Марусино детство. Огороды

У всех помимо бесконечных грядок рядом с домом были «огороды». Да не просто огороды, а целые огородища.

Колхозы давным-давно развалились, подсобные хозяйства сажали мало – земля становилась свободна. Ближе к фермам ещё высаживали кукурузу на силос, пшеницу и рожь, но большая часть полей была брошена, зарастала дикими травами, изредка по ним гоняли коров.

Никто тогда ещё не распродавал земли налево и направо под строительство коттеджных поселков, да и что такое коттеджные фундаменты мы узнали только после девяносто пятого, а после девяносто седьмого увидели их облик воочию.

Народ условными границами отмечал края своих «наделов» в ближайших оврагах и заросших полях: сажали малину, пирус – винную ягоду, чёрную смородину; кто-то натягивал колючую проволоку - в ход шло всё, на что у кого хватало фантазии и запасов в сараях.

Огороды были по всему оврагу у кладбища, совсем близко - через дорогу, на поле у Хасана, в соснах на Монастырке.

Там, где была вода для полива: из колонки, ручья или пруда.

Да вдоль железных дорог всюду копошился народ с тяпками в Чертаново, Бирюлёво, а стоило переехать кольцевую, как начинались бесконечные островки огородной жизни. Сейчас их можно угадать по цветущим весной старым вишням среди поваленных, поросших бурьяном ржавых сеток и железных спинок кроватей, что лаконично вписывались в ряды огородных оград.

Кто-то даже строил домики для инструментов, чтоб не таскать их каждый раз на себе, навесы, чтоб укрыться от внезапно пролившегося дождя. Каким-то чудом приносили через все заросли огромные старые шкафы, ставили лавки и столы, чтоб перекусить и отдохнуть.

По дороге к ручью, ближе к железной дороге всегда стояло настоящее пугало на длинной палке, днём оно пугало ворон, а ночью прохожих. Мы смелые гоняли до него в сумерках на велосипедах и подгоняемые мурашками на спине быстрее ветра возвращались обратно.

Днём бабушки, дедушки, а по выходным мамы и папы, вооружившись лейками и тяпками уходили «на огород», возвращались ближе к вечеру, когда солнце уже клонилось к закату.

Народ сажал картошку, клубнику, тыквы, кабачки, капусту, свёклу, морковь, подсолнухи, кукурузу…

Словом, то, что жадно требовало солнца, изъедало землю, но не нуждалось в бережном уходе и внимании.

Мужики сбегали на огороды посидеть друг с другом, кто-то убегал туда от проблем, кто-то уходил на пруд с удочкой, а кто-то уходил в поля, кто-то целовался в подсолнухах, а кто-то там заливал свою печаль и играл вечером на гармони – жизнь кипела под жарким солнцем среди малиновых кустов.

Бабушки уходили добывать урожай для всех своих внуков на целый год, а мы добывали там ягоды и собирали колорадских полосатых жуков и их рыжих личинок в банки с керосином. Самые толстые экземпляры попадали в наши коллекции под иголочку.
С середины лета там было раздолье: поспевала клубника на ярком солнце быстрее, чем в садах, подрастали кочаны капусты.

Вдоль тропинок за ноги жалила злая крапива, под ногами ползли огромные муравьи с красным пузом, полудикая малина подманивала своими подвяленными на солнце ягодами.

Толпились свечки розовой мальвы - калачики, среди огородов яркими жёлтыми пятнами качались великаны золотые шары, чуть позже выглядывал синеглазый цикорий, горько пахло желтым и белым донником, по заборам вился мышиный горошек, и ползли бесконечные вьюнки – по ним порхали все бабочки из атласа про насекомых.

Мы, вооружившись сачками, ловили их и огромных кузнечиков-кобылок, которых легко можно было отыскать в разогретых на солнце зарослях по невероятным трелям, раздающихся на всю округу.

На заборах от ветра крутились самодельные вертушки, бренчали алюминиевые банки, среди грядок шуршали половинки яичной скорлупы на палочках, на «калитках» звенели цепочки, отгоняя людей, ворон и белых бабочек капустниц.

На огородах жгли дымные костры в редкие заморозки, охраняли свой урожай под конец лета. Бывало, на брошенных на несколько дней участках за ночь пропадал весь урожай, особенно в лунные ночи.

Наша семья картошку сажала всего пару раз. Наверное, нам все-таки хватало грядок рядом с домом, да и стратегических запасов продовольствия мы не делали.
Мы только варили варенье, солили огурцы да сушили грибы и яблоки. Зато каждый сбор урожая заканчивался торжественным походом в магазин, в город за самым настоящим тортом в благодарность за нашу помощь.

Мама мечтала о саде, полном цветов, со временем грядки уходили на убыль, уступая место новым кустам роз, лианам клематисов, ягодам, растущим круглый год, новым диковинным цветам, ёлкам и зелёным лужайкам.

Огороды медленно зарастали бесконечным малиновым морем, высокой травой, новыми домами, высокими заборами, да и пугало уже не могло напугать даже ворон, а уж тем более людей без Родины и без флага…