирантка, которая была совершенно не в его вкусе. Друзья, бывало, приглашали его в гости с целью знакомства с "хорошей женщиной", но ни одна из претенденток ему не понравилась, а встречаться, чтобы встречаться, он не хотел, не мальчик уже.
     А вот эта попутчица... Она была красива, что тоже важно, но кроме того, она чем-то волновала его. "Бутылка вина здесь будет очень кстати", - подумал он, и направился в вагон-ресторан.


     Дверь в купе была приоткрыта, стол уже заставлен снедью, а Ольга кормила свою дочь, которая, по всему видно, на аппетит не жаловалась.
     - Приятного аппетита, Оксана, - сказал Валентин, ставя ближе к окну бутылку Каберне и два бокала. Бокалы он легко выпросил у буфетчицы вагона-ресторана, заплатив за них, как за разбитые. Купленный там же шоколад он незаметно положил на верхнюю полку.
     - Спасибо, - вежливо ответила девочка, ловко управляясь с хорошо зажаренной куриной ножкой.
     Валентин сел напротив мамы с дочкой и залюбовался. Ему нравилась и пара, сидящая напротив, и то, что стояло на столе. Преобладали овощные блюда: "синенькие", нарезанные ломтиками, обмазанные  майонезом и посыпанные укропом, жаренные в масле небольшие болгарские перцы, бурые помидоры "микадо", разрезанные ломтиками на оьмушки.
     Радовали знатока одесской кулинарии и биточки из мелкой тюлечки, и обжаренные ломтики кабачков, и ломтики мягчайшей, судя по внешнему виду, коровьей брынзы.
     - Браво, женщины, слюна у меня уже капает. Бутылка откупорена, так что, с вашего разрешения, я наполню бокалы, - сказал он и наполнил их на четверть. Спешить было некуда.
     - Давайте выпьем за любимую нами Одессу, и за заботливость незнакомой мне одесситки, которая не посрамила этого звания! Чтобы у неё ручки не болели!
     - Поддерживаю, - подняла бокал Ольга, - Ева моя лучшая подруга, и вы правы, она самая настоящая одесситка в лучшем смысле этого слова.
     - М-м-м! Биточки приготовлены с любовью. Одно из моих любимых блюд. Простенько, непритязательно, но обалденно вкусно! За уши не оттянешь от такого лакомства. Оксаночка, попробуй!
     - Я пробовала, спасибо.
     - Оксана моя больше по курочке. И особенно пульки ей нравятся.
     - Я в детстве тоже куриные ножки грудке предпочитал. А когда узнал, что за границей можно отдельно ножки покупать, даже не поверил сразу такому счастью. А вы, Оля, любите готовить?
     Ольга сделала паузу, как бы прислушиваясь к себе. - Знаете, не очень. Я готовлю самые простые блюда дома. Украинский борщ, котлеты, беф-строганов, говяжью печень люблю. Для изысков у меня нет ни времени, ни необходимости. Вечера предпочитаю не у плиты проводить.
    - У вас есть какое-то любимое занятие? Хобби? Новые лекарства изобретаете? Или просто читаете?
     Ольга засмеялась. - Из своего дома лабораторию делать? Боже сохрани! Химии мне и на работе хватает. Нет-нет, просто занимаюсь обычной работой обычной мамы. Уроки вместе с дочкой делаю. Что-то всегда зашить надо, пришить, погладить, постирать. Мужчинам в этом отношении проще, а за женщину никто ведь посуду не вымоет, в магазин не сходит. Так что чтение - это только полчаса перед сном, пока книжка из рук не выскользнет.
     - А родители ваши живы? С дочерью не помогают?
     - Родители у меня во Львове живут, далеко. Туда мы тоже часто ездим, иногда Оксанку туда на каникулы отправляю. Но реальной такой, регулярной помощи они мне не могут оказать, потому что сами ещё работают. Вот когда на пенсию выйдут...
    - Мама, я уже "намакаронилась". Можно мне в коридор выйти? - попросилась Оксанка.
     - Иди. Может быть тебе чая заказать?
     - Не нужно, я сок попила. Немножко возле окна постою, а потом спать наверху лягу.
     Девочка вышла, а Валентин пополнил бокалы.
     - Ну что, за знакомство?
     - За знакомство!
 Они выпили по паре глотков, и Ольга сказала:
     - Валентин, а можно о личном вас спросить? Если не хотите, не отвечайте.
     - Спрашивайте. У меня секретов нет, я давно в разводе. Всё давно переболело, да не слишком и болело, если честно.
     - Ну хорошо, если это всё случилось так давно, то вас, наверное, постоянно сватают? В нашем кругу так и происходит. Не успеет мужчина расстаться с одной женой, как ему уже другую сватают.
    - Так что вы, конкретно, хотите спросить? Или тоже мне свою подругу сосватать? Готовит она хорошо, так что один жирный плюс в такой пропозиции я уже вижу. И квартира у неё есть, раз постоянно гостей принимает. Второй плюс. Осталось только поинтересоваться, какая она на вид и нет ли у неё мужа УЖЕ.
     - Как все одесситы, вы умеете пошутить, мне это нравится.
     - Понимаете, Оля, вопросы интимного характера имеет смысл задавать только при определённых условиях.
     - И каких же?
     - Во-первых, вопросы должны задаваться обоюдно. Вы согласны?
     - Ну, допустим.
     - Никаких допустим. Второе - ответы должны быть максимально честными. Если вопрос вам категорически не нравится, и честно на него вы отвечать не хотите, тогда вы просто отказываетесь от ответа. Но отказаться можно только три раза.Согласны?
     Ольга задумалась. - Любые вопросы будут? А если совсем бестактные, чересчур уже интимные?
     - Такие вопросы по правилам игры запрещены.
     - А что, есть такая игра? Как она называется?
     - Называется она по-разному. Мы назовём её... "Игра в правду". И если вы не хотите отвечать на вопрос, или просто передышку хотите, вы говорите "Действие".
     - Это как? Поясните на примере.
     -  Поймёте в ходе игры. Ну что, играем?
     Ольга махнула рукой. - Играем! Только вина ещё налейте и спрашивайте.
Валентин освежил бокалы.
      - Ну, для начала... Помните: отвечаете правдиво. Если не можете, или не хотите, можете заменить ответ действием.
     - Каким таким "действием"?
     - Какое я выберу. Пари когда-нибудь заключали на желание? Американку?
     - Поняла. Спрашивайте!
     - Как часто вы говорите неправду?
     - Очень редко.
     - Вас можно назвать влюбчивой?
     - Не знаю.... Хорошо... Можно!
     - Третий вопрос. Вы делитесь с подругами интимными секретами?
     - Только с Евой. В Москве - ни с кем. А что это вы меня пытаете, как в гитлеровском плену? Я тоже хочу вопросы задавать!
     - Задавайте. Будем по три вопроса каждый задавать.
     - Ладно... Сколько... Нет, не так. Вы сейчас находитесь в интимных отношениях с кем-нибудь?
     - Нет.
     - А почему?
     - Ни по чему. Откуда я знаю почему?
     - Это не ответ.
     - Но это и не вопрос. Конкретный ответ можно дать только на конкретный вопрос. Ладно, будем считать выстрел холостым. Вторая попытка.
     - У вас есть семья? Родители, дети? Это можно считать одним вопросом?
     - Ладно уж. Детей нет и не было. Живу с мамой, которой скоро семьдесят. Отца давно нет. Удовлетворены? Третий вопрос.
     - Третий... А почему не было детей? Не любите или не способны по медицинским показателям?
     - Больше не наливаю. Ну, так и быть. Отвечу даже подробней, чем вы рассчитывали. Детей люблю. Но в браке, хоть и был в нём дважды, детей заводить не хотел. Неподходящие жёны для этого были. Не умею выбирать. Перерыв? Могу ещё вина принести, если обещаете вести себя прилично.
     - Нет, рано ещё. Я только во вкус вошла. Ваша очередь, стреляйте!
     - Вы в школе каким видом спорта занимались?
     - Спортивной гимнастикой. У меня и разряд есть.
     - Назовите пять книг, которые бы вы взяли с собой на необитаемый остров.
     - "Три товарища" Ремарка. "Маленькая хозяйка большого дома" Джека Лондона.  "Два капитана" Каверина. "Похитители бриллиантов" Луи Буссенара. И Библию.
     - Вы так религиозны?
     - Это третий вопрос?
     - Пусть будет третий вопрос.
     - Я атеистка.
     - А зачем тогда библия?
     - А это уже четвёртый вопрос! Теперь моя очередь.
     - Что с вами сделаешь? Задавайте.
     - Для вас принципиально быть главой семьи?
     - Абсолютно нет.
     - Вы ревнивый человек? Ревновали своих жён?
     - Умеренно ревнив, наверное. По крайней мере, ревностью их не терзал, и сам от ревности в подушку не плакал.
     - Как вы относитесь к супружеским изменам?
     - Плохо отношусь.
     - То есть жёнам своим вы не изменяли?
     - А это уже четвёртый вопрос! Теперь моя очередь.
     - Не надо меня цитировать! Не хотите, не отвечайте.
     - Ну, хорошо. Нет, не изменял.
     - Что, вообще?
     - А это уже пятый вопрос. Да, вообще. А зачем? Готовьтесь,Ольга! Какую музыку вы любите?
     - Классическую. И оперетты тоже люблю. А ещё бардовские песни люблю. Высоцкого люблю.
     - Наш человек. Какие настольные игры предпочитаете? Шашки, шахматы, карты, возможно?
     - Шахматы. Я часто в детстве с отцом играла.
     - А у вас братья-сёстры есть?
     - Младший брат есть. Ему сейчас тридцать. Моя очередь!
     - Покурить-то отпустите!
     - Назовите свои вредный привычки!
     - Курение, преферанс.
     - А водку пьёте?
     - В хорошей компании и под соответствующую закуску - это не вредная привычка.
     - Вы способны изменить жене?
     - Оля, я же сказал, что не женат, жёнам не изменял, и не вижу в изменах никакого смысла. Однако и клясться на кресте тоже не буду, я ведь живой человек!
     - Расскажите о каком-нибудь поступке, которого вы стыдитесь.
     - Как-то между домами мужчина женщину "учил". Хотел вмешаться, но передумал. Было похоже на семейные разборки. Но вспоминалось долго. Как-то не по мужски получилось.
     - Ваша очередь!
     - Ваша первая любовь. Когда это было?
     - Ну, я же сказала, что влюбчивая была. Так что еще в детском саду. А более серьёзно - в девятом классе уже. Встречались, даже поцеловались пару раз. Потом отца Колиного перевели на Урал, в Челябинск, и любовь угасла.
     - А почему вы со своим мужем разошлись?
     - Я с ним не разошлась. Я замужем.
     - Тогда третий вопрос. Почему вы не носите обручальное кольцо?
     - Потому, что для меня это кольцо - символ верности, а я верность мужу хранить больше не хочу.


