Глава 8. Верноподданный Русского Царя. Ч. 4-5

Глава 8. Верноподданный Русского Царя


4. Попытка старца Григория Нового не допустить войны


Укажем на конкретные примеры, когда духовное вмешательство старца Григория в вопросы, относящиеся к внешней жизни Российского Государства, приносило видимые плоды.

Само время его появление рядом с Царской Семьей символично, поскольку совпадает с разгаром русско-японской войны. Старцу Григорию было многое открыто касательно судьбы Российского Государства. Одно из постоянных его переживаний было связано с глубоким осознанием пагубности втягивания Российской Империи в новый военный конфликт. Противодействие планам развязывания войны было воспринято старцем Григорием, как один из духовных смыслов своей близости к Царю. Он последовательно исполнял эту задачу, как послушание, данное ему Богом.

В сентябре 1908 г. - марте 1909 г. на Балканах разгорелся политический кризис, вызванный желанием Австро-Венгрии аннексировать исконно славянские земли — Боснию и Герцеговину, бывшие некогда турецкими провинциями.  После Русско-Турецкой войны эти земли оказались под временным протекторатом Австро-Венгрии. Формально Австро-Венгрия имела право на аннексию согласно Рейхштадтскому соглашению от 1876 г. Это положение было упрочено Берлинским трактатом 1878 года, имевшим характер общеевропейского соглашения и закрепившим результаты Русско-Турецкой войны. Согласно трактату Босния и Герцеговина переходили во временное управление Австро-Венгерской монархии. Право Австро-Венгрии на присоединение славянских земель было также особо отмечено в отдельной статье австро-германо-русского соглашения от 18 июня 1881 г. Казалось, исход ситуации очевиден. Тем не менее, Император Франц-Иосиф не спешил окончательно воспользоваться своим правом, понимая, что это вызовет с одной стороны, противодействие балканских славян, и, прежде всего, Сербии, а с другой стороны, недовольство России, игнорировать мнение которой он не решался, а потому долгое время боялся нарушить сложившееся равновесие на Балканах.

Однако, изменение политической обстановки подтолкнуло Франца-Иосифа к реализации на практике закреплённого за Австро-Венгрией формального права. В Турции произошла революция, благодаря которой была упразднена абсолютная власть султана Абдул-Гамида, и к управлению пришли военные из тайного, националистического общества «Единение и прогресс», так называемые, «младотурки». Поскольку результаты турецкой революции закрепляли позиции Австро-Венгрии на Балканах, она была заинтересована в победе «младотурков», и оказывала им активную поддержку.

Россия, связанная подписанными соглашениями, не препятствовала планам Австро-Венгрии, и могла рассчитывать лишь на компенсации, предложения по которым сделал министр иностранных дел А.И. Извольский в беседе с австрийским министром иностранных дел бароном Эренталем. В частности, одно из предложений касалось свободного прохода русских кораблей через проливы Босфор и Дарданеллы, а другое — предоставления независимости Болгарии. В сложившихся обстоятельствах реальное противодействие Австро-Венгрии могла оказать лишь Сербия, которая не желала усиления австро-венгерского влияния на Балканах. Австро-Венгрия, не считаясь с интересами Сербии, поддерживаемой Россией, стремилась форсировать события и, не дожидаясь проведения международной конференции, предложение по которой было выдвинуто Россией, аннексировала, т. е. окончательно присоединила, территории Боснии и Герцеговины. Одновременно со стороны Австро-Венгрии последовали угрозы Сербии, если та откажется признать законными действия Австро-Венгрии и попытается им воспрепятствовать. В ответ Сербия стала готовиться к военным действиям, рассчитывая на поддержку России. Если бы произошла дальнейшая эскалация конфликта, в котором Россия поддержала бы Сербию, а Германия Австро-Венгрию — непременно вспыхнула бы  мировая война.   

Масла в огонь подлило предложение Германии, которое последовало 8 марта 1909 г. Суть его заключалась в том, что Германия повлияет на Австро-Венгрию, и та откажется от своего намерения выступить первой против Сербии, но при условии, что Россия заранее даст согласие на аннексию Боснии и Герцеговины. Естественно, подразумевалось, что Россия повлияет и на Сербию. В противном случае, т. е. в случае «уклончивого, условного или неясного ответа», как сказано в инструкции канцлера Бюлова германскому послу Пурталэсу: «мы отошли бы в сторону и предоставили бы событиям идти своих ходом; ответственность за все дальнейшие последствия пала бы исключительно на г. Извольского» [6].

На дипломатическом языке это означало только одно: Германия однозначно допускала возможность эскалации конфликта с участием в нём и Германии, и России, как враждующих сторон. Таким образом, мир уже в 1908-1909 гг. был поставлен на грань мировой войны.

Ко всему прочему, такой поворот событий для России, как, впрочем, и для всего мира, грозил началом нового мощного витка революционного  движения. В этой связи символично замечание генеральши Богданович, фрагменты дневника которой приводит Э. Радзинский: «13 марта [1909 г.]. Не дай Бог нам войны. Тогда снова у нас будет революция» [7].

Ситуация усугублялась тем, что различные круги русской общественности, и Дума, и печать, были охвачены идеями панславизма, т. е. объединения и доминирования славян в мире. Всякое разрешение ситуации не в пользу интересов славянства было бы воспринято обществом очень болезненно и, несомненно, обращено против верховной власти. Критике подвергались действия министра иностранных дел Извольского в связи с его «соглашательской» позицией. Сам же Государь, как и его державные предки, во внешней политике всегда стремился, в первую очередь, отстаивать интересы православного славянства, а потому, конечно, и он был крайне раздосадован тем, в каком неблагоприятном для интересов России ключе Извольский вынужден был вести переговоры с Эренталем. Казалось бы, при таких настроениях, иного выхода, кроме как решительной поддержки Россией Сербии, быть не может. И, тем не менее, вопреки всеобщим настроениям и ожиданиям, в крайне запутанных обстоятельствах Государь принял единственно мудрое решение.

11 марта 1909 г. Русское правительство в лице министра иностранных дел А.И. Извольского, следуя волеизъявлению Государя Императора Николая II, на предложение Германии, которое в силу скрытого в нём подтекста, носило ультимативный характер, дало положительный ответ и признало аннексию Австро-Венгрией Боснии и Герцеговины, как совершившийся факт.

В принятии своего решения, которое шло вразрез с чаяниями общественности, а также с желанием черногорских принцесс — Вел. княгинь Анастасии и Милицы, и их мужей — Вел. князей Николая и Петра Николаевичей, Государь мог прислушаться, как это не возмутит кого-то, к мудрому совету крестьянина Григория Ефимовича Распутина-Нового, духом провидевшего всю пагубность для России войны на данном историческом этапе. Хотя нет прямых свидетельств его участия в обсуждении сложных политических вопросов в этот период, однако четкая антивоенная позиция, которая особенно ярко проступила в последующие годы, позволяет сделать такое предположение не в ущерб исторической правде.

Слова С.Ю. Витте, относящиеся, возможно, к чуть более позднему периоду, всё же служат подтверждением высказанных идей и дают ключ к разгадке принятого Государем решения: «Несомненно, тем, что балканс¬кая война не разгорелась, мы обязаны влиянию Распутина» [8].

В том, что Государь мог советоваться по важным государственным вопросам с крестьянином Григорием, нет ничего ни странного, ни предосудительного. Император Великой Державы Российской был вправе прислушаться к мнению человека, бывшего выразителем чаяний многомиллионного русского православного населения. Не только прислушаться, но и учесть это мнение в принятии своих решений, вся тягота исполнения которых ложилась на плечи, прежде всего, этого самого, крестьянского населения, т. е. собственно говоря, православного русского простого народа.

Русский Царь никогда не был сумасбродом и всегда учитывал мнения многих. Такой подход к делу вовсе не находился в противоречии с самостоятельностью Государя, который в принятии решений был твёрд, а в своём выборе свободен настолько, насколько позволял ему принцип ответственности и трезвомыслия.

Чтобы снять все кривотолки относительно воли и самостоятельности Николая II, заимствуем из книги С.С. Ольденбурга характеристику, данную Николаю II президентом Франции Эмилем Лубэ, который чётко определил подлинное лицо Государя, как политического деятеля:

«О русском Императоре говорят, что он доступен разным влияниям. Это глубоко неверно. Русский Император Сам проводит свои идеи. Он защищает их с постоянством и большой силой. У Него есть зрело продуманные и тщательно выработанные планы. Над осуществлением их Он трудится беспрестанно. Иной раз кажется, что что-либо забыто. Но Он всё помнит. Например, в наше собеседование в Компьене у нас был интимный разговор о необходимости земельной реформы в России. Русский Император заверял меня, что Он давно думает об этом. Когда реформа землеустройства была проведена, мне было сообщено об этом через посла, причём любезно вспомянут был наш разговор. ... Под личиной робости, немного женственной, Царь имеет сильную душу и мужественное сердце, непоколебимо верное. Он знает, куда идёт и чего хочет». [9]

Как соединить утверждение Витте о «влиянии Распутина» с утверждениями Лубэ о том, что Государь: «Сам проводит свои идеи», «Он знает, куда идёт и чего хочет»? Здесь нет противоречия, но есть лишь свидетельство, что взгляды Г.Е. Распутина-Нового соответствовали настроениям и чаяниям самого Николая II. К тому же надо учесть, что отношение к Григорию Ефимовичу было именно, как к духовному лицу — старцу от Бога, на что у Государя и Государыни были все основания. Пренебрегать же и не учитывать силу противоположного воздействия на волю Государя было бы неразумно — давление было колоссальным. Суть же влияния Распутина, собственно, заключалось в том, что любое решение Государя являлось результатом борьбы, где старец Григорий служил мощным противовесом тем, кто склонял Царя в противоположную сторону. Таким образом, Государь в сложнейших, а подчас и тяжелейших обстоятельствах делал свободный выбор, подкреплённый советом духоносного старца.

Согласие Совета Министров признать аннексию Боснии и Герцеговины вызвало волну недовольства общества и прессы, называвших это решение «дипломатической Цусимой». Эти настроения совершенно противоречат той реальной действительности, которую чётко видел и трезво оценивал Государь. В подтверждение вновь приведём выдержку из книги С.С. Ольденбурга:

«Сознавая, как П.А. Столыпин, что России нужны долгие годы внутреннего и внешнего мира, Государь был сильно озабочен ухудшением отношений с Германией. С начала 1909 г., после боснийского кризиса, враждебность к Германии резко проявилась во всех кругах русского общества за самыми малыми исключениями. В умеренно либеральных кругах большим успехом пользовалась унаследованная от славянофилов программа «Великой России» П.Б. Струве — идея русской гегемонии на Ближнем Востоке. Русское общество не учитывало, что осуществление этой программы вело к неизбежному столкновению с Германией, Австро-Венгрией и Турцией. Но Государю это было ясно. И Он, принимая меры для укрепления новых связей — этой цели служила предпринятая им поездка в Италию осенью 1909 г. (свидание в Раккониджи) — не упускал из виду восстановления добрых отношений с Германией». [10]

Возможно, что уже тогда в глазах общества отрицательная окраска принятых верховной властью решений увязывалась с именем Григория Распутина. Во всяком случае, уже тогда сибирский крестьянин оказался в поле зрения различных политических течений, и конечно, не мог не вызывать раздражения со стороны Вел. князя Николая Николаевича и сестёр-черногорок. Именно в 1909 г на Григория Ефимовича обрушилась первая волна грязных слухов и ложных наветов. Накапливаемое в обществе против Григория Распутина негодование вскоре выльется на поверхность русской политической жизни и будет прочно соединено с именами Русских Венценосцев. Но пойдём далее.

Особенно ярко положительная роль старца Григория Распутина-Нового, как духовного противовеса политическому авантюризму, недальновидности, глупости и даже преднамеренному злодейству целого блока, мощного и влиятельного, политических фигур, проступила в 1912-1916 гг. Подчеркнем: именно духовного противовеса, поскольку реальных политических рычагов власти у Г.Е. Распутина-Нового не было никогда и никаких.

Осенью 1912 г. вновь обострилась ситуация на  Балканах. С давних времён завязанный в этом регионе Европы узел международных политических проблем в начале XX века окончательно превратился в рычаг, которым стремились воспользоваться силы, заинтересованные в дестабилизации мировой обстановки. Используя напряжение, которое шло по линии противостояния: Турция — славянские православные государства и Греция, крупные европейские монархии и, прежде всего, Российскую Империю пытались втянуть в общеевропейскую бойню. Конечная цель состояла в ослаблении этих держав в такой степени, чтобы стало возможным разрушение христианских монархий, например, в результате национальных революций. Для достижения этой цели пользовались каждым удобным случаем. А если таковых не обреталось, то все удобные случаи генерировались искусственно, по мере надобности. Так случилось и в 1912 году.

Посчитав, что смерть премьер-министра П.А. Столыпина, который был убеждённым противником войны, изменила расклад сил в России, дав преимущество сторонникам военного разрешения проблем на Балканах, закулисные дельцы мировых катаклизмов решили, что момент настал. Был разыгран сценарий, уже не раз опробованный в мировой истории — маленькая провокация, за которой последовала большая война. Так было и на этот раз. Македонскими националистами, «комитаджиями», была брошена бомба в турецких солдат. В ответ на эту явную провокацию турками была устроена резня болгар в селении Кочане. Весь балканский мир всколыхнулся.

25-го Сентября 1912 г., игнорируя заявление ведущих европейских держав: Англии, Франции, Германии, Австро-Венгрии и Российской Империи, которые предупреждали о всей тяжести последствий эскалации конфликта, Черногория объявила войну Турции.

4-го Октября 1912 г. в войну против Турции вступили Сербия и Болгария.

6-го Октября 1912 г. в войну против Турции вступила Греция.

Излагая подоплёку событий, С.С. Ольденбург пишет: «В избежание европейского конфликта, великие державы решили действовать сообща и начали вырабатывать свои условия ликвидации балканской войны. [Тем не менее – Ю.Р.] Австрия сразу резко поставила вопрос о недопущении Сербии к Адриатическому морю. Она стала производить частичные мобилизации и сосредотачивать войска к русской границе. Россия в ответ задержала под знаменами целый призывной возраст, срок службы которого истёк. В ноябре был момент, когда война казалась возможной». [11]

10, 29 ноября и 5 декабря 1912 г. по этому поводу происходили заседания Совета Министров, на которых обсуждалось создавшееся положение и возможность вступления России в войну.

