Философская основа старых социальных проектов

Введение
Основная часть
1.Кризис марксистско-ленинской философии, истмата и диамата
2. Критический анализ философских основ фашизма
3. Критический анализ философских основ либерализма
4. Критический анализ философских основ социал-демократии
Заключение

Введение

Проектный подход к всемирно-историческому процессу позволяет рассматривать его в свете конкуренции  различных социальных проектов, формационных или цивилизационных. ХХ век был самым плодовитым на социальные проекты. Каждый проект имел философскую основу. Все они устарели вместе с проектами.

1. Кризис марксистско-ленинской философии, истмата и диамата

         Современный кризис марксизма принято рассматривать как кризис экономического аспекта учения К.Маркса, о кризисе философского аспекта учения умалчивается. Поэтому имеет смысл сказать, в чём состоит кризис исторического материализма и диалектического материализма – философии материализма.
         Кризис же материализма невозможен без кризиса идеализма, философии в целом, так как он связан с решением основного вопроса философии, не что первично, является началом - дух (сознание), или природа (материя), а тождественны ли дух и природа. Дело в том, что  первичность предполагает происхождение духа от природы в материализме и происхождение природы от духа в идеализме, то есть тождественность духа и природы. Вот только в конечном итоге получаются противоположные утверждения. В материализме в конце утверждается, что дух это природа, следовательно, всё есть природа. В идеализме утверждается, что природа это дух, следовательно, всё есть дух.
         И эти утверждения делаются для монизма, чтобы начало было одним, для исключения дуализма, следовательно, противоречия, ошибки, для соблюдения традиционной логики  с законом тождества А есть А. Ведь когда всё есть дух, то нет места противоречию, антиномии, заблуждению, ошибке. То же самое, когда всё есть материя. При дуализме, когда начал два, они по традиционной логике не могут быть тождественными. Тогда нельзя заявлять дух есть природа или природа есть дух.
         В общем, философы, уходя от дуализма ради соблюдения традиционной логики, почему-то ушли от утверждения дух не есть природа. Они разорвали философию надвое, создав два противоположных направления, идеализм и материализм. При этом, чтобы не говорить, всё есть материя, поскольку это «вульгарно», и чтобы не утверждать дух есть материя, А есть Б, так как это против закона тождества А есть А, материалисты заявили, что материя первична, дух вторичен.
         Идеалисты не стали говорить, что всё есть дух и не стали утверждать, что материя это дух, сконцентрировавшись на заявлении дух первичен, материя вторична.
         По сути дела материалисты вначале признались, что дух есть, затем решили, что его нет: заняли двойственную позицию, и есть и нет. Идеалисты вначале признались, что природа есть, затем решили, что её нет: заняли двойственную позицию, и есть и нет. Получилось, что и материалисты и идеалисты начали метаться между дуализмом и монизмом, между соблюдением и не соблюдением традиционной логики, закона тождества А есть А.
         В сущности, философы уже в античное время решали, на какой логике основывать мышление, на традиционной, или кривой, хотя понятия «кривая логика» тогда ещё не было. Были философы, которые утверждали, «нет двух одинаковых вещей, это одна вещь, а одно не существует». То есть они отрицали монизм, придерживались нескольких разных начал, плюрализма. Сегодня их называют эклектиками. За борьбой с эклектикой скрывалась борьба с кривой логикой - заблуждениями, ошибками.
         Эта борьба закончилась тем, что немецкий философ И.Кант открыл, что соблюдение традиционной логики приводит, в конце концов, к противоречию. А русский философ Э.Ильенков пришёл к выводу, что соблюдение традиционной логики приводит к разрушению понятий. Так был вскрыт кризис философии рационализма, выходом из которого Г.Гегель увидел в диалектике, в использование обеих логик, и традиционной и кривой. К.Маркс использовал диалектический метод для формирования диалектического материализма и исторического материализма.
         Но прежде, чем начать говорить о кризисе исторического материализма, следует остановиться на том, что представляет собой истмат.
         Начнём с того, что исторический материализм одно из направлений в философии истории. Философия истории – философский взгляд на историю. Её можно мыслить как применение философского (метафизического и диалектического) метода в исследовании исторического процесса – предмета исторической науки. Её можно мыслить и как раздел философии науки.
         Дело в том, что история это наука. Это наука конкретная, требующая знания дат исторических событий, фактов. И она использует научный метод в исследовании исторического процесса. А процесс есть движение, изменение во времени объекта.
         Методологически наука отличается от философии тем, что использует наблюдение и индукцию - наведение. Наблюдение осуществляется за множеством событий, имеющих место в пространстве и времени. Полученные данные обобщаются при помощи индукции. Здесь факты наводят на мысли, и мысль движется от множества фактов к выделению в них единства, раскрывающего закономерность: очищает многообразие от разнообразия, однородное от разнородного, отбрасывает универсальную сторону многообразия, всё случайное в нём. Философская мысль, наоборот, начинается от одного всеобщего начала, принципа и дедуктивно движется к множеству его дефиниций – к одному единому, однородному многому. Дедукция – выведение. Понятия выводятся из одного всеобщего понятия (идеи) человеком, хотя в объективном идеализме имеет место саморазвитие понятия как абсолютной идеи.
         В общем, в философии мысль движется в направлении от одного к однородному многому, в науке – от сложного многого к простому, однородному многому. Если это идеализм, то всё множество представлено только идеями. Если это материализм, то всё множество представлено только вещами.
         То есть в философии истории выделяют материалистическое направление, исторический материализм и идеалистическое направление, которое не носит названия исторического идеализма.
         Понятно, что исторический материализм, как философское, «материалистическое понимание истории» должен быть связан с материализмом, следовательно, с его фундаментальной, базовой категорией бытия или материи, атрибутами которой являются пространство и время. Пространство и время позволяют рассматривать бытие в движении.   
         Движение вообще это родовое понятие, подразделяемое на классы и подклассы. Два основных класса движения это движение, которое несёт изменение объекту и движение, которое не несёт изменения объекту. Если суть первого движения в кривой логике, утверждении А есть Б, то суть второго движения в традиционной логике, утверждении А есть А.
         Геометрический (пространственный) образ первого движения прямая линия, геометрический (пространственный) образ второго движения круг, цикл.
         Движение по спирали это синтетический образ криволинейного и прямолинейного движения, подчиняющегося двум логикам, кривой и традиционной. Точка на этих линиях – синтетический образ минимального пространства-времени, приближённый к нулю, ничто. Математически это бесконечно малая величина 0,000…1. В теории Большого взрыва материальная точка – начало вселенческого движения, расширения. Это механистическое, а не диалектическое движение. Оно подчиняется математической, следовательно, традиционной логике. Кривой логике здесь нет места.
         Определение «материя есть объективная реальность, данная в ощущении» позволяет связывать её с восприятием, наблюдением. Вне восприятия, ощущения объективная реальность это «вещь в себе», а не «материя».
         Следует также сказать, что ощущается не только наличие, но и отсутствие вещи. Ощущаться может то, что вещь не дана, не положена в ощущении. Так образуются два феномена, феномен материи - бытия в ощущении и феномен вещи в себе - бытия вне ощущения. Получается, что объективная реальность подразделяется на данную и не данную в ощущении, на материю и вещь в себе.
         Отсутствие объективной реальности и в ощущении, и вне его – ничто. Присутствие, наличие объективной реальности в ощущении и вне его (материя и вещь в себе) – нечто. Ничто и нечто абсолютно противоположны. Между ними непреодолимая пропасть, так как никто не смог доказать, что «нечто из ничто» - связать их превращением, или единством происхождения. Между материей и вещью в себе нет непреодолимой пропасти. Вещь в себе познаётся, когда становится материей, даётся в ощущении, наблюдается.
         Необходимо заметить, «ничто» не феномен, а чистый ноумен. Ноумен «ничто» формируется, минуя феноменологию. Принято же считать, что ноумены это имена феноменов. Но если имена феноменов это конкретные понятия, то абстрактные понятия, когда они не спекулятивны, формируются в процессе обобщения понятий конкретных. Это имена имён. Например, в ощущении даны разные вещи, а им даны разные имена, которым дано общее имя, название.
         Нечто общим в вещах стал один единый для всех вещей субстрат: вещество, а не материя, хотя хочется сказать: материя. Хочется, но нельзя, не позволяет теория отражения. В этой теории отражение имеет уровни. На высшем уровне отражения объективной реальности, на двух его подуровнях расположены ощущение (феномен) и понятие (ноумен). Феномен (ощущение) расположен ниже ноумена (понятия).
         Это две подуровневые копии объективной реальности. Человека тут как бы и нет, есть только отражение. Ведь в материализме всё материя, человек тоже материален. И вот в этом материальном теле сформировался рефлекс, то есть отражение.
         В субъективном идеализме феномены и ноумены это первичные (врождённые) и вторичные (приобретённые) идеи. В объективном идеализме идеи объективны.
         Не застревая на идеализме, не лишне добавить, что материализм не признаёт «вещь в себе», считает, что это ведёт к агностицизму, непознаваемости объективной реальности.
         Теперь следует сказать, что движение, несущее изменения подразделяется на эволюцию и инволюцию. Эволюция связана с прогрессом, инволюция с регрессом. Изменения вещей, объективной реальности раскрывают её изменчивость, как свойство, с научной точки зрения и как форму движения, с философской точки зрения.
         Поскольку Питирим Сорокин полагал, что «социальный процесс есть любое изменение изучаемого объекта в течение определенного времени», то из этого заявления следует, что процесс есть движение изменения.
         Думается, изучением социального процесса должна заниматься социальная наука. Однако социальная наука не одна. Социальных наук много и каждая из них занимается изучением какого-то «своего» процесса. Получается, что политология изучает политический процесс, экономика – экономический процесс, культурология – культурный процесс, а история – исторический процесс.
         Если эти процессы не отвергают собой существования социального процесса, то их надо признать классами родового понятия «социальный процесс», раскрывающего изменение, эволюцию социальной реальности. Получается, что история должна раскрывать изменения социальной реальности во времени – её социальную изменчивость, которая наряду с социальным отбором является элементом социальной эволюции. Но можно ли тогда сказать, что предметом социальной истории является социальная эволюция?
         Считается же, что история — это наука, изучающая первоисточники о прошлом для того, чтобы установить последовательность событий, как объективных наблюдаемых фактов и сделать выводы о причинах событий, приведших к изменению изучаемого объекта. Из этого следует, что исторический процесс – это хронологическая последовательность, упорядоченность событий, фактов, указывающих на изменение социального объекта. Но ведь события могут не повлечь за собой изменения социального объекта, социальной мутации. И если изменения нет, то по определению Питирима Сорокина, нет и процесса, следовательно, нечего и описывать – нет истории. Тем не менее, значимые события описываются. К таким событиям относится, например, смена русских правителей в хронологическом порядке, что важно для истории государства российского.
         Теперь следует обратить внимание на то, что исторический метод имеет особенность. Он раскрывает исторические события как социальные события, имевшие место в прошлом. История – это взгляд в прошлое, ретроспекция, чего не скажешь о социологии, занимающейся опросом населения и выявлением общественного мнения как какого-то социального явления настоящего. Говоря же, что социология занимается изучением общества, общественного или социального процесса в настоящем времени, следует обратить внимание на то, что понятие «социологический процесс» не сформировано. Сформировано же понятие социального процесса.
         Вот и получается, что социальный процесс – предмет социальной науки. При этом важно, к чему относится социальный процесс, к обществу, или к социальной реальности? Общество и социальная реальность, это нечто одно, или нет? Разводя эти понятия, следует предложить процесс изменения общества, общественный процесс считать предметом социальной науки, а процесс изменения социальной реальности, социальный процесс – предметом социальной философии и вообще философии. Из этого положения вытекает предположение, что хронологией изменений, как общества, так и социальной реальности должна заниматься историческая наука. Получается, что наука влезает в огород философии, чего, как бы, не должно быть из-за методологических отличий, стремления каждой частной науки отгородиться.
         Чтобы не было разрыва между обществом и социальной реальностью, для связки этих понятий можно принять общество за форму социальной реальности, объективность которой обязывает не просто отчуждать её, эту реальность, от субъектов, но и соединять её с ними, используя термин «принуждение». По крайней мере, примерно так поступил Э. Дюркгейм.
         У Дюркгейма социальная реальность состоит из социальных фактов, а «социальным фактом является всякий образ действий, резко определенный или нет, но способный оказывать на индивида внешнее принуждение». Социальный факт – принудительный образ действия. Он же сказал, что социальные факты - «это типы поведения». В кибернетике же поведение есть любое изменение управляемого объекта. Вот и выходит, что принудительное поведение это тип поведения или изменения, касающегося как людей, так и общества. Что принуждает общество изменяться – другой вопрос, ответом на который может стать «нужда». То есть нужда может приниматься за движущую (принудительную) силу истории.
         Не вдаваясь в подробное освещение понятия «нужда» в данной работе, так как это сделано в моей монографии «Философия нужды», следует остановиться на том, что история освещает социальные факты прошлого, называя их историческими. Именно поэтому «материалистическое понимание истории» К. Маркса касается «материалистического понимания» социального прошлого, материализации истории. Критический же анализ современной Марксу капиталистической формации как одной из общественных форм объективной реальности (действительности) относят почему-то к социологии, а не к социальной философии, материализму. 
         А ведь в учении Маркса, принимая социальную форму, действительность превращается не в чистую деятельность (движение), как это есть у теоретиков социального действия, в частности, в понимающей социологии М.Вебера,  а в материальное производство. Здесь Рабочее время овеществляется в продукте труда, движение не оторвано от материи. Так в предисловии к своей работе «К критике политической экономии» в 1857 году Маркс написал, что «в общественном производстве своей жизни люди вступают в определенные, необходимые, от их воли не зависящие отношения – производственные отношения, которые соответствуют определенной ступени развития их материальных производительных сил».[1] Реальной основой социального и исторического, точнее, социально-исторического процесса являются материальные производительные силы  общества: предмет труда – природа, орудия труда и рабочая сила. Способ соединения (взаимодействия) этих сил – способ производства социальной жизни,  социальной реальности, той социальной действительности, которая материальна.
         Если кратко сформулировать суть материалистического понимания истории, то она состоит в том, что Маркс нашёл «в истории развития труда ключ к пониманию всей истории общества» [2] В истории развития труда история общества.
        В марксистском учении «Труд» синоним «Производство» фундаментальное понятие исторического материализма – материалистического понимания истории (общества). Было сказано, «труд создал человека», общественное воспроизводство представлено материальным производством и производством человека.
         Другой основоположник марксизма Ф. Энгельс дословно сказал следующее. «Согласно материалистическому пониманию, определяющим моментом в истории является, в конечном счете, производство и воспроизводство непосредственной жизни, но само оно опять-таки бывает двоякого рода. С одной стороны – производство средств к жизни: предметов питания, одежды, жилища и необходимых для этого орудий; с другой – производство самого человека, продолжение рода» [3,с.25-26].
         Итак, в трудовой теории не Бог, а Труд создал человека и новый - социальный - мир. Труд это Производство – новая форма движения материи.
         Циклически возобновляемое производство называется воспроизводством. Воспроизводство отличается от воспроизведения себе подобных тем, что воспроизводятся не биологические существа, а вещи и люди – социальные существа. При этом цикличность предполагает кругооборот, движение по кругу.  Во времени постоянно воспроизводится одно и то же в соответствие с одним и тем же типом способа производства. В этом случае в производстве нет никаких изменений, если не происходит смена типа способа производства.
         Воспроизводство и воспроизведение обеспечивают преемственность, непрерывное повторение одной и той же формации, допустим А. Благодаря этому кажется, что есть, существует только А. Бесконечное движение во времени есть, и его как бы нет, вечно всё стоит на месте, покоится. Это механистическая метафизика или метафизический механицизм. Невольно на ум приходит определение физиков «покой есть инерциальное движение». 
        Получается, что без изменения способа производства жизнь стоит на месте, застаивается. Нет развития этой формы существования.
         Существование - синоним бытия, материи, объективной реальности, действительности в материализме. В прошлом основоположник марксизма Ф.Энгельс сказал, что «жизнь есть способ существования (белковых тел)». Другое определение - «жизнь есть форма существования». Получается, что производство жизни это производство одной из форм существования. И жизнь воспроизводится определённым способом. 
