Ковчег

К О В Ч Е Г



Андрей  Анисимов



рассказ



«И вошёл Ной, и сыновья его, и жена его, и  жёны  сыновей  его  с  ним  в  ковчег от потопа. И из скотов чистых   и   из   скотов   нечистых,   и   из   всех пресмыкающихся по   земле.  По   паре,   мужского   пола  и женского,  вошли  к  Ною в ковчег, как Бог повелел Ною»
Бытие 7: 7-9
 
      - Яма? – Анна Кольбе удивлённо подняла брови. – Ни разу не слышала, чтобы в космосе были ямы. Космос – это вакуум. Разве в вакууме могут быть ямы?
- Ямы, пространственно-временные депрессии, космические мальстрёмы, зоны с аномальными характеристиками… - Лямшев ткнул пробником в один из блоков, посмотрел, что получилось, и переключился на следующий. – Называйте как хотите. Дыра в пространстве – вот, что это такое.
- Ни разу не слышала о дырах в пространстве, - заявила Кольбе.
- Вы много о чём ещё ни разу не слышали, - заверил её Лямшев. Проверив последний блок, он закрыл крышку, и устало поднялся на ноги. Судя по показаниям пробника периферийные устройства работали исправно, следовательно, дефект был в самом Процессоре. Пугающий диагноз получил ещё одно подтверждение.
- Ну, что? – спросил молча наблюдавший за его работой Фаульхабер.
Лямшев  посмотрел на орнитолога.
- Плохо. Я не специалист по искусственному интеллекту, но все признаки деградации налицо. Процессор доживает последние часы. Так что хотим мы этого или нет – нам придётся садиться. Пока контейнер ещё управляем.
- А если Процессор откажет окончательно?
- Тогда пиши пропало. Он управляет буквально всем – от регенераторов до силовых установок. Функционирование высшей деятельности у него нарушено, но базовые функции ещё держатся. Если откажут и они, мы окажемся внутри этого огромного железного ящика, как червяки в банке. Он станет нашим летающим гробом. Поверьте, нам тогда отсюда не выбраться. Чем быстрее мы посадим контейнер – тем больше шансов у нас останется…
- А вы сможете посадить его?
- В полуавтоматическом режиме… да. Тяжело, но можно. В ручном… - Лямшев замялся на мгновение, представив себе полукилометровой длины махину, опускающуюся на огненном столбе – штуку столь же устойчивую, как стоящий на тупом конце карандаш. – Очень тяжело, но всё равно можно. Главное, чтобы работали двигатели и конвертер. А это опять-таки зависит от Процессора. Поэтому и надо спешить. Если в ближайшие часы мы не сядем на поверхность, значит не сядем никогда.
Фаульхабер посмотрел на экран, где медленно плыла сплошь покрытая облаками неизвестная планета.
- Благо,  она хоть с кислородной атмосферой.
- Утешительный приз…
- С чего это у него вдруг? – подал голос Пиркл. – Я имею ввиду Процессор.
- Из-за «ямы», видимо. Не знаю, что там на него так подействовало, но иного объяснения я не вижу.
- Яма, яма, - раздражённо бросила Кольбе. – Да объясните же, наконец, что это за яма такая.
Лямшев оглядел стоящих в тесном отсеке людей и пожал плечами.
- Место, где всё идёт не так. Где с пространством, а может и со временем какая-то «ненормальность».  Воронка, которая затягивает в себя всякое, попавшее в зону её действия тело и…
- И?
Лямшев кивнул на экран.
- И выбрасывает где-то в другом месте.
- Тогда это уже не яма, - заметила Инга Полонски. – Тоннель. Подземный переход.
- Подпространственный, - поправил Лямшев. – И причём идущий самой короткой дорогой. – Он снова кивнул на экран. – За какие-то полчаса нас зашвырнуло Бог знает куда. Я уверен, что этой планеты нет ни в одном Планетарном реестре. В противном случае, здесь были бы хотя бы маяки...
- Неужели нечего?
- Совершенно. – заверил его Лямшев. – Эфир  пуст. Кроме природных шумов – ничего. Это неизвестный нам мир. И мы далеко за пределами исследованной зоны.
- Ужас! – передёрнула плечами Кольбе.
- Насколько далеко? – поинтересовался  Пиркл. – Можно определиться? Хотя бы приблизительно.
Лямшев покачал головой.
- Пробовал уже. Автонавигатор не работает. Это тоже часть функций Процессора,  и она не «отзывается». Так что тут нам ничего не добиться. А на вычисление положения, что называется «на глаз», у нас просто нет времени.
- А передатчик? – напомнил Тахакаси, метеоролог по специальности. – Мы не можем позвать на помощь?
- Чтобы обеспечить передачу сообщений на сверхбольшие расстояния, нужно знать, где находишься сам, и где относительно тебя находится ближайший форпост. Луч очень узконаправленный и малейшая неточность приведёт к тому, что он пройдёт во многих световых годах от цели. Кроме того, система наведения луча тоже управляется Процессором…
- То есть, у нас надежда только на самих себя, - подытожил Пиркл.
- К сожалению, так оно и есть.
- А груз? –  встрепенулась вдруг Паршина. – Что будет с грузом?
Лямшев задумался.
- М-мда, груз…
Груз!