В течение всего периода боевых действий на Балканах в 1912-1913 гг. русское правительство «стремилось к сохранению согласия между великими державами, тогда как значительная часть русского общества требовала активной поддержки балканских славян и даже прямого выступления против Турции. «Крест на св. Софию» — стояло на плакатах, с которыми ходили по Невскому манифестанты. Председатель Гос. Думы Родзянко в своих воспоминаниях рассказывает, что в феврале 1913 года он призывал Государя вмешаться в войну! Это показывает, с какой лёгкостью относились некоторые круги к возможности европейского конфликта. Выступление России на Балканах весною 1913 г. означало бы войну со всем Тройственным Союзом [Германия, Австро-Венгрия, Турция], включая Италию...» [12]

Вопреки чаяниям общественности, ярким представителем которой явился Родзянко, на фоне необыкновенной популярности идей панславизма — объединения славян вокруг России, решающее значение на ход событий оказала твёрдая позиция Царя, направленная против войны! Позиция Царя была истолкована обществом однозначно: во всём видели происки Распутина, он виноват — подействовал на волю Государя. Мнение общественности было недалеко от истины. Вот только каково было это влияние, и вина ли была старца Григория или заслуга в том, что в конце 1912 - начале 1913 г. Россия не сделала решительного шага навстречу своей гибели?

А.А. Танеева «Страницы моей жизни»: «Вспоминаю только один случай, когда действительно Григорий Ефимович оказал влияние на внешнюю политику. Это было в 1912 году, когда Великий князь Николай Николаевич и его супруга старались склонить Государя принять участие в Балканской войне. Распутин, чуть ли не на коленях перед Государем, умолял его этого не делать, говоря, что враги России только и ждут того, чтобы Россия ввязалась в эту войну, и что Россию постигнет неминуемое несчастье» [13].

Из показаний А.Ф. Филиппова: «В 1912-1913 годах, в самый разгар разрешения балканского вопроса, когда мы были накануне войны с Австрией, Распутин, отвечая мне на мои резкие требования, чтобы Россия активно вступила в войну против немцев в защиту славянства, заметил: «Немцы — это сила, а братушки просто свиньи, из-за которых не стоит потерять ни одного русского человека». Распутин находил, что мы не готовы воевать с немцами пока не окрепнем от потрясений японской войны» [14].

Разговор Г.Е. Распутина-Нового с графом С.Ю. Витте (1912 г.): «Вое¬вать вообще не стоит: лишать жизни друг друга, отнимать блага жизни, нарушать завет Христа и преждевременно убивать собственную душу.  Пусть забирают друг друга немцы и турки — это их несчастье и ослепление, а мы любовно и тихо, смотря в самих себя, выше всех станем...» [15].

Из показаний А.А. Вырубовой (Танеевой): «Распутин был решительным противником какой бы то ни было войны. Во время Балканской войны он был против вмешательства России» [16].

Из показаний П.А. Бадмаева: «Он мне сказал, что он просил Царя не воевать в Балканскую войну, когда вся печать требовала выступления России, и ему удалось убедить Государя не воевать» [17].

С.Ю. Витте: «Несомненно, тем, что Балканс¬кая война не разгорелась, мы обязаны влиянию Распутина» [18].

Итак, дважды в 1909 г. и в 1912 г, когда над Балканами сгущались тучи, и Россия стояла на пороге войны, избежать военного столкновения удалось в том числе благодаря горячим молитвам и коленопреклонным просьбам Григория Ефимовича Распутина-Нового.

Таковой поворот событий, произошедший вопреки чаяниям черногорских сестер и их мужей, для самого Григория Ефимовича имел самые печальные последствия. Недовольство Другом Царской Семьи со стороны Вел. князя Николая Николаевича и его близкого окружения, ратовавших за вступление в войну, переросло в открытую неприязнь. По поводу отношений с Вел. князем старец Григорий сказал следующее (из показаний Константина Чихачева, председателя Орловского окружного суда): «Прежде он меня ужасно любил. Дружбу вёл до самой Балканской войны. Он хотел, чтобы россияне вступили в войну. А я не хотел, супротив говорил. С тех пор он на меня и сердит» [19].

Внимательное рассмотрение цепочки событий 1914 г, предшествующих началу 1-ой Мировой войны, позволяет прийти к выводу, что одним из важнейших обстоятельств, позволивших в конечном итоге развязать военный конфликт мирового масштаба с участием Российской Империи, явилось ловкое устранение старца Григория Распутина-Нового с политической арены русской жизни. В самый критический, судьбоносный для России момент он оказался прикован к больничной койке в результате предпринятой попытки его убийства. Влияние Григория Ефимовича было ослаблено настолько, что гибельный для России план удалось осуществить — страна была втянута в войну. Сам он неоднократно говорил, что будь он в тот момент в Петрограде, не допустил бы развязывания войны. Некоторые обстоятельства дают основание предполагать, что его ранение было результатом целенаправленного заговора определённых сил, враждебных Русскому Трону. Заранее вынесенный приговор был исполнен мещанкой Гусевой летом 1914 г. К счастью, заговор не удался вполне, Григорий Ефимович остался жив, но был изолирован в Тюмени и Покровском. При рассмотрении трагических обстоятельств случившегося, напрашивается мысль, что готовившееся убийство носило чисто политический характер. Однако при более глубоком взгляде становится понятным, что суть случившегося заключена в ином: покушение было произведено для того, чтобы разорвать, прежде всего, духовную связь между старцем Григорием и Царской Четой, поскольку его политическое влияние опиралось исключительно на духовный авторитет и уважение, которыми он пользовался у Царя и Царицы. 

Подробная хроника, раскрывающая весь драматизм событий, предваривших начало боевых действий, представлена в следующей документальной подборке.


5. Хроника противостояния: старец Григорий – Партия войны (1914 г.) [даты приведены по старому стилю].


Л. Молчанов (из показаний на допросе в Ч.С.К., 1917 г.): 
— В марте месяце 14 г. я зашёл к Распутину и застал его расстроенным. «Ну, беда, парень, — сказал он мне, — а вдруг мне придётся совсем ехать в слободу Покровскую?» Так как в то время Вырубова и Пистолькорс [Александра Александровна Пистолькорс (ур. Танеева) — родная сестра Анны Танеевой (Вырубовой)] ходили озабоченными, то я решил, что в Царском Селе были чем-то недовольны Распутиным. [20]


Конечно, Григорий Ефимович был обеспокоен не самой перспективой отбыть в Покровское, а той ситуацией, которая без него неминуемо обернулась бы тяжкими для государства последствиями. Видимо, уже тогда он предчувствовал приближение чего-то нехорошего. Главной же угрозой, по-прежнему, являлась возможность втягивания Российской Империи в войну. По мнению Григория Ефимовича, развитие событий в этом направлении было гибельно для России.


22 марта 1914 г. Газета «Новое время»: «22 марта Распутин выехал в Тюмень с отцом». [21]


7 апреля 1914 г. Г. Е. Распутин-Новый — Государыне Императрице Александре Феодоровне:
— А. Ф. Надеюсь будете веселы в радости назад года, для Бога день за веки, веки за минуту. [22]

3 мая 1914 г. Газета «Русское слово»: «3 мая 1914 года в Москву приехал Григорий Распутин и по обыкновению остановился у Анисии Ивановны Решетниковой. Распутин опроверг слухи, что собирается сам в монахи и что столкнулся с Джунковским». [23]

6 мая 1914 г. День рождения Государя. Г.Е. Распутин-Новый Его Величеству Государю Императору Николаю II:
 — Е. В. Радуюсь благополучию. Молимся за спасение твёрдо верим, непоколебляемся духом, радость наша в Боге. [24]

Из Москвы Григорий Ефимович выехал в Петербург, а оттуда в Ялту.

15 мая 1914 г. Дневник Государя:
— Четверг. Чудный жаркий день. Утром погулял вероятно слишком долго, т. к. за  обедней почувствовал головокружение. Завтракали Георгий Мих[айлович] и несколько улан Ее Вел., по случаю полк. праздн. Днём поиграли в теннис. Читал до обеда. Вечер провели с Григорием, кот. вчера прибыл в Ялту. [25]

18 мая 1914 г. Дневник Государя. (Ливадия):
— Воскресенье. Утром ходил с Воейковым и осматривал местность будущей большой проезжей дороги. После обедни был воскресный завтрак. Днём поиграли. В 6 ; погулял с Алексеем по горизонтальной дорожке. После обеда покатались в моторе в Ялте. Видели Григория. [26]

21 мая 1914 г. Дневник Государя. (Ливадия):
— Среда. По случаю 50-летия замирения Западного Кавказа у нас на площадке состоялся церковный парад моей роты Кабардинского полка и затем завтрак в её офицерском собрании. Кроме свиты были Митя и Георгий. Погода была очень жаркая утром. Во время завтрака прошла гроза с освежительным дождем. Подарил офицерам большой ковш, из которого пили кахетинское. После завтрака обошёл помещения роты и около 3 час. уехал домой. В 3 ; пошли вместе в Айтодор по горизонтальной дорожке, я дошёл с Т[атьяной] и М[арией] пешком. Видели Ксению и пили у неё чай. Вернулись в моторах в 6 час. Принял Фредерикса. Обедали на нашем балконе, после чего покатались. Видели Григория и простились с ним. [27]

27 мая 1914 г. Г.Е. Распутин-Новый — Государыне Императрице Александре Феодоровне:
— А. Ф. Радуюсь событию умудряет Господь талантом, молись в спасение в путях. [28]

8 июня 1914 г. Григорий Ефимович, Анна Вырубова и Мария Головина, отправившиеся на поклонение мощам св. прав Симеона Верхотурского, прибыли в Тюмень. Затем в Верхотурье, откуда Григорий Ефимович возвратился в Покровское, и вскоре заспешил обратно в С-Петербург. В Петербурге он вновь погрузился в удушливую атмосферу столичной жизни, где витал дух неприязни, лживых пересудов, ничем не вызванного раздражения и откровенной злобы. После чистоты святых мест, милой простоты и свободы родного края — Покровского, переносить всё это было очень тяжело. Можно только подивиться, как у человека выдерживали нервы, и какой надо было обладать верой, любовью и смирением, чтобы все это с кротостью переносить.

15-го Июня 1914 г. В столице Боснии Сараево сербским националистом Гавриилом Принципом выстрелом из пистолета был убит наследник австрийского престола, эрцгерцог Франц-Фердинанд, выступавший, по данным историка-исследователя и писателя-публициста О.А. Платонова, категорически против войны с Россией.

17 июня 1914 г. Дневник Государя:
— Вторник. Утро было серое и прохладное; с 12 ч. погода прояснилась. Погулял. Принял Сухомлинова и затем Николашу. В 12 ; поехал в Большой дв., где осматривал планы последних работ в крепостях. Завтракал Георгий Михайлович. Около 3 час. поехал с Алексеем на смотр молодых солдат 1-го жел.-дорожн. полка, представившихся великолепно. Поиграл с дочерьми и Аней в теннис. Ольга пила с нами чай. Принял Сазонова. Недолго катался в байдарке. Вечером у нас посидел Григорий. [29]

Г. Е. Распутин-Новый (из интервью газете «Биржевые ведомости», номер газеты за 3.07.1914; текст приведён в редакции О.А. Платонова):
«Незадолго до покушения почитатели Распутина, встревоженные слу¬хами о готовящемся покушении, уговаривают его принять меры или, по крайней мере, приобрести пистолет.
— Я не городовой, — ответил Распутин, — и носить оружие смерти де¬ло не моё. Оружие мира, а не смерти должен носить я. Смерти не боюсь. Напротив, буду рад, что Господь Бог прекратит мои земные страдания. Конечно, приятнее умереть не от руки злодея, да и вряд ли, чтобы кто-нибудь мог поднять на меня свою руку.               
— Чувствую, что вскоре придётся пережить опасную болезнь, но я не боюсь. Господь страдал больше за наши грехи, так почему же и мне не по¬страдать за свои. [30]

Вскоре Григорий Ефимович вернулся в родное село Покровское. Матрёна Григорьевна рассказывает, что накануне отъезда в квартиру Григория Ефимовича позвонил репортёр Давидсон (Дувидзон). Во время короткого разговора он ловко выпытал у Матрёны время их отъезда в Сибирь. Оказалось, что он также отправился вслед за Распутиными-Новыми, и ехал с ними на пароходе до Покровского. 

29 июня 1914 г. Телеграмма Григория Ефимовича из Покровского:
— Новый Петергоф из Покровского. Вырубовой. 29 июня 1914 г.
Радуйтесь покою величайте тишину крепко обнимаю и приветствую всех скажите когда выезжаете. [31]

Григорий Ефимович вышел из дома, чтобы отправить эту телеграмму в Петергоф, где находилась в то время Царская Семья. Возле дома его встретила подосланная убийца Хиония Гусева, которая ударом ножа нанесла Григорию Ефимовичу смертельную рану в живот.

«Представление товарища прокурора тюменского участка прокурору Тобольского окружного суда:
«28 июня 1914 года около восьми часов вечера на пароходе «Соколовский» приехал из Петербурга домой в село Покровское крестьянин Григорий Ефимович Распутин-Новый. По дороге он заезжал в город Ялуторовск к нотариусу. 29 июня около трёх часов пополудни разносчик телеграмм Михаил Распутин принёс телеграмму Григорию Распутину и ушёл. Григорий Распутин решил также послать телеграмму и, выйдя на улицу за ворота, позвал рассыльного Михаила Распутина. В это время стоявшая у ворот женщина, мещанка города Сызрани Симбирской губернии Хиония Кузьмина Гусева, подошла и поклонилась Григорию Распутину. Последний со словами «Не надо кланяться!» хотел было подать милостыню. Хиония Гусева, воспользовавшись этим моментом, выхватила из-под платка остроотточенный, обоюдоострый кинжал и ударила им Григория Распутина в живот. Последний, вскрикнув: «Ох, тошно мне», — побежал по улице от дома и пробежал 108 шагов. Хиония Гусева с кинжалом в руках всё время гналась за ним. Григорий Распутин на бегу схватил с земли палку и ударил Гусеву по голове. На помощь подбежал народ и задержал Хионию Гусеву. Степан Подчивалов толкнул Гусеву и последняя упала, причём падая, упала на кинжал и ранила себе левую руку ниже кисти. Хиония Гусева была арестована и отправлена в каталажную камеру Покровского волостного правления»». [32].20

М. Г. Соловьева (Распутина):
 — Перепуганные соседи помогли ему добраться до дома, но к тому времени, когда добрались до двери, он уже совсем обессилел, пришлось подхватить его на руки и внести в дом. И мама, и Дуня остолбенели: подумали, что отец мёртв. Но они не были кисейными барышнями и мгновенно оправились от первого испуга.