     Это было сказано по-королевски! Такую женщину Валентин мечтал встретить всю жизнь, а встретив, даже растерялся. Это как в старом анекдоте: "Чтобы такую бабу иметь, надо на одни пятёрки учиться". Он опустился на колено, взял в обе руки правую кисть Ольги и почтительно прикоснулся губами.
     - Оля, ты сказала это, как отпечатала. Как в скале высекла. Ты меня покорила. Я тебя недостоин.
     - Я имела в виду то, что сказала. Только не будем спешкой портить то, что должно быть праздником. Потерпишь?
     - Я терпеливый.
     - Ну вот и хорошо. Сядь на место.
     - Я пойду, покурю. - Валентин встал, и прихватив с собой полотенце, вышел в тамбур. Через несколько минут туда зашла и Ольга.
     - Дай сигарету, - попросила она. Он протянул ей раскрытую пачку. Оля неумело вытащила сигарету и потянулась прикурить. Валентин притянул её к себе, обнял за талию, и приник к её губам.
     - Расскажи мне всё, - сказал он, с трудом оторвавшись от неё, - Ты давно одна?
     - Полтора года.
     - Хочешь об этом поговорить?
     - Потом. Поцелуй меня ещё.
     Несколько минут они стояли, тесно прижавшись друг к другу, потом Ольга открыла дверь в коридор.
     - Не задерживайся! Я пойду, Оксанку уложу.
     Когда Валентин через десять минут зашёл в купе, Оксана была уже в пижаме и с куклой в руках.
     - Наверху будешь спать? - спросил он её. - Упасть не боишься?
     - Нет. Мне мама разрешает. Я люблю наверху.
     На полке напротив всё ещё одиноко лежал набитый рюкзак, парень за полдня так ни разу и не зашёл в купе. "Тоже, наверное, девушка там, с парнями что сидеть целый день? Ну, когда придёт, тогда придёт. Постелить, что ли ему матрас, чтобы он по мне ночью не топтался"?
     Оля укрыла Оксану простынёй, положила в ногах на всякий случай одеяло, и притушила верхний свет, сделав его в полнакала.
     - Чай будем пить, или убирать со стола?   
     - Я выпью. Сейчас принесу. И пожую что-нибудь лёгкое.
     Позже они долго сидели на Олиной постели, обнявшись и откинувшись на подушки за спинами, и она в полголоса рассказывала ему о своих несчастьях последнего времени. Валентин не перебивал, пусть выговорится.
     - Я понял так, что у вас с мужем давно никакой совместной жизни нет, так?
     - Конечно, нет. Только он и уходить полностью не уходит. Почти каждый день дома бывает. А что сделаешь? Квартиру Ему выделили, и к Оксанке он нормально относится, алименты платит, только не официально. Всё партия его, да служба. У них с аморалкой строго до сих пор. И отца он боится, он у него крут, и пока ничего не знает.
      - Ладно, чёрт с ним, всё равно ничего сейчас не придумаем. Расскажи лучше про Львов, про свою семью.
     - Я разве не говорила ещё? Родители у меня оба врачи. Папа хирург, а мама - окулист. Она несколько раз стажировалась в клинике Филатова, так что любовь к Одессе у меня наследственная..
     - У тебя, наверное, с мамой отношения ближе?
     - С обоими хорошие. И оба жалеют, что я, волею судеб, оказалась москвичкой. У них, между прочим, квартира большая, и мне с Оксанкой место нашлось бы. Но я пока ничего им не рассказывала, стыдно. Понимаешь, почему?
     - Понимаю. На самом деле ты жертва, а чувствуешь себя всё равно виноватой. Правильно?
     - Странно, Валя. Мы же с тобой утром ещё не были даже знакомы, но с тобой мне очень легко, ты меня понимаешь. Почти, как Евка. Спасибо тебе. Знаешь, у меня на сердце до сих пор ледяная корка.
Валентин потянулся к её груди. - Я растоплю?

    Наутро Валентин проснулся первым, умылся, выпил в коридоре чаю, покурил, а купе спало. И парень, который появился ближе к полуночи, и Ольга, и Оксана. Он, никого не тревожа, лёг на свою полку снова, долго лежал на спине, вспоминая прошедший день, Олины вечерние откровения, и незаметно для себя уснул. Проснулся в половине десятого, когда поезд замедлил ход. Ольга сидела у окна  и смотрела на перрон. Оксанка лежала на животе и тоже что-то рассматривала в окне.
     -  Это что за остановка, Бологое, иль Поповка?
     -  А с платформы говорят, - моментально ответила Оксана, - это город Ленинград.
     -  Это что ещё за шутки? Еду я вторые сутки!
     -  А приехали назад. В тот же город Ленинград, - девочка радостно захлопала в ладошки.
    
     В Сухиничах Валентин спустился на перрон, обошёл всех бабок, перепробовал все грибы, выбрал повкуснее. Взял и литровую банку с горячей варёной картошкой. Оля выложила на стол остатки вчерашнего пиршества, сели завтракать.
     До Москвы оставалось четыре часа.
     - Валь, а ты в Москву зачем, вообще, едешь? Надолго?
     - На неделю собирался, но обратный билет не брал. У меня дела в издательстве, проталкиваю свою брошюрку.
     - Что за брошюрка?
     - Небольшой русско-английский разговорник для работников ресторанов. Она должна хорошо продаваться, я думаю, спрос будет. Только пока никак с тиражом не определимся, и редактор мне палки в колёса вставляет всё время. Но ничего, прорвёмся.
     - А где собирался остановиться?
     - У меня есть друзья в разных концах города, у которых я по очереди останавливаюсь. Но я пока не определился. Ты сама-то в каком районе живёшь?
     - На Краснопресненской, возле зоопарка.
     - Тогда я вас завезу, запомню адрес, и поеду к бывшим одесситам на Герцена, это друзья матери, до них совсем недалеко,  будет нам легче встречаться. Я у них часто бываю, очень интересные люди из театральной среды. А с вами мы обязательно в зоопарк сходим, раз так. Оксана, ты любишь в зоопарк ходить?
     - Очень. Мы часто с мамой ходим. И всем классом однажды ходили. Мне слоны больше всего нравятся. А вам кто?
     Валентин задумался. - Мне парнокопытные нравятся. Лоси, олени, антилопы. И зебры тоже. Они, как матросы, в тельняшках ходят. У нас в Одессе я в зоопарк не хожу, там зверям тесно, и мне их жалко. Зато я был в других странах в зоопарках. В Индонезии был, в Новой Зеландии, в Веллингтоне. В Сингапуре один из лучших в мире зоопарков считается. Так что, сходим вместе?
     - Как мама скажет. Я всегда готова. И там еще на пони можно покататься.
     - Значит, покатаешься. И на пони, и на настоящей лошади.
     Оставшееся до Москвы время "в правду" уже не играли. Валентин рисовал для девочки по её заказу различных зверей, она тоже похвасталась тем, что умела рисовать, и с неохотой оторвалась от бумаги, когда её позвали из соседнего купе.
     - Иди-иди, - разрешила Ольга, - с дядей Валей в Москве увидитесь.
     - Хорошая девочка, - похвалил Оксану Валентин, - послушная, и сообразительная. И кушает сама, не капризничает. Молодец!
     - У тебя, наверное, никакого опыта общения с малышами нет? - спросила Оля.
     - Ну, почему? Как раз наоборот. Во время работы пассажирским помощником они были одним из предметов моего неусыпного внимания. Не все же такие тихие, как Оксана.
    - А   в детстве ты чем увлекался?
    - В детстве? Знаешь, в нашей школе мы все увлекались театром. Нам повезло с молодой учительницей, которая нас вдохновила. Организовали театральный кружок, ставили спектакли. Моя мама, кстати, тоже принимала участие. Она по жизни костюмер, в Украинском театре работала. А москвичка, у которой я ночевать собираюсь, бывшая драматическая актриса, и после окончания карьеры, стала шляпницей. Вот они с мамой на этой почве сошлись и до сих пор дружат, хотя теперь в разных городах живут.
    - А почему они уехали в Москву?
    - Да тоже из-за театра. В столице возможностей больше. Дядя Боря, муж Розы Львовны, был как раз директором Украинского театра, и сейчас ещё возглавляет разные небольшие театральные коллективы. Антрепренёр. У них вечно полный дом актёров толчётся. Квартирка маленькая, зато в центре. Я тебя им представлю. Тебе понравится. Атмосфера там необыкновенная. А ты сама-то театр любишь? Вчера я тебя не спросил.
     - Конечно, люблю. И драматический, и оперу, и оперетту. Я всеядная. Но хожу редко. Мужу всегда некогда было, а сейчас не с кем.
     - Мне дядя Боря всегда советовал, куда сходить, и контрамарки иногда давал. Не в самые популярные театры, правда, но в Москве много хороших. А тебе есть, с кем Оксанку оставить вечером?
     - Я с соседкой в хороших отношениях, у нее тоже девочка, думаю, не откажет.
     - Тогда позволь мне организовать культурную программу. А как ты смотришь на участие во встрече выпускников второй одесской гимназии? Я бы такой спутницей гордился. Сходишь со мной?
     - Почему нет? Если это твои друзья, мне они тоже понравятся.
     - Ну вот и славно. У меня отпуск до тридцатого, и я не буду спешить домой.
     - А кто твои друзья? Женщины тоже придут?
     - Кто придёт, этого я не могу знать, у них свои планы есть. Но, в общем, это одна компания, все мы прошли через театральную студию. Хотя актёрами никто не стал, талантов не хватило. Ещё вопросы есть?
     - А как всё же это начиналось? Мальчишек обычно в театральный кружок не затянешь, мне кажется. Им бы только мяч гонять.
     - Сначала у нас была обыкновенная школа номер девять. На Гаванной, напротив горсада. А потом на её базе решили организовать гимназию и вести в ней обучение на украинском языке. Языка никто не знал, и нас стали водить на спектакли в Украинский театр, он как раз неподалёку, в трёх кварталах. Вот и увлеклись многие. А меня позвали, чтобы я с костюмами помогал, знали, кем мама в театре работает. Но я и сам играл иногда небольшие роли. И мне у них нравилось, потому, что мы были одна банда. Коллектив. Вот познакомлю тебя с ними, сама увидишь.
     - И первая любовь у тебе там, наверное, была?
     - Всё-то ты знаешь, Оля. Была. Она как раз в Москве живёт, и ты на неё даже похожа. Только моложе и красивее.