Все полторы  тысячи трюмных ячеек контейнера были заполнены грузом, причём  большая часть – самым необычным из всех грузов, которые только приходилось переносить в своём брюхе контейнерам. Если б у любопытного человека хватило терпения обследовать  эти полторы тысячи ячеек, он обнаружил бы в них полный экологический спектр родной старушки-Земли. Существа всех климатических зон, всех материков и ландшафтов, лежали сейчас в ячейках, погружённые в анобиотический сон, терпеливо ожидая окончания долгого космического путешествия, чтобы в итоге стать родоначальниками бесчисленного числа поколений в новом, рукотворном мире. И каждое из них было частью того, что всовокупе называлось проект «Вживление».
Проект «Вживление» был грандиозен. Грандиозен во всех отношениях: и в плане поставленной цели, и в плане размаха. Шутка ли: сделать живой, обитаемой целую планету. Создание полноценной биосферы, самодостаточной и саморегулирующейся экосистемы планетарных масштабов являлось колоссальной по трудности и трудозатратам задачей, однако человечество, у которого вдруг появилась возможность самому стать творцом миров, взялось за дело с необычайным энтузиазмом, не считаясь ни с какими затратами.
Эльвира – единственная планета далёкой безымянной звезды, подходила для этой цели как нельзя лучше. Совершенно голая, лишённая каких бы то ни было форм жизни, стерильная, как медицинский инструмент, она, тем не менее имела все шансы стать прекрасным цветущим раем. Наличие кислородосодержащей атмосферы и воды, а так же комфортные климатические условия, делали её кандидаткой номер один на террареформирование. Словом, идеальная «заготовка», которая только и ждала, чтобы к ней приложили руки.
Наступление началось, как и полагается с детальной разведки и планирования, за которыми последовал первый этап активной стадии проекта, занявший без малого век.  Основной задачей этой стадии было создание условий для существования зоожизни, то есть травяного покрова,  лесов и  водной растительности. Когда озеленённую планету сочли готовой к следующему этапу, с Земли пустили транспорт с главным «имплантом».
Их полёт с полным основанием можно было бы назвать эпохальным, началом новой эры в истории освоения пространства, но с чисто технической точки зрения в нём не было ничего необычного. Самый обыкновенный рейс, ничем не отличающийся от тысяч других рейсов, совершённых контейнерами по трассе Земля-Эльвира.  За неполные четыре недели они должны были покрыть почти семьсот световых лет, после чего затормозить на орбите Эльвиры и преступить к разгрузке. Никто не сомневался, что и на этот раз всё пройдёт без эксцессов, по накатанной колее, однако странное происшествие, произошедшее на семнадцатые сутки пути, спутало все карты.
Ничто не указывало на приближение чего-то необычного, поэтому чернота, внезапно окутавшая контейнер оказалась для всех полной неожиданностью. И уж не меньшей неожиданностью было возвращение в «нормальное» пространство, когда прямо перед контейнером возникла неизвестная планета, а Центральный Процессор начал выдавать несусветную чушь, постепенно теряя способность к диалогу. В конце концов он просто перестал отзываться на запросы, сохраняя тем не менее кое-какую работоспособность. Именно тогда, определив, что разложение затронуло «ядро» Процессора, Лямшев понял, что часы его сочтены. То, что он рассказал про Центральный Процессор, было правдой, но не всей. Он не просто умирал. Его сознание, уже наполовину убитое неизвестным воздействием «ямы», продолжало «рассыпаться», превращая главный мозг контейнера в маразматика, электронного дебила. Слабоумного, способного на любую, самую неожиданную выходку. Не сколько страх, что Процессор испустит дух, сколько страх перед спятившим искусственным интеллектом, заставлял Лямшева спешить. И если часы жизни Процессора ещё можно было сосчитать и время его «кончины» предугадать, то какой-нибудь опасный фортель он мог выкинуть в любой момент. Без всяких предупреждений.
- Груз… - повторил Лямшев. Будь в трюмах руда или ещё что-нибудь в этом роде, всё было бы проще, но груз живой… Теперь весь этот летающий зоопарк оказался совершенно не удел, и что с ним делать, у Лямшева не было ни малейшего представления. Сейчас его больше заботила собственная судьба и судьба семерых учёных и специалистов разных направлений, волею случая оказавшихся в этом рейсе.
- Груз… Что  с грузом – решим  потом, - сказал, наконец, Лямшев. – Сейчас главное – благополучно сесть.
Он плюхнулся в единственное в отсеке кресло и положил руки на панель управления.
- Устраивайтесь кто как может, - бросил он остальным. – Лучше садитесь на пол или ложитесь, и держитесь… Будет трясти.
- Вы уверены, что у вас получится, - дрожащим голосом поинтересовалась упорно молчавшая доселе Вейнер – маленькая женщина с большими и такими испуганными глазами, что в них страшно было смотреть. – Вы уверены…
- Нет, - честно ответил Лямшев, с замиранием сердца запуская двигатели. Долгих несколько секунд ничего не происходило, потом к великому его облегчению на панель высыпала целая гроздь значков, указывающих готовность систем.
- Нет, не уверен. Но я постараюсь, - заверил он и вцепился взглядом в плывущие навстречу бесконечные вереницы облаков. Контейнер вздрогнул и начал поворачиваться.
- Внимание! Начинаю торможение.