         В биосфере это воспроизведение себе подобного путём клеточного деления. Это размножение, самосотворение множества живых тел по одному единому образцу, касаемо одного вида живых существ. В его основе самокопирование образца, то есть ДНК, в которой заключён генетический код. В конечном итоге возникает модификационный ряд, раскрывающий существование модификационной изменчивости – процесса. Изменения касаются величины объекта, а не его формы и качеств. Нет мутационной изменчивости – нет новых качеств и форм.
         Способ производства социальной жизни другой.
         В марксизме применение понятия «способ производства» ограничено сферой общественного воспроизводства, то есть сферой социальной реальности, которая должна рассматриваться как часть объективной реальности в материализме. И если подойти к материальному производству материалистически, философски, то следует за его начало брать, допустим, бытие, одной из форм которого является не просто жизнь, а  жезнедеятельность, живая деятельность.
         Жизнедеятельность человека отличается от жизнедеятельности животных характером приспособления. Человек не приспосабливается под окружающую среду, а приспосабливает её для своего существования, преобразует или создаёт средства существования. Для него природа, земля с природными ресурсами – предмет труда.
         Поскольку Труд создал человека, то надо понимать, что это труд не отдельного лица или даже коллектива, создающего вещи. Здесь труд поднят над человеком как условие существования. Человек существует, пока трудится, действует, создаёт новую действительность как средства существования. Действую, значит существую. И труд становится процессом, если изменяется, развивается, изменяя, развивая условия окружающей среды.
         Труд похож на Абсолютную идею тем, что в процессе его саморазвития происходит его деление и как бы отчуждение в природу, овеществление в течение рабочего времени. Труд овеществляется сам собой в продукт.
         Принято считать, что при первом делении Труда появилось земледелие и скотоводство. При втором из него выделилось ремесло. Третье деление связано с появлением денег и товарообмена, финансов. Дальше можно не продолжать, так как становится ясно, что под разделением труда подразумевается появление различных отраслей единого (общественного, мирового) хозяйства: материального производства. О производстве человека как-то забывается, и оно не развивается с допотопных времён до конца ХХ века, появления экстракорпорального оплодотворения (ЭКО) и суррогатного материнства.
         Считается, что теория Маркса научна, так как отвечает научным требованиям – объективна, а также не только объясняет, но и предсказывает события. Маркс предсказал появление коммунизма без создания теории футуристического материализма.
         Да. Будущее – не прошлое. Будущая реальность не дана в ощущении, восприятии. Потому нельзя говорить, что она материальна. Нельзя её объявлять и вещью в себе, объективной реальностью, существующей вне ощущения. И она познаётся не через ощущение, отражение, копирование, а иначе. Поэтому нет футуристического материализма, в отличие от исторического материализма, основанного на восприятии, ощущении – наблюдении памятников, свидетельств прошлого.
         Будущее может открываться во время вещего сна или озарения, откровения, которое непроизвольно и не может подчиняться воле. Также оно может произвольно, мысленно конструироваться, предвосхищаться. При произвольном конструировании будущего человек обращается  к умозрению, мышлению. Так были сформированы, например, «град небесный» и парадигма Платона. Коммунизм не является исключением.
         Град небесный и парадигма Платона трансцендентальны, метафизичны, не подвержены изменчивости, вечны. В этих конструкциях не предусмотрен не только исторический процесс, какие-либо изменения, но даже течение времени, бесконечность однообразия: повторение до бесконечности одного и того же образца.
         Этот момент уводит их, Град небесный и парадигму Платона, из истории. Ведь настоящая реальность должна не только течь из прошлого в будущее, во времени, но  и изменяться. Если в реальности станет воспроизводиться то, что было, это будет движением на месте, без развития - механицизм. Истории как таковой не будет. Не будет ни эволюции, ни развития. Нет изменений во время движения, нет процесса. Все события станут бесконечно повторяться, восторжествует абсолютная закономерность и необходимость. Хаосу и случайности, отклонениям и ошибкам не окажется места. Такая реальность не метафизична, но и не диалектична. Она механистична. В ней закон тождества А есть А не может нарушаться.
         Но вот если в реальности и её парадигме допустить движение, подчиняемое не только традиционной, но и кривой логике, обнаружится их диалектичность. Откроется истинный процесс, настоящее развития, а не кажимость его, как это есть в учениях Гегеля и Маркса.
         Дело в том, что Гегель, создавая диалектический идеализм и Маркс, создавая диалектический материализм, не выделяли в своей диалектической логике кривую и традиционную логику. В то время понятие кривой логики не было в научном обороте и не использовалось даже в психиатрии. Его просто не существовало, не было изобретено как неологизм. Ещё не родился шизоид, предложивший этот неологизм.
         Опираясь на традиционную логику при создании своих диалектик, Маркс и Гегель смогли создать лишь видимость диалектики. Они не смогли решить основной вопрос философии, соединить материализм и идеализм. Они не сказали, что природа есть сознание, А есть Б и  не сказали, что природа не есть сознание, А не есть Б. Они лавировали, боясь произнести природа есть и не есть сознание, А есть и не есть Б.
         Прибегая к дуализму, двум началам в своих концепциях, допуская природу и сознание на условиях первичности и вторичности, они тем самым убегали от дуализма к монизму, от того непреодолимого разрыва, пропасти, которая обнаружилась между учениями Гегеля и Маркса. Этот разрыв не может замаскировать постановка диалектики Гегеля «с головы на ноги». 
«Мой диалектический метод по своей основе,- писал Маркс,- не только отличен от гегелевского, но является его прямой противоположностью». [4,с.21
         Прибегая к дуализму, соединяя несоединимые начала в учении, говоря, природа есть сознание, человек прибегает к кривой логике в своём мышлении, к утверждению А есть Б. Мышление становится паранойяльным. Обнаруживается разрыв между А и Б, разорванность мышления с точки зрения традиционной логики.
         Прибегая к монизму, человек прибегает к традиционной логике в своём мышлении, к утверждению А не есть Б, А есть А. Мышление становится нойяльным, не разорванным.
         Синтез монизма и дуализма указывает на использование мышлением кривой и традиционной - диалектической логики. Такое мышление амбивалентно, связано с утверждением А есть и не есть Б.
         Проблема амбивалентности и разорванности мышления, решаемая в философии, стара как мир. В античное время разорванность мышления преодолевалась на пути допущения возникновения нечто из ничто - противоречия.
         Допущение превращения ничто в нечто позволяло не замечать пропасти разрыва, положенной формальной (традиционной) логикой между абсолютными противоположностями, нечто и ничто (А и Б). Проложение непреодолимой пропасти между противоположностями, А и Б, открывало разрыв мышления, относимого к его патологии.   
         Вместе с тем противоречие требовало своего решения, введения дополнительных условий, благодаря которым нечто логично могло произойти из ничто. Этим условием могла стать бесконечность превращения ничто в нечто. Она сводила разрыв к ничтожности, которой можно было пренебречь, однако не уничтожала его формально. Возникала ситуация, когда из двух суждений – нечто есть ничто и нечто не есть ничто – нужно было выбрать истинное, правильное, здравое.
         Естественно, формальная логика должна была стоять за тезис: нечто не есть ничто. И хотя понятия «кривая логика» тогда не существовало, оно появилось гораздо позже в психиатрии, были философы, те, кто возражал, говоря: «нет двух одинаковых вещей, это одна вещь», а «одно не существует».
         Ситуация толкала к поиску компромиссного решения. Им могло стать допущение истинности двух противоположных суждений: нечто есть ничто и нечто не есть ничто, то есть амбивалентности мышления, которое не было желательным из-за отнесения амбивалентного мышления  к патологическому мышлению в последующем, когда появилась психиатрия.
         Возникший тупик (кризис) философского  мышления длился до появления диалектики Гегеля. В ней допускалось развитие мысли в свою противоположность, ну а в конечном итоге, - в не-мысль. По сути дела за данным предложением скрывалось допущение кривой (неформальной, паранойяльной) логики к решению проблемы, не решаемой силами формальной, можно сказать, прямой (нойяльной) логики. И таким образом  диалектическая логика представлялась сплавом двух логик: формальной и неформальной.
         В виде законов диалектика допускала: единство и борьбу противоположностей, переход количества в качество, отрицание отрицания.
         В первом законе за единством и борьбой противоположностей по сути дела стоит утверждение, что противоположности едины и не едины одновременно, А есть и не есть Б одновременно, то есть, что мышление амбивалентно.
