Сирень о первой любви

                Музыка - Николай Шершень
                Текст и исполнение - Ольга Никитина-Абрамова

                в сиреневом огне танцует май,
                завороженно веет сладким,
                стыдливо спряталась сирень в вуаль,
                лелея ароматом мягким…
                как бабочка в сиреневом огне,
                я в ночь под лунную сонату
                порхаю нежно танцем в ярком сне,
                в воронке вихря музыканта…

                припев:
                сиреневая пена у окна
                под позолотой,
                сиреневые сны - далёкий май -
                под водостоком
                смешались в разноцветные
                соцветия сирени,
                смешались в безответные -
                ответные метели...


                со мной одни и те же видишь сны
                и падаешь со мною в омут
                стекла-зеркал для маленькой Луны
                и отражаешь медь в затоне…
                сиренью вспыхивают вдруг огни
                на дальнем маяке из сказки…
                тебя затягиваю в ночь любви
                и вею ароматом сладким…

                припев:

                © 25.05.2011 Ольга Никитина-Абрамова
                Сирень
В жаркое лето сирень отцветает быстро; белые, сиреневые  соцветия сохнут, увядают и быстро исчезают с ярко-зелёного фона листвы кустарника. В холодный, дождливый июнь сирень не торопится цвести, поэтому первый месяц лета может благоухать сиреневым ароматом долго. Первая любовь похожа на несмелый июнь, когда природа оживает медленно, краски ярки, а воздух   свеж и прохладен.  Страстная любовь, как сирень в жаркое лето, сгорает быстро, а первая, как в холодный июнь, цветёт долго в душе каждого человека. Сиреневые сны надолго входят в подсознание любящего… 
    Сирень может дарить человеку исполнение желания, если найти маленький цветок с венчиком из пяти лепестков. Если долго рассматривать сирень, то замечаешь, что есть ветки, на которых много счастливых цветков, а есть такие, на которых каждый год вырастают правильные четырехлистные венчики, и ничего с этим не поделаешь. Люди, как цветы,  с пятью, с шестью крылами, которым везёт стать счастливыми, а некоторым, правильным,- наоборот нет…
Цветы можно рассматривать бесконечно: каждая линия, цветок, травинка   увлекают своей первозданной чистотой.  Оля, сколько себя помнит, любила рассматривать растения.  Вот сейчас она стояла перед аллеей сиреневых кустов и с опаской поглядывала на мокрые листья после дождя: надо было идти в столовую   через весь лагерь по длинной песчаной дорожке, окружённой кустами цветущей сирени.   Час назад  их, ребят из сибирского маленького городка, привезли в пионерский лагерь около Обского моря.
Много одноклассников оказалось  в Олином отряде. Это не радовало, скорее пугало.  Какой может быть отдых, если  вокруг знакомые лица, с которыми не разлучался уже десяток лет, начиная с детского сада. Воспитали – это те же учителя из  твоей школы, которые тебе ставили оценки по математике, по английскому языку.   Ощущение новизны терялось среди беспокойства надвигающегося одиночества, которое сопровождало её в школе.  Единственная подруга, из-за которой она поехала в лагерь, не смогла достать путёвку.  Оля мечтала о том, что они с подругой будут вместе это лето: она каждый год оставалась в городе, а Лена уезжала в лагерь, а потом загоревшая, счастливая рассказывала о весёлой жизни в лагере. 
Пока ребята текли по тонкой коридорной сиреневой дорожке,   Оля размышляла, что она маленькая капелька дождя плывёт в странном потоке зелёных листьев. Руки и ноги становились мокрыми.  В столовую их не пустили сразу, тут появился молодой человек, объявивший себя вожатым, и взял под свою опеку ребят. Проводил до стола, а затем после обеда заставил переодеться.  Наблюдая за отрядом, Оля поняла, что им повезло: их вожатый – классный парень.  Он был  вожатым у  некоторых ребят из отряда  в прошлом году.
Четыре недели пролетели незаметно. Конкурсы, волейбол, купание, путешествия вокруг лагеря, песни, дискотеки. Оля не чувствовала своего обычного одиночества. Не было закадычной подруги, но общение  с ребятами захватывало. Подросток не любил быть на первых ролях: она слушала интересные истории, почерпнутые из книг, обожала песни  вожатых под гитару или под гармонь.  Быть со всеми и ни с кем одновременно – это обычное поведение тринадцатилетней девочки.  Её подруга собирала вокруг себя целую ватагу из подруг, что очень Олю задевало, но  она привыкла. Незаметно для себя она  двигалась только в одном направлении, в сторону  вожатого.  Где был Саша, там всегда становилось интересно. Он не ходил, а летал.  Вы когда-нибудь видели людей, которые одновременно успевали быть везде? Он успевал.  Маленький, худенький, с острым профилем, когда нос с горбинкой и подбородок направлены навстречу друг другу. Но, несмотря на этот недостаток,  молодой человек был интересен.   Играл ли с ребятами в волейбол, рассказывал  ли интересную историю  о разрушенном лагере, который находился поблизости, - всё привлекало внимание девочки.  Он относился к ребятам, как к взрослым людям.  Это вызывало уважение и восхищение.            