Мама смахнула со стола на пол всю посуду, чтобы освободить место для раненого. Дуня послала одного из мужчин привести нас с Варей домой. Потом вернулась и стала помогать маме. Раздев отца, они смыли кровь, чтобы определить серьезность повреждений. Рана оказалась серьезной, некоторые кишки были перерезанными [очевидно, что это было установлено позднее, прибывшим доктором — Ю.Р.].

Дмитрия послали на почту вызвать телеграммой ближайшего доктора из города, а мама и Дуня тем временем пытались остановить кровотечение. Они знали, что впереди у них длинная ночь: доктор быстро не успеет. <…> Никто из нашей семьи в ту ночь не сомкнул глаз. И хоть мы не признавались в этом даже самим себе, каждый был убеждён, что отец не доживёт до рассвета.

Доктор приехал далеко за полночь, совершенно загнав лошадей. Осмотрев рану, провёл предварительную операцию, чтобы очистить брюшную полость и сшить, насколько это возможно при домашнем свете, разорванные кишки.

Отец пришёл в себя. Он очень страдал от боли. Доктор хотел дать эфир, но отец отказался. Попросил только вложить ему в руку крест, подаренный епископом Феофаном.

Мама, Дуня и я оставались в комнате и по мере сил помогали доктору. Когда скальпель начал свою работу, я почувствовала, как отец содрогнулся, и с ужасом поняла, какую боль он вынужден терпеть. Слава Богу, отец тут же снова погрузился в спасительное беспамятство. [33]

Подробности оказания медицинской помощи изложены в книге Смирновых «Неизвестное о Распутине. P.S.»:

«Первую срочную помощь оказали Распутину ивлевский врач Высоцкий и доктор из Тюмени Владимиров. Операция была проведена в доме Распутина.
По рассказу Прасковьи Андреевны Кузнецовой, медицинской сестры, ассистировавшей хирургу Тюменской горбольницы Владимирову, сборы по вызову в Покровское были молниеносными. Она вспоминает: «Доктор велел мне собрать необходимый для операции инструмент и как можно быстрее отправиться с ним в дорогу. Лошадей от станции до станции гнали нещадно, обещая возницам дать «на водку». Только в дороге я узнала, что едем в Покровку, где нужно будет оказать необходимую помощь самому Распутину.
Приехали затемно. Где-то в середине деревни подъехали к большому двухэтажному дому. Распутин лежал на первом этаже, на лавке, укрытый овчинным тулупом. Рана была обмотана полотенцем. Его знобило. Операцию делали прямо в доме. Чтобы согреть воды, пришлось затопить печь. Помогали мне в этом женщины, находившиеся в доме, одна из которых была его женой». [34]

Григорий Ефимович уже в этот день смог дать показания, во время которых неоднократно впадал в беспамятство.

«Рана была очень опасной, и врачи считали, что Распутин, возможно, не выживет, в газетах уже стали появляться сообщения о его смерти. Григорий Ефимович готовился к смерти и сам вызвал священника, который причастил его». [35]
 
Как рассказывает Матрёна Григорьевна, в день покушения, как только её отца привели домой, к ним постучался все тот же репортер Дувидзон, которому было любопытно узнать, что случилось с Григорием Ефимовичем. В этот момент Матрёна отчетливо поняла, что Дувидзон знал заранее о готовившемся покушении и пришёл к ним домой, чтобы удостовериться, достигла ли цели Хиония Гусева: жив ли Распутин или мертв.

Телеграмма исправника Скатова из Покровского:
«Петербург, Департамент полиции. Три часа дня 29 июня Покровском Григорию Ефимовичу Распутину-Новому, вернувшемуся Петербурга вечером накануне улице около его дома куда он вышел послать телеграмму нанесена рана живот кинжалом сызранской мещанкой Хионией Кузьминой Гусевой 33 лет проживающей Царицыне… Гусева задержана преступлении созналась заявив приехала Покровское убить Распутина Нового религиозным побуждениям участников не было Гусева их тоже отрицает проверка подозрительных Покровском более нет здесь оказался петербургский корреспондент газеты «Курьер» крещеный еврей мещанин Липовца Киевской [губернии] Вениамин Борисович Дувидзон… без паспорта удостоверения метрикой причта церкви Виленского Воспитательного дома крещение телеграммы курьера запросил Петербургское сыскное отделение личности Дувидзона. Пострадавшему сделана операция. Наблюдает врач, рана порядочная, положение пока неопределенное. Исправник Скатов». [36]

29 июня 1914 г. Матрена Распутина-Новая — Государыне Императрице Александре Феодоровне (телеграмма):
 — Покровское — Петергоф.    А. Ф. [Александре Феодоровне]
Женщина нанесла тятеньке рану в живот, но сносно, чудным образом спасён — ещё поживает для нас, для всех, недаром слёзы Матери Божией. Приехали два доктора. Матрёша Новая. [37]

30 июня 1914 г. Государыня Императрица Александра Феодоровна — Распутиным-Новым (телеграмма):
— Матрёше Новой из Петергофа Дворца. Глубоко возмущена скорбим с Вами молимся всем сердцем. Александра. [38]

30 июня 1914 г. Письмо протоиерея Иоанна Восторгова Анне Вырубовой:
— Протоиерей ИОАНН ИОАННОВИЧ ВОСТОРГОВ
Июня 30 дня 1914 г
Москва
Пятницкая ул., д. 18
Достоуважаемая
Анна Александровна

Сегодня из Петербурга получил по телефону сообщение о поранении и смерти Григория Ефимовича, вечером читаю газеты о том же, и только в полночь от Николая Ивановича узнаю текст Вашей телеграммы: «Операция удачна, температура нормальная, перевезут в Тюмень». Итак, есть надежда, что злодеяние не достигло цели.

Трудно разобраться на первых порах в мотивах и обстановке преступления. Но ясно одно: человека затравили газетами, на нервнобольных людей воздействовали зажигательными речами в Думе и статьями в прессе буквально ежедневными, подготовили убийц... Я кое-что и даже важное знаю об одном неудавшемся намерении убить Григор. Ефимовича; об этом позвольте рассказать Вам лично, если позволите, но если Бог сохранит его жизнь, надобно быть ему осторожным. И Вам лично нужно иметь осторожность; опасность ближе, чем Вы можете думать и предполагать; она — и из мести выйти может, и из нервной психопатии может родиться. Когда я Вам лично разскажу о предупреждённой попытке убийства Григория Ефимовича, и от кого она шла, то Вы ясно себе представите всю обстановку.

Я молчал об этом, во-первых, чтобы не показаться спасителем — а моё слово действительно предупредило злодеяние, во-вторых, я полагал, что всё прошло и окончилось, что нет системы, нет плана, что была временная и единичная вспышка. Оказывается, я ошибался. Конечно, между этою попыткою и теперешним злодеянием и нет прямой и непосредственной связи, но что вообще мысль об убийстве живёт, это уже несомненно. Вот почему первым движением моего сердца было написать Вам это письмо; уверен, что сказанное мною останется между нами.

От души желаю и молю Вам мира душевного и успокоения. Я сам много времени ходил под бомбами (В Тифлисе и здесь в 1905-6 г.г.), испытал и выстрелы в упор в меня, — и знаю, как ожидания, волнения бывают мучительнее самой непосредственной опасности.

Храни Вас Бог на то дело, о котором я писал Вам, и да подаст Он Вам и терпение, и смирение, и благодушие, и ту настроенность, без которой нельзя довести добра до конца.

Вам покорный Протоиерей Иоанн Восторгов. [39]

1 июля 1914 г. Григорий Ефимович — Анне Вырубовой:
— Покровское — Рейд Штандарт. А.
Благословляю и умножаю вам благо отъезда. Я поправляюсь чувствуйте. [40]

2 июля 1914 г. Государыня Императрица Александра Федоровна — Григорию Ефимовичу Распутину-Новому:
— Рейд Штандарт — Покровское, для Нового. Мысли молитвы окружают скорбим неописуемо надеемся на милосердие Божие. Александра. [41]

2 июля 1914 г. Епископ Варнава (Накропин) — Анне Вырубовой:
— Рейд Штандарт — из Покровского. Фрейлине Вырубовой
Благодарение Богу друг бодр болезнь идёт хорошо отправляем Тюмень верю сила Божия победит вражию молитесь Мир всем, епископ Варнава. [42]

На третий день после покушения Распутины-Новые в селе Покровском получили письмо на имя Григория Распутина:
— С. Покровское Тобольской губернии Тюменского уезда Григорию Ефимовичу Распутину. Я вышел победителем из этой борьбы, а не ты, Григорий! Твой гипноз рассеялся, как дым перед лицом солнца. Говорю тебе, что ты умрёшь, несмотря ни на что! Я — твой мститель! Узник». [43]

Из показаний Г.Е. Распутина-Нового:
— Я предъявляю Вам, г. Следователь, полученное на моё имя в с. Покровском письмо: «Я вышел победителем из этой борьбы…», — и пересланное мне по почте из села Покровского в г. Тюмень. Это письмо, как я думаю, написал сам Илиодор, почерк которого я немного знаю, да и содержание письма, его отдельные фразы принадлежат Илиодору. Подпись его на этом письме «Узник» сделана в подражание Христу. Письмо отправлено было из Петербурга, но кем именно оно было отправлено, я не знаю. Больше показать по настоящему делу я ничего не имею. Показание мне прочитано. Григорий Новый (9 августа 1914 г.). [44]
 
Интервью с Григорием Распутиным-Новым в газете «Камско-Волжская речь»: 
— Царицынская она, почитала Илиодора. Баба — она на всё пойдёт, если чужим умом живёт. Подтолкнул-то её Илиодор, она не своё дело делала. Она только молотком ударила, а наковальня чужая была. [45]

Э. Радзинский рассказывает, что в нью-йоркской библиотеке он «прочёл редчайшую книгу, переданную туда дочерью генерала Деникина. Книга называлась «Марфа Сталинградская», и автором её был Илиодор. Написал он её уже в Америке и издал на русском языке. В ней бывший монах поведал о том, как он решил покончить с Распутиным. В «Новой Галилее», ночью, на берегу реки он собрал свою паству. Пришло около четырёхсот человек. «Собрание избрало трёх самых красивых девушек, они должны были заманить и убить Распутина». Но Хиония Гусева сказала: «Зачем губить красивых женщин, жизнь которых впереди? Я женщина убогая и никому не нужная, я одна предам его казни. Батюшка, благословите меня заколоть его, как пророк древний заколол лжепророков». [46] 

2 июля 1914 г. Сергей Труфанов (быв. иеромонах Илиодор):
— Я покинул Родину и, переодетый в женское платье, бежал за границу. Я перешёл реку около города Торнео четырьмя километрами выше таможни и пограничной стражи. [47]

Свидетели утверждали, что: «Илиодор бежал из своего дома на автомобиле». [48]

Есть все основания считать, что в организации покушения на Распутина был замешан товарищ министра внутренних дел и командующий Отдельным корпусом жандармов В.Ф. Джунковский. Именно он привлёк Труфанова и воспользовался его людьми. В дальнейшем Джунковский обеспечил сокрытие следов путём организации бегства Труфанова за границу, с последующим переводом туда же всего архива Труфанова, который доставила его жена, беспрепятственно выехавшая вслед за мужем, несмотря на предупреждения, своевременно сделанные Джунковскому со стороны Саратовского жандармского управления и Саратовского губернатора. [49]

Телеграмма из архива Анны Вырубовой подтверждает то, что Григорий Распутин отчетливо понимал: за спиной Гусевой и Илиодора стоят могущественные силы, и далее во второй телеграмме прямое указание на Вел. кн. Николая Николаевича и тех, кто был проводником его воли в отношении планов вступления России в войну.

Г. Е. Распутин-Новый — Анне Вырубовой (по-видимому, для Государя):
— Новый Петергоф. Вырубовой.
Милый дорогой, ведь она не одна, за ней есть другия. Разсмотрись хорошенько. Один [по смыслу скорее: они — сост.] от гордости мутят. Не давай повода к распрям. Они же будут спасибо давать [т. е. говорить — сост.], что устояли [т. е. не поддались распрям — сост.]. Вся Россия за это — не плюнешь в глаза, что на мири успокоились. А для них всё верти хвостом. [50]

— Новый Петергоф. Вырубовой
Не забудьте неурожай, бедствия, везде худой признак. Не будет ли против нас природа. Не смотри на шпоры, что они побрякивают. [51]
 
3 июля 1914 г. на пароходе «Ласточка» раненый Григорий Ефимович Распутин-Новый был перевезён в Тюмень, в городскую больницу.

3 июля 1914 г. Телеграмма Григория Ефимовича Анне Вырубовой:
— Тюмень — Рейд Штандарт. А. Пока услуга слава Богу ваша радость мой покой. Полежу не¬дельки три операция ведь серьёзная. [52]

3 июля 1914 г. Григорий Ефимович — Анне Вырубовой:
— Тюмень — Р. Шт. А. Не ужасайтесь случившемуся, полагают не умертвят, сумейте долг отдать Самому Всевышнему. Утром следователь меряет рану сколько глубины. [53]

5 июля 1914 г. Григорий Ефимович — Анне Вырубовой:
— Тюмень — Р. Шт.  А.
Теперь слава Богу сплю, бился как по волнам пожалуйста той не телеграфируйте и ничего не давайте. Крепко всех целую. [54]

5 июля 1914 г. Григорий Ефимович — Анне Вырубовой:
— Тюмень — Р. Шт.   А.
Болезнь слава Богу кротко тихо часами идёт вперед. Телегр. получил множество от всех разных концов. [55]

6 июля 1914 г. Григорий Ефимович — Анне Вырубовой:
— Тюмень — Петергоф.   А.
Здоровье немножко улучшается, вы не фантазируйте не бойтесь я не очень испугался, раз не удалось а другой как [Бог] велит. Вокруг меня близкие много слёз пролили, Ялуторовские все со мной. [56]

 7 июля 1914 г. Григорий Ефимович — Анне Вырубовой:
— Тюмень — Р[ейд] Шт[андарт]. А. Швы сняли благополучно идёт дело к выздоровлению, сильно целую обнимаю. [57]

8 июля 1914 г. Григорий Ефимович — Анне Вырубовой:
— Тюмень — Петербург. А. Сон совсем плохой, самочувствие хорошее, ты не страшись чего не нужно, смело ходи. [58]

9 июля 1914 г. Григорий Ефимович — Анне Вырубовой:
— Тюмень — Петергоф.    А.
Вреден добрый приехал, кто послал если вы спросите он рас¬скажет, рана очищается. [Вреден Р.Р. — лейб-хирург, профессор, директор Ортопедического института] [59]

10 июля 1914 г. «Австрийский посланник Гизл вручил сербскому правительству ультиматум с требованиями, явно неприемлемыми для независимого государства».