         Во втором законе утверждается, что переход количества в качество происходит в виде скачка, происходящего, надо думать, в сфере мышления. Скачкообразно формальное мышление (традиционная логика) способно смениться паранойяльным мышлением (кривой логикой). Так, например, десятичную дробь 0,999…, при условии её бесконечности,  можно принять за единицу 1,0, если пренебречь бесконечно малым их различием, то есть законом тождества. Введение бесконечности здесь понадобилось для сведения разрыва мышления почти до нуля и чтобы скачок, переход с прямой логики на кривую, был незаметен. (Чтобы нарушение формальной логики при отчуждении Духа в природу не было заметно.)
         В третьем законе отрицание отрицания касается развития мысли, того, что она развивается (отчуждается) в свою противоположность. Сущность такого развития – отрицание. Тем не менее, она остаётся мыслью. Стать не-мыслью мысль формально не может. (Стать природой Дух формально не может) Превращение мысли в свою противоположность – кажимость превращения, на деле его нет. Это положение ведёт мышление к отрицанию отрицания, то есть от кривой, неформальной логики  к логике формальной – от допущения А есть Б (Дух есть природа) к недопущению этого.  Вначале отрицается, что А есть А, затем отрицается это отрицание, по сути отрицается, что А не есть А. В итоге через отрицание отрицания мысль приходит к А есть А (Дух есть Дух)..
         Сокращённо: вначале диалектика допускала переход мышления от формальной логики к кривой логике (отчуждение духа в природу), затем допускала возвращение мышления от  кривой логики к формальной логике (возвращение Духа к себе). Проблема амбивалентности мысли, что Дух есть и не есть природа одновременно, решалась путём разведения суждений во времени. Вначале допускалось суждение, что Дух есть природа, затем допускалось  противоположное суждение.  Появлялась формула: А-Б-А, Дух-Природа-Дух похожая на формулу Д-Т-Д (деньги-товар-деньги).
         Как известно, после обращения денег в товар, деньги возвращались к себе иными. При эквивалентности обмена имеет место равенство Д=Т=Д, в итоге Д=Д. Возвращаются те же деньги.
         После отчуждения Духа в природу, Дух возвращался к себе иным и тем же самым. Он иной во времени, но в новом времени остаётся аутентичным, подлинным, темже самым, что был. Налицо подмена диалектики механицизмом. Имеет место движение по кругу, а не по спирали. По сути это возвратно-поступательное движение от А к Б и обратно.
         Не смотря на появление диалектики "прежняя метафизика", то есть формальная логика, поскольку Аристотель "превратил логику в метафизику" [5,с.70] "упрямо старалась организовать сферу разума на основе закона тождества и запретить противоречия в определениях". [5,с.79] И это обстоятельство указывает на то, что объединение формальной логики с неформальной логикой в одну (диалектическую) систему не дало окончательного решения основной проблемы мышления, поставленной в основном вопросе философии. Именно поэтому в объективном идеализме Дух, отчуждаясь в природу и возвращаясь к себе иным, оставался подлинным (аутентичным) Духом, Абсолютом. Дух, отчуждаясь, не превращался в Природу, не становился Ею. Отчуждение не есть превращение. Отчуждение есть раздвоение.
         Считается, что разорванность мышления признак шизофрении. Поэтому, очистив амбивалентное мышление от паранойи можно прийти к нормальному, здоровому мышлению.
         По этому поводу известный русский философ Э.В.Ильенков  пишет следующее: "Стремление мышления к созданию единой, целостной теории естественно и неискоренимо. Оно не может и не хочет удовлетвориться простым агрегатом, простым нагромождением частных обобщений, а всегда старается свести их воедино, увязать друг с другом с помощью общих принципов. Законное стремление. И поскольку оно реализуется в действии и выступает тем самым как особая способность, Кант и называет его, в отличие от рассудка, разумом. Разум – тот же рассудок, только взявшийся за решение специальной задачи – за выяснение абсолютного единства в многообразии, за синтез всех своих схем и результатов их применения к опыту. Естественно, что и тут он действует по правилам логики. Но, решая указанную задачу, мышление, в точности соблюдающее все без исключения правила и нормы логики, всё же с трагической неизбежностью приходит к противоречию, к саморазрушению." [5,с.74-75]
         Мышление, «взявшееся за выяснение абсолютного единства в многообразии», то есть за решение антиномии «одно единое - многое» (одно есть многое) рассматривается  Ильенковым как "особая способность". Это, возможно, есть способность мышления к саморазрушению в случае недопущения им противоречивости, следовательно, амбивалентности самого мышления.
         О данной способности мышления размышлял и Г.Гегель. Он считал, что «диалектика составляет природу самого мышления, что в качестве рассудка оно должно впадать в отрицание самого себя, в противоречие» -  то тесть допускать кривую логику, развитие понятия (А) в свою противоположность (Б), тождество А и Б, а также допускать и формальную логику, запрещающую тождество А и Б, утверждающую А не есть Б. Иными словами, диалектика должна допускать амбивалентность мышления.
         Получается, что уйдя от амбивалентного мышления - признака шизоидности: очистив мышление от паранойи, бреда, человек неизбежно приходит к распаду понятий - разорванному мышлению - признаку шизофрении. Он находится в замкнутом порочном круге данного природой мышления. В этом тайна нершённости основного вопроса философии. 
         Теперь своевременно заметить, что парадигма коммунизма К.Маркса не реализовалась на практике. Исторический материализм потерял один из принципов научности – предзнание, которое имеет место в концепции под названием Таблица Менделеева.
         При реализации конструкции вскрылось не предвиденное. Непредвиденность заключалась в том, что в 19 веке становление капитализма связывалось с рационализмом в философии и общественном мышлении. Одно только заявление О.Конта, что философия должна стать позитивной – точной, объективной и т.д. указывает на усиление рационализма до тех пор, пока во время первой мировой войны не возникло разочарование рационализмом.
         И вот уже сто лет в духовном мире царствует иррационализм, сначала как неклассические философия, экономика и т.д., затем как постнеклассические философия, экономика и т.д. То есть, созданное в 19 веке учение К.Маркса относилось к классике, рационализму и не подходило к ХХ веку. 
         Рациональность заключался в том, что своим существованием универсальный эквивалент – меновая стоимость позволяла точно соизмерять товары при товарообмене. Посредством меновой стоимости А находилось равенство товаров В и С. Если В = А и С = А, то В = С. Количественное или стоимостное равенство разных качеств позволяло решить проблему традиционной  логики, не дозволявшей отождествлять противоположности В и С.
         И хотя был открыт закон стоимости, раскрывавший, что за самовозрастанием стоимости скрывается погоня за прибылью, Маркс не захотел стать сторонником рыночной теории стоимости. Он остался на позиции трудовой теории стоимости с её формулой эквивалентного товарно-денежного обмена Т=Д=Т и Д=Т=Д.  Прибыль он назвал прибавочной стоимостью прибавочного труда. Он не захотел считаться с тем, что прибыль нарушает равенство товаров при товарообмене, присоединяясь к их стоимости. Тем не мене, он был сторонником ликвидации капитализма, значит и погони за прибылью. А изгнание погони за прибылью означало изгнание кривой логики из товарно-денежного обращения, из общественного сознания, мышления.
         Посчитав за зло не прибыль, но деньги, марксисты решили заменить товарно-денежный обмен продуктообменом. В 1917 в России зло начали искоренять.
         Увы, деньги в России не искоренялись. Продуктообмен, бартер не формировался. Пришлось переходить на хозрасчёт, основанный только на формальной логике. Но он не давал роста производительности труда, ВВП, так как при хозрасчёте не было погони за прибылью – основного стимула труда. Без единства противоположностей - кривой логики, коммерческого расчёта и формальной логики, хозяйственного расчёта не было диалектики, социально-экономического развития.
         В 1990-х в России начали перестраивать экономику, хозяйственный механизм, управление. Был осуществлён переход на рыночную экономику. Появилась погоня за прибылью, коммерческий расчёт, основанный на кривой логике, паранойяльном мышлении. При этом исчезли традиционная логика с рациональным, нойяльным мышлением. И вот за подъёмом - расширением производства последовал спад, сужение производства. За цикличностью скрывался механицизм хождения по кругу, а не по спирали.
         Появление очередной технологической революции, шестого технологического уклада, свидетельствовавшего о развитии производительных сил, не вело к смене производственных отношений и смене типа способа производства – экономического кода.
         Получалось, что конфликт производительных сил и производственных отношений не даёт развития, диалектики. Движущая сила истории не в этом. Способы производства изобретаются человеком, а не возникают стихийно.   
         Кризис марксистской диалектики и исторического материализма выразился в крушении СССР и социалистического лагеря – социального проекта.

