Мари из Парижа. Часть 5

Некоторое время назад мы с Мари  расстались  у Белорусского вокзала в Москве. Она ехала к матери и сыну, а потом должна была улететь в Париж. Она плакала, и ей не хотелось расставаться со мной. Я это чувствовал, и мне тоже было очень сложно так вдруг отпустить её.

Как-то странно было вспоминать наши последние разговоры о Золотом кольце. Суздаль ей явно не понравился, и она мне об этом сказала.  Я понимал, что, на самом деле, нужно знать глубинную историю Руси и России, чтобы Золотое кольцо было понятно и дорого каждому человеку, а не только русскому.  Но я встречал на своих экскурсиях безразличных русских людей, которые зевали у стен Успенского собора и у других старинных построек, которые были дороги нам россиянам.

Я понимал Мари, и не стал ей ничего доказывать. Всякое искусство – живопись, скульптура, зодчество должны восприниматься человеком или не восприниматься вообще, в зависимости от того, где он родился, вырос и учился. Это уже, как данность.
Ведь не все люди на земле воспринимают классическую музыку.

Я ещё много дней жил в каком-то небольшом ступоре после времени, проведённым с Мари. Её любовь ко мне и моё некоторое раскрепощение по отношению к ней, вызвали во мне огромный прилив сил, большую энергетику, и большую нежность к ней за подаренные мне чувства, впервые полученные от женщины. Эти мысли долго проигрывались в голове, не давая по ночам заснуть, воссоздавая картины всех моментов, наших ласк. И уже не хотелось никаких других отношений, а только таких! Я бы назвал это торжеством человеческих чувств!

                ***

Наконец, ступор начал проходить, и пришлось взяться за конкретные дела. Я совершенно точно был уверен, что Мари позвонит, может быть, и не так скоро, но то, что она при звонке пригласит меня приехать к ней в Париж, я в этом нисколько не сомневался.

Я занялся изучением всех возможностей, как приехать в Париж чтобы её приглашение не застало меня врасплох.

Ехать в составе туристической группы мне не хотелось. И это сразу было отвергнуто мною.

Мари оказалась большой умницей. Вскоре раздался её звонок. Её звонкий и радостный голос слышался из трубки. Я не ошибся. Она приглашала меня в Париж, и сказала, что уже выслала приглашение в Российское посольство для оформления гостевой визы. «Ну какая же ты умница!» - думал я после её звонка. Мы ещё много говорили, что скучаем друг за другом, что она соскучилась по моей нежности.

                ***
 Загранпаспорт я сделал без труда, так как у меня был старый.  Поехал в Москву на Якиманку во Французское посольство.  Приглашение действительно пришло, и мне выдали бумаги для оформления. Всё, что можно, я заполнил на месте, остальное увёз домой. Через некоторое время всё было готово, осталось ждать визу.

За этот период Мари неоднократно звонила, и её нежность ко мне разливалась в самых необыкновенных словах. Я отвечал ей в нежных фразах,  которые приходили мне
на ум. Я уже внутренне чувствовал её  полную  "принадлежность"  мне  по тем чувствам, которые остались от Суздаля. И сердце сжималось от предвкушения счастья от предстоящей встречи и от тех дней, которые мы собирались провести вместе.

                ***

 Лето выдалось жаркое до начала осени. А потом в сентябре первыми почему-то пожелтели листья клёнов.

Я заранее отказался от мысли лететь самолётом. Хотелось проехать на поезде через пять стран.

И, вот, он – Белорусский вокзал. В то время к поезду Москва – Брест прицепляли уже два, иногда три вагона: Москва – Париж. Конечно были вагоны до Минска и Берлина. Международные вагоны были ниже наших, ещё советских вагонов, и отличались экстерьером раскраски. Это был поезд 0234, курсировавший до 5 декабря. На скорый поезд 023 билеты уже были задолго проданы.

                ***
Что я хочу сказать о сервисе? Поскольку я ехал за границу первый раз, не считая моих многочисленных поездок в Прибалтику, где уже тогда был сервис на высоте, и визы получали в посольстве Литвы, но то, что я увидел в вагонах, следующих до Парижа, превзошло все мои ожидания.
 
 

Я вошёл в вагон. Идеальная чистота и красота убранства купе и всех служебных помещений – всё говорило о том, куда предназначены эти вагоны. Девушки – проводницы мало чем отличались от стюардесс на воздушных судах.

