3. 2 Истины для посвященных

       Заседание палаты лордов открыл избранный накануне председателем дворецкий граф лорд Арундель. Звонком колокольчика он призвал присутствующих к порядку и тишине. Заседание началось. Главный вопрос не был объявлен. Ждали.

       Генри Фицелан 19-й граф Арундель, возродивший могущество своего дома при нынешнем короле Эдуарде VI посчитал нужным предварить основные тезисы своего выступления обращением 15-летнего монарха к членам палаты: «Завет Бога Всеблагого и Всемогущего, данный людям, стремиться и желать - да ищет каждый! – вступать в общение с другими, любить и желать быть взаимно любимым, оказывать благодеяния и взаимно принимать благодеяния…». Далее его вступление носило традиционный характер:

       -Почтенные лорды Британского королевства, духовные и светские, пэры, уважаемые граждане Лондона, джентльмены! Мы собрались здесь, да, здесь, в очередной раз, чтобы обсудить, и как люди разумные понимаем, что мы, должные заботиться о благе короля, заботимся всегда и о благе отчизны...

       Собравшиеся притихли в ