Третья часть Праздник любви

Третья часть романа "ПРАЗДНИК ЛЮБВИ"
Пролетело незаметно два года, Виталий благополучно служил, обучал курсантов Киевского артиллерийского училища азам артиллерийской науки, дел было много, скучать было некогда. В короткие часы отдыха писал домой письма, переслал, наконец, стихотворение для отца:

Вокзал. Перрон. Обычная картина.
Там суета и неуемный гул.
Отец в дорогу провожает сына,
В руках у сына маленький баул.
Отец - старик, года согнули спину.
А сын - детина, рослый великан.
Но провожая сына «на чужбину»,
Старик несет тяжелый чемодан.
И не спешат. Размерены походки.
И лица их спокойствие хранят.
На посошок в купе глоточек водки -
«На добрый путь!», как люди говорят.
Знакома им жестокость расставания,
И боль разлук, и жажда новых встреч?
Солдатские скупые пребывания,
Вы - мимолетны, как в пустыне смерч!
Пожали скромно руки на прощание.
Ох, это внешнее спокойствие мужчин.
— Ну, вот и все, дружище, до свидания,
До новых, свежих старческих морщин.
И, повернувшись, бодро зашагал,
Как будто нет причины для кручины,
Как будто сына он не провожал.
Ох, эти своенравные мужчины!
Когда ж теперь увидятся они,
Два близких друг для друга человека.
Военные иронии судьбы,
Масштабности стремительного века.

Отец был растроган и ответил тоже в стихотворной форме, как и было принято в семье Подольских.

Поезд тронул. Я пошел сторонкой
По перрону. Что-то не успел?
То ли не доспорил о прикормке,
То ль отцову песню не допел.
Но уж поздно. Пусть стучат колеса.
Сын с подножки помахал рукой.
Что-то вдруг внутри оборвалося.
Хоть бы внешне сохранить покой.
Если не последняя разлука,
Значит впереди и радость встреч,
Ведь хочу ещё поняньчить внука,
От забот сынишку поберечь!
Сын вдогонку крикнул из вагона:
— Слышь, отец! Не раз я награжу
Болью опустевшего перрона,
Ты ведь знаешь – Родине служу!

Виталий часто возвращался к отцовскому письму и каждый раз корил себя за то, что постеснялся сказать, наконец, как отец дорог ему, как он его любит, чтит и уважает.
В начале июня 1941 всё же отправил письмо и Нине Васильевне Шишкиной, в котором очень извинялся за допущенную два года назад глупость, просил простить и не помнить зла. Нина ему сразу же ответила, написала, что уже давно простила, тогда же, как только узнала от матери Виталия всю правду, мучилась эти два года, маялась, сама просила прощения за тот позорный «прием», который она ему оказала, очень сожалела обо всём и просила её понять, мол, «любая бы так поступила на её месте, если бы узнала подобное». Ещё спрашивала, если он её простил за эти годы, если всё забылось им, то есть ли у неё хоть малолая надежда на прежние отношения? Ещё она писала, как сильно любит его, не может без него жить и, если он не возражает, приедет к нему в Киев, повидаться хотя бы. Ответить на это письмо Виталию не пришлось. Ранним утром 22 июня 1941 года началась Великая Отечественная война!
За несколько недель до начала войны Верочка, перешедшая на третий курс Горьковского медицинского института, как и все студенты медицинских учреждений города Горький, была призвана на очередные военные сборы. Располагались они в школе, в обычном порядке проходили военную подготовку и учёбу по оказанию медицинской помощи населению в мирное время и на случай форс-мажорных ситуаций. Семнадцатого июня 1941 года в 24:00 было объявлено срочное построение на плацу школы со всем имеющимся имуществом. Начальник сборов зачитал приказ о срочной отправке всего отряда поездом в 20:40 в Москву. Погрузились в вагоны, в 8:30 прибыли по месту назначения, стройными рядами прямо с вокзала направились в армейские казармы. Здесь из очередного приказа они узнали, что в предстоящие дни должны были получить более совершенные медицинские знания на случай уже венных действий. В Москву были призваны медицинские работники со всех уголков России, из них формировали отдельные роты медицинского назначения. В формирования входили специальные медицинские группы: общехирургические, нейрохирургические, офтальмологические, ортопедические, травматологические и другие. Группы состояли из ведущего специалиста, безусловно, хирурга, оперирующего ординатора, старшей операционной медицинской сестры и двух операционных медсестёр. Таким образом, в каждой группе было по шесть человек, которые в срочном порядке проходили практику в медицинских учреждениях Москвы, каждый строго по своей специализации. Во время учёбы все придерживались строгого распорядка: в 06:00 подъём, в 22:00 отбой. Всё остальное время занимала учёба. Приходилось работать и круглосуточно, дежурить у постели больных, приобретая необходимые навыки по уходу и оказанию им необходимой медицинской помощи.
В ночь с 21 на 22 июня 1941 года нейрохирургическая группа, в которую входила Верочка Балабина, работала в приёмном покое института имени Склифосовского в обычном режиме ночного дежурства. В 06:00 вошёл ординарец и коротко сказал:
 — Принесли тревожную радиограмму. Разрешите зачитать.
В радиограмме значилось следующее: в срочном порядке надо было выслать две санитарные машины на военный аэродром к рейсу №… для встречи и принятия раненых бойцов Красной Армии. Не прошло и нескольких часов, как раненые офицеры были уже доставлены в приёмный покой. В институт Склифосовского поступило всего четыре человека, все офицеры из высшего командования. Все они были без сознания, в крови, в разорванном обмундировании, двое из них в крайне тяжёлом состоянии. Даже бывалые медики вначале немного растерялись, но времени на обдумывание создавшейся ситуации не было. Переглянувшись между собой, а все присутствующие сразу поняли, что началось именно то, ради чего их всех здесь собрали на срочное обучение, поспешили переодеться для операционной и заняться срочным делом.
«Вот она, война!» — подумала Вера, холодная дрожь пробежала по спине. — «Неужели война? Ой, мамочки! Как же так? Что же делать, что с нами теперь будет?» Она обернулась назад и увидела широко расставленные глаза Катюши Нестеренко, второй реанимационной медсестры, и поняла, что её мучает тот же вопрос. Уже в операционной, стоя около раненого офицера, приступая к работе, она горько вздохнула и окончательно убедилась в своих тайных мыслях, что их не просто так собрали всех в Москве, что это далеко не последний в её жизни опасно раненый боец. По рядам присутствующих так же прошёл ропот, но старший по группе майор медицинской службы, окинув всех грозным взглядом, приказал:
 — Молчать!
Затем уже более спокойным привычным тоном продолжил:
 — Товарищи! Прошу вас молча готовить раненых в операционную для оказания необходимой медицинской помощи. Времени до пересменки осталось мало, сейчас около восьми утра. Приступим.
В одиннадцатом часу пришла смена, но их бригада оставалась на своём посту ещё несколько часов, так как к этому времени подвезли ещё несколько раненых офицеров высшего командного состава. В первом часу не успела бригада покинуть ворота больницы, как уже всем стало ясно, и все окончательно убедились в том, что началась именно она — Великая Отечественная война! К репродукторам бежали люди, и почти каждый из них прикладывал к глазам платок, уже успевший намокнуть. Оказывается, ещё в 12 часов дня по московскому времени диктор радио, знаменитый Левитан, объявил о начале военных действий в пределах границ Союза Советских Социалистических Республик. В четыре часа утра фашистские войска подвергли бомбардировке наши города: Житомир, Киев, Севастополь, Каунас и многие другие. Массированный артиллерийский обстрел наших границ и налёт вражеских самолётов на мирные города СССР, производился также с румынской и финской территорий. Началось великое сражение, весь советский народ был призван к Отечественной войне против немецко-фашистских захватчиков! Тогда, в самый первый день, едва прозвучало объявление о войне, практически каждый взрослый гражданин страны, каждый второй юноша и девушка откладывали в сторону тетрадки, дипломы, незаконченные дела, доставали военные билеты, мобилизационные предписания и отправлялись на сборные пункты.
Вскоре их группу спецмашина подвезла к казармам, в которых они были рассредоточены, на месте все узнали о подробностях грозного воскресного июньского утра 1941 года. В 13:30 было объявлено срочное построение на плацу, заслушан приказ об обязательном обмундировании всех в военную форму в соответствии с присвоенным званием, все личные вещи необходимо было отправить по почте домой или отдать на некоторое время на сохранение имеющимся в Москве родственникам, поскольку война «долго не продлится».
Верочка получила звание младшего лейтенанта медицинской службы и должна была в двадцать часов по Московскому времени прибыть на указанный вокзал. Надо было торопиться, увольнение дали всего на три часа, необходимо было успеть побывать у родной тётки, оставить у неё личные вещи, успеть написать письмо родным и Борису, с которым они всё это время поддерживали пока чисто дружеские отношения, потому что Верочка дала согласие выйти за него замуж только после окончания института. Надо было успеть получить паёк, форму, личное оружие, снаряжение, не опоздать на поезд. Верочке удалось доехать вовремя до N-ска, прибыть по назначению, даже вовремя отправиться на фронт.
Прошло несколько месяцев, войска Красной Армии ожесточённо бились с врагом, но силы были далеко неравными, наши части всё отступали и отступали в глубь страны. В начале Великой Отечественной войны части Красной Армии повсеместно отступали и несли очень серьёзные потери по причине того, что гитлеровское руководство использовало внезапность нападения и временные преимущества, которые Германия имела к концу тридцатых годов: до пределов милитаризованную экономику, накопленный опыт военных действий в захватнических военных операциях на Западе, превосходство в вооружении и численности войск, заблаговременно сосредоточенных в пограничных зонах. В распоряжении врага оказались экономические и военные ресурсы большей части Западной Европы, где гитлеровская Германия захватила весь арсенал вооружения, значительные запасы металла, стратегического сырья, металлургическую и военную промышленность.
По пути на подступах к Киеву состав, в котором располагался госпиталь, разбомбили, оставшимся в живых пришлось, отступая, переправляться через Днепр. Через широкий его рукав с помощью своих сослуживцев Верочка переправилась успешно, не успели пробежать небольшой лесок, как увидели впереди ещё один рукав реки, он оказался не широким, но очень глубоким. Пробовали соорудить что-то вроде понтона, но начался очередной налёт вражеской авиации, все, кто был на берегу бросились в русло реки, бросилась и Верочка, но проплыв несколько метров вдруг стала захлёбываться водой, задыхаться, силы покинули её и она, теряя сознание, пошла ко дну.