Библиография
1. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т.13. – С.6-7.
2. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т.21. – С.317.
3. Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства.- К.Маркс и Ф. Энгельс, Соч., 2-е изд. Т.21.-М.: Политиздат, 1961.-745с.
4.Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 23, с. 21.
5. Ильенков Э.В. Диалектическая логика. – М.: Политиздат, 1974,  с. 70

2. Критический анализ философских основ фашизма

         Фашизм запрещён, запрещён и национал-социалистический проект поверженного врага либерализма, объявившего ему войну и проигравшую её. Поэтому после 1945 года в литературе можно обнаружить лишь уничтожающую критику фашизма. Однако в ХХI веке прорастают всходы неофашизма в западном мире, в некоторых бывших соцстранах. Возникает необходимость более глубоко, чем раньше исследовать данное не только социальное, но и духовное явление прошлого, философские основы национал-социалистического проекта.
         Существует мнение, что именно итальянский, классический фашизм является эталоном, раскрывающим идею фашизма в чистом виде. Философию фашизма разрабатывал основатель и главный представитель философии «чистого актуализма» итальянский философ Джованни Джентиле (1875-1944). Ей он посвятил свою работу «Философские основы фашизма», опубликованную в 1928 году. Таким образом, основы философии фашизма лежат в актуалистическом идеализме Д. Джентиле.
         Актуализм это итальянский идеализм. Первые работы, в которых начинает очерчиваться актуалистическая философия, восходят к последним годам 19 века. В актуализме «единственное бытие это духовное бытие», бытие «духа, совпадающего с мыслью в акте мышления». «Единственная  незыблемая  реальность - та самая,  которая мыслит, является реальностью лишь в мыслящем себя акте». Это «живой акт». «Этот акт не в  нас,  он —  мы сами».
         Можно заметить, данное утверждение в чём-то напоминает «мыслю, значит, существую» Декарта.
         «Актуалистическая философия исторически связана с  немецкой философией от Канта до Гегеля»,- пишет Джентиле. В этой философии «мысль как акт — исходный принцип актуализма. Актуальная мысль есть все; и вне актуальной мысли само Я - абстракция. Далекий от  того,  чтобы быть включенным самому в  природу,  являющуюся системой всего,  что упорядочено в пространстве и во времени,  я включаю природу  в   себя. Все во мне,  поскольку Я имею в себе время и пространство как порядки всего, что предстает в опыте».   
         Как известно, в 1925 году Д. Джентиле принимал участие в составлении Манифеста фашистской интеллигенции (в дальнейшем Манифест), в котором в концентрированном виде выражена суть и философия итальянского фашизма.
         В Манифесте пишется, что «фашизм – есть и новое движение, и древнее движение Итальянского Духа, глубоко укоренённое в истории Итальянского Народа. Его истоки уходят к 1919-му году, когда группа людей, вернувшихся из окопов и полных решимости противостоять преобладавшей тогда социал-демократической политике, сплотились вокруг Бенито Муссолини».
         «Фашизм с самого начала был движением политическим и нравственным (этическим). Его политика – это, своего рода, школа самоотречения, где индивидуальное приносится в жертву Идее. Идее, которая есть Отечество, идеал, осуществляемый в Истории, историко-цивилизационная Традиция. Но эта Традиция не остаётся в прошлом мёртвым воспоминанием, следовательно, Традиция эта является Миссией». 
         «Отечество Фашиста – есть Отечество, обитающее и действующее во всякой гражданской личности. Это Отечество освящает обычаи и институты, действующие в Цивилизации, в Традиции меняющейся и непреходящей. Оно учит подчинять частное-внешнее универсальному и бессмертному. Дело не в том, чтобы сосчитать и взвесить каждую личность, а в том, чтобы увидеть ценность Идеи, подобно всякой верной и живой идее, питаемой собственною силою и созданной не людьми, но для людей». [1]
         Акцентируем внимание, что «дело не в том, чтобы взвесить каждую личность», так сказать, найти количественную оценку индивидуальности, а в том, чтобы «индивидуальное принести в жертву Идее», ценность которой «универсальна и бессмертна». Речь, видимо, идёт о духовной системе ценностей единой для всех.
         Далее Д. Джентиле пишет, что «активным фактором всегда являлась персонифицированная идея – определённая единоличная или групповая воля».
         Здесь Идея как универсальная система ценностей – идей – персонифицирована, погружена в личность, Я и есть воля. И это наводит на мысль о влиянии работы «Мысль как воля и представление» немецкого философа А.Шопенгауэра на формирование концепции Д. Джентиле.
         Персонификация одной единой для всех системы ценностей или идей, составляющих одну Идею, Дух, напоминает формирование «духа общины» и самой общины, как организованной группы в философии Духа Г.Гегеля.   
         «Несомненно то,- пишет Джентиле,- что современная Италия рождением своим обязана работе немногих. Иначе и быть не могло. Всегда немногие представляют самосознание и волю эпохи и определяют её историю; поскольку они сознают те силы, которыми располагают и посредством их приводят в действие единственную, по-настоящему активную и плодотворную силу – свою собственную волю».[2] Под волей понимается «духовная энергия, которая движет мир и есть  сознание  бесконечности  духа, имманентного Я».
         В выражении «сознание  бесконечности  духа, имманентного Я» сквозит и объективный идеализм, и субъективный идеализм. В заявлении «всегда немногие представляют самосознание и волю эпохи и определяют её историю» отвергается роль одной отдельной личности в истории. На место личности, индивида ставится группа. В данном случае, группа это нация, а не класс или сословие.
         Д. Джентиле утверждает, что «нет ничего мыслимого вне нашей мысли, а в мысли нет толку, если она уже не выражена в акции. Актуализм заставляет совпадать дух с  мыслью;  толкует мысль как  ту  субстанцию,  которая работает актуально и  которая вся в  самом акте мышления.  В акте, который реализует наше духовное бытие как  единственное бытие,  о  котором можно конкретно говорить. В этом акте состоит наша человечность.  Благодаря  ему (акту)  каждый из  нас  может назвать себя  человеком и почувствовать  ответственность за  ту  свою  природу, которая,  ставя его в центр мира,  где  он является изначальным принципом всего,  вменяет ему  долг делать себя все  больше человеком,  все больше потенцируя этот  принцип,  который  есть  мысль  -  и  поэтому доктрина и  воля».[3] 
         Поэтому в доктрине фашизма Б. Муссолини «фашизм  есть  одновременно действие и мысль: действие, которому присуща доктрина, и доктрина,  которая, возникнув на основе данной системы исторических сил, включается в  последнюю и затем действует в качестве внутренней силы».
         Фашизм – доктрина, значит, одно единое учение для всех в системе исторических сил. Поэтому фашизм должен был объединить всех, то есть арийцев как нацию.
         Д. Джентиле считал, что «фашизм предпочитает не тратить время на конструирование абстрактных теорий ради самого процесса». Тем не менее, Б. Муссолини заявлял, что хотел  бы,  чтобы  была  создана   философия Итальянского фашизма. Фашистское движение, чтобы быть понятым, должно рассматриваться во всей полноте и глубине духовного явления. Я утверждаю,- писал Муссолини,- что фашизм  в  своей  идее,  доктрине,  реализации универсален; итальянский фашизм, особенный в своих учреждениях,  универсален по духу, и не может быть иначе. Дух  универсален  по  самой  своей  природе. Поэтому можно  предвидеть  фашистскую  Европу;  Европу,  следующую  в  своих учреждениях доктрине и практике фашизма. Этот политический процесс сопровождается философским процессом; если верно, что в течение века на  алтари  возносилась  материя,  то  теперь  дух занимает  ее  место». [4]