***


Из низкого,  плотно покрытого серыми рваными тучами неба выпала гигантская прямоугольная стальная колонна и, грохоча двигателями, повисла над каменистой площадкой, упираясь в неё двенадцатью огненными пиками. Нижние углы колосса раскрылись, выдвинувшись наружу и вниз, образовав четыре раздвоенные посадочные лапы. Медленно и осторожно, точно опасаясь, что грунт не выдержит её веса, стальная громада опустилась на раскалённые огненной лавиной камни и, чуть накренившись, замерла, царапая верхушкой неспешно плывущие косматые облака. 
Восемь пар человеческих глаз принялись жадно обшаривать окрестности, пытаясь  определить, куда это их занесло.  Единственный бинокль, оказавшийся в аварийном комплекте переходил из рук в руки, и каждый, кто на минуту или две завладевал им, старался увидеть как можно больше, бессистемно водя им туда-сюда, выхватывая из общей картины то далёкое, серое от низкого пасмурного неба озеро, то утонувшие верхушками в облаках горы, то долину с рекой и обширными полями камышей, то растущие там и сям деревья, совсем земные деревья: клёны, дубы и тянущиеся полосами заросли влаголюбивой ольхи. Над водной гладью озера что-то двигалось и очередной обладатель бинокля немедленно устремил взгляд туда.. Белые узкие тела, длинные острые крылья. Чайки, кружащиеся над косяком мелкой рыбёшки. Детекторы биологической активности отметили наличие под водой и этого косяка, и множества иной водной жизни самой разнообразной структуры и размеров. Только суша была нема и бездвижна. Из зелёной роскоши лугов и покрытых рощицами долин не доносилось ни единого импульса, свидетельствующего о том, что в этом буйстве растительной жизни живёт хоть одна, самая крошечная козявка. Земля, покрывающий её травяной и цветочный ковёр, кроны деревьев – всё было пустынно.
Удостоверив сей невероятный факт, люди удивлённо переглянулись, а уже в следующую минуту их внимание всецело было поглощено другим.
То, чего опасался Лямшев, всё же произошло. У Процессора случился-таки «бзик», да какой! Словно заключительный аккорд разыгравшийся драмы, он, следуя какому-то безотчётному импульсу, пришедшему из глубин его угасающего сознания, неожиданно запустил программу вывода животных из анабиоза.
Контейнер наполнился шумом и суетой. Стимулирующее излучение было отключено, и по  длинным коридорам контейнера, превратившимся в головокружительной глубины колодцы, бодро семеня ходовыми сегментами,  заспешила  целая армия маленьких  «гномов». Рассыпавшись по трюмным ячейкам, они отсоединяли ненужные теперь электроды, через которые Центральный Процессор мог управлять состоянием своих подопечных, после чего неутомимые робокары выносили ещё не проснувшиеся животных наружу, укладывали свой живой груз на камни и отправлялись за новой ношей. На долгие часы пространство вокруг контейнера превратилось в арену невиданного зоошоу; никогда и нигде ещё в одном месте не собиралось такое количество разнообразнейших существ, да ещё в таких количествах. Пёстрая живая масса медленно «стекала» вниз, на равнинные участки, а на смену им трудолюбивые механические работяги выносили всё новых и новых животных, покуда в контейнере не осталось никого…  Кроме людей.
Они вышли из контейнера последними. Перед ними лежал мир дикий и неведомый, хотя и удивительно похожей на мир их родной планеты. С одним правда «но». Делая первые, робкие шаги в него, они сразу же обратили внимание на одно обстоятельство. На обилие воды
Вода и её многочисленные следы были здесь повсюду. Почва буквально сочилась ею; бесчисленные озёра и озерки, ручьи и просто лужи, свидетельствовали о том, что совсем недавно эта местность пережила поистине катастрофическое наводнение. Даже на плато, где опустился контейнер, на высоте многих сотен метров от самого большого озера, остался толстый слой осадочных пород.
- Кажется мы попали к финалу Всемирного Потопа, - заметил по этому поводу Фаульхабер.
- Похоже на то, - согласился Тахакаси.
Через неделю после посадки, плотный облачный покров начал редеть и сквозь прорехи в нём показалось голубое небо. День за днём их становилось всё больше, а облаков всё меньше, покуда в вышине не осталось ничего кроме чистой синевы и солнца.
В первую же безоблачную ночь, взглянув на небо, Лямшев сделал открытие, которое поразило его словно громом.
Звёздное небо неизвестной планеты оказалось небом Земли.