По маршруту есть множество остановок, можно даже выйти погулять в Смоленске, Бресте, Варшаве,и в Берлине. Или просто выходить на остановках и дышать воздухом. Также мне очень понравилось, что в каждом купе люди сами имеют возможность регулировать температуру. Виды за окном замечательные. Всегда интересно смотреть на незнакомые и очень красивые места. До Минска в поезде следовал белорусский вагон-ресторан. Меню не очень обширное. После Минска вагон - ресторан менялся на польский. Здесь уже было обширное меню, например,было три первых блюда.
В купе нас было трое: я, мужчина и женщина. Познакомились. Оказалось, что женщина ездит в командировку в Париж каждые две недели. Разговорились, как это обычно бывает в поездах.
Поезд тихо и плавно тронулся в путь.
Поезд отходил в 20 часов, мы ещё долго беседовали с попутчиками, потом все стали укладываться спать.

Наконец, Брест. Все проснулись. Забрали у всех паспорта. Из вагонов просили не выходить. Все прильнули к окнам. Вагон вместе с нами начал подниматься. Это была перестановка колёсных тележек с широкой российской колеи на  узкую  западную.
 
 Проснулся я в восемь утра, уже в Берлине. Обратил внимание, что и здесь, как и в Варшаве, станция напоминает скорее что-то метрополитеновское, чем традиционный вокзал под открытым небом.

Франкфурт-на-Майне, один из крупнейших деловых городов мира. Станция у него какая-то слабенькая, я иначе представлял ну, как минимум, под стать берлинскому вокзалу.
Город Кёль - последний перед французской границей.  И, наконец,  Стасбург- последняя остановка перед Парижем.

Всё это я написал лишь в коротких выражениях, поскольку первый раз ехал в Европу  и так далеко: более трёх тысяч километров.
Объявили по радио на французском языке, что скоро – Париж. В душе всё пело, я радовался как мальчишка! Нет, не стыдно. Эта моя ещё юношеская мечта сбывалась.
Зачитываясь в юности Дюма, я не думал тогда, что вот так просто окажусь в Париже.
И не просто в Париже, а меня будет встречать прелестное существо – моя Мари!
Моё железнодорожное путешествие во Франции завершилось вечером второго дня на Восточном вокзале Парижа.

                ***
 Мари бежала к вагону останавливающегося поезда. На ней был светлый брючный костюм, и  она казалась мне совершенно миниатюрной.  Она смеялась и что-то кричала мне в окно.

Наконец, она у меня в объятиях! Я целую её лицо, губы, обнимаю её за талию. Она так крепко прижимается, словно впечатывается в меня. Мы отошли в сторону от потока людей, и долго стояли обнявшись, говоря друг другу множество нежных слов.
«Валери, как долго я тебя ждала!» - говорила она и смеясь, и плача от радости.
Я стоял, обняв Мари за плечо. Она держала руку на моей талии.
«Пусть теперь Париж будет и твоим» - смеялась она, и последняя слезинка, как жемчужинка, скатывалась по её щеке. Я поцеловал эту слезинку. «Я так тебя люблю!» - шептала она мне в ухо.

Где-то играл аккордеон. Знакомая мелодия радовала слух. С этими звуками и рядом с  Мари, я окончательно понял, что я – в Париже!



                ***
 Ещё новенький двухместный «Рено» ждал нас на стоянке. Мари села за руль и я снова долго целовал её. Она была счастлива!
Мы долго ехали по набережным Сены, переезжали горбатые мосты.

Наконец, остановились. Я посмотрел на табличку: Улица Rue Cremieux.
Пастельные оттенки здания с красочными ставнями, украшенные красивыми цветочными горшками вдоль улицы,  которая была спрятана в тихом 12-ом районе; на этой улице ничего нельзя делать, кроме как любоваться красочными домами, кустами ярких роз и туями возле каждого дома. Улица Кремье.  На улице кроме нас стояла ещё одна машина. 
                ***
Мы поднялись на второй этаж и оказались в квартире Мари. Это был чудесный мир этой женщины. Душ, лёгкий ужин, фужер красного Бордо. Вначале мы что-то шептали друг другу, прерываясь на долгие поцелуи. Я нежно ласкал всё её тело, целуя грудь, живот, бёдра, постепенно подбираясь к лоно.
Она тихо постанывала от удовольствия. Потом мой рот проник в её грот. И тогда стон её превратился в стенания. Сколько это продолжалось, я не помню. Потом аккуратно взял её, и она сразу обвила мою талию своими прелестными ножками. Это было наслаждение обоих. Это была награда
за долгое ожидание встречи. Я ещё долго целовал её, переворачивая на живот и осыпал поцелуями спину, шею, зарывался в её волосы.
За окном была ночь. Позже я узнал, что Париж в своей центральной части не спал.
 
 Тем не менее, за окнами была моя мечта – Париж. Он ждал…

Продолжение следует.