   На Киевский вокзал Москвы поезд прибыл в 15.30. Люди все вокруг были  одеты по осеннему, так что и наши герои тоже достали тёплые вещи.  Москва - не Одесса. Валентин помог Ольге вынести сумки, затем вернулся за своим чемоданом. Втроём они вышли через боковой выход перрона и направились к стоянке такси.   Очередь на машину была длинной. Не будь у них багажа, поехали бы в метро, недалеко, но с чемоданами выбора не было, приходилось ждать. Наконец, все трое втиснулись в машину, и поехали на Краснопресненскую.
     - Валя, надеюсь, ты понимаешь, живи я одна в собственной квартире...
     - Да всё я понимаю, Ольга. Не волнуйся так. Телефон я твой записал, а утром позвоню, часов в десять. Ты в это время жди звонка.
     Высадив Ольгу, Валентин попросил отвезти его на улицу Герцена, где жили старые друзья его матери, с которыми она до сих пор была на связи, Борис Наумович и Роза Львовна Петренко.
     Валентину они обрадовались, тут же усадили его за круглый стол посреди комнаты, за которым читали вслух какую-то пьесу и велели полчаса помолчать. Курить в квартире разрешалось, Роза Львовна сама курила много, вставляя сигареты в длинный мундштук.    В каждом углу у неё стояло по пепельнице. Любила она и яркое освещение, поэтому в квартире было много бра, торшеров и настольных ламп, а также красивой посуды и картин на стенах.
     Позже, когда посторонние разошлись, Роза Львовна и Борис Наумович окружили гостя вниманием и заботой. Втроём они долго сидели у традиционного самовара, выпили по три чашки чая, слушали рассказ Валентина о жизни в Одессе и вспоминали молодость. Спать легли  за полночь, постелив Вале, как всегда, в  столовой на диване. 
     Несмотря на поздний час, не спалось. Вспоминалась Ольга, и Валентин стал отмечать в памяти её черты, припоминая и думая о том, хорошо ли он её запомнил. Грезил наяву, можно сказать.
     Рост - чуть ниже среднего. Метр шестьдесят два, примерно. Но на каблуках, конечно, будет смотреться великолепно. Интересно, какова она в платье, в юбке, в миниюбке. Бёдра чуть шире идеальных, а вот очертания ног под брюками не разглядишь. Талия неожиданно тонкая, он это почувствовал в тамбуре, до этого казалась шире. Грудь - идеальная. Третий размер. Не большая, не маленькая. Сдержал себя, а ведь так тянуло поцеловать её хотя бы сквозь майку.
     Шейка её тоже выглядела аппетитно. В юности  молодые дуралеи постоянно "награждали " своих подруг следами от поцелуев, нимало не думая о том, каково тем приходилось наутро. И некому даже было им мозги прочистить. С годами, конечно, поняли, что никакой доблести в этом нет, как и в пьяных выходках, которыми похвалялись друг перед другом. "Кто не был молод, тот не был глуп". 
     Украшений на Ольге, практически, не было. Маленькие симпатичные золотые серёжки и такое же, в тон, колечко с камушком. Уши среднего размера, почти прижаты к голове. Мочки ушей... да, определённо, мочки не срощенные. Красивые. Нос - не курносый и не удлинённый, никаких горбинок. Самый красивый прямой нос. Можно даже сказать, носик.    А вот губки - губки тоже хороши. В меру пухлые, они так и просились... На этой мысли он, наконец, уснул.

     Утренние телевизионные новости всех просто ошарашили. Оказалось, что в  стране  с шести утра было введено чрезвычайное положение. В отсутствие  в Москве президента СССР Михаила Горбачёва, правительством был создан Государственный комитет по чрезвычайному положению, во главе которого стояли вице-президент СССР Геннадий Янаев, премьер-министр СССР Валентин Павлов, министр внутренних дел СССР Борис Пуго, министр обороны СССР Дмитрий Язов и председатель КГБ СССР Владимир Крючков.
     Около семи утра по приказу Язова начали движение к Москве вторая мотострелковая Таманская дивизия и четвертая танковая Кантемировская дивизия. Три парашютно-десантных полка также  двигались к столице.
     С девяти часов у памятника Юрию Долгорукому в Москве начался митинг в поддержку демократии и Ельцина.
     Борис Наумович уехал на работу, телевизор продолжал работать, а Валентин стал звонить Ольге. Больше всего он боялся услышать мужской голос. Но нет, на проводе была Ольга.
     - Оля, доброе утро! Всё в порядке?
     - У нас всё в порядке. А телевизор ты сегодня не включал?
     - Без меня включили. Смотрим вот. Не знаю, как и комментировать. Ужасы какие-то, никогда у нас такого не было. А ты что скажешь?
     - Скажу, что мне было бы спокойнее, если бы ты был рядом. Может быть, встретимся? Только на Манежную не пойдём, я за Оксанку боюсь. Просто погуляем где-нибудь, по Садовому кольцу, например. Или ты хочешь в издательство сегодня сходить?
     - С такими новостями вокруг, меня там точно никто сегодня не ждёт. Давай в одиннадцать возле входа в зоопарк встретимся. Успеете собраться?
     - Оксанка рада будет. Но тогда придётся и зайти туда. А я хотела по улицам пройтись.
     - Не стоит сегодня нигде шляться, тем более с ребёнком. Вечером всё по телевизору посмотрим. Я буду собираться, целую.  - Он повесил трубку и пошёл бриться.
     - Роза Львовна, я ухожу! Что там нового по ТВ?
     - Сказали, что в десять часов войска расположились в центре Москвы. У Белого дома батальон десантников Тульской дивизии  под командованием генерала Лебедя.
И куда ты собрался, скажи, пожалуйста? Оно тебе надо, искать приключений на свою голову в такой день? Что я твоей маме скажу? Сядь в кресло, и сиди-катайся!
      - У меня свидание с моей попутчицей и её очаровательной дочкой. Как я выглядываю?
     - Живот чересчур солидный, как для твоих лет, а так, ничего. Только накинь что-нибудь на плечи, это тебе не Одесса, чахотку схватишь. И что это за попутчица? Ты не рассказывал вчера. У тебя появились серьёзные намерения?
     - Мне кажется, да. Но и ваш острый взгляд тоже не помешает. Вы не пригласите нас на чай?
     - Почему же только на чай? У меня и обед будет. Сейчас нажарю битков, сварю пюре,  и приходите. Я буду только рада. Пора уже устроить свою семейную жизнь. Твоих бывших я не знала, но Соня говорила, это типичный халоймес. И ты знаешь, я ей верю, твоя мама разбирается в людях.
     - Тётя Роза, поверьте, этот персонаж совсем из другой оперы. Даже из другого театра.
     - Да? Ну так тогда непременно её приводи. Если девушка мне понравится, Соня тоже будет спокойна. Я таки её вкусы немножко знаю. И прекрати меня называть тётя Роза. Ты знаешь, я этого не выношу.