Вечером того же дня в Царском Селе скончался видный сановник, которого очень уважал Государь и прислушивался к его советам, князь В. П. Мещерский.

11 июля 1914 г. полный текст ультиматума, полученный от австро-венгерского посольства, сообщили по телефону в Царское Село Государю. Выслушав, Государь воскликнул: «Это возмутительно!», — и повелел созвать экстренное заседание Совета Министров.

11 июля 1914 г. «Сербский королевич-регент Александр в телеграмме на имя Государя писал: «Мы не можем защищаться. Посему молим Ваше Величество оказать нам помощь возможно скорее… Мы твёрдо надеемся, что этот призыв найдёт отклик в Его славянском и благородном сердце». [60]

12 июля 1914 г. Сообщение русского правительства: «Правительство весьма озабочено наступившими событиями и посылкой Австро-Венгрией ультиматума Сербии. Правительство зорко следит за развитием австро-сербского столкновения, к которому Россия не может оставаться равнодушной».

С.С. Ольденбург: «Австрийский ультиматум и русский ответ по существу уже предрешали неизбежность войны». [61]
 
12 июля 1914 г. Григорий Ефимович — Анне Вырубовой:
— Тюмень — Петергоф. А.
Сегодня большие кровяные сгустки вышли, больнице придется долго лежать,  Мещерский большая потеря разум его святыня. [62]

12 июля 1914 г. Телеграмма Григорию Ефимовичу:
— Срочно. Тюмень. Новому из Петергофа. Серьезная минута, угрожают войной. [63]

13 июля 1914 г. Григорий Ефимович — Анне Вырубовой:
— Тюмень — Петергоф.    А.
Нет её [войны – сост.]и не надо это левые хотят дипломаты знают как не нужно, постарайтесь чтобы не было, те узнали что у нас безпорядки, од¬но горе что не могу приехать. [64]

13 июля 1914 г. Григорий Ефимович — Анне Вырубовой:
— Тюмень — Петергоф.  А.   
Смотри горко пережили, а как радовались в Костроме, всех гостей подчивали, а те в зависть впали, все пройдет, надо пережить, повод не надо давать, они буду нахалы бегать, опять кричать, то долой, другое долой, будто защита а сами палкой хотят, по плечам кто хочет. [65]

13 июля 1914 г. Сербия на предъявленный ей ультиматум дала Австро-Венгрии ответ, который «шёл дальше в удовлетворении австрийских требований, чем можно было ожидать; Сербия не принимала только вмешательства австро-венгерских властей в судебное следствие на её территории; но даже в этом вопросе готова была вести дальнейшие переговоры. [66]

Но… в ответ на попытку Сербии смягчить ситуацию и найти взаимоприемлемый выход Австро-Венгрия прервала с Сербией дипломатические отношения.

14 июля 1914 г. Ответ Государя Императора Николая II сербскому Королевичу Александру:
— Пока есть малейшая надежда избежать кровопролития, все наши усилия должны быть направлены к этой цели. Если же, вопреки нашим искренним желаниям, мы в этом не успеем, Ваше Высочество может быть уверенным в том, что ни в коем случае Россия не останется равнодушной к участи Сербии. [67]

15 июля 1914 г. Австро-Венгрия объявила Сербии войну.

Однако всё ещё теплилась надежда на то, что удастся избежать всеобщей войны. Это зависело, прежде всего, от действий Германии, которая могла при желании оказать отрезвляющее воздействие на Австро-Венгрию, а также от сдержанной реакции России. От неё требовались очень осторожные решения в выборе альтернативы способа мобилизации войск. Последнее было неизбежным, поскольку Австро-Венгерская империя, объявившая войну дружественной Сербии, имела протяженные границы с Россией.   

Можно было провести мобилизацию только четырех военных округов вдоль австрийской границы, на чём настаивал Государь Император Николай II, до последней возможности стремившийся не допустить разрыва с Германией. Альтернативный вариант действий — всеобщая мобилизация.  Но такой поворот событий служил формальным поводом для ввода в действие германского мобилизационного плана, который был рассчитан на быстрое начало военных действий. В соответствии с германской военной доктриной всеобщая мобилизация Русской армии была сигналом для молниеносного военного ответа Германии по наиболее радикальному сценарию. Это означало начало боевых действий против Российской Империи, т. е. — войну.

Все эти тонкости военной дипломатии прекрасно понимал Государь, как и то, что оба эти фактора при должном направлении усилий могли привести к остановке конфликта. Однако, события разворачивались вопреки чаяниям Русского Самодержца. Германия не спешила, да и не хотела повлиять на Австро-Венгрию, а на Государя было оказано сильнейшее давление со стороны группы военных авторитетов, близких Вел. князю Николаю Николаевичу. Это, прежде всего, начальник Генерального Штаба, генерал Н.Н. Янушкевич, которого поддерживал министр иностранных дел С.Д. Сазонов. Да и сам Вел. князь Николай Николаевич не скрывал перед Государем своего образа мыслей в отношении войны, считая её неизбежным и даже необходимым поворотом в судьбе Российской Империи. В дальнейшем эти люди и их ближайшее окружение составили ядро заговорщиков, вынашивавших коварные планы свержения с Престола Государя Императора Николая II и Государыни Императрицы Александры Феодоровны.

16 июля 1914 г. Телеграмма Григорию Ефимовичу:
— Плохие известия. Ужасные минуты. Помолись о нем [Государе], нет сил бороться с другими. [68]

16 июля 1914 г. Григорий Ефимович — Анне Вырубовой:
— Тюмень — Петергоф. А.   
От нечего делать пошли Покровские виды молодуша тоже про¬сит. Не шибко беспокойтесь о войне, время придёт, надо ей на¬класть, а сейчас ещё время не вышло, страданья увенчаются. Крепко целую всех. [69]

16 июля 1914 г. Григорий Ефимович — Анне Вырубовой:
— Тюмень — Петергоф. А.
Набросились от зависти. Меньше выделяется, в большой форме ослабел целую всех. [70]

А. А. Танеева (Вырубова) (из показаний на допросе в Ч.С.К., 1917 г.):
— И тогда, когда было распоряжение о мобилизации, перед началом нынешней войны, он [Григорий Ефимович Распутин-Новый] прислал Государю телеграмму из слободы Покровской с просьбой устроить как-нибудь, чтобы войны не было. [71]

Григорий Ефимович — Анне Вырубовой (по всей видимости, для Государя):
— Новый Петергоф. Вырубовой. Не забудьте неурожай, бедствия, везде худой признак. Не будет ли против нас природа. Не смотри на шпоры, что они побрякивают. [72]

А.И. Гучков (из показаний на допросе в Ч.С.К., 1917 г.):
— Распутин к войне относился отрицательно. Одна итальянская корреспондентка спрашивала его ещё перед войной — будет война или нет? Он ответил: «Да, они затевают. Но Бог даст, войны не будет. И я об этом позабочусь». [73]

Певица Беллинг (из показаний на допросе в Ч.С.К., 1917 г.):
— Однажды за обедом он сказал: «Кабы не эта проклятая баба-злодейка, что мои кишки перерезала, то не бывать войне. А пока мои кишки заживали, немец стал драться! [74]

Г.П. Сазонов (из показаний на допросе в Ч.С.К., 1917 г.):
— Распутин сам мне подтвердил: если бы он был в Петрограде, войны бы не было. [75]

А.А. Танеева (Вырубова) «Страницы моей жизни»:
— Как я уже писала, в начале войны с Германией Григорий Ефимович лежал, раненный Гусевой, в Покровском. Он тогда послал две телеграммы Его Величеству, умоляя «не затевать войны». Он и ранее часто говорил Их Величествам, что с войной всё будет кончено для России и для них. Государь, уверенный в победоносном окончании войны, тогда разорвал телеграмму и с начала войны, как мне лично казалось, относился холоднее к Григорию Ефимовичу. [76]

М.Г. Соловьева-Распутина. (Из протокола допроса следователем Соколовым):
— …отец был горячим противником войны с Германией. Когда состоялось объявление войны, он, раненный Хионией Гусевой, лежал тогда в Тюмени, Государь присылал ему много телеграмм, прося у него совета и указывая, что министры уговаривают Его начать войну. Отец всемерно советовал Государю в своих ответных телеграммах «крепиться» и войны не объявлять. Я была тогда сама около отца и ви¬дела, как телеграммы Государя, так и ответные телеграммы отца. Отец тогда говорил, что мы не можем воевать с Германией; что мы не готовы к войне с ней; что с ней, как с сильной державой, нужно дружить, а не воевать. Это его тогда так сильно расстроило, что у него открылось кровотечение раны. [77]

А.А. Танеева (Вырубова) «Страницы моей жизни»: 
— Дни до объявления войны были ужасны; видела и чувствовала, как Государя склоняют решиться на опасный шаг; война казалась неизбежной. Императрица всеми силами старалась удержать его, но все её разумные убеждения и просьбы ни к чему не привели. <…> В это время пришла телеграмма от Распутина из Сибири, где он лежал раненый, умоляя Государя «не затевать войну, что с войной будет конец России и им самим и что положат до последнего человека». Государя телеграмма раздражила, и он не обратил на неё внимания. [78]

Анна Вырубова (письменное заявление в Ч.С.К. от 18 мая 1917 г.):
— Помню, что Распутин был очень против войны, за месяц до её начала его ранила Гусева, и он тогда присылал массу телеграмм, во время войны был уже за войну до конца, но предсказывал, что она дастся очень тяжело, положат чуть не последнего человека, Государь и Государыня верили в благополучное окончание войны. [79]


Итак, телеграмма «раздражила» Государя, и Он её «разорвал», стал относиться «холоднее» к старцу Григорию… Действительно ли так? Или Анна Александровна сгущает краски, ошибочно рисует подоплёку событий, неверно излагает факты? Что же, подвергнуть сомнению искренность или правдивость Анны Александровны? Мы далеки от этого. Можно было бы подвергнуть сомнению достоверность самого текста её воспоминаний и вновь заподозрить чужеродные вкрапления, увидеть руку таинственного «правщика». Но полно, всё хорошо в меру. Излишняя увлечённость темой «литературных подделок» граничит с мнительностью, что всегда считалось предосудительным явлением в среде русских людей и всегда порицалось.

Могло ли такое случиться, что Государь был крайне раздосадован телеграммами старца Григория, в которых он молил не начинать войны. Если же действительно имело место подобного рода событие, то нет ничего невероятного и в том, что за ними могла последовать некоторая размолвка в отношениях между Царем и старцем Григорием. Во всяком случае, так могла восприниматься ситуация со стороны. Как же всё это объяснить?

Удивительно не то, что таковое (раздражение, размолвка, охлаждение) случилось, если учесть колоссальные усилия, прилагаемые извне для того, чтобы разрушить дружественный духовный союз Царя с русским крестьянином. На фоне беспрецедентной в истории кампании травли и дискредитации старца Григория Распутина не только в глазах общественности, но и в глазах Августейших членов Царской Семьи, такой поворот был даже неизбежен. По-человечески это как раз совершенно неудивительно и понятно. Непонятно, удивительно и заслуживает всякого восхищения как раз другое. А именно то, что если таковая размолвка и произошла, то это был лишь эпизод, столь же кратковременный, сколь и совершенно безрезультатный, бессильный, не способный хоть сколько-нибудь омрачить великую дружбу, хоть как-то повлиять на её крепость и незыблемость, нисколько не умаливший её величия, не имевший никаких последствий ни в дальнейшей судьбе Семьи Российского Императора, ни в вечности.

Смеем утверждать, что Анна Александровна в своих воспоминаниях ни на йоту не покривила душой против истины. Более развёрнутое изложение нашего мнения предоставим читателю несколькими абзацами ниже.

В селе Покровском, в доме Распутиных-Новых заплакала икона Божьей Матери «Казанская». Об этом рассказывает Матрёна Григорьевна:

— Мне написали об этом в Тюмень, и когда я прочитала отцу письмо с рассказом о чуде, его лицо побелело: «Пресвятая Богородица плачет о России. Это знак большой беды, грозящей всем нам». А через неделю весь мир узнал, что это за беда». [80]

Как следует из документов департамента полиции от 20 июля 1915 г.: Григорий Ефимович, «будучи в селе Покровском, сказал агенту Терехову: «Прошлый год, когда я лежал в больнице [в Тюмени], просил Государя не воевать и по этому случаю послал Государю штук 20 телеграмм, из коих одну очень серьезную». [81]

Н.А. Ордовский-Танаевский в своих воспоминаниях рассказал о том, как в апреле 1916 г. он побывал на квартире Г.Е. Распутина-Нового в Петрограде, Гороховая-64, где видел его жену и дочерей. Одна из них рассказала ему следующее: «Ведь вот пред началом войны, лежал тяжело раненый, начал поправляться в Покровском и вдруг сорвался с постели: «Еду, еду, и не держите, телеграммами ничего не сделаешь! Надо не воевать с соседями, а в союзе воевать против англичанина и француза. Господи, Господи, что затеяли?!  Погубят матушку Россию!» [82]

С.В. Марков:
«Тремя телеграммами и письмами он пытался воздействовать на Государя в сторону недопущения Последним войны. В бытность мою в Тюмени в 1918 году зять Распутина, Б.Н. Соловьёв, показывал мне это письмо к Государю в подлиннике, так как Государыня передала до этого Соловьёву на хранение ряд писем Распутина и другие документы. Вот текст этого, безусловно, исторического письма. Привожу его с соблюдением орфографии. [Григорий Ефимович Распутин-Новый — Государю Императору Николаю II]:

«Милой друг есче раз скажу грозна туча нат Рассеей беда горя много темно и просвету нету. Слес то море и меры нет а крови? Что скажу Слов нету неописуемый ужас. Знаю все от Тебя войны хотят и верныя не зная что ради гибели. Тяжко Божье наказание когда ум отымет тут начало конца. Ты Царь отец народа не попусти безумным торжествовать и погубить себя и народ вот Германию победят а Рассея? Подумать так воистину не было горше страдалицы вся тонет в крови велика погибель бес конца печаль. Григорий». [83]

М.Г. Соловьёва (Распутина): «…в конце июля, когда отец смог, наконец, сидеть, написал письмо Царю: «Мой друг! Ещё раз повторяю: на Россию надвигается ужасная буря. Горе, страдания без конца. Это – ночь. Ни единой звезды, море слез. И сколько крови! Не нахожу слов, чтобы поведать тебе больше. Ужас бесконечен. Я знаю, что все требуют от тебя воевать, даже самые преданные. Они не понимают, что несутся в пропасть. Ты — царь, отец народа. Не дай глупцам торжествовать, не дай им столкнуть себя и всех нас в пропасть. Не позволяй им этого сделать… Может быть, мы победим Германию, но что станет с Россией? Когда я об этом думаю, то понимаю, что никогда ещё история не знала столь ужасного мученичества. Россия утонет в собственной крови, страдании и безграничном отчаянии. Григорий». [84]

Письмо повлияло на Государя и, к великому изумлению генералов Генштаба, он отменил всеобщую мобилизацию, несмотря на то, что уже были готовы для рассылки на места телеграммы с надлежащим указом.  Государь колебался. Он не желал войны и всячески старался её избежать. Не желала войны и Государыня, видя всю пагубность её для судеб России, и, конечно же, не желал её старец Григорий Распутин. Но… три фактора сказались на принятии Государем рокового решения:

1. Вызывающее поведение Австрии с одновременным нежеланием повлиять на ситуацию Германии, которые обе своим двуличием и вероломством не оставляли иных шансов.