 Оля любила качаться одна на лодочке, но в этот день оказалось, что её лодочку намагнитили  и  та стояла без движения. Из динамиков неслась песня Татьяны Анциферовой из кинофильма «31 июня»:
Всегда быть рядом не могут люди,
Всегда быть вместе не могут люди.
Нельзя любви, земной любви, пылать без конца…
Осталась  свободной только дворовая качалка, где могли поместиться много ребят, но  по близости никого не было.  Было воздушное утро, солнечное, тёплое. Оля сидела на краю железной спинки и вместе с Анциферовой напевала:
Скажи: зачем же тогда мы любим?
Скажи: зачем мы друг друга любим,
Считая дни, сжигая сердца?
Может быть, это одиночество девочки около качелей повторялось несколько раз или по другой причине, осталось неизвестно, но Саша остановился около неё. 
-  Давай помогу покачаться…
- Давай.
Он не стал  ни о чём расспрашивать. Незаметно рассказал о фильме, об исполнительнице песни, перешёл к современной эстрадной песне, о вражде двух примадонн.     Девочка забыла, что с ней разговаривает человек, который два раза почти её старше.   
-Ты любишь стихи?
Вопрос вызвал смятение.  Для неё стихи были музыкой без понимания смысла. Учила она их тяжело. Песни  она любила, был у неё песенник, украшенный дорогими открытками, а  стихи, наверное, нет.
Саша не удивился, не обиделся, а рассказал, что он любит стихи Есенина.
-Вот послушай, что за строки:
Утром в ржаном закуте,
Где златятся рогожи в ряд,
Семерых ощенила сука,
Рыжих семерых щенят.
До вечера она их ласкала,
Причесывая языком,
И струился снежок подталый
Под теплым ее животом.
А вечером, когда куры
Обсиживают шесток,
Вышел хозяин хмурый,
Семерых всех поклал в мешок.
По сугробам она бежала,
Поспевая за ним бежать…
И так долго, долго дрожала
Воды незамерзшей гладь.
А когда чуть плелась обратно,
Слизывая пот с боков,
Показался ей месяц над хатой
Одним из ее щенков.
В синюю высь звонко
Глядела она, скуля,
А месяц скользил тонкий
И скрылся за холм в полях.
И глухо, как от подачки,
Когда бросят ей камень в смех,
Покатились глаза собачьи
Золотыми звёздами в снег.
Читал  Саша вдумчиво, без пафоса, как будто рассказывал историю, ритм и рифмы не мешали видеть перед глазами эту  историю.  Затем улыбнулся и стал трясти Олину руку:
Дай, Джим, на счастье лапу мне,
Такую лапу не видал я сроду.
Давай с тобой полаем при луне
На тихую, бесшумную погоду.
Дай, Джим, на счастье лапу мне.
Пожалуйста, голубчик, не лижись.
Пойми со мной хоть самое простое.
Ведь ты не знаешь, что такое жизнь,
Не знаешь ты, что жить на свете стоит…
Не улыбнуться в ответ нельзя было. 
- Мне пора, - Саша поднялся с ребристой скамейки качалки и помог девочке встать и сойти с неудобной качели. 
Вожатый, как облако, растворился среди корпусов лагеря,    через два дня  девочка с упоением рассказывала родителям о Саше.  Мама быстро поставила диагноз: дочка влюбилась, скоро придут месячные.  Отцу эта реплика показалась грубой, он стал морщиться, как от зубной боли.  Голубые глаза дочери сияли – открытие её состояния походило на стихийное бедствие, к которому она была не готова. Осознание своего чувства привело к страданию.  Первое чувство, как запах сирени, горько. Насмешки  одноклассников, заботливые взгляды классных мам. Оля ни с кем не делилась, но разве можно скрыть этот  росточек  первой любви,  если ты, как собачонка, привязан к человеку, если рисуешь его профиль везде.   Однажды ночью Оля очнулась в комнате девочек соседнего отряда: она потеряла ощущение реальности и сна, ей приснилось, что  ходит между кроватями и будит всех на зарядку. Кто-то позвал её по имени, и она очнулась. Утром ей напомнили, что во сне бродила по корпусу.  Переживания неразделенной первой любви  были так остры, что девочка  была постоянно возбуждена. Воспитатели провели профилактическую беседу с Сашей, поэтому он избегал  встреч с ней.  Она сама не стремилась к ним. Первое чувство, наполненное грустью, стыдом, рожденным от насмешек, ожиданием разлуки,
оставило в  памяти тёплые воспоминания и подарило маяк жизни.
Смеюсь!
Красный Камень
Смеюсь! Смеюсь! Давай сильней
Раскачивайся в нашей лодке!
Пусть лодка виснет на петле!
А петли смазаны так ровно!

Мне всё равно, что видят нас,
Я счастлива и я довольна
Парящим "крыльем" прозапас,
Летящим к листьям белоствольных.

Пусть я сопля! Пусть я дерзка!
Но лишь в любви смелеют девки!
А если ты отводишь взгляд...
То ты влюблен в меня, конечно!

О, как читаешь ты стихи!
Кричишь: "Дай, Джим, на счастье лапу!"-
И за ладонь давай трясти -
...Смеюсь - ладошка ведь не лапа...

Смеюсь! Смеюсь! Ведь это миг!
Он и родился  небесцельно!
А крылья выросли на жизнь
У двух, летящих на качелях!


***крылье - авторское, как антоним к бескрылью...
хотя в словаре Крылье, новг. две широкие ленты, два лоскута, позади девичьей повязки; или концы старушечьей, серпянковой повязки на Украине. | Крыльем называют азиатский веер, плетеный, обращающийся на черене кругом.


© Copyright: Красный Камень, 2011(один из 9 псевдонимов) 
Свидетельство о публикации №111012010154