Вечер после возвращения домой, Ольге пришлось провести в трудах. И это ещё при том, что уезжая, она оставила в квартире полный порядок. Но сейчас нужно было и в магазин за продуктами сбегать, и вещи распаковать, разобрать, и стирку сразу же устроить. Цветы на подоконниках были живы, Ольга оставляла ключи соседке и просила их иногда поливать.
Оксанка с дороги выглядела уставшей, и, накормив её свежесваренной рисовой кашей, Ольга уложила ребёнка. Потом приготовила постель себе, постелила чистое бельё, пощёлкала каналами телевизора, выключила свет и тут же уснула.
Утром же, машинально включив телевизор, она испугалась до полусмерти. У неё даже близких подруг в Москве не было, с которыми можно было обсудить увиденное. Столица, по большому счёту, оставалась для неё чужим городом. Знала она её плохо, работала недалеко от дома, а в последнее время, вообще, замкнулась в себе и после мужа ни с кем близка не была. Звонку Валентина она поэтому обрадовалась, как чему-то стабильному в это, такое, необычное утро.
К зоопарку они подходили с разных сторон одновременно и увидели друг друга издалека. Ольга по случаю прохладной погоды оделась в джинсы и толстой вязки светло-синий джемпер с вырезом на груди.
Валентин, одетый тоже в джинсы и пуловер, приближался к ней и радовался тому, что вчерашний день ему не приснился. А раз так, то и другие все преграды, разделяющие их, тоже могут рухнуть, нужно только взаимное желание.
Шедшая рядом с мамой Оксанка, похоже, была рада его видеть. Она, наверняка, надеялась посетить любимый зоопарк, и Валентин был нисколько не против. Там можно будет незаметно для окружающих  пообниматься с Олей, к которой его тянуло неотвратимо.
     - Привет, девушки! Замечательно выглядите, я уже без вас соскучился. В зоопарк?
     В зоопарк, в зоопарк! - запрыгала на месте Оксанка. - Мама, пойдём?
     - Ну что с тобой делать? Подчиняюсь большинству.
     Валентин купил билеты, и Оксана потянула их вперёд, щедро делясь знаниями топографии местности.
     - Мама, к слонам пойдём сегодня?
     - Оксаночка, - вмешался Валентин, - я здесь первый раз, не забывай. Зоопарк, я вижу, огромный, так что, давай не будем никуда торопиться. Времени у нас впереди много. Ты куда бы сейчас хотела?
     - Тогда давайте к пруду сначала пойдём, это вот сюда, налево. Там лебеди очень красивые, и их можно кормить. Пойдём?
     - Иди вперёд, только не спеши. Мы за тобой следом пойдём.
     - Оля, ты что вчера вечером делала? Муж твой о себе никак не напомнил?
     - Вещи раскладывала, порядок наводила... А ты что, ревнуешь, что ли?
     - Возможно, и ревную. Я ведь не знаю, что у него на уме. Я бы от такой женщины, как ты, никогда не ушёл, а он что, полный дурак? - Он ненадолго замолчал. - Я о тебе думал. Еще вчера, перед сном.
     - И что же ты думал?
     - О твоей жизни думал, ты только не обижайся. Но мне кажется, что полтора года после разрыва с мужем - это большой срок. И тебе пора решиться на развод, и никакие партийные заморочки тебя не должны волновать. Чекисты что, святые, никогда не разводятся, от жён не уходят?
     - Валя, я сейчас о другом совсем думаю. Что, вообще, в городе происходит? Мне страшно! Вокруг танки, бронетранспортёры, десантники!
     - Главное, самим не лезть в ряды манифестантов, а то сомнут, как на похоронах Сталина, и крикнуть "Мама" не успеешь. Вдвоём, конечно, можно было бы поближе подойти, а с девочкой это ни к чему. Смотри телевизор, если интересно. Сейчас невозможно предугадать, как события будут развиваться.
     -  Сегодня ведь у нас какое число? Девятнадцатое? А на двадцатое было назначено подписание нового союзного договора. А Горбачёва заперли в Форосе.
     - Я слышал. Но это всё звенья одной цепи. Похоже, что наше общее государство трещит по всем швам. Сейчас каждая республика будет требовать себе суверенитета. И ты очень скоро можешь оказаться на одной льдине с твоим мужем, с которым тебя уже ничего не связывает, а твои родители - на другой.  И я - тоже на другой. И лучшая твоя подруга - тоже.
     - Я разве не думала? Просто мне самой официальный развод был не нужен, а положение замужней женщины во всех отношениях предпочтительнее положения матери-одиночки. Ты со своей колокольни на ситуацию  смотришь, а  я - со своей. И есть ещё Оксана, для которой видеть ежедневно отца лучше, чем жить безотцовщиной. Денег мне на жизнь хватает, хорошая работа есть,  квартира есть, обстановка - всё есть. Многие женщины вокруг мне позавидуют, я в этом уверена. Развестись, всё поделить, уехать из Москвы - на это много ума не надо. И что дальше? Явиться беженкой во Львов? Мне не двадцать пять, я должна думать за двоих.
     - А, кстати, сколько тебе лет? Тридцать?
     - Тридцать три уже. Не девочка. А тебе сколько?
     - Сорок пять. И у меня-то как раз ни квартиры своей нет, ни машины, ни научной степени, ни детей. Полная тебе противоположность и неприкаянность. Перекати-поле. А ещё учить тебя берусь. Извини.
     - То-то же. "Чужую беду руками разведу". Давай не будем делать резких движений. Мы пока с тобой два раза поцеловались только... Хотя мне, если честно, понравилось. У меня ведь никого, кроме мужа, не было, веришь мне?
     - Верю. Мне кажется, что ты не умеешь обманывать. И вчера на все мои вопросы честно отвечала. Это не каждая сможет.
     Оксана теперь повела их другой дорожкой, которая привела к слону и слонихе. Там было много детей, и все смотрели, как слон набирает воду в хобот и обливается.
     - Здорово, правда, мама? Дядя Валя, а вам нравится?
     - Очень, Оксаночка! Слоны такие большие, спокойные, уверенные в себе. Хороший пример для настоящего мужчины.
     - Вы тоже ничего себе, и даже похожи немного на слона.
     Валентин поклонился. - Воспринимаю, как  комплимент.
     Часа два ещё они гуляли по зоопарку, и все остались прогулкой довольны. Наконец, Ольга засобиралась домой:
     - Валя, нам пора. Мне ещё обед готовить нужно. Но если хочешь, пойдём с нами.
     - Нет, сегодня мы обедаем в другом месте, нас пригласила на обед Роза Львовна. Я ей сказал, что собираюсь сегодня с тобой встретиться, и её съедает женское любопытство. А готовит она прекрасно, останешься довольна.
     - Роза Львовна, бывшая актриса, и подруга твоей мамы, это она?
     - Совершенно верно. Только запомни: она всех принимает в гостиной, она же и столовая, а в кухню не пускает. И ещё не разрешает звать себя тётей Розой, только по имени -отчеству.  Там и телевизор посмотрим, и нашу театральную программу можно обсудить, Роза Львовна в курсе всех премьер.


      - Роза Львовна, это мы! Знакомьтесь, это мои попутчицы, старшая - Ольга, младшая - Оксана.
     - Очень приятно. Проходите. С Валентином мы очень давно знакомы, но в Москве он ко мне впервые девушек привёл.
     - Это потому, что девушки эти особенные, любят нашу Одессу, и каждый год туда ездят.
     - Проходите в комнату, Ольга, присаживайтесь к столу. Я рада с вами познакомиться. Вы в Москве давно живёте? Сами откуда родом?
     - Я из Львова, у меня там родители живут, и брат. А в Москве - четвёртый год  уже.
     - И как? Нравится? Москва ведь город не простой. Как говорят, слезам не верит.
     - У нас с мужем здесь всё складывалось удачно, и квартиру ему предоставили сразу, так что слёз лить не пришлось. И работу я себе быстро нашла по специальности. Грех жаловаться, на Москву я не в обиде. А вы, Роза Львовна? Вы, наверное, совсем уже москвичка?
     - Мы давно здесь с Борисом Наумовичем. Больше двадцати лет уже, и точно так же в Москву нас переманили, предложили мужу театр московский возглавить, он и не устоял. В Москве для людей искусства всегда были возможности шире, с этим не поспоришь. Вы, наверное, проголодались уже, так что я займусь хозяйством, с вашего позволения, только скатерть постелю. А ты, Валя, сделай телевизор громче, события сегодня неординарные, с утра наблюдаю. Там как раз новости сейчас будут передавать.
     Валентин увеличил звук и прислушался:
     - Около 14.00 собравшиеся у Белого дома начали сооружение импровизированных баррикад.
     В 14.30. сессия Ленсовета приняла обращение к президенту России, отказалась признать ГКЧП и вводить чрезвычайное положение...
     Тем временем  молодые москвички с любопытством осматривались в небольшой, но богатой разными диковинками, комнате. В большой рамке над пианино висел портрет мужчины средних лет с траурной каёмкой в нижнем углу.
     - Это кто, Валя? Или ты не знаешь?
     - Знаю, почему. - Он снова убавил звук в телевизоре, - это старший брат дяди Бори. Он оставался в Одессе, работал директором института, но рано ушёл из жизни. Они очень дружны с ним были.
     Роза Львовна внесла в комнату фарфоровую супницу и поставила её посредине стола.
     - Мойте руки, ребята, и рассаживайтесь. Валентин, покажи ванную комнату.
     - Суп с фрикадельками сегодня. В следующий раз борщ сварю, сегодня не из чего было, не взыщите.
     - Очень вкусно, Роза Львовна, - похвалила суп Ольга. - Оксанка как раз такой суп больше всего любит. А борщ ваш будет любопытно сравнить с тем, какой я варю. У каждой ведь хозяйки свой рецепт.
       - А вы приходите, Оля, запросто. Вы ведь где-то рядом живёте? Хотя, конечно, вам со мной вряд ли интересно будет, ваше дело молодое. Вы как, общительная по характеру? Друзей успели в столице завести?
     - Близких  подруг не завела, так уж сложилось. Только с сослуживицами общаюсь, да с соседкой одной. Хотя не такая уж я и замкнутая. Но навязываться не люблю. С удовольствием к вам буду иногда заглядывать, я живу на Красной Пресне.
     - Ребята, битки куриные, кто хочет - с пюре, кто хочет - с тушёной капустой, её я вчера готовила. А вот - картошечка - с пылу, с жару, только что с огня..
     - Очень вкусно, Роза Львовна!  - высказался и Валентин.  У вас мамой одна кулинарная школа. Одесская.
     - Оля, а что вы  любите в Одессе, и почему туда ездите? Только из-за моря?
     - Знаете, нет. У меня там лучшая подруга живёт. И мне нравится сама атмосфера города, её жители, её центр, необычная, итальянская архитектура. Львов ведь тоже очень красивый город, и если с детства на это смотрел, не ценить уже не можешь. Оба города очень колоритны, каждый по своему, наверное, и Москва по-своему хороша, только я её мало знаю.
     - А чем увлекаетесь? Литература, театр, кино, музыка?
     - Последнее время всё больше читаю. С началом перестройки ведь столько всего в журналах интересного, что свободного времени больше ни на что не хватает. А стоит такое увлечение недорого, театр намного дороже, и билеты на хорошие спектакли не достать. Да и не с кем мне ходить по театрам, если честно. С мужем мы второй год раздельно живём, осталось только официально развод оформить. А одной  ходить не хочется. Помните, как у Евтушенко: "Как стыдно одному ходить в кинотеатры, без друга, без подруги, без жены, где так сеансы все коротковаты, и так их ожидания длинны"...
     - Помню Оля. Я тоже люблю Евтушенко, многие стихи наизусть знаю, да и самого его тоже знаю. Он здесь был, за этим же столом сидел, стихи читал.
     - Что вы говорите, Роза Львовна! А мне вы никогда об этом не рассказывали! - возмутился Валентин.
     - Таня его сюда приводила, дочь наша. Она тележурналистка, и именно здесь у него интервью брала, только на экраны оно не попало, разговор был неофициальный, без оператора.
     - Всё равно здорово! А с кем ещё из знаменитостей вы знакомы? - Оля не сдерживала своего любопытства.
     - Со многими, Оля. С некоторыми много раз встречались, с Николаем  Сличенко, например. У нас здесь цыгане часто бывали.
     - Расскажите, Роза Львовна, умоляю!
     - Не умоляй, нет у меня сегодня настроения. Вот придёшь в другой раз как-нибудь, попадёшь под настроение, я тебе много чего расскажу. А сегодня я с тобой хотела поближе познакомиться, недаром ведь Валентин тебя в гости привёл, понравилась ты ему, наверное. Нет, он мне ничего не говорил, не красней, но разве от меня скроешь?
     - Моя биография простая и короткая, ничем не примечательная. Родители - врачи, брат - тоже врач, да и я медин заканчивала, только факультет выбрала полегче, и более для меня интересный. Десять лет уже провизор, а теперь уже и директор аптеки, так что могу вам быть в этом отношении полезной.
     - Это хорошо, Оля. В нашем возрасте такие знакомства нужны. А вот насчёт театров я вам могу с Валей помочь, порекомендовать, куда сходить стоит. Хотите?
     - Весьма будем благодарны, Роза Львовна.
     - Советую сходить в театр Моссовета на рок-оперу "Иисус Христос - суперзвезда". Если попадёте, сходите на "Служанки" в Театре Романа Виктюка. А вот в театр "Ромен" я могу вам контрамарки достать на любой день, там у меня блат пожизненный. Советую спектакль "Мы - цыгане".
     - Очень благодарны будем, - Оля обрадовалась, - я была дважды в Театре Сатиры и в "Современнике", и мне везде понравилось. Я такими зрелищами не разбалована. Столько актёров знакомых видела!
     Роза Львовна полюбовалась раскрасневшейся девушкой. Оля ей нравилась, но...
     - Валентин, будь так любезен, прогуляйся к Никитским воротам. С правой стороны, как от нас идти, увидишь небольшую кондитерскую. Выбери там десяток разных пирожных, а Оксаночка тебе поможет. Правда, солнышко?
     - Я могу. Я очень хорошо в пирожных разбираюсь. Мы возьмём эклеры, наполеон, безе, буше, трубочки, корзиночки... Лишь бы у дяди Вали денег хватило!
     - Ну, вот и отлично! А мы пока со стола уберём и самовар поставим!