2. Давление со стороны союзников, которые, безусловно, были заинтересованы в развязывании войны. Причём заранее предвкушали загребать жар чужими руками, думая противодействовать Германии мощью, прежде всего, Русской армии. При этом и Англия, и Франция преследовали далеко идущие цели, которые простирались гораздо дальше победы над Германией. А именно: союзные государства стремились, если не к полному устранению России с политической арены, то, во всяком случае, к ослаблению её в наибольшей степени и любой ценой. Именно поэтому союзники через министра иностранных дел Сазонова, проводившего в жизнь интересы союзных государств, и, прежде всего, Англии, активно склоняли Государя к началу войны. И именно поэтому с самого её начала политика союзных государств по отношению к России была предательской.

3. И, наконец, — мощнейшее давление со стороны внутренней партии войны во главе с Вел. князем Николаем Николаевичем. Причём последний фактор явился едва ли не решающим. Великого князя поддерживали генералы Генштаба, особенно генерал Янушкевич, который свои действия согласовывал с мин. ин. дел С.Д. Сазоновым.

Всё это вместе привело к тому, что Вел. кн. Николай Николаевич, действовавший на последнем этапе подготовки войны через министра ин. дел Сазонова, смог восстановить свои позиции, т. е. дезавуировать повеление Государя о прекращении всеобщей мобилизации. Сазонов еще раз «надавил» на Государя на высочайшей аудиенции. Уступая их совместному давлению, Государь вынужден был изменить своё первоначальное решение о частичной мобилизации и заменить его всеобщей.

Всё дальнейшее поведение Вел. князя говорит о том, что его действия не были случайными или необдуманными. Каковы были мотивы Вел. князя Николая Николаевича? Возможно, они и расходились с конечными планами тех, кто играл на его амбициях. Но для него именно реализация своих амбиций и была целью. Чего желал Николай Николаевич определить не трудно: на волне обострения внутреннего положения в стране, вызванного войной и революционным брожением, выдвинуться на первый план, как сильная политическая фигура, удачливый, мужественный, решительный и победоносный полководец, несомненный претендент на Царский трон, во всяком случае, один из наиболее вероятных кандидатов. Таким образом, Вел. князь Николай Николаевич предполагал явиться в роли спасителя России и, в конечном итоге, стать во главе её.  Причем сама жизненная ситуация должна была подвести к такому повороту событий. Это был единственно возможный вариант «естественного» смещения законного Государя. Всё остальное в любых вариантах было бы незаконно, самозвано. Вел. князь это хорошо понимал. Он очень боялся быть не понятым народом (т. е. собственно, самого народа-то он и боялся) и действовал в этом отношении очень скрытно, осторожно, но совершенно безответственно.
 
Тогда как, быть может, единственным, кто понимал в полной мере значение и ощущал на себе всю полноту ответственности предпринимаемого шага — был Русский Самодержец.

17 июля 1914 г. «Государь не сразу согласился на общую мобилизацию; весь день 17-го июля Он ещё настаивал на проведении частичной. Как представитель военного ведомства [Янушкевич], так и министр иностранных дел [Сазонов] несколько раз обращались к нему с настойчивыми уговорами. К вечеру 17-го Государь, наконец, согласился на замену частичной мобилизации общей. Он при этом, однако, телеграфировал Императору Вильгельму: «Технически невозможно остановить наши военные приготовления, ставшими неизбежными ввиду мобилизации Австрии. Мы далеки от того, чтобы желать войны. Пока будут длиться переговоры с Австрией по Сербскому вопросу, мои войска не предпримут никаких военных действий. Я торжественно даю тебе в этом моё слово». [85]

17 июля 1914 г. После высочайшей аудиенции министр ин. дел С.Д. Сазонов, немедленно сообщил по телефону генералу Янушкевичу о согласии Царя, завершив свой разговор многозначительной фразой: «Теперь можете сломать телефон». [86]

Телефон следовало сломать, конечно, лишь только затем, чтобы исключить вероятность того, что Государь передумает и в последний момент отдаст по телефону иное, противоположное по смыслу распоряжение, дезавуирующее ранее отданный приказ, так обрадовавший министра Сазонова со компанией.

Вслед за тем было отдано приказание разослать заранее заготовленные телеграммы с указом Императора о всеобщей мобилизации.

«В полночь с 18-го на 19-ое германский посол Пурталес явился к С.Д. Сазонову и предъявил ультимативное требование — немедленно приостановить мобилизацию. <…>
Россия только повторила своё заверение в том, что её войска не перейдут границу, пока длятся переговоры». [87]

19 июля 1914 г. «19 июля в 7 ч. 10 м. вечера, германский посол Пурталес вручил министру иностранных дел Сазонову официальное объявление войны. Великая война началась». [88]

В действиях и поступках Государя Императора Николая II накануне войны не было никаких противоречий. Он был предельно честен и последователен. Он был Царь, Самодержец, но Он не был всемогущ. Неумолимый рок действовал против него, против его воли и против Его усилий не допустить войны. Уже тогда, в тот момент, за его спиной плёлся заговор, в который были вовлечены и потенциальные военные противники, и союзники, и собственные подданные, на которых Он опирался. И все действовали скрытно, тайно, подло против благороднейшего монарха, человека чести и слова, который ни перед кем не покривил душой, не нарушил принятых обязательств, ни на шаг не отступил от нравственных принципов христианского Монарха.

Вот почему в минуту крайнего нервного и нравственного напряжения Государь порвал телеграмму Григория Ефимовича, т. к. не было человеческих сил и возможности исполнить то, о чём просил, молил, взывал в телеграмме сибирский старец. Подготовка к всеобщей мобилизации была проведена за спиной Государя, и остановить её было невозможно, механизм был запущен высшими военными чинами с ведома Вел. князя Николая Николаевича, по распоряжению начальника Генштаба Н.Н. Янушкевича, с одобрения министра иностранных дел С.Д. Сазонова, а значит, с ведома и одобрения союзников. Вот почему Николай II в письме Императору Германскому Вильгельму пишет о невозможности остановить мобилизацию по техническим причинам, однако даёт слово не использовать сложившейся ситуации против Германии. Нет сомнений, что Государь сдержал бы своё слово, если бы на Его благородство, открытость и честность, ответили тем же, т. е благородством, открытостью, честностью. Но ему ответили подлостью, коварством и предательством. Если бы Государь располагал временем, ему, несомненно, удалось бы, как принято говорить, взять ситуацию под контроль. Но времени не было. Всё развивалось молниеносно. И многое зависело от «технических исполнителей», т. е. от генералов Ген. Штаба и их подчинённых. Но, как показали события, эти самые «технические исполнители» исполняли не волю своего Монарха, а волю тех сил, кто стремился Его уничтожить – в этом весь ответ. А Государь был, действительно, уверен в победоносном окончании войны, если она будет развязана. Он верил в Россию, верил в Русскую Армию, верил в Русского человека. А как же по-другому должен мыслить православный русский Царь?

19 июля 1914 г. А.А. Танеева «Страницы моей жизни»:
«17 июля вечером [здесь неточность; правильно – 19 июля], когда я пришла к Государыне, она мне сказала, что Германия объявила войну России; она очень плакала, предвидя неминуемые бедствия. Государь же был в хорошем расположении духа и говорил, что чувствует успокоение перед совершившимся фактом, что «пока этот вопрос висел в воздухе, было хуже»!» [89]

19 июля 1914 г. Григорий Ефимович — Анне Вырубовой:
«Тюмень — Петергоф.  А.   
Милые дорогие не отчаевайтесь». [90]

19 июля 1914 г. Григорий Ефимович — Анне Вырубовой:
«Тюмень — Петергоф.    А.
Верю, надеюсь на мирный покой, большое злодеяние затевают, не мы участники знаю все ваши страдания, очень трудно друг друга не видеть окружающие в сердце тайно воспользовались, могли ли помочь». [91]

20 июля 1914 г. Из воспоминания директора Департамента полиции Васильева:
«В 2 часа дня 20 июля состоялось торжественное богослужение в Зимнем дворце. И там же произошло публичное объявление войны. Я видел только радость на лицах. Царица с Царем вышли к тысячам заполнившим площадь, и толпа пала на колени. Она же (Императрица) казалась такой взволнованной, что закрыла лицо руками, и по конвульсивным движениям её плеч можно было предположить, что она плачет». [92] 

А.А. Танеева «Страницы моей жизни»:
«Их Величества медленно продвигались обратно, и толпа, невзирая на придворный этикет, кинулась к ним; дамы и военные целовали их руки, плечи, платье Государыни. Она взглянула на меня, проходя мимо, и я видела, что у неё глаза полны слез. Когда они вошли в Малахитовую гостиную, Великие князья побежали звать Государя показаться на балконе. Всё море народа на Дворцовой площади, увидав его, как один человек опустилось перед ним на колени. Склонились тысячи знамён, пели гимн, молитвы... все плакали... Таким образом, среди чувства безграничной любви и преданности Престолу — началась война». [93]

20 июля 1914 г. Телеграмма Григорию Ефимовичу в Покровское:
«20.7.14. Германия объявила нам войну, молись, отчаивается». [94]

20 июля 1914 г. Григорий Ефимович — Государю Императору Николаю II:
«Тюмень — Петергоф.    Е[го]. В[еличеству].
О милый дорогой, мы к ним с любовью относились, а они гото¬вили мечи и злодействовали на нас годами, я твёрдо убеждён, всё испытал на себе, всяко зло и коварство получит злоумышленник сторицею, сильна Благодать Господня, под её покровом останемся в величии». [95]

«Государь сам предполагал стать во главе армии; закон о полевом управлении войсками был составлен в предвидении, что Верховным Главнокомандующим будет сам Император. На заседании Совета Министров, однако, почти все высказались за назначение другого лица — имелось два кандидата, военный министр, В.А. Сухомлинов, и Великий князь, и выбор Государя остановился на втором». [96] [Однако, по непонятным причинам, если только не учитывать силы закулисных интриг, на месте Императора оказался Вел. князь Николай Николаевич – сост.].

На самом деле выбора не было, расчёт был точным — зная характер Государя, трудно было предположить иное с его стороны решение, ведь он доверял своим подданным, тем более близкому родственнику, который, как хорошо знал Государь, стремился занять именно этот пост.

21 июля 1914 г. Телеграмма Григорию Ефимовичу в Покровское:
«Николай [Николай Павлович Саблин — флигель-адъютант – сост.] просит благословить брата [Александра Павловича Саблина] на войну, настроение здесь бодрое». [97]

 Из Высочайшего Манифеста от 20 июля о вступлении России в войну с Германией:
«Объявляем верным нашим подданным, что следуя историческим своим заветам, Россия, единая по вере и крови со славянскими народами, никогда не взирала на их судьбу безучастно. С полным единодушием и особою силой пробудились эти братские чувства русского народа к славянам в последние дни, когда Австро-Венгрия предъявила Сербии заведомо неприемлемые для державного государства требования. Презрев уступчивый и миролюбивый ответ сербского правительства, отвергнув доброжелательное посредничество России, Австро-Венгрия поспешно перешла в вооруженное нападение, открыв бомбардировку беззащитного Белграда…

Ныне предстоит уже не заступаться только за несправедливо обиженную родственную Нам страну, но оградить честь, достоинство, целость России и положение её среди великих держав…

В грозный час испытания да будут забыты внутренние распри. Да укрепится ещё теснее единение Царя с Его народом и да отразит Россия, поднявшаяся, как один человек, дерзкий натиск врага». [98] [99]

Из Высочайшего Манифеста от 26 июля о вступлении России в войну с Австрией:
«Видит Господь, что не ради воинственных замыслов или суетной мирской славы подняли Мы оружие, но ограждая достоинство и безопасность Богом хранимой Нашей Империи, боремся за правое дело… Да благословит Господь Вседержитель Наше и союзное Нам оружие и да поднимется вся Россия на ратный подвиг с железом в руках, с крестом в сердце». [100] 

 А.И. Спиридович:
«Взрывом патриотизма ответила Россия на объявление войны. Речь Государя в Зимнем дворце как искра пронеслась по России и всколыхнула всех. Петербург кипел. В Петергофе было как-то особенно торжественно и спокойно. <…> Государь думал лично стать во главе командования армией. Но Совет Министров отговорил Его Величество, и Верховным главнокомандующим был назначен Великий князь Николай Николаевич». [101]

21 июля 1914 г. Германия объявила войну Франции.

23 июля 1914 г. Англия объявила войну Германии.

23 июля 1914 г. Григорий Ефимович — Анне Вырубовой:
«Тюмень — Петергоф. А.
За родину благословенье Божье как нибудь от жизнь то себе убивец». [102]

23 июля 1914 г. Григорий Ефимович — Анне Вырубовой:
«Тюмень — Петергоф. А.
Перепугал по поводу брата Николая (А. П. С. — пометка Государыни) [Александр Павлович Саблин] он идёт не добровольцем, а как все офицеры, благословение Божие пусть его хра¬нит дух истины и возвратится с благовестию домой». [103]


Вел. князь Николай Николаевич имел разговор с Государем Императором Николаем II по поводу Григория Распутина, его телеграмм и его антивоенной позиции. Об этом свидетельствуют показания агента Терехова: «Распутин сказал, что за эту телеграмму его якобы хотели предать суду, но Государь ответил: «Это наши семейные дела, они суду не подлежат». [104]

24 июля 1914 г. Австрия объявила войну России.

