В скверные дни октября

В скверные дни октября, когда туманы по утрам настолько промозглы, что оседают проседью инея на ветвях старых канадских кленов, тоска раскрывает свои объятья горестным сердцам поэтов. Тяжелые серые облака сыплют моросящим снежным крошевом, оплакивая извечные горести середины осени. На черном асфальте разливаются грязно-серые океаны луж, сукровицей стекая на мостовые. Люди, поспешно переодевшиеся в осенние пальто, блуждая в переулках, источают аромат сырой шерсти. Пряча взгляды под обвисшими от влаги полями шляп, они спешат проникнуть в чрева подъездов, спасаясь от осенней непогоды.

В переходе грустный музыкант неумело играет на гитаре полузабытые мелодии, гнусаво перевирая текст. Прохожие, морщась от неудовольствия, бросают монетки не в его заляпанный грязью картуз, а в ладони умалишенного, того самого, что стоит тут каждый день, щерясь улыбкой заячьей губы, и протяжно мыча. Прислушиваясь, понимаешь, что он всего лишь подпевает музыканту-неудачнику, стараясь помочь тому заработать на еще одну кружку недорогого разбавленного пива.

В такие дни я люблю заходить под своды старых книжных лавок. Здесь звук китайских колокольцев извещает дремлющего букиниста о твоем прибытии, и вот он уже внимательно смотрит на тебя сквозь толстые стекла очков, перемотанных бечевкой. Хозяин лавки в протертом на локтях свитере не будет назойливо задавать тебе вопросы о цели твоего прибытия. В незаметные книжные магазины, скрытые в переулках старых центров городов не приходят случайные прохожие, глазеющие обычно в глянец иллюминированных витрин дорогих магазинов, праздно перебирая мелочь в карманах пальто. Сюда направляют свои стопы те, кто хочет отдохнуть душой. Вдыхая аромат старых страниц, бережно перелистывая страницы, пожелтевшие от времени, ты растворяешься в таинственном космосе слов, на много лет переживших тех, кто их написал. Мудрость поколений, и красота ушедших эпох сплетаются здесь в причудливую вязь звенящей тишины.

Ты ощущаешь себя мальчиком Бастианом, забежавшим в магазин Карла Кореандра, когда Бесконечная история распахнула перед ним необозримые горизонты Фантазии. Знакомые с детства книжные корешки перемежаются с совершенно неизвестными фолиантами. Отрешенно представляешь себе, как мог бы стоять среди припорошенных налетом пыли полок Эверс, горя необузданным желанием принести в свой забитый диковинами дом новую редкость, или же Г.Ф.Л. со скромной улыбкой стоял бы здесь, в полумраке, среди стеллажей, листая сборник лорда Дансени.

Проникаясь к твоей персоне, пожилой хозяин открывает перед тобой дверь в потаенную комнату, где спрятаны самые главные его сокровища, перебирает имена и названия, давно умершие издательства, и авторов, которых знал лично. Наливает в старинную богемскую чашку ароматный свежезаваренный чай, улыбаясь покачивается в кресле и, кажется, за разговором снова начинает дремать. За окном слышен стук капель дождя, превращающихся в снежные крошки на мутном стекле, где-то высоко над нашими головами, спрятавшемся за головокружительно высокие стопки книг. А тихий голос продолжает рассказывать мне о поэзии Серебряного века, о конквистадорах начала прошлого века, о нелегких судьбах и великолепнейших изданиях, утерянных на просторах необъятного мира, которые нам еще предстоит найти в забытых библиотеках, на мусорных свалках, в руках пьяных прохожих, продающих их за гроши.

Хозяин окончательно погружается в сон, а мне уже пора уходить. Быстро пролетевший день снова поверг душу в сонм невиданных эмоций и чувств, и я ухожу, прижимая к груди очередной потрепанный сборник новелл, которые никому уже не будут нужны кроме меня.

Вечереет, и при тусклом свете лампы, снова покрывают снежные поля бумажных листов неровные строчки, а на полках перешептываются книги, даря тепло и жажду поиска горестным сердцам поэтов.

26\I 2019 г.