     Валентин с Оксаной ушли, оставив женщин наедине, и Ольга, нисколько не смущаясь, сразу же решила прояснить картину.
     - Я правильно поняла, что вы хотели со мной без Вали поговорить, Роза Львовна?
     - Да, детка, я из этого секрета не делаю, да и Валентин тоже, конечно, догадался. Но есть вещи, которые для мужских и детских ушей не предназначены. Ты согласна?
     - Понимаю. Только не знаю, что вам и сказать. Мы с Валей ещё слишком мало знакомы. Я в своих чувствах пока и сама не разобралась.
     - Это естественно. Для начала я сама тебе скажу несколько слов. Валя - не бабник, чтобы ты знала. Немножко балабол, это есть, но по жизни он человек очень честный и верный. Такой в беде не бросит, и если уж полюбит, то навсегда. Но семья у них, это чтобы ты тоже знала, и никаких иллюзий не строила, небогатая, скорее, даже бедная. Валю мать без мужа растила, время тяжёлое было. А ты, судя по твоим же словам, выросла в обеспеченной семье, и муж у тебя тоже не простой, если в Москве сразу квартиру получил. Так что, если для тебя материальная сторона брака важна, крепко подумай. У вас ведь ещё ничего не было?
     - Нет, конечно, где же?
     - Хм... Где... Если женщина хочет, она место найдёт, её ничего не остановит, ни ребёнок в купе, ни сосед на верхней полке. Ты уж мне поверь!
     - Это не про меня.
      Роза Львовна предупреждающе подняла руку. - Я сказала, ты услышала. А теперь, если что-то у меня хочешь спросить, спрашивай.
     - За спиной Валентина не буду. У нас с ним позавчера уже был вечер вопросов и ответов, всё, что хотела, у него самого узнала. Он хороший человек, добрый, отзывчивый, вы правы, но менять свою жизнь так резко я пока не готова. Вот к концу августа, к его отъезду, возможно... Ну, не знаю! Не хочу я загадывать. Мы позавчера только познакомились!
     - Иногда полезно прислушаться к своему сердцу, его никакими доводами не обманешь. Ты на свою Оксанку посмотри, как она к Валентину тянется, -Роза Львовна вздохнула и включила телевизор.
     - Ладно, посмотрим пока, что в мире делается.
     ... В Ленинграде прошли многотысячные митинги на Исаакиевской площади. На митинги против ГКЧП люди собирались в Нижнем Новгороде, Свердловске, Новосибирске, Тюмени и других городах России.
     ... По только что созданному в Белом доме Радио Верховного Совета РСФСР было передано обращение к гражданам, в котором их просили разобрать баррикады перед Белым домом с тем, чтобы верная российскому руководству Таманская дивизия могла подвести свои танки на позиции у здания.
     Ольга слушала новости, смотрела сопровождающие текст съёмки, и её не оставляло чувство нереальности происходящего. Скажи ей месяц назад, что Советский Союз вскоре прекратит своё существование, рассыпавшись на части, она бы в жизни не поверила.
     Роза Львовна, наверное, тоже. Господи, сколько же она курит! Но тётка занятная, этого у неё не отнять. Интересно будет на её мужа посмотреть. Антрепренёр - это что такое? Что-то типа руководителя труппы актёров?
     - Роза Львовна, вам помочь со стола убрать? Скоро Валентин вернётся, я помогу посуду на кухню отнести?
     - Не беспокойся, деточка, время есть. Так ты уверена, что ничего у меня спросить не хочешь?
     - Насчёт Валентина - уверена. Но я хотела, если можно, спросить, а муж ваш сейчас чем занимается?
     - Последнее время он работает в бюро по пропаганде отечественного киноискусства, устраивает встречи актёров со зрителями, творческие вечера артистов, бенефисы. Довольно интересно, но очень хлопотно. Он скоро должен вернуться домой, я вас познакомлю. Он у меня сохранил стройную фигуру и выглядит  на шестьдесят, хотя мы с ним ровесники, я даже на несколько лет младше. Работающим мужчинам легче в форме себя держать. А он ещё и не курит, редкий тип мужчины. В него многие девчонки влюблялись, я-то знаю.
     - Ну, а вот и наши гонцы, наверное! - Роза Львовна пошла открывать двери, и вернулась с подростком лет пятнадцати. - Нет, это внук мой меня проведать заехал. Знакомься, Оля - Борис младший.
     - Очень приятно, Ольга Николаевна.
     - Мне тоже, Ольга Николаевна. Я радуюсь, когда у бабушки гости, ей одной дома одиноко, дед целыми днями на работе. А я бы чаще приходил, но мы живём далеко, в Чертаново. Вот только на каникулах...

     Тут появились и Валентин с довольной Оксанкой рядом. Было похоже, что она уже и пробу сняла.
     - А что это вы, самовар ещё и на стол не поставили? Роза Львовна, помочь, может быть?
     - Сиди, отдыхай, телевизор вон смотри. Гос-споди, воля твоя, что творится-то! Никогда такого у нас здесь не было!
В гостях у Розы Львовны засиделись до девяти вечера, и время, по общему мнению, провели чудесно. Даже Оксана увлеклась разговорами с Борисом-младшим и домой не просилась.
     Валентин вызвал такси и сам тоже решил ехать с дамами, обстановка в городе его тревожила. В машине разговаривали, делились впечатлениями о совместно проведённом дне.
      Оле очень понравились и хозяйка, и её муж, и она легко поверила, что он ещё вызывает симпатию у женщин. Несмотря на высокую свою должность, за столом он больше помалкивал, уступая слово своей супруге, а та как раз к вечеру разошлась, вспоминая встречи со Станиславом Говорухиным, Романом Карцевым и Виктором Ильченко.
     - Какие интересные люди, Валя! Как говорят, сейчас таких не делают.
     - Это верно. Мне ни разу, к сожалению, не довелось присутствовать на их капустниках, но Роза Львовна их устраивает ежегодно под Новый год. Старшее поколение умело веселиться!
     - И очень трогательные у них в семье отношения, правда? Удивительно, как Борис Наумович табачный дым выдерживает?
     - Я думаю, это и есть настоящая любовь. У каждого человека есть недостатки,  и в характере, и во внешности, но любящий человек этих недостатков не замечает, они его не раздражают. У твоих родителей не так?
     - Не совсем. У меня отец человек занятой, достаточно замкнутый, молчаливый. Профессия хирурга, наверное, свой отпечаток на нём оставила, через сколько смертей он прошёл! А мама, слава Богу, сейчас не оперирует уже, работает в обычной районной поликлинике, и на работе у неё положительных эмоций больше.
     Приехали быстро. Валентин вышел из машины, чтобы попрощаться.
     - До завтра, Оленька. В гости не прошусь, потому что если зайду, то от тебя уже не выйду.
     - Нет, давай не сегодня, ладно? Я ещё и дома-то не была совсем, всё раскидано, как убежали утром, так весь день с тобой и провели. Я устала, если честно, ужасно! У меня уже глаза сами собой закрываются. У тебя на завтра какие планы?
     - Завтра вторник у нас, рабочий день. Схожу, наверное, в редакцию, а потом пройдусь по городу всё же, только без тебя. Посмотрю своими глазами, что там делается, мы потом эти события, возможно, будем долго вспоминать.
     - Ну, ладно. Тогда я тебя приглашаю на ужин. Хоть и не считаю себя великой кулинаркой, но постараюсь всё же в грязь лицом не ударить. Часов в шесть нормально будет?
     - Договорились. Приду с удовольствием и с большим аппетитом. До завтра.
     Валентин наклонился и поцеловал ручку Оксанк, чмокнул в щеку Ольгу, и пожелал им спокойной ночи. Такси его ждало.
     Бориса младшего в квартире он уже не застал, за ним заехал на машине отец. Роза Львовна мыла посуду, Борис Наумович сидел перед включённым телевизором.
     - Ну, что там, дядя Боря?
     - Противостояние, Валя. Вокруг Белого дома - десятки тысяч людей. Жгут костры, поют песни. Вроде мирно всё, но всё же хорошо, что вы туда с ребёнком не сунулись.
     - Я завтра хочу пойти, хоть посмотреть. Это же история!
     - Да. К сожалению. Давай спать, завтра будем дальше наблюдать ход событий. Только бы до крови не дошло!
     Борис пошёл на кухню.
     - Роза Львовна, ну что вы скажете об Ольге? У вас же не глаз - алмаз.
     - Мне кажется, что бы я ни сказала, уже поздно будет. Ты свой выбор сделал. Я права?
     - Она что, вам не понравилась?
     - Почему, понравилась. Но женщина не простая, с историей, с ребёнком. Так что легко с ней не будет, имей это в виду.
     - С простыми скучно. Да я ведь и сам не мальчик уже давно. Спасибо, Роза Львовна. Спокойной ночи вам!

    Меню обещанного ужина Ольга обсуждала с Оксаной. Дочка у неё была умненькой, даром, что ещё маленькой, и очень хотела, чтобы ужин удался. Валентин ей нравился. 
     - Мама, из супов у тебя лучше всего красный борщ получается. И дяде Вале борщ понравится, вот увидишь. В Одессе все борщ любят.
     - Допустим. Я и сама хотела борщ варить. А на второе? Я думаю, с учётом времени года, нужно либо кабачки нафаршировать, либо перцы. Ты что посоветуешь?
     - Но мы же не знаем, что дядя Валя больше любит. Можно в большом казане сварить вместе и перцы, и кабачки. Пополам. Можно так? Получится у тебя?
     - Так даже вкуснее получается, пикантнее. Только продукты надо, дома у нас пусто. А значит - что? Как говорят в Одессе, надо "делать базар". Едем на Дорогомиловский рынок, и поспешим. Завтракать будем, когда вернёмся.

     Валентину же с утра не везло. В редакции его встретили неприветливо, а расточать улыбки и делать презенты у него настроения не было. Сделав вывод, что надо пробовать другие варианты, в Киеве, или в Одессе, издательство "Транспорт" он покинул без особого сожаления.
     Можно ещё в какой-нибудь "Учпедгиз" заехать, но без знакомств тоже сложно будет. Чёрт с ним! По нынешним временам лучше от Москвы держаться подальше, дело идёт к расколу. И он решил съездить на Новый Арбат, где в высотке на Калининском в  Министерстве угольной промышленности работала его одноклассница.
     - Ира, привет! Это Снежко, я звоню с первого этажа. Ты не можешь на полчасика оторваться от дел, кофе-брейк сделать? Сможешь? Так я тебя жду в вестибюле.
     Ирина Бойко, в девичестве Петрова, ещё студенткой вышла замуж за их одноклассника, а ныне подполковника Советской Армии. В Москве они жили уже очень давно, и именно у них Валентин ночевал чаще всего, хотя и жили они у чёрта на Куличках. Зато там всегда можно было расслабиться, узнать последние новости о других друзьях, вкусно поужинать, и даже выпить. Сашка это дело любил и всем напиткам предпочитал собственного изготовления "Черёмуховую". Над кухонным столом у них ещё со времён Московской Олимпиады висела разделочная доска с выжженной с тыльной стороны надписью:
     "В этом доме не пьют. А если пьют, то закусывают только рыбой. А если рыбы нет, то закусывают, чем попало".
     Выглядела Ирина, как всегда, великолепно, о чём Валентин ей сразу же и сказал. Он подозревал, что с Сашкой они редко, где бывали, и министерство было для Иры местом, где она не только зарплаты сотрудникам считала, но и  наряды свои показывала. Фигура у неё даже в сорок пять была девичья.
     Запечатлев на щёчке Ирины дружеский поцелуй, Валентин спросил:
     - Куда пойдём? Времени у тебя, как всегда нет?
     - Даже меньше, чем обычно, но я всё равно рада тебя видеть. И если ты насчёт ночлега, это без проблем. Приезжай за мной к шести и поедем в Ясенево вместе.
     - Нет, ночевать в этот раз не прошусь, я здесь, по соседству устроился, на Поварской, у маминых друзей. Я чего спросить хотел, что, вообще, в городе творится? Сашка что-то тебе рассказывал?
     - Я не больше тебя знаю. Сашка о таких вещах всегда молчит, да его и дома нет со вчерашнего дня. Вызвали на службу, он даже не звонил с тех пор. Так что я вся на нервах. Только то знаю, что по ящику утром слышала. Ты об этом хотел поговорить?
     Они отошли в уединённый уголок, где стояли кофейные автоматы и можно было присесть.
     - У меня и другой вопрос был, но он, похоже, не ко времени. Хотел предложить собраться с нашими. Как в прошлый раз, в "Арбате". Или, может, у Бориса дома? У него места много. Хотелось бы повидать ребят. Таньку уже лет пять не видел. Как она хоть выглядит, моя первая любовь?
- У Бори не получится. Он недавно докторскую защитил, проставлялся в "Праге". А сейчас он в Штатах работает, с семьёй туда уехал. Танька твоя снова замуж вышла, третьего уже родила, располнела, как корова. Вот с ней бы тебе точно полезно было увидеться, чтобы понять, наконец, что ничего у вас никогда не срастётся. Сколько можно о ней вздыхать? Однолюб чёртов!
       Михайлова в отпуске ещё, это я точно знаю, в Геленджике отдыхает с дочерью. Кто ещё? Ленка? В общем, кворума не соберём, это точно. Да и время неподходящее, сам видишь. А ты надолго приехал?
     - Сам пока не знаю. Я в дороге с женщиной познакомился, вчера встречались, в зоопарк ходили.
     - Куда-куда? Чего это вас туда понесло?
     - Дочка у неё восьми лет.
     - Подлизываешься, значит? Хороша, видно, женщина? Если тебя даже дочка не смущает?
     - Мне нравится. И дочка у неё забавная. Только на бегу я не хочу об этом говорить, а к вам в Ясенево ехать не тянет. Ты уж извини, я в Одессе к таким расстояниям не привык.
     - Ладно, Валь, мне пора. Всего тебе наилучшего. Звони, не пропадай, с Сашкой пообщаешься. А если понравилась женщина, долго не думай. Первое впечатление самое верное. И не советуйся ни с кем, сам решай. Тебе жить.

     Сама с собой Ольга хитрить не собиралась. Валентин ей нравился, а что из этого выйдет, жизнь покажет. Расхожую фразу о том, что "путь к сердцу мужчины лежит через его желудок", знают все, но мало, кто задумывался о том, что вкус блюд, поставленных на стол, напрямую зависит от количества любви, вложенной в их приготовление.
      За борщ Ольга не переживала, рецепт был ещё бабушкин, проверенный. Начала она с того, что на рынке выбрала понравившийся ей кусочек говядины с мозговой косточкой. Фарш для кабачков и перцев она решила приготовить из трёх видов мяса, добавив в свинину говядины и куриного филе. Так она делала не всегда, но в этот раз стоило повозиться. Валентин в еде разбирался, она это уже поняла, и ей не хотелось ударить в грязь лицом. В Одессе, вообще, существует культ вкусной и вредной пищи. О здоровье там думают намного меньше, и в последнюю очередь.
     Поставив мясо и головку лука на огонь, добавив лаврушки и несколько горошков душистого перца, Ольга занялась зажаркой, начав с буряка. Процесс был ей хорошо знаком с детства и, шинкуя свёклу, она одним глазом поглядывала на маленький телевизор, стоявший на холодильнике.
     В пять утра над Белым домом подняли российский трёхцветный флаг. Среди защитников Белого дома появился Мстислав Ростропович, вернувшийся и-за границы. Вице-президент Янаев объявил указы, подписанные Борисом Ельциным, незаконными и не имеющими юридической силы.
     Лукьянов встретился в Кремле с Руцким, Хасбулатовым и Силаевым и отверг их требование отмены чрезвычайного положения. Стороны общего языка найти не сумели. В полдень у Белого дома начался митинг, на котором выступают Ельцин, Шеварднадзе, Попов и Елена Боннер, вдова академика Сахарова.
     - Так буряк тушится, лук и морковь шинкуются, корень петрушки и сельдерей режутся, - сама себе проговаривала в уме процесс приготовления борща Ольга. - Теперь сладкий перец и пару стручков перца чили. Борщ должен быть в меру острым. И на сковородку всё!
       Осталось только почистить и порезать картошку, нашинковать капусту, и засыпать её в кастрюлю. Мясо готово? Значит, вынимаем его, и режем на кусочки. Варёную луковицу выбрасываем, она свою роль отыграла, а порезанное мясо возвращаем в кастрюлю. Бабушка так делала. Теперь второе...
     - Мама, телефон! Взять трубку?
     - Не нужно, я сама. Алло? Валентин? Ты уже проголодался? Ужин будет в ужин, как договаривались. Хотя борщ скоро уже будет готов. И если тебя небольшой беспорядок в доме не пугает, можешь через пару часов приходить. В четыре? Хорошо, будем тебя ждать, но сильно не спеши. В пять даже лучше будет. Восьмая квартира.
    - Доченька, дядя Валя придёт после четырёх. Ты прибери, пожалуйста, свои вещи, не нужно сразу его пугать. Хорошо? А мне ещё второе готовить и себя тоже нужно в порядок привести, душ принять. Расслабляться некогда.
     Ольге Валентин звонил из квартиры Петренко, куда вернулся в третьем часу, вдоволь нагулявшись по московским улицам. Ноги гудели. От обеда, предложенного ему Розой Львовной, он отказался, сказав, что ужинает у Ольги, а в гости нужно ходить с пустым желудком. В отличие от продовольственного рынка, куда с голодными глазами ходить нельзя.
     Время, остающееся до свидания, он потратил на выбор одежды, погладил свежую рубашку и светло-серый летний костюм, начистил туфли и решил больше пешком не таскаться, а расколоться на такси.
     Если путь к сердцу мужчины лежит через его желудок, то путь к сердцу женщины, вполне возможно, пролегает через цветочный магазин.
     Кроме цветов, которые тщательно и долго выбирал Валентин, он решил купить хорошо знакомое ему "Саперави" десятилетней выдержки, и этим ограничился. Подарки без повода - это дурной тон. Другое дело - подарок девочке. Но что ей может понравиться? Конечно же - Барби. От них сейчас все одесские девчонки без ума. А для Барби нужно взять побольше нарядов, будет Оксанке, чем заняться. Но Барби в Москве оказалось найти трудно, пришлось очередь в "Детском мире" выстоять
     Ровно в пять вечера Валентин с классическим букетом из некрупных полураспустившихся розовых роз в руках, уже нажимал кнопку дверного звонка. Дверь открыла ждущая его прихода Ольга, одетая в этот раз в светлое платье без рукавов, с крупными пуговицами сверху донизу. Букету она обрадовалась, понюхала его, и благодарно чмокнула Валентина в щёку. Похоже, что розы - действительно, беспроигрышный вариант, как сказала продавщица цветочного магазина. Лилии, скажем, имеют слишком сильный аромат, и не все их из-за этого любят.
     - Проходи, Валя, располагайся, где нравится,- сказала Ольга, подыскивая подходящую для букета вазу. - За стол, наверное, не будем спешить? Осмотрись сначала.
     Валентин осмотрелся. Две комнаты с раздельными ходами из небольшого коридора. Балкон. В первой - диван-кровать, цветной "Рубин", накрытый прямоугольный стол, книжные полки, прибитые к стенкам, трюмо. Оксанкиных вещей не видно, вторая комната была, наверное, детской.
    - Дядя Валя, пойдём, я тебе покажу свою комнату, - сказала Оксана, и потянула его за руку. Детская была обставлена скупо: парта, этажерка с книгами, тахта, платяной шкаф, ковёр на полу, карта на стенке. Да там и места не было для излишеств, комната вряд ли больше десяти метров. На тумбочке возле тахты располагалась старенькая кукла, наверное, любимая. Валя достал свой подарок и протянул Оксане. Та сразу же побежала показывать его матери, а Валентин заглянул на кухню. Всё функционально, рабочий стол, мойка, сушилка, холодильник "Днепр", маленький столик для завтраков с табуретками. Пахло вкусно, отметил он. Похоже на борщ.
     - Оля, штопор в доме найдётся?
     - Конечно, ты что думаешь, это дом непьющих? Одна я, конечно, пью в исключительных случаях, но бывает. Накатит грусть, налью себе бокал. Ты что купил, Саперави? Отличный выбор! Вот тебе штопор, открывай, и пойдём за стол. Руки можешь в ванной помыть.
     Закусок на столе было немного. Оля не стремилась поразить гостя тем, что можно было купить на рынке готовым, и денег у неё после отпуска оставалось совсем мало.
     - Будучи первый раз в вашем доме, я хочу выпить за вас, милые девушки! За блеск ваших глаз, за ваше счастье!
     - Спасибо, Валя, ты хорошо сказал. Оксана, пей уже свой сок, хватит чокаться!
     Борщ был НАСТОЯЩИЙ! Уж в чём-в чём, а в борще Валентин разбирался, и угодить ему было трудно.
     - Превосходно, Оля! Я даже ложку облизал. И чесночок я почувствовал, и чёрный хлеб оценил, и сметану в борще я тоже люблю. Замечательный борщ. И я уверен, что если бы моя мама его отведала, она бы сказала: "Валя, к ЭТОЙ женщине тебе таки надо присмотреться"! И, что характерно, завтра этот борщ будет ещё вкуснее, хотя сейчас в это трудно поверить. Я только хочу увидеть, что у нас на второе, или лучше съесть ещё тарелочку этого борща? Потому, что я пришёл к вам голодный, как волк.
     - На второе у нас фаршированные перцы. И фаршированные кабачки, на выбор.
     - Мне кабачки, - попросила Оксана. - Только я ещё борщ не доела.
     - А мне... А мне, пожалуй, положи один перчик, и один пока кабачок. Со сметаной! Дальше мы будем посмотреть. А я пока добавлю в бокалы вина. Хорошее, кстати, вино, настоящее грузинское.
     - Мне тоже понравилось. Мне чуть-чуть добавь. А второе сейчас подам. И сметану тоже, положишь, сколько захочешь.
     - Ольга, ты прекрасно готовишь! Не понимаю, зачем было в поезде на себя наговаривать: "Я готовлю только самые простые блюда". А какие ты должна готовить, скажи, пожалуйста? Лозанью, ризотто, котлеты по-киевски? Шашлык по-карски? Для этого существуют рестораны. А дома нужно варить каши из самых разных круп, делать салаты, варить уху, жарить котлеты и баловать дочку десертами. Правильно я говорю, Оксаночка?
     -  Правильно, дядя Валя! Мама очень вкусно всегда готовит, просто скромничает. Она даже пирожные умеет печь, и торты тоже. Только редко это делает, не любит она с тортами возиться.
- Ну что, чем займёмся, девочки? - спросил Валентин после того, как Ольга убрала посуду со стола. У вас не принято пить чай после еды? Я бы выпил с удовольствием! А потом можно во что-нибудь поиграть всем вместе. Например, в морской бой! Или ты, Оксана, хочешь со своей новой Барби подружиться?
     - Я бы хотела к Маринке с ней пойти, к своей подружке. Ещё ведь не поздно, правда, мама? Можно мне до девяти у Марины поиграть?
     - Ты ей позвони сначала по телефону, может быть, она занята. А если нет, и её мама не против, тогда иди. Но только до восьми вечера!

     Хлопнув дверью, Оксанка убежала с Барби подмышкой, и Ольга с Валентином остались за столом вдвоём. И не пришлось даже ничего выдумывать, чтобы оказаться наедине, девочка сама отпросилась уйти к подружке, как будто понимала, как взрослых тянет друг к другу.
     - Это не ребёнок, это золото, Оля! Если ты когда-нибудь согласишься выйти за меня замуж, я её обязательно удочерю.
    - Не будем забегать вперёд, Валя, ты ведь сейчас совсем о другом думаешь, я по глазам вижу.
     - Ты права, я думаю о том, что после обеда мне полагается десерт, и ещё о том, что я до сих пор не имел возможности полюбоваться твоими ножками, а это самое первое, на что я всегда у женщин смотрю. И не только я, все мужики такие.
     - Вот это верно. Мужчины предсказуемы и примитивны. А ножки тебе я на десерт по-ка-зы-ва-ю. Они у меня немножко полноваты, к сожалению, зато стройные и загорелые. - И Ольга, приподняв платье выше колен, продефилировала перед мужчиной.
     - Ну, как?
     - Восхитительное зрелище. Но мне уже хочется большего. Можно, я их потрогаю и поцелую? У меня уже... слюна капает.
     - Я только дверь на задвижку закрою на всякий случай, и платье расстегну, чтобы тебе было удобнее. А ещё лучше, вообще сниму. - И Оля медленно, как на сеансе стриптиза, стала расстёгивать пуговицу за пуговицей, вызывая у Валентина всё большее желание.
     Поцелуй был долгим и страстным, выстраданным долгим его ожиданием. Руки Ольги блуждали по плечам Валентина, а он никак не мог оторваться от сладких её губ, одновременно лаская нежную женскую грудь.
     - Давай разложим диван, - шепнула Ольга, - помоги мне.
     Диван щёлкнул замком, и превратился в широкую и жёсткую кровать, на которую Ольга быстро постелила простыню, и бросила подушку. Сбросив с себя остатки одежды, они легли рядом, но не стали торопиться форсировать события. 
     Валентин, лёжа на боку, на ощупь знакомился с отзывчивым телом Ольги, медленно, вкрадчиво и завораживающе поглаживая его, скользя рукой по изгибам груди и бёдер, постепенно доводя женщину до исступления. Ольга же лежала на спине с закрытыми глазами, согнув в коленях ноги, ожидая неизбежного и страстно уже этого желая.
     И всё получилось у них легко, безболезненно и сладостно, нежно и красиво. С первого раза любовники поняли, что подходят друг другу идеально, и ничего в действиях и словах партнёра их не раздражало, а это было самым главным.
     - Спасибо тебе, - сказала Ольга, целуя Валентина в губы. - Это было замечательно. Ты такой нежный, даже не ожидала. А теперь давай уберём постель, и сложим диван. У нас ещё будет время. Хватит с тебя одного раза?
     - Как сказать... Аппетит приходит во время еды.
     - Еды на сегодня достаточно. А вот времени мало. Как бы дочка нас не застукала.  Давай-ка уберём следы "преступления".
     Они оделись, подняли спинку дивана и сложили постель. Потом зажгли свет и поставили на огонь чайник. Смотреть уличные митинги по телевизору совершенно не хотелось. На душе у обоих было светло и спокойно. И самое время было теперь, обнявшись, сидеть на диване и вполголоса разговаривать, продолжая интимные ласки и поцелуи.
     - Я на тебя в вагоне сразу глаз положил, подумал: "Какая эффектная женщина". Только не мог представить, что она может быть свободна. На моё счастье, мужчины слепы, как кроты.
     - А я, глядя на тебя, подумала, что тебе вряд ли больше сорока пяти, но живот у тебя, как у генерала.
     - Но-но! Хорошего человека чем больше, тем лучше. Вот Оксанке я сразу понравился. Она даже сказала, что я похож на её любимого слона! Классная она у тебя девчонка! Слушай, сядь ко мне на колени, а?
     - Да подожди ты, дай отдохнуть немного. Лучше расскажи, как у тебя дела в издательстве?
     - Да никак. И не стоит мне с ними заводиться, раз такие события в стране, а то останется моя рукопись в России без присмотра. Надо в Киеве её пристраивать. Варианты разные есть.
     - Но ты же ради неё сюда ехал.
     - Ну и что? А получилось - ради тебя. Дай, я тебя поцелую ещё разок. Ты такая сладкая, как конфетка, просто. И грудь у тебя размером точно в мою ладонь, так удобно! Слушай, зачем ты оделась? Дверь же закрыта?
     - Закрыта, но... Не дразни меня сейчас, я и сама ещё хочу, а скоро Оксана вернётся. Давай о чём-нибудь другом поговорим.
     - Хорошо, давай о другом. Скажи, эта квартира - государственная или ведомственная?
     - Ведомственная. А что?
     - А то, что она не твоя тогда, а Василия. И после развода тебе в Москве деваться некуда. Так?
     - Может и так. Я об этом с мужем не говорила пока.
     - А как ты смотришь на то, чтобы переехать в город-герой Одессу? И жить с видом на Чёрное море? У меня в нашей коммунальной квартире двадцатидвухметровая комната с двумя большими окнами. Нам что, на троих для начала не хватит?
     - А что твоя мама скажет?
     - Она скажет, что теперь она может спокойно умереть, потому, что за меня она уже счастлива. Аптек в Одессе больше, чем в Москве, мне кажется, так что с работой у тебя точно проблем не будет. Две школы для Оксанки рядом, на выбор. А я, если ты меня вдохновишь, добью, наконец, свою диссертацию и стану кандидатом филологических наук и доцентом. Мне нужно только немного захотеть.
     - Валька, ты, как ребёнок, я просто удивляюсь. Тебе сколько лет, вообще?
     - Сорок пять, я разве не говорил? Думаешь, что старый для тебя, да?
     - Рассуждаешь ты, как мальчишка семнадцатилетний. Ну подумай сам, представь себя на минуточку на месте своей умудрённой жизнью матери, которая тебя двадцать лет оберегала от претенденток на одесскую жилплощадь. Возвращается её сын из деловой поездки в Москву, и привозит с собой чужую жену с восьмилетним довеском. И ты говоришь, что она обрадуется? Да её скорее кондрашка хватит, а я со своими чемоданами в руках буду лететь с балкона третьего этажа, как перепуганная ворона.
     - Живописно. Но у нас нет балкона, у нас угловая закрытая лоджия. И неужели я, взрослый человек, не имею права в своей комнате делать всё, что хочу?
     - Валя, не будь ребёнком. Ты имеешь право на счастье, но я не буду начинать нашу жизнь со ссоры с твоей матерью. Если мы испортим нашу первую встречу, всё между нами будет кончено навсегда. Не нужно спешить, и выход обязательно найдётся. Давай попробуем не мечтать, а реальный план составить. Для начала я должна решиться на откровенный разговор с Василием, и попросить не мешать мне, а помочь.
     - Скажу, что не буду претендовать на квартиру, а за это пусть он по совести поможет мне на первое время материально. Я знаю, что у него есть сбережения. Если не захочет, найму себе адвоката и просто подам на развод. И если уеду, то не к тебе сначала, а к Евке. Она меня примет, и места нам там на первое время хватит. Мы там можем даже год жить, она мне, как сестра. И дочери наши дружат, Евкина Таня на три года старше моей. Они живут от тебя недалеко, в районе Нового рынка. Я завтра же Еве позвоню, и объясню ситуацию. Она меня поддержит, я в ней на сто процентов уверена. Они вдвоём с дочерью живут, Ева - вдова военного лётчика, я тебе ещё не говорила, кажется.
     - А Василий твой не заходил этими днями?
     - Не заходил, и это странно, не похоже на него. Наверное, из-за путча этого у них на службе переполох. Так что подождём пару дней, а не придёт - на работу ему позвоню. Служебный телефон его у меня есть. У меня через неделю  отпуск кончается, между прочим. Двадцать девятого. И Оксанку к школе нужно готовить. Форму новую купить, учебники, ручки, тетради. Так что мне Василий и так, и так нужен. У меня деньги на исходе, а он обычно на Оксану мне приносит. Типа алиментов. И он её любит, ты не думай. Как отец, он достаточно ответственный, не подведёт.
     - Мне тоже тридцатого на работе нужно быть, и пора билеты брать. Полечу на самолёте, чтобы подольше с вами побыть. Получается, неделя нам осталась беззаботная? На развлечения у меня денег хватит. Можем и в цирк пойти, и в театр. Съездить куда-нибудь недалеко. В Коломенское, или в Архангельское. Ты там бывала? По Москве-реке можем проехаться, по паркам московским погулять. Мне так хочется с вами побывать везде! Оксанку я уже, как дочку свою воспринимаю, а тебя - как жену. Неужели будет мне такое счастье?
     - За такое счастье нам придётся ещё хорошо побороться!