24 июля 1914 г. Григорий Ефимович — Анне Вырубовой:
«Тюмень — Петергоф. А.   
На что она надеется, везде кидается, или хитра или Бог разум отнял, более всего что разум отнял, конец ей, как бы те не были фантазерами, он может вы¬кинуть (Николаша) такую вещь что все погубит помните ворожбу [видимо, Григорий Ефимович намекал на увлечение в салоне Вел. княгинь Милицы и Анастасии занятиями оккультизмом, вызыванием духов и верчением столов – сост.]». [105]

24 июля 1914 г. Г. Е. Распутин-Новый — Государыне Императрице Александре Феодоровне:
— Тюмень — Петергоф.    А. Ф.
Благой вам путь и радостная встреча (Зимн. Дв., Москва) смотрите сами т. к. неужели уж так пропустят врага что живьём съест, не вижу во очи вас, Господь с вас своей руки никогда не сымет, а утешит и укрепит». [106]

26 июля 1914 г. Созваны Гос. Совет и Гос. Дума.

Из обращения Государя Императора Николая II к членам Думы и Гос. Совета в Зимнем дворце:
«Мы не только защищаем свои честь и достоинство в пределах своей земли, но боремся за единокровных братьев-славян. Уверен, что вы все, каждый на своём месте, поможете мне перенести ниспосланные испытания, что все, начиная с меня, исполнят свой долг до конца. Велик Бог Земли Русской».

Полное энтузиазма ура было ответом Государю, после чего говорили председатели Голубев и Родзянко. Последний говорил с большим подъёмом и чувством. Государь был взволнован речами, горячо поблагодарил и закончил словами: «От всей души желаю вам успеха. С нами Бог». Государь перекрестился. Крестились присутствовавшие. Запели «Спаси, Господи, люди Твоя». [107]

26 июля 1914 г. Григорий Ефимович — Анне Вырубовой:
— Тюмень – Петергоф. А.
Поезжай телеграфируй все надежна ли Англия». [108]

26 июля 1914 г. Григорий Ефимович — Анне Вырубовой:
— Тюм. — Петерг.    А.
Все от востока до запада слились единым духом за родину, это радость величайшая. [109]

28 июля 1914 г. Григорий Ефимович — Анне Вырубовой:
— Тюм. — Петерг. А.
Я вас обманывал, болезнь была опасная кровоизлияние а дух был высокий сейчас иду сад гулять, телеграммами все Петербург¬ские очень просят одного послал тебе. Всех целую нельзя ли товарных вагонов устроить нары стоя ехать трудно может обновить это-го не надо. [110]

29 июля 1914 г. Григорий Ефимович — Анне Вырубовой:
— Тюм. — Петерг. А.   
Спасенье Божие им на победу, будем величать Бога за их воз¬вращенье (Алексей и Иван Орлов – пояснение Государыни А. Ф.) хочу видеть Москву. [111]

30 июля 1914 г. День рождения Наследника Цесаревича Алексея Николаевича. Григорий Ефимович — Царевичу Алексею:
— Тюм. — Петерг.   Ал. Н.
Чту день твой в духе величия величаем красоту и премудрость живи наш юноша настоящую минуту врагам на страх. [112]

31 июля 1914 г. Григорий Ефимович — Анне Вырубовой:
— Тюм. — Петерг. А.
Врага час пробил опасаться нужно, а трусить нельзя, благой путь вам Москву маленького ножка пройдет. [113]

1 августа 1914 г. Григорий Ефимович — Государыне Императрице Александре Феодоровне:
— Тюм. — Петерг.   А. Ф.   
Напрасно возмущаются поступками заграницей, по примеру их жили и считали культурной страной, все аристократы, а своих невежественными, это перст Божий им показал, что Россия стра¬на Божия, у нас не хуже их, нечего в чужое царство лазить и обогащать. [114]

3 августа 1914 г. Государь с Семьей выехали в Москву, куда прибыли 4-го августа под звон колоколов. Приезд Царской Семьи в Москву был омрачен болезнью Наследника, которого пришлось нести на руках казаку конвоя. Ранение Григория, вероломное развязывание войны, обострение болезни сына — всё это не могло не отразиться на здоровье Государыни.

А.И. Спиридович:
«А та, бедная, не менее его [Царевича] больная нравственно, чувствуя на себе укоры за больного ребенка, сжав губы, вся красная от волнения, старалась ласково улыбаться кричавшему народу. Но плохо удавалась эта улыбка Царице, бедной больной Царице. И теперь после прохода шествия народ по-своему истолковал эту улыбку. И не в пользу бедной Царицы, так горячо и искренне любившей свою вторую родину…» [115]

4 августа 1914 г. Из воспоминаний Пьера Жильяра:
«Алексей Николаевич сегодня вечером снова много жаловался на ногу. Сможет ли он ходить завтра, когда их Величества пойдут в собор, или его придётся нести? Император и Императрица в отчаянии. Мальчик не смог присутствовать на церемонии в Зимнем дворце. Как только он должен появиться на публике, почти всегда одно и то же: какое-нибудь осложнение в последний момент этому помешает. Судьба как будто преследует его». [116]

5 августа 1914 г. Из воспоминаний Пьера Жильяра:
«Поняв утром, что не сможет ходить, Алексей Николаевич был в отчаянии. Их Величества решили, что он всё-таки, будет присутствовать на церемонии. Его понесёт один из казаков Императора. Но это ужасное разочарование для родителей, не желающих, чтобы в народе появилась мысль, что наследник престола – инвалид». [117]

8 августа 1914 г.
По настоятельной просьбе французов, с целью отвлечь немцев от наступления на Париж, армии Северо-Западного фронта под командованием генералов Ренненкампфа, Самсонова и Жилинского (осуществлявшего общее руководство операцией) перешли в наступление в Восточной Пруссии.

В этот же день Царская Семья совершила поездку в Троице-Сергиеву Лавру, где архимандрит Товий благословил Государя иконой Явления Богоматери преп. Сергию, писанную на доске от гроба преподобного. Приложившись к мощам преп. Сергия и получив благословение, Государь с Семьей возвратились в Царское Село.

8 августа 1914 г. Григорий Ефимович — Анне Вырубовой:
— Тюмень – Царское Село. А.
Брат (С.А. Танеев) как волонтером или с войском, если один ничего, пусть не скорбит, Господь устроет неведомо нам. [118]

10 августа 1914 г. Япония объявила войну Германии.

10 августа 1914 г. Григорий Ефимович — Анне Вырубовой:
— Тюм. – Ц. С. А.
Очень быстро бегаю, придётся долечиться [в] другом месте; бодрый ли дух [?], [если] дух бодрый, то передай всё хорошо он равняется победе» [119].107

17 августа 1914 г.
Армия генерала Самсонова оказалась в окружении. Немцы взяли в плен 90 тыс. русских солдат. Ген. Самсонов пропал без вести, а по доходившим слухам — застрелился.

1914 г. Григорий Евфимович — Государю Императору Николаю II:
— Ялуторовск — Манас. Его В.
Милый, не скорби от их лукавых хитростей, Бог мудрый через крест показывает славу, сим крестом победиши. То время наста¬нет. С нами Бог: убоятся враги. [120]

 На этом фоне успешно действовали армии Юго-Западного фронта в Галиции под командованием ген. Иванова.

19 августа 1914 г. Григорий Ефимович — Анне Вырубовой:
— Вятка — Ц. С. А.
Веселю всех вас неожиданным явлением, не просим у Бога знамения а просим избавления от грехов, свята победа от древ¬ности и доныне свята. [121]

 20 августа 1914 г. Григорий Ефимович Распутин-Новый возвратился в Санкт-Петербург, переименованный с началом войны в Петроград. Ему нашли новую квартиру на третьем этаже дома по адресу: Гороховая, 64. По распоряжению Джунковского за ним сразу по прибытии в Петроград было установлено наружное наблюдение полиции.

Из рапорта Департамента полиции о наблюдении за Распутиным. 1916 г.
«Установленное наружное наблюдение за крестьянином села Покров¬ского, Тюменского уезда, Тобольской губернии Григорием Ефимовым Распутиным (он же Новых), проживавшим в Петрограде в доме № 64 по Гороховой улице, в первое время значительных результатов не давало, так как он был слишком осторожен и к тому же скрывался его поклон¬никами, старавшимися увозить его; так продолжалось до тех пор, пока кем-то из начальствующих лиц не было получено письмо (анонимное) с угрозой убить Распутина. Воспользовавшись этим, Охранным отделе¬нием было предложено Распутину для охраны его назначить двух аген¬тов. Предложение он принял, и были назначены агенты Отделения Те¬рехов и Свистунов.

Агенты, охранявшие Распутина, одновременно выполняли и требо¬вание Департамента полиции — выяснение, по возможности, лиц, его посещающих, и мест, им посещаемых. Вполне доверяя агентам, Распутин часто брал их с собой, что значительно облегчало работу за ним. Лиц, часто посещавшихся Распутиным, которых не удавалось агентам установить, приходилось устанавливать путём специального за ними наблюдения и при посредстве местного полицейского надзирателя.

При выездах Распутина в село Покровское и Москву вышеназван¬ные агенты, по распоряжению Департамента полиции, сопровождали его, причём, находясь в командировке, они все добываемые о Распути¬не сведения сообщали два раза в неделю в Отделение заказными письмами, а в случае выезда куда-либо или возвращения в Петроград — те¬леграфировали отдельно.

Около года тому назад сведения о предполагаемом покушении на Распутина были опять повторены, почему тогда же было приказано принять более тщательные меры охраны его, для чего стали назначать к нему по 5 человек агентов в две смены и одного шофёра с мотором отдельно, всего ежедневно охрана Распутина и наблюдение за ним осуществлялись 11-ю человеками.

Посетителей у Распутина ежедневно бывало от 80 до 100 человек, не считая завсегдатаев. Лица, приходившие с просьбами, не выяснялись и лишь устанавливалось, по какому делу то или иное лицо приходило.

Результаты наблюдения за Распутиным с указанием выясненных лиц обычно представлялись в Департамент полиции, а черновка остава¬лась в Отделении. Всего при осуществлении наблюдения за Распути¬ным было установлено приблизительно до 5 000 человек. Кроме выясне¬ния связей Распутина, наблюдением была установлена перлюстрация его писем и ежедневно писался подробный дневник наблюдения». [122]

22 августа 1914 г. Дневник Государя:
— Пятница. Утром погуляли. Время до завтрака было занятое. В 2 ; принял Горемыкина. В 3 часа под проливным дождём поехал с Ольгой и Татьяной в Стрельну в моторе. Посетили т. Ольгу по случаю её рождения. Заехал в наш дом в Петергофе и вернулся в Ц. С. в 5 ; к чаю. Принял Кассо и читал. После обеда видели Григория, в первый раз после его ранения. [123]

25 августа 1914 г. Из донесения полиции:
«Темный [новая кличка, данная полицией Григорию Ефимовичу] отправился вместе с Вырубовой в Царское Село». [124]

25 августа 1914 г. Дневник Вел. княжны Татьяны Николаевны:
— Понедельник, 25 августа 1914 г.
Были у «Знамения», потом поехали к себе в барак. Сегодня у меня были: Молчанов 94-го Енисейского полка, ранен в голову, я перевязы¬вала. Семён Марчук 22-го Нижегородского полка, ранен в грудную клетку. Его княжна перевязывала. Лондоп 95-го Красноярского. Пе¬ревязывала ему ногу. Заходили ко всем офицерам Ма[ла]ма и Карангозову. Завтракали с семейством и Ресиным. Днём Мари и я работали у Ольги в складе. Чай пила наверху. Были уроки. Обедали с Папа, Мама. До этого была княжна, после был Григорий. [125]

25 августа 1914 г. Дневник Государя:
— Понедельник. Погода сделалась совсем тёплая. Утром погулял. Завтракал Ресин (деж.). Покатался с Ольгой, Анастаси[ей] и Аней на вело¬сипеде в Баболове. Потом в байдарке. В 6 час. принял Булыгина. Вечером видели Григория. [126]


Конец Августа – начало Сентября 1914 г. Продолжалось отступление армии ген. Ренненкампфа из Восточной Пруссии. Ген. Жилинский — командующий Сев-Зап. фронтом был заменен ген. Рузским.

5 сентября 1914 г. Дневник Государя:
— Пятница. Чудный ясный день. После прогулки были обычные два доклада. Завтракал и обедал Дмитрий Шереметев (деж.). Гуляли вместе в своём парке и затем катались на пруде.
Телом живёшь здесь, а душою всецело там с нашими героями, исполняющими свой тяжкий долг доблестно и безропотно!
Вечером имели утешение побеседовать с Григорием с 9.45 до 11.30. [127]

14 сентября 1914 г. Дневник Государя:
— Воскресенье. До 10 час. ко мне приехал Алек и задержал, так что опоздали значительно к обедне. Завтракал Дмитрий Павлович, приехавший из армии с поручениями от Николаши. Так приятно было увидеть его и с Георгиевским крестом на груди. Полтора часа посидел с ним и поговорил о многом. Погулял с Аликс и детьми. После чая принял капитана Лазарева Л.-Гв. Кексгольмского полка, кот. ездил в армию узнать о подробностях почти полной гибели полка. Вечером долго ждали приезда Григория. Долго потом посидели с ним. [128]

19 сентября 1914 г. Дневник Вел. княжны Ольги Николаевны:
 — Пятница, 19 сентября. «Знамение» и кусочек Обедни. Была операция Корженевскому 102-го Вятского полка, Татьянин, убирали гнилые кости из левой кисти. Нас всех без конца снимал фотограф. Были в Большом госпитале. И там тоже и во время перевязки. Мама, Татьяна и я каждая одного. Вернувшись, перевязывали наших. Я — Васильева 93-го Иркутского полка, ранен в левую голень, и Мамыкина 18-го Стрелкового полка, ранен в левое пред¬плечье. К <...> на минуту заходили. Карангозов был. Ш. с сотней встре¬тили. Граф Велепольский завтракал. Чай с дядей Костей и тетей Маврой. Около 4 часов пошли с Папа гулять. Мама тоже. 15 градуса, дождь и холодно, утром солнце. Григорий Ефимович был вечером. У Алексея ко¬лено и рука болят. Лежит. [129]

19 сентября 1914 г. Дневник Вел. княжны Татьяны Николаевны:
— Пятница, 19 сентября. Был урок. Поехали к «Знамению», где были кусочек Обедни. Были на операции Корженевского, ему вынимали осколки кости из левой кис¬ти. Я его перевязывала. Потом нас всячески снимали с офицерами, сол¬датами и так далее. Потом пошли в Большой лазарет, где нас тоже сни¬мали во время перевязок. Мама, Ольга и я каждая одного перевязывала. Потом вернулись к себе, где своих перевязывали. Я Ольгиного Марчука 22-го Нижегородского полка. Только заходили в нашу 3-ю палату, так как времени не было. Завтракали 4 с Папа, Мама и графом Велепольским. Днём оставалась дома, писала, сидела у Алексея, у которого нога болит. Были уроки. Обедали 2 с Папа и Мама. Был Григорий. [130]

19 сентября 1914 г. Дневник Государя:
— Пятница. Забыл записать вчера, что в 9 ; ч. утра мы осмотрели новый санитарный поезд имени Анастасии.
Погода была холодная, то солнце, то дождь. Немного погулял. День был занятой. После завтрака принял Щегловитова. Сделали прогулку в парке. Костя и Мавра пили чай. В 6 ч. был Маклаков. Видели недолго Григория вечером.
Согласно телеграмме от Николаши, полученной вчера, решил поехать к нему и к армии на краткий срок! [131]

19 сентября 1914 г. Государыня Александра Феодоровна —  Государю:
— Более чем когда-либо тяжело прощаться с тобой, мой ангел, — так безгранично пусто после твоего отъезда. — Затем, ты, я знаю, несмотря на множество предстоящего дела, сильно будешь ощущать отсутствие твоей маленькой семьи и драгоценного крошки. Он быстро поправится теперь, когда наш Друг его навестил, и это будет для тебя утешением. [132]

Какая колоссальная ответственность и тяжесть легла на плечи Государя Императора Николая II с началом войны! Какую непосильную нравственную и физическую нагрузку приходилось выдерживать Государыне Императрице Александре Феодоровне, да и старшим Царевнам, но особенно бедной Государыне. Высота Её нравственного подвига её самоотвержения, безграничного терпения и любви к своему народу и, конечно, к дорогим близким родным людям, непередаваема и непостижима. Представленная документальная подборка помогает это ясно почувствовать. Одновременно становится совершенно понятным, насколько незаменимо было присутствие рядом с Императором и Императрицей в этот судьбоносный, непередаваемый по напряжению, по накалу внутренней и внешней борьбы период времени человека, который одним словом, одним своим присутствием внушал уверенность, твердость, который подавал ясный, трезвый, мудрый совет, который не просто предполагал, рассуждал, но знал, что, как и когда лучше сделать, как поступить. Но что ещё более ценно, его уверенность не являлась самоуверенностью прельщённого человека, но черпала свою силу из внешнего источника небесной благодати, посылаемой своему избраннику от Бога. Таковое уверенное утверждение не беспочвенно, но питается теми обстоятельствами, которые были в руках Божиих и с помощью которых Бог утверждает истинность сказанных слов. Болезнь Наследника — вот ключ к пониманию всего. Никто другой, но именно Григорий Ефимович Распутин-Новый стоял рядом с постелью больного Царевича и своею молитвой обуздывал тяжелейший недуг, перед которым была безсильна медицина.

Григорий Ефимович не только выжил, но и вновь появиться в столице, что послужило поводом для нового всплеска нескрываемой озлобления со стороны общества. Со страниц печатных изданий на крестьянина-старца из села Покровского с новой силой обрушились потоки ругани и клеветы.

Так журнал «Отклики на жизнь» (№11-12 за сентябрь-октябрь 1914 г.,) опубликовал статью преподавателя русского языка и словесности, специалиста в области изучения славянских диалектов, лингвиста, приват-доцента Московского университета Н.Н. Дурново. В статье было брошено прямое обвинение Григорию Распутину, названного автором статьи, ни много ни мало, «антихристовым предтечей»:

«Гр. Распутин, сколько мы можем судить по его органу «Дым Отечества» [журнал, издаваемый Гарязиным и редактируемый другом Григория Ефимовича — Филипповым — прим. Сост.], есть злейший враг святой Христовой церкви, православной веры и Русского Государства. Мы не знаем, какое влияние имеет этот изменник Христова учения на внешние дела России, но во время освободительной борьбы балканских христиан (в 1912 г. — Прим. редакции «Отклики на жизнь») с Турцией он выступил не за Христа, а за лжепророка Магомета. Вот, что он изрёк: «Славяне, может быть, вы не правы  <...>. Воевать вообще не стоит: лишать жизни друг друга, отнимать блага жизни, нарушать завет Христа и преждевременно убивать собственную душу. Пусть забирают друг друга немцы и турки, — это их несчастье и ослепление, а мы любовно и тихо, смотря в самих себя, выше всех станем». <...> Не чужды эти мысли сектантам толстовского толка. Только враг православной церкви может советовать рус¬ской дипломатии смотреть спокойно на зверства и неистовства турок, продолжающих вырезать наших единоверцев, и видеть в этом возвышение России! Распутин не только сектант, плут и шарлатан, но в полном значении слова революционер, работающий над разрушением России. Он заботится не о славе и могуществе России, а об умалении её достоинства, чести, о предательстве её родных по духу братьев туркам и швабам и готов приветствовать всякие несчастья. <...>

Какое отношение к ведению на Балканах русской политики имел Гр. Распутин, трудно сказать, но его указания сбылись. Австрия победила! (в 1912 г.  Не оружием, а коварной дипломатией своей — Прим. ред. «Отклики на жизнь»). Создано разбойничье государство — Албания, и полилась вновь христианская кровь. <...>

Пусть будут поражены восточные христиане, зато Россия, через уступки злейшему врагу Австрии, возвысится. Когда мы в разгар балканской войны прочли изречение шарлатана, то уже знали, чем кончится война. Братоубийственная война, которую могла остановить решительным словом русская дипломатия, окончилась  разгромом Болгарии.

Поражение русской политики окончилось издевательством австро-польского и мадъярского суда над русскими в Галиции и Угорской Руси, возвратившимися к вере своих предков.

Не на счастье России посылаются ей такие духогасители православия, бездушные лжепророки: Григорий Распутин и его друзья». [133]

Статья явилась, как бы выражением сути, квинт эссенцией протестных настроений, направленных против Распутина. Казалось бы, уважаемый человек, одарённый учёный славист, кому, как не ему понимать суть происходящего в славянском мире, кому, как не ему знать способ развязать узел, завязанный вокруг Балкан. Парадоксально, но жизнь показала, что не он, учёный муж, прав, а неучёный крестьянин, просвещённый Духом Святым. Жизнь подвела итог и доказала полную демагогичность статьи.

Проиллюстрируем нашу мысль словами русской эмигрантки Зинаиды Шаховской, которая будучи далёкой во всех отношениях от почитания Григория Распутина, тем не менее, спустя много лет после его гибели смогла трезво оценить положение вещей и в своём интервью корреспонденту Феликсу Медведеву сделать следующие выводы: «Я знала Феликса Юсупова, он был недалёкий, добрый человек. Однажды я ему сказала, что если бы тогда, в плохое время, не ухлопали Распутина, и если бы Государь послушался Распутина и заключил бы тот самый Брест-Литовский договор, то в России не было бы революции. И вы, — сказала я вашему тезке, — сидели бы в своём имении в Архангельском, а я была бы в Париже женой посла. Всё самое трагическое началось с войны, с немцев...» [134].

Отповедью статье Н.Н. Дурново может служить мнение его однофамильца, а возможно и родственника — члена Государственного Совета, статс-секретаря П.Н. Дурново, который в феврале 1914 года представил Государю докладную записку, в которой изложил свои соображения относительно возможности и последствий войны между Россией и Германией. Выдержки из текста этой записки приведены в книге С.С. Ольденбурга «Царствование Императора Николая II». Относясь с сомнением к выгодам для России Тройственного союза (Россия, Англия, Франция), П.Н. Дурново, напротив, указывал Государю на более благоприятные стороны сближения с Германией, считая, что «борьба между Россией и Германией глубоко нежелательна для обеих сторон, как сводящаяся к ослаблению монархического начала». Его выводы можно рассматривать, как точное предвидение событий, вызванных вспыхнувшей войной:

«Главная тяжесть войны выпадет на нашу долю. Роль тарана, пробивающего толщу немецкой обороны, достанется нам ... Война эта чревата для нас огромными трудностями и не может оказаться триумфальным шествием в Берлин. Неизбежны и военные неудачи — будем надеяться, частичные — неизбежными окажутся и те или другие недочёты в нашем снабжении... При исключительной нервности нашего общества, этим обстоятельствам будет придано преувеличенное значение... Начнётся с того, что все неудачи будут приписываться правительству. В законодательных учреждениях начнётся яростная компания против него... В стране начнутся революционные выступления... Армия, лишившаяся наиболее надёжного кадрового состава, охваченная в большей части стихийно общим крестьянским стремлением к земле, окажется слишком деморализованной, чтобы послужить оплотом законности и порядка. Законодательные учреждения и лишённые авторитета в глазах населения опозиционно-интеллигентские партии будут не в силах сдержать расходившиеся народные волны, ими же поднятые, и Россия будет ввергнута в беспросветную анархию, исход которой не поддаётся даже предвидению». [135]

Из внимательного рассмотрения событий, предшествовавших вступлению России в войну, совершенно однозначно проступает подлинное значение старца Григория Ефимовича Распутина-Нового, как политической фигуры. Он блистательно исполнил свою миссию, в том отношении, что проявил удивительную проницательность и понимание запутанных политических вопросов, смог безошибочно определить тайные цели главных действующих лиц. Он проявил трезвость, ум, волю, настойчивость, мужество и бесстрашие, противостав могущественной клике. Он выступил как ревнитель подлинных интересов Русского Царя и Русского народа. Насколько он был прав, дальновиден и мудр, показало время.

Вопреки духовным усилиям раненого старца Григория, несмотря на бесконечный поток телеграмм из Тюмени и Покровского с его мольбами не допустить войны ни под каким видом, она всё же была развязана, но не по вине Русского Императора.  Царь оказался в ловушке, искусно расставленной Ему врагами России. Царь, как истинный христианин, действовал в соответствии с принципами благородства и справедливости, верности и рыцарства, он действовал совершенно бескорыстно в интересах и на благо России. При этом в своих действиях и решениях он руководствовался правилами христианской морали. Тогда как против Царя велась подлая борьба без всяких правил. Причём правила коварно попирались ближайшими его помощниками, на мнение, мудрость, умение и решительность которых он обязан был опираться. Царь должен был оставаться христианским монархом, собою и своим царствованием он был призван утверждать незыблемость высших, божественных начал бытия народов. Он был живым знаменем, хоругвью, символом. Всё остальное зависело от его верноподданных. В решающий момент таковых верных слуг рядом не оказалось. Вся русская история, всё царствование Романовых было подчинено решению этой задачи — воспитанию, взращиванию именно верноподданных помощников для проведения воли Русского Самодержца, в этом заключалась одна из главных задач русского самодержавия. И Государь вправе был рассчитывать на помощь своих слуг. Но те из них, те, кто стоял у кормила Российской политики, «сильные во Израили», вопреки своему долгу всячески старались подтолкнуть Россию на гибельный путь.

Поэтому вина за вступление России в мировую войну лежит не на Царе, а на тех, кто изменил вековым русским традициям и не служил Царю верой и правдой, но служил своим личным амбициям, слившимися воедино с низкими, низменными интересами врагов Православной Царской России.

 
Ссылки:
 
4. Усилия старца Григория Нового по предотвращению войны.
6.        Ольденбург С. С. Царствование Императора Николая II, Т. II, репринт. М: Феникс, 1992. С. 38.
7.        Радзинский Э. Распутин: жизнь и смерть. М: «Вагриус», 2001. С.154.
8.        Радзинский Э. Распутин: жизнь и смерть. М: «Вагриус», 2001. С. 155.
9.        Ольденбург С. С. Царствование Императора Николая II, Т II, репринт. М: Феникс, 1992. С. 52-53.
10.    Ольденбург С. С. Царствование Императора Николая II. Т. II, репринт. М: Феникс, 1992. С. 53.
11.    Ольденбург С. С. Царствование Императора Николая II, репринт. М: Феникс, 1992. С. 95.
12.    Ольденбург С.С. Царствование Императора Николая II, репринт. М: Феникс, 1992. С. 96.
13.    Цит. по: «Верная Богу, Царю и Отечеству». С-Пб: Царское Дело, 2005. С. 127.
14.    Материалы Чрезвычайной Следственной Комиссии, приобретенные М. Л. Растроповичем на аукционе Сотбис (Лондон, 1995 г.); цит. по: Радзинский Э. Распутин: жизнь и смерть. М: Вагриус, 2001. С. 216.
15.    Платонов О.А. Терновый венец России. Пролог цареубийства. Жизнь и смерть Григория Распутина. М: Энциклопедия русской цивилизации, 2001. С. 162.
16.    Материалы Чрезвычайной Следственной Комиссии, приобретенные М.Л. Растроповичем на аукционе Сотбис (Лондон, 1995 г.); цит. по: Радзинский Э. «Распутин: жизнь и смерть». М: «Вагриус», 2001. С. 216.
17.    Материалы Чрезвычайной Следственной Комиссии, приобретенные М.Л. Растроповичем на аукционе Сотбис (Лондон, 1995 г.); цит. по: Радзинский Э. Распутин: жизнь и смерть. М: Вагриус, 2001. С. 216-217.
18.    Цит. по: Радзинский Э. Распутин: жизнь и смерть. М: Вагриус, 2001. С. 155.
19.    Материалы Чрезвычайной Следственной Комиссии, приобретенные М.Л. Растроповичем на аукционе Сотбис (Лондон, 1995 г.); цит. по: Радзинский Э. Распутин: жизнь и смерть. М: Вагриус, 2001. С. 217.