         Как бы вторя Б. Муссолини, Д. Джентиле замечает, что «от 1876-го до Великой Войны, мы имели Италию материалистическую. Все смеялись над «метафизическими мечтаниями», над неощутимой реальностью. Пришло время веры в «нравственную идеальную реальность». Социализм, подобно прочим доктринам, был подвергнут философскому критическому пересмотру. Но не только. В 1938 году Вячеслав Новиков в предисловии к Доктрине фашизма Б. Муссолини указал на то, что фашизм вступил в «решительную борьбу со всем старым миром коммунизма, социализма, либерализма, демократии».
         В общем, философии итальянского фашизма не понять, не связав изменений духовной жизни итальянцев с социальными изменениями в Италии и во всём мире. А начать понимание нужно с того, что, как писал Д. Джентиле в «Философских основах фашизма», «для итальянской нации (Первая) мировая война стала выходом из глубокого духовного кризиса». Этот духовный кризис, надо полагать, был мировым и связанным с мировым экономическим кризисом.
         После I мировой войны обнаружилось, что старого мира больше нет. Нужно формировать мир новый. И без философских основ не понять, каким он должен быть. Поэтому итальянское движение за новый мир, названное фашизмом в лице его лидера Б. Муссолини обратилось к философам Италии.
         Условием формирования  философской концепции фашизма было соблюдение следующих требований. Американский прагматизм и российский коммунизм следовало отнести к противникам того философского направления, которое ляжет в основу итальянского фашизма. Нужно также было соблюсти некоторые традиции итальянской философии, европейской по сути.
         Волей рока выбор пал на европейский идеализм, наиболее сильно представленный в немецкой классической философии. Эта ветвь идеализма  позволяла умозрительно решить проблему индивидуализма старого либерализма, так как весь мир вмещался в Я индивида и представлял собой  его «духовную (этическую) реальность». Поэтому было объявлено, что «высшая личность то есть нация в форме государства есть этическая реальность. Нация не есть  раса,  или  определенная  географическая  местность,  но длящаяся в истории  группа,  то  есть  множество,  объединенное  одной  идеей, каковая  есть  воля  к  существованию  и  господству, т. е. самосознание, следовательно, и личность. Государство и есть эта универсальная этическая воля. Фашизм признает индивида,   поскольку   он   совпадает   с   государством,    представляющим универсальное сознание и волю  человека  в  его  историческом  существовании».
         От этих высказываний веет гегельянством. Будучи объективным идеалистом, Гегель выводил государство из абсолютной идеи. Он критиковал теорию договорного происхождения государства. Он соглашался, что основа государства в общей воле, но считал ошибкой выведение общей воли из воли отдельных личностей.
         «Фашизм был против классического либерализма, возникшего  из  необходимости реакции против абсолютизма и исчерпавшего  свою  задачу,  когда  государство превратилось в народное сознание и волю». «Фашизм утверждал государство,  как  истинную реальность индивида».
       Основное положение фашистской доктрины это учение  о  государстве,  его сущности, задачах и целях. «Для фашизма государство – всецело духовное образование. Оно представляется абсолютом, по сравнению с которым индивиды и группы только "относительное". Индивиды  и группы "мыслимы" только в государстве. Государство и индивид составляют неразрывные части необходимого синтеза.
         Фактически, национализм выводит понятие государства из концепции нации, где нация есть сущность, превосходящая волю и жизнь индивида. Это национальное государство, поскольку, с фашистской точки зрения, «сама нация является плодом разума, а не материальной предпосылкой, заданной природой. Государство становится реальностью лишь в сознании индивидов, его составляющих».
         Самое главное в концепции фашизма это то, что она пыталась не ликвидировать, а скрыть классовые противоречия капиталистического общества. В сущности, фашистская философия в лице фашизма стремилась решить в обществе проблему единого и многого политическими и другими методами.
         Представив нацию не натуралистически, как народ, как множество физических лиц, а духовно, как идею, связывающую множество в нечто одно единое – систему, фашистские философы при помощи духовной связи преобразовали пёстрый социальный континуум в fascio-пучок, именуя национальным государством. То, что при этом фашисты зачищали Германию и затем всю Европу от инакомыслящих и инородцев, это доказывает, что они превращали разнообразный социальный континуум (множество) в однообразный. В этом проявилась узость или однобокость, односторонность философии фашизма с позиции континуитивной философии.
         В континуитивной философии разнородное и однородное множества – стороны одного единого множества. Они есть как белый свет и радуга.
         Государство в концепции фашистских философов отличалось от государства в концепции общественного договора таких английских философов как Т.Гоббс и Д.Локк, мысливших государство как результат соглашения между людьми, как выведение общей воли из воли отдельных личностей, так сказать, из естественного права каждого, в первую очередь, на жизнь. Естественное право на жизнь вытекало из борьбы за существование, приобретшей со временем форму рыночной конкуренции, свободного рынка, отрицавшего вместе с государственным регулированием само государство.
         То есть на основе разнородного, разнообразного континуума – множества государство, как идея единства не формировалась. Континуум не превращался в систему, одно единое многое.
         Не походила фашистская концепция государства и на марксистскую, большевистскую концепцию, в которой государство это вооружённый пролетариат, а общество – один единый завод по производству жизни: средств к жизни и человека. В этом обществе нет классового разнообразия, и есть национальное разнообразие под видом Союзных республик СССР. С оной стороны есть классовое однообразие, с другой – национальное разнообразие: два множества, которые не являются сторонами одного континуума. Скрепляло советское государство классовое единство, выражаемое в воле одного класса. Когда советское общество признали бесклассовым, тогда же лишили рабочий класс его воли, господства. Тогда же советское государство стало превращаться в либеральное государство.
         Не вдаваясь в исследование общего и особенного в выше названных концепциях государства, хочется сказать вот о чём. Мелкая буржуазия и пролетариат в своей истории вначале решают проблемы социального бытия опытным путём, не прибегая к теории, так как не отягощены теоретическим знанием. Пытаясь их решить на практике, они, как правило, приобретают опыт путём проб и ошибок, идут, можно сказать, вслепую до той поры, пока не обнаружится какой-нибудь выходец из этих сословий, претендующий на роль лидера, вождя, овладевший определённым теоретическим знанием социологии и социальной философии типа Гитлера или Муссолини. Они первыми понимают необходимость в социальном проекте.   
         Бывает, к пролетариату и мелкой буржуазии – большим группам или классам как «движущей силе истории» примыкают те, кто пытается с их помощью захватить власть. Так из истории пролетарской революции  известно, что большевики во главе с Лениным примкнули к восставшим в 1917году, увидев в Советах прообраз Коммуны.
         В наши дни фашистские движения в России указывают на то, что, во-первых, появился класс мелкой буржуазии, во-вторых, он не очень доволен своим положением и стремится его изменить. Новой социальной теории у «русских фашистов» нет, старая теория исчерпала себя, реализовавшись в истории. Пролетариат безмолвствует, так как не оправился ещё от большевистского предательства, не знает, что делать. Профсоюзы не ведут экономической борьбы.

Источники.
1. Манифест фашистской интеллигенции.
http://ru.wordpress.com/tag
Запрос 04.11.2012
2. Джентиле Д. Философские основы фашизма.
http://nazisozi.wordpress.com/2012/06/01. Запрос 04.11.2012
3. Джентиле Д. Введение в философию. - СПб.: Алетейя, 2000 г.
4. Муссолини Б. Доктрина фашизма.

3. Критический анализ философских основ либерализма

         Есть мнение, что либерализм (от лат. liberalis - свободный) это идейное течение, в основе которого лежит убеждение, будто высшей ценностью является то ли индивидуальная свобода, то ли свобода индивида, личности. Следовательно, либерализм относится к аксиологии – учению о ценностях.         Термин «аксиология» был введён в 1902 году французским философом П. Лапи, а в 1904 году стал означать один из разделов философии у Э. Гартмана.
         Считается также, что истоки либерализма восходят ко времени буржуазных революций в Европе, что он возник как общественная реакция на монархический абсолютизм. Что один из его основоположников это Джон Локк (1632-1704) написавший в  1690 труд "Два трактата о государственном правлении". Другим основоположником либерализма считается Жан-Жак Руссо, изложивший доктрину об «общей воле» в работе «Общественный договор». Томас Гоббс также был приверженцем договорной теории происхождения  государства.
         В основе этой теории и либерализма два фундаментальных пункта:   
1. Человек есть свободный индивид, от рождения наделенный «естественными правами».
2. Общество есть совокупность индивидов, объединённых «общественным договором».
Получается, что либерализм связан с договорной теорией происхождения государства, с учениями о свободе, ценностях и индивиде. Но ведь одно дело свобода индивида, другое дело индивидуальная свобода, указывающая на индивидуальность свободного индивида, индивидуальность волеизъявления. 
         Индивидуальность это особенность индивида. В философии категория «особенное» парная. Она мыслится в паре с категорией «общее». Так вот общественный договор как раз и заключается в поиске общих основ сосуществования для индивидов, обладающих особенностями. И если воля каждого индивида исключительно индивидуальна, то один на всех общественный договор объединить их не сможет. То есть для объединения индивидов нужно что-то общее, единая воля.
         Найти общее, единое во множестве помогает индукция. Индукция – метод, открытый английским философом Ф.Бэконом (1561-1626). Общее, устойчивая общая связь открывает закономерность. Категория «закономерность» парная. Она есть в паре с категорией «случайность» и составляет с ней антиномийную диаду. Таким образом, открывается, что, ряд особенностей, индивидуальностей множества индивидов это ряд случайностей, с которыми в либерализме предложено не только считаться, но ставить выше общего, закономерного. Поэтому в либерализме связывают индивидов только коммерческие рыночные отношения, обман. И лозунг либерализма: будь первым и обмани, раскрывает эгоизм, где «Я» превыше всего.
         Дело в том, что особенное, случайное  в индивиде – отклонение от общего, единого для всех, которое осознаётся индивидом как необходимость, потребность, нужда в чём-то, имеющим ценность исключительно только для него, его «Я».   
         Однако объективно, если поставить в ряд индивидов, можно обнаружить сходство этого ряда с рядом товаров: кофе, чай, пиво, лимонад и т.д. в том, что в том и другом ряду есть нечто общее и отличительные особенности. Но если у товаров это нечто общее найдено и названо золотой субстанцией, то у индивидов подобной субстанции не найдено. Поэтому индивидов соизмеряют, оценивают по труду, продукты которого можно оценить в золоте.
         Методику установления равенства, следовательно, единства множества разных индивидов и философское обоснование методики трудовой теорией ценностей (стоимостей) разработал германский философ, социолог, политолог, экономист 19 века Карл Маркс. Он стал рассматривать человека с экономической точки зрения, как рабочую силу (человеческий капитал).
         В трудовой теории актуализация рабочей силы как потенции это работа, труд, имеющий абстрактно-всеобщую и конкретно-особенную формы. В процессе работы овеществляется рабочее время. И если поделить всеобщее рабочее время на рабочие дни длительностью восемь часов, то есть на равные отрезки, то равенство временных отрезков уравняет производителей, рабочих - индивидов как социальных существ, отличающихся от других разной профессиональной способностью. В результате конкретно-особенный труд потеряет особенность, рабочий – индивидуальность.
         В 1960-х в СССР против уравниловки Маркса восстали диссиденты – «шестидесятники», люди искусства, поэты, писатели, остро ощущавшие себя не такими, как все, свою индивидуальность. Это было знаковым событием, так как с 1970-х в Кремле начали думать не о строительстве коммунизма, а, о строительства либерализма.
         Коммунистический и либеральный проекты противоположны друг другу. В коммунистической системе ценностей общее выше индивидуального, особенного. А в либеральной системе ценностей, наоборот, особенное выше общего: индивидуальность – высшая ценность. В либеральной системе множество индивидов – это ряд индивидуальностей, особенностей, уникальностей. В коммунистической системе множество индивидов – это ряд членов, лишённых индивидуальности. Все индивиды как капли воды единообразны благодаря трудовой теории ценностей К.Маркса.
         В цветовом представлении, индивидуализм либерализма это цветовой ряд – радуга, а равенство индивидов социализма - белый цвет без их возможности взаимопревращения. В товарном исполнении, это два противоположных ряда продуктов труда: ряд товаров разного качества и ряд товаров одного качества (золотой товар), способный выполнять функцию универсального эквивалента, но не выполняющий этой функции из-за изоляции рядов. По сути обе системы должны дополнять друг друга, составлять нечто одно целое, но этого не происходит. Точки соприкосновения не найдены, так как неправильно расставлены ценностные акценты: общее не может быть выше или ниже особенного. Общее – субстанция равенства, на одной стороне которого одна индивидуальность (особенность), на другой стороне другая индивидуальность. То тесть у множества разных индивидуальностей должна быть найдена единая субстанция, основа.
         Если либеральную теорию можно назвать универсальным плюрализмом, коммунистическую теорию можно назвать унитарным плюрализмом.  Универсальный плюрализм не сводим к монизму, одному целому, системе, так как не имеет единства. Здесь нет места обратной дедукции, следовательно, дедукции. Поэтому это эклектика. Унитарный плюрализм сводим к монизму, к одному единому целому – системе. Здесь есть место обратной дедукции, следовательно,  дедукции. Это не эклектика.
         В общем, в своём анализе мы подошли к континуитивной философии, позволяющей применять цветовое моделирование для наглядности абстракций. Эта философия позволяет увидеть новую философскую основу нового социального проекта. Основатель континуитивной философии Витязев А.К.
         Теперь следует сказать, что научность создаваемого нами социального проекта требует научности философии, соответствующей методологии и методологических принципов. То есть, в первую очередь, философия не должна быть спекулятивной, следовательно, должна использовать метод наблюдения и индукции для систематизации полученных данных, выделения однородного множества, чтобы произвести обратную дедукцию, определить одно общее начало: в целом сформировать из плюрализма наблюдаемых фактов монизм, систему.

4. Критический анализ философских основ социал-демократии

         Считается, что социал-демократия это определённое социально-политическое движение и идейно-политическое течение, то есть идеология. Истоки её, якобы, уводят к социалистам-утопистам и Французской революции 1789 г.  Само понятие «социал-демократия» появилось в 1888 году. А впервые озвучено Б. Шоу.
         Известно, что история данного социально-политического движения была связана с историей рабочего движения, пока оно не откололось от него, произошёл раскол. А идеологически у социал-демократии общая история с коммунизмом, марксизмом. Есть мнение, что идейно социал-демократия возникла как ревизионизм. Ревизию некоторых выводов марксизма осуществил видный германский политический деятель Э.Бернштейн (1850-1932). А в Бад-Годесбергской программесоциал-демократической партии Германии (СДПГ) в 1959 сформулированы основные принципы современной социал-демократии.
         Поскольку «теоретические основы социал-демократизма были заложены основоположником ревизионизма Э.Бернштейном в его работе «Предпосылки социализма и задачи социал-демократии» [1,с.367], есть смысл поискать философские основы социал-демократии в этой и других его работах.
         Хотя Бернштейн себя философом не считал, он, тем не менее, стремился разрушить основные принципы марксистской философии - одной из трёх составных частей марксистского социального проекта государственного коммунизма. В то же время сам он не создавал для социал-демократического социального проекта философской составной части, поскольку не предполагал создания самого проекта для реализации в качестве конечной цели. «Конечная цель – ничто, движение – всё»,- считал он. То есть, надо полагать, у социал-демократии нет своего социального проекта, хотя теория есть.
         Думается, мысль «движение – всё» является отправной точкой всей теоретической системы Бернштейна. Она раскрывает, что есть только движение, и оно не материально, так как «всё» - это не материя, а движение. Поскольку материи нет в философии Бернштейна, то он не материалист, следовательно, не марксист. Движение, по мысли Бернштейна, не имеет конечной цели, то есть оно не конечно, а бесконечно. Но это не механическое, а эволюционное  движение.
         В обществе эволюция проявляется «в реформах, из которых ни одна не будет последней, исчерпывающей». Поэтому социальная история не будет иметь конца, которым в марксизме является коммунизм. В работе «Возможен ли научный социализм» Бернштейн написал, что социализм не должен трактоваться как историческая закономерность, ибо представляет собой стремление людей к идеалу. Поскольку цель движения идеал, постольку она не достижима.
         Получается, что конечная цель – это и недостижимый идеал и ничто. Однако, социализм как недостижимый идеал это одно, а социализм как ничто, это другое. Умозаключение, что социализм (коммунизм) как конечная цель это недостижимый идеал уводит нас к платонизму, к трансцендентальному образцу из идей – к дуализму, объективному идеализму. Здесь социализм – образец, а капитализм его копия, кажимость. Сведение социализма как конечной цели к ничто может свидетельствовать о стремлении превратить дуализм в монизм, в котором всё есть движение. Это не материалистический, но и не идеалистический монизм. Здесь движение напоминает нам пространство-время в физике.
         Однако, провозгласив лозунг “Назад к Канту”, Бернштейн как бы позиционировал себя субъективным идеалистом, чем окончательно запутал свою философскую позицию, которая необходима для формирования идеологии.
         Если полагать, что движение это нечто, тогда ничто это его противоположность. Между нечто и ничто как А и Б лежит непреодолимая пропасть, положенная традиционной логикой, законом тождества А не есть Б. Тем не менее, эту пропасть с древних времён пытаются преодолеть при помощи традиционной логики философы, не связывающие себя с эклектическим плюрализмом. Одни предлагают соединить А и Б движением превращения, которое бесконечно. Другие, как Гегель и Маркс пытаются преодолеть противоречие при помощи диалектики, которую Бернштейн назвал «безжизненной спекуляцией». Ну и, конечно, самого Бернштейна можно отнести к тем, кто решил соединить капитализм и социализм движением бесконечного превращения, реформирования. В итоге получается, что есть только бесконечно реформируемый капитализм.
         Именно поэтому закономерность наступления социализма (коммунизма) отрицается Бернштейном. А если нет закономерности, то нет и научности. Однако отрицание закономерности общественного развития предполагает, что оно идёт не рационально. Это значит, что философия Бернштейна как ядро его мировоззрения должно относиться к иррационализму. Тем не менее, реформизм, эволюционизм Бернштейна это не иррационализм. Бернштейн не использует кривой логики допускающей превращение А в Б, капитализма в социализм.
         Бернштейн отрицает социальные революции, смену формаций, качественные изменения в ходе социального развития. Он допускает только количественные изменения, повышение жизненного уровня различных слоёв и групп, а также выравнивание уровней. Выравнивание – это бесконечный процесс, в результате которого социальное равенство, социализм никогда не наступает.
         Таким образом, политтехнологи социал-демократии, хотя и реформируют буржуазно капиталистическое общество, никогда не превращают его в социалистическое. Социализм как конечная цель – ничто.
Социализация – обобществление собственности не приводит к смене типов способа производства, капиталистического на социалистический. Имеет место бесконечно эволюционирующий буржуазный капитализм, социальная эволюция без мутационной изменчивости. А модификационная изменчивостью предполагает только количественные изменения в капиталистическом обществе.
         В общем, история и эволюция социал-демократии подсказывает нам, что первоначально она возникла как смешанное движение низовых слоёв. Раскол этого движения и обретение каждой ветвью своей идеологии доказывает именно это. 
         По логике, двум основным (антагонистическим) классам, пролетариату и буржуазии должны соответствовать два основных политических течения. Но жизнь нарушила эту логику. Как известно, в России во время раскола от социал-демократии откололись большевики, левые, а в Европе от социал-демократии откололись национал-социалисты, правые.
         На арене политической борьбы появился национал-социализм. Как ни странно, он вырос из Интернационала. Истории известны первый и второй Интернационал. Второй Интернационал - международное объединение социалистических рабочих партий, созданное в 1889 году. А эти партии выражали интересы и рабочего класса и буржуазии. То есть они были и рабочими, и мелкобуржуазными. Второй Интернационал продолжил традиции Первого Интернационала. На 2-м (16-22 августа 1891, Брюссель) и 3-м (6-12 августа 1893, Цюрих) конгрессах были приняты резолюции о необходимости создания национальных социалистических партий.
         По словам лидера итальянских национал-социалистов Б.Муссолини они объявили войну и коммунистам, и либералам, и социал-демократам. Получается, что трём основным классам капиталистического общества отвечало четыре политических движения. Понять это довольно сложно, если не обратиться к методологии мышления. Дело в том, что одни люди используют катофатику,  утверждение, а другие – апофатику, отрицание. Также одни предпочитают конъюнкцию, союз «и», а другие дизъюнкцию, союз «или». Разделив людей на катофатиков и апофатиков, можно увидеть следующее. Если апофатики станут использовать конъюнкции, то они станут отрицать: не то и не то. Если катофатики станут использовать конъюнкцию, они станут утверждать: и то и то. Если катофатики начнут использовать дизъюнкцию, они начнут делать выбор, говорить «или то, или то». Апофатики дизъюнкцией не пользуются.
         И вот теперь можно видеть, что большевики выбирают из двух форм собственности, общественной и частной, одну, общественную форму собственности, а либералы вбирают частную форму собственности. Значит, и те и те предпочитают дизъюнкцию, которую не используют апофатики. Таким образом, большевики и либералы используют в своём мышлении  катофатику и дизъюнкцию.
         Промежуточную позицию по логике должна занимать социал-демократия, выражающая интересы третьего, промежуточного или среднего класса – мелкой буржуазии, так как она, выбирая частную собственность, и работает, подобно пролетариату, нанимаясь к себе на работу. То есть мелкий буржуа это и рабочий, и либерал в одном лице: и тот и тот. Здесь имеет место социальная конъюнкция, определяющая мышление мелкой буржуазии. Значит, социал-демократы должны пользоваться катофатикой и конюнкцией при разработке своей теории для социального проекта и политической платформы.
         Чтобы лучше понять суть конъюнкции, обозначим собственность как А, общественную её форму, как В и частную форму, как С. Теперь можно видеть, что, в одном случае, А есть Б, а в другом случае А есть С (А не есть Б). Поскольку при конъюнкции нельзя выбирать одно из двух, приходится говорить А есть и не есть Б, а также А есть и не есть С. Поскольку эти утверждения амбивалентны, они раскрывают амбивалентное мышление в основе конъюнкции.
          Из этого следует, что социал-демократы должны амбивалентно мыслить, и использовать это мышление для создания теории конвергенции социализма и капитализма.  Однако сделать этого они не смогли. Поэтому конвергенция закончилась перестройкой, распадом социалистического лагеря и СССР.
         К ХХI веку разбогатевшая профессура западных университетов плавно сблизила социал-демократию с либерализмом. Исчезла двойная ориентация сознания идеологов социал-демократического движения – признак амбивалентного мышления. Создать одно учение для разных классов, имеющих противоположные интересы, основоположники социал-демократической теории не смогли, так как не сумели создать амбивалентную философию, используя амбивалентное мышление.

Источники
1. Политология: Учеб. для вузов / С.В. Решетников, Н.П. Денисюк, М.Ф. Чудаков и др.; Под ред. проф. С.В. Решетникова. – Мн.: ТетраСистемс, 2000. – 448с.

Заключение

         Как известно, в 17 веке начинается период в развитии философской мысли, который принято называть классической философией. Он выражается в преодолении схоластических установок и предрассудков средневековой философии, в стремлении утвердить новое представление о реальности, о бытие. В это время формируется модернистская философская парадигма, вера в безграничные возможности разума – модерн. Хронологически модерн связывают с «эпохой разума», а также с разработкой проекта будущего. Модерн в этом случае охватывает Новое и Новейшее время.
         Неклассическая философия стала складываться со второй половины 19 века. Её основы заложили С.Кьеркегор и Ф.Ницше, осуществлявшие «критику справа» идеализма немецкой классической философии, особенно гегельянства, тогда как представители материалистической философии Л.Фейербах, К.Маркс и Ф.Энгельс занимались «критикой слева».
         Впоследствии неклассическая философия оформляется в двух основных направлениях: в иррационализме и «философии жизни».
         Иррационализм отвергает логические связи в природе. Окружающий мир с точки зрения иррационализма – это разрозненный хаос, он не подконтролен разуму. В единичном, случайном и уникальном заключена жизненная ценность и истина. То есть здесь имеет место эклектика, точнее, эклектический плюрализм.
         «Философия жизни» отдает предпочтение живому чувству, инстинкту, а не разуму. Это философия выступает против господства интеллекта и теоретического знания. Ноумен отвергается. Феномен мыслится иррационалистически, не как множество идей, а как множество разнообразных инстинктов, рефлексов.
         Философия С.Кьеркегора и Ф.Ницше – предшественница постнеклассической философии.
         Постнеклассическую философию связывают с постмодернизмом. Первые признаки постмодернизма возникли в конце 50-х гг. XX в. «Постмодерн понимается как состояние радикальной плюральности, а постмодернизм – как его концепция». То есть это философия плюрализма. Представители данного направления полагают, что «мир не поддается попыткам его переделать, не укладывается в четкие теоретические схемы. Реальность это симулякр, «точная копия, оригинал которой никогда не существовал».
         В преломлении платонизма, здесь нет образца, парадигмы идей, есть только копии – симулякры. В преломлении гегельянства, здесь нет первой ступени саморазвития абсолютной идеи – логики, в традиционном её понимании. То есть в постнеклассической философии отрицается традиционная логика. Эта философия, стало быть, покоится на кривой логике, хотя само понятие «кривая логика» не фигурирует в ней.
         Важное место в постмодернизме занимает деконструктивизм, концепция, которая была развита французским философом Ж. Деррида. Деконструктивизм не признаёт «тождества», значит, закона тождества – традиционной логики. Поэтому он относится к эклектике.        Деконструктивизм противостоит конструктивизму, признающему закон тождества и традиционную логику.
         В общем, в истории философии, начиная с 19 века можно видеть, как на смену традиционной логике приходит кривая логика, нойю сменяет паранойя.
         Диалектика Гегеля и Маркса как переходная ступень незаметно выпадает из этой хронологии. Дело в том, что на деле их диалектика это псевдодиалектика, бегство от амбивалентного мышления и паранойяльного мышления, а также от кривой логики к нойяльному мышлению и традиционной логике. То есть её нужно отнести к традиционной философии, в которую входит классическая философия.
         В целом рассуждение приводит нас к той мысли, что всю теперь устаревшую философию можно подразделить на традиционную и нетрадиционную. Если в основе традиционной философии нойяльное мышление, нойя с традиционной логикой, то в основе нетрадиционной философии паранойяльное мышление, паранойя с кривой логикой.
         С философии, основанной на амбивалентном мышлении, открывается следующий этап развития философской мысли. Эта новая философия кладётся в основу нового социального проекта ХХI века.