     Останавливаясь у Петренко, Валентин никогда не позволял себе возвращаться за полночь, старые друзья его матери были всё же пожилыми людьми, и ему не хотелось причинять им лишнее беспокойство. Вот и двадцатого августа, после первого его ужина в доме у Ольги, в десять вечера он уже сидел с ними за общим столом возле самовара.
     Прошедшие Крым и Рим, старики сразу же прочитали на его лице все новости, которыми он вовсе не собирался с ними до поры, до времени, делиться.
     - Ну, рассказывай, давай! - потребовала Роза Львовна, - что случилось? Умеет твоя Ольга готовить? Можно её в жёны брать?
     - Умеет, представьте себе! Но неужели я такой уже обжора, что для меня это главный вопрос в отношениях? Ольга мне нравится, как человек, как женщина. И Оксанка её тоже нравится, чудо, а не девочка! А я, Роза Львовна, хочу вам признаться, к чужим детям обычно особой приязни не испытываю. Не такое большое у меня сердце, чтобы любить ребёнка только за то, что его родила моя любимая женщина. И пусть меня это не красит, говорю, как есть. А вот Оксанка мне сразу по душе пришлась, думаю, что и маме моей она тоже понравится.
     - Так-так... А вот с этого места подробнее, пожалуйста. Ты что, уже и предложение успел сделать?
     - Что-то вроде того. Мне кажется, я влюбился, а со мной этого очень давно не происходило. Но пока Ольга официально ещё замужем, предложению моему грош цена в базарный день. Всё же я её убедил поговорить серьёзно с мужем, чтобы он разводу препятствий не чинил. А вас, Борис Наумович, я хочу спросить, нет ли у вас знакомого адвоката по бракоразводным делам? Или у вас, Роза Львовна? Я надеюсь, что в моём намерении в будущем жениться на Ольге вы меня поддерживаете. Вы ей оба очень понравились, и мне кажется, она тоже нормальное впечатление на вас произвела?
     - Главное, чтобы ты её любил, а нам что? Тебе с ней жить, не нам. Ты её лучше успел узнать. Но мне понравилось, что она не хитрила, ничего из себя не строила, держалась скромно, но с достоинством. Да, Боря? Скажи своё слово!
     - Красивая женщина, - высказался Борис Наумович. - А я, как вам известно, большой поклонник женской красоты. И знаю, что у красоток обычно характер гнусный. Но вот в Ольге я такого не заметил. Хотя я и видел её меньше всех. А адвоката я ей найду, есть у меня знакомства. Ты ей дай мой телефон.      
     - Роза Львовна, я к вам, когда без предупреждения явился, думал всего на несколько дней остановиться, по старой дружбе. Но сейчас так ситуация складывается, что я ещё дней на семь-восемь в Москве задержусь. У нас с Ольгой у обоих отпуска, и мы хотим получше узнать друг друга, убедиться, что сумеем создать семью. И я решил время с толком использовать, по театрам походить, особенно, если удастся, на дневные сеансы, в цирк, может быть, в Коломенское съездить. Так что вы мне без стеснения скажите, когда я вам надоем. К Ольге я не могу перебраться, не хочу её компрометировать, но у друзей в Ясенево могу ночевать, они меня приглашали.
     - Живи пока, а там посмотрим. Места хватает, - сказал Борис Наумович. - Свои люди, почти родственники. Ясенево тебе никак не подойдёт, это уж на крайний случай. Все театры, парки - от нас всё близко. И зазноба твоя в двух шагах. Приводи её как-нибудь ещё. А я вам билеты в театр достану, какие смогу. Вам ведь всё равно, куда, особых предпочтений нет?
     - Да нет. Мы в любой театр, на любой спектакль с удовольствием пойдём. Оля зрелищами не разбалована.
     И началась на следующий день неделя развлечений. Молодые люди побывали в театре Гоголя на "Женитьбе", в Малом на "Вишнёвом саде", ходили в цирк на Цветном бульваре и в театр Пушкина на "Аленький цветочек", ездили на Ленинские горы, гуляли по ВДНХ и по парку Горького. И всё это происходило в дни путча, которого они, занятые собой, почти и не замечали.
     Московские ли звёзды так сошлись, выражаясь красиво, или общая ситуация в стране им помогала, только фундаментные кирпичи аргументов Василия против их с Ольгой развода разрушались один за другим сами собой.
     В ночь на двадцать третье августа был снесён на Лубянке памятник Феликсу Дзержинскому. Гебисты стремительно теряли влияние на события в стране. В тот же день была приостановлена деятельность Коммунистической партии Советского Союза, а её имущество арестовано.
     И когда, наконец, Ольга встретилась со своим мужем, всё оказалось не так, как раньше, по-другому. Разговаривали они вдвоём сначала, без адвоката.  А Валентин, тот и не знал об их встрече. Они договорились подать в суд совместное заявление о разводе по обоюдному желанию и без имущественных претензий. Ольга проинформировала Василия о своём желании вернуться на Украину, а он открыл на её имя счёт в сберкассе и положил на него все накопленные им средства. К сожалению, курс рубля быстро снижался, но с этим приходилось мириться.
     Зато Василию Ольга оставляла квартиру и всю обстановку в ней, не желая связываться с перевозкой мебели. Никаких особенных ценностей они с мужем не нажили, а у Евы им было, где спать, и на чём есть. И Ольга, и Оксанка уже предвкушали переезд на юг, где жили их верные подруги, а теперь ещё и Валентин, сделавший уже официальное предложение руки и сердца Ольге в присутствии её дочери. Теперь он уже и ночевать у них мог на правах будущего мужа, хоть и не пользовался этим правом.
     Конечно, оформить развод с первого раза в суде не удалось из-за общего несовершеннолетнего ребёнка, Оксаны. Следующее заседание суда назначили на двадцать шестое сентября. Но жить ещё месяц в Москве Ольга уже не собиралась, так как начинался новый учебный год и она хотела, чтобы Оксана пошла в школу в Одессе.
     С работы её уволили без проблем, прониклись ситуацией, в школе и в детской поликлинике документы ей отдали на руки. Ева их в Одессе уже ждала, и ехать они все же решили все втроем на поезде, так было гораздо удобнее. За движением процесса в суде должен был присмотреть нанятый Ольгой адвокат. И двадцать седьмого августа счастливая и довольная троица села в тот же самый купейный вагон, в котором они приехали в Москву всего десять дней назад. Десять дней, которые перевернули их мир.