20. Материалы Чрезвычайной Следственной Комиссии, приобретенные М. Л. Растроповичем на аукционе Сотбис (Лондон, 1995 г.); цит. по: Радзинский Э. Распутин: жизнь и смерть. М: Вагриус, 2001. С. 282.
21. Радзинский Э. Распутин: жизнь и смерть. М: Вагриус, 2001. С. 282.
22. Записная книжка Императрицы Александры Федоровны с копиями телеграмм, писем Григория Распутина. С. 58; ГАРФ, ф. 640, оп. 1, ед. хр. 323.
23. Радзинский Э. Распутин: жизнь и смерть. М: Вагриус, 2001. С. 284.
24. Записная книжка Императрицы Александры Федоровны с копиями телеграмм, писем Григория Распутина. С. 57-58; ГАРФ, ф. 640, оп. 1, ед. хр. 323.
25. Дневники Императора Николая II. М: Орбита, 1991. С. 463.
26. Дневники Императора Николая II. М: Орбита, 1991. С. 463.
27. Дневники Императора Николая II. М: Орбита, 1991. С. 464.
28. Записная книжка Императрицы Александры Федоровны с копиями телеграмм, писем Григория Распутина. С. 58; ГАРФ, ф. 640, оп. 1, ед. хр. 323.
29. Дневники Императора Николая II. М: Орбита, 1991. С. 470.
30. Платонов О. А. Терновый венец России. Пролог цареубийства. Жизнь и смерть Григория Распутина. М: Энциклопедия русской цивилизации, 2001. С. 167.
31. ГАРФ, ф. 623, оп. 1, ед. хр. 41, л. 4.
32. Смирнов В., Смирнова М. Неизвестное о Распутине. P.S. Тюмень: Издательский дом Слово, 2006, с. 66; со ссылкой на: ТФГАТО, ф. 164, оп. 1, д. 439, л. 11-12.
33. Распутина М. Распутин. Воспоминания дочери. М: Захаров, 2000. С. 249-250.
34. Смирнов В., Смирнова М. Неизвестное о Распутине. P.S. Тюмень: Издательский дом Слово, 2006. С. 66.
35. Платонов О. А. Терновый венец России. Пролог цареубийства. Жизнь и смерть Григория Распутина. М: Энциклопедия русской цивилизации, 2001. С. 174.
36. Платонов О. А. Терновый венец России. Пролог цареубийства. Жизнь и смерть Григория Распутина. М: Энциклопедия русской цивилизации, 2001. С. 169.
37. Записная книжка Императрицы Александры Федоровны с копиями телеграмм, писем Григория Распутина. С. 1; ГАРФ, ф. 640, оп. 1, ед. хр. 323.
38. ГАРФ, ф 1467, ед. хр. 710, л. 24.
39. ГАРФ, ф. 623, оп. 1, ед. хр. 25.
40. Записная книжка Императрицы Александры Федоровны с копиями телеграмм, писем Григория Распутина. С. 1; ГАРФ, ф. 640, оп. 1, ед. хр. 323.
41. ГАРФ, ф 1467, ед. хр. 710, л. 24.
42. ГАРФ, ф 623, оп. 1, ед. хр. 41, л. 7.
43. Платонов О. А. Терновый венец России. Пролог цареубийства. Жизнь и смерть Григория Распутина. М: Энциклопедия русской цивилизации, 2001. С. 192-193.
44. Платонов О. А. Терновый венец России. Пролог цареубийства. Жизнь и смерть Григория Распутина. М: Энциклопедия русской цивилизации, 2001. С. 192.
45. Радзинский Э. Распутин: жизнь и смерть. М: Вагриус, 2001. С. 289.
46. Радзинский Э. Распутин: жизнь и смерть. М: Вагриус, 2001. С. 290.
47. Радзинский Э. Распутин: жизнь и смерть. М: Вагриус, 2001. С. 290.
48. Радзинский Э. Распутин: жизнь и смерть. М: Вагриус, 2001. С. 290.
49. Радзинский Э. Распутин: жизнь и смерть. М: Вагриус, 2001. С. 290-291.
50. ГАРФ, ф. 623, оп. 1, ед. хр. 27, л. 6-7.
51. Там же.
52. Записная книжка Императрицы Александры Федоровны с копиями телеграмм, писем Григория Распутина. С. 1; ГАРФ, ф. 640, оп. 1, ед. хр. 323.
53. Записная книжка Императрицы Александры Федоровны с копиями телеграмм, писем Григория Распутина. С. 1; ГАРФ, ф. 640, оп. 1, ед. хр. 323.
54. Записная книжка Императрицы Александры Федоровны с копиями телеграмм, писем Григория Распутина. С. 2; ГАРФ, ф. 640, оп. 1, ед. хр. 323.
55. Записная книжка Императрицы Александры Федоровны с копиями телеграмм, писем Григория Распутина. С. 2; ГАРФ, ф. 640, оп. 1, ед. хр. 323.
56. Записная книжка Императрицы Александры Федоровны с копиями телеграмм, писем Григория Распутина. С. 2; ГАРФ, ф. 640, оп. 1, ед. хр. 323.
57. Записная книжка Императрицы Александры Федоровны с копиями телеграмм, писем Григория Распутина. С. 2; ГАРФ, ф. 640, оп. 1, ед. хр. 323.
58. Записная книжка Императрицы Александры Федоровны с копиями телеграмм, писем Григория Распутина. С. 2; ГАРФ, ф. 640, оп. 1, ед. хр. 323.
59. Записная книжка Императрицы Александры Федоровны с копиями телеграмм, писем Григория Распутина. С. 3; ГАРФ, ф. 640, оп. 1, ед. хр. 323.
60. Ольденбург С. С. Царствование Императора Николая II, репринт. М: Феникс, 1992. С. 144.
61. Ольденбург С. С. Царствование Императора Николая II, репринт. М: Феникс, 1992. С. 143.
62. Записная книжка Императрицы Александры Федоровны с копиями телеграмм, писем Григория Распутина. С. 3; ГАРФ, ф. 640, оп. 1, ед. хр. 323.
63. Радзинский Э. Распутин: жизнь и смерть. М: Вагриус, 2001. С. 293.
64. Записная книжка Императрицы Александры Федоровны с копиями телеграмм, писем Григория Распутина. С. 3; ГАРФ, ф. 640, оп. 1, ед. хр. 323.
65. Записная книжка Императрицы Александры Федоровны с копиями телеграмм, писем Григория Распутина. С. 3; ГАРФ, ф. 640, оп. 1, ед. хр. 323.
66. Ольденбург С. С. Царствование Императора Николая II, репринт. М: Феникс, 1992. С. 144.
67. Ольденбург С. С. Царствование Императора Николая II, репринт. М: Феникс, 1992. С. 144.
68. Радзинский Э. Распутин: жизнь и смерть. М: Вагриус, 2001. С. 293.
69. Записная книжка Императрицы Александры Федоровны с копиями телеграмм, писем Григория Распутина. С. 4; ГАРФ, ф. 640, оп. 1, ед. хр. 323.
70. Записная книжка Императрицы Александры Федоровны с копиями телеграмм, писем Григория Распутина. С. 4; ГАРФ, ф. 640, оп. 1, ед. хр. 323.
71. Материалы Чрезвычайной Следственной Комиссии, приобретенные М. Л. Растроповичем на аукционе Сотбис (Лондон, 1995 г.); цит. по: Радзинский Э. Распутин: жизнь и смерть. М: Вагриус, 2001. С. 294.
72. ГАРФ, ф. 623, оп. 1, ед. хр. 27, л. 7.
73. Материалы Чрезвычайной Следственной Комиссии, приобретенные М. Л. Растроповичем на аукционе Сотбис (Лондон, 1995 г.); цит. по: Радзинский Э. Распутин: жизнь и смерть. М: Вагриус, 2001. С. 286.
74. Материалы Чрезвычайной Следственной Комиссии, приобретенные М. Л. Растроповичем на аукционе Сотбис (Лондон, 1995 г.); цит. по: Радзинский Э. Распутин: жизнь и смерть. М: Вагриус, 2001. С. 286.
75. Материалы Чрезвычайной Следственной Комиссии, приобретенные М. Л. Растроповичем на аукционе Сотбис (Лондон, 1995 г.); цит. по: Радзинский Э. Распутин: жизнь и смерть. М: Вагриус, 2001. С. 286.
76. Верная Богу, Царю и Отечеству. С-Пб: Царское Дело, 2005. С. 127.
77. Российский Архив, Т. VIII. Н. А.Соколов. Предварительное следствие. 1919-1922 гг. М: Студия «ТРИТЭ» Никиты Михалкова, 1998. С. 183.
78. Верная Богу, Царю и Отечеству. С-Пб: Царское Дело, 2005. С. 73.
79. ГАРФ, ф. 1467, оп. 1, ед. хр. 76, л. 22, 23.
80. Распутина М. Распутин. Воспоминания дочери. М: Захаров, 2000. С. 252.
81. Радзинский Э. Распутин: жизнь и смерть. М: Вагриус, 2001. С. 294.
82. Ордовский-Танаевский Н. А. Воспоминания. М-С-Пб: ROSTIK INTERNATIONAL, 1993. С. 392.
83. Марков С. В. Покинутая Царская Семья. М: Паломник. 2002. С. 54.
84. Распутина М. Распутин. Воспоминания дочери. М: Захаров, 2000. С. 251-252.
85. Ольденбург С. С. Царствование Императора Николая II, репринт. М: Феникс, 1992. С. 146.
86. Радзинский Э. Распутин: жизнь и смерть. М: Вагриус, 2001. С. 295.
87. Ольденбург С. С. Царствование Императора Николая II, репринт. М: Феникс, 1992. С. 146.
88. Ольденбург С. С. Царствование Императора Николая II, репринт. М: Феникс, 1992. С. 146.
89. Верная Богу, Царю и Отечеству. С-Пб: Царское Дело, 2005. С. 74.
90. Записная книжка Императрицы Александры Федоровны с копиями телеграмм, писем Григория Распутина. С. 4; ГАРФ, ф. 640, оп. 1, ед. хр. 323.
91. Записная книжка Императрицы Александры Федоровны с копиями телеграмм, писем Григория Распутина. С. 4; ГАРФ, ф. 640, оп. 1, ед. хр. 323.
92. Радзинский Э. Распутин: жизнь и смерть. М: Вагриус, 2001. С. 295.
93. Верная Богу, Царю и Отечеству. С-Пб: Царское Дело, 2005. С. 75.
94. Радзинский Э. Распутин: жизнь и смерть. М: Вагриус, 2001. С. 295.
95. Записная книжка Императрицы Александры Федоровны с копиями телеграмм, писем Григория Распутина. С. 5; ГАРФ, ф. 640, оп. 1, ед. хр. 323.
96. Ольденбург С. С. Царствование Императора Николая II, репринт. М: Феникс, 1992. С. 147.
97. Радзинский Э. Распутин: жизнь и смерть. М: Вагриус, 2001. С. 295.
98. Радзинский Э. Распутин: жизнь и смерть. М: Вагриус, 2001. С. 295-296.
99. Ольденбург С. С. Царствование Императора Николая II, репринт. М: Феникс, 1992. С. 147.
100. Ольденбург С. С. Царствование Императора Николая II, репринт. М: Феникс, 1992. С. 147.
101. Спиридович А. И. Великая война и Февральская революция. Минск: Харвест, 2004. С. 3.
102. Записная книжка Императрицы Александры Федоровны с копиями телеграмм, писем Григория Распутина. С. 5; ГАРФ, ф. 640, оп. 1, ед. хр. 323.
103. Записная книжка Императрицы Александры Федоровны с копиями телеграмм, писем Григория Распутина. С. 5; ГАРФ, ф. 640, оп. 1, ед. хр. 323.
104. Материалы Чрезвычайной Следственной Комиссии, приобретенные М. Л. Растроповичем на аукционе Сотбис (Лондон, 1995 г.); цит. по: Радзинский Э. Распутин: жизнь и смерть. М: Вагриус, 2001. С. 296.
105. Записная книжка Императрицы Александры Федоровны с копиями телеграмм, писем Григория Распутина. С. 5; ГАРФ, ф. 640, оп. 1, ед. хр. 323.
106. Записная книжка Императрицы Александры Федоровны с копиями телеграмм, писем Григория Распутина. С. 6; ГАРФ, ф. 640, оп. 1, ед. хр. 323.
107. Спиридович А. И. Великая война и Февральская революция. Минск: Харвест, 2004. С. 6.
108. Записная книжка Императрицы Александры Федоровны с копиями телеграмм, писем Григория Распутина; ГАРФ, ф. 640, оп. 1, ед. хр. 323.
109. Записная книжка Императрицы Александры Федоровны с копиями телеграмм, писем Григория Распутина. С. 6; ГАРФ, ф. 640, оп. 1, ед. хр. 323.
110. Записная книжка Императрицы Александры Федоровны с копиями телеграмм, писем Григория Распутина. С. 6-7; ГАРФ, ф. 640, оп. 1, ед. хр. 323.
111. Записная книжка Императрицы Александры Федоровны с копиями телеграмм, писем Григория Распутина. С. 7; ГАРФ, ф. 640, оп. 1, ед. хр. 323.
112. Записная книжка Императрицы Александры Федоровны с копиями телеграмм, писем Григория Распутина. С. 7; ГАРФ, ф. 640, оп. 1, ед. хр. 323.
113. Записная книжка Императрицы Александры Федоровны с копиями телеграмм, писем Григория Распутина. С. 7; ГАРФ, ф. 640, оп. 1, ед. хр. 323.
114. Записная книжка Императрицы Александры Федоровны с копиями телеграмм, писем Григория Распутина. С. 7-8; ГАРФ, ф. 640, оп. 1, ед. хр. 323.
115. Спиридович А. И. Великая война и Февральская революция. Минск: Харвест, 2004. С. 8.
116. Мейлунас А., Мироненко С. Николай и Александра. Любовь и жизнь. М: Прогресс, 1998. С. 394.
117. Там же.
118. Записная книжка Императрицы Александры Федоровны с копиями телеграмм, писем Григория Распутина. С. 8; ГАРФ, ф. 640, оп. 1, ед. хр. 323.
119. Записная книжка Императрицы Александры Федоровны с копиями телеграмм, писем Григория Распутина. С. 8; ГАРФ, ф. 640, оп. 1, ед. хр. 323.
120. Записная книжка Императрицы Александры Федоровны с копиями телеграмм, писем Григория Распутина. С. 11; ГАРФ, ф. 640, оп. 1, ед. хр. 323.
121. Записная книжка Императрицы Александры Федоровны с копиями телеграмм, писем Григория Распутина. С. 8-9; ГАРФ, ф. 640, оп. 1, ед. хр. 323.
122. Мейлунас А., Мироненко С. Николай и Александра. Любовь и жизнь. М: Прогресс, 1998. С. 479-480.
123. Дневники Императора Николая II. М: Орбита, 1991. С. 482.
124. Радзинский Э. Распутин: жизнь и смерть. М: Вагриус, 2001. С. 297.
125. Августейшие сестры милосердия. М: Вече, 2006. С. 17.
126. Дневники Императора Николая II. М: Орбита, 1991. С. 483.
127. Дневники Императора Николая II. М: Орбита, 1991. С. 484.
128. Дневники Императора Николая II. М: Орбита, 1991. С. 486.
129. Августейшие сестры милосердия. М: Вече, 2006. С. 20.
130. Августейшие сестры милосердия. М: Вече, 2006. С. 21.
131. Дневники Императора Николая II. М: Орбита, 1991. С. 486-487.
132. Платонов О. А. Терновый венец России. Николай II в секретной переписке. М: Родник, 1996. С. 41.
133.    Фалеев В. За что убили Григория?: статья в сборнике Дорогами тысячелетий. Кн. 4. М: Молодая гвардия, 1991. С. 182-183.
134. Интернет-газета «Книжное обозрение», 9 марта 1990 г. knigoboz.ru   
135. Ольденбург С. С. Царствование Императора Николая II. Т. II. Белград, «Общество Распространения Русской Национальной и Патриотической Литературы», 1939. Репринтное воспроизведение - М., издательская и рекламно-информационная фирма «Феникс», 1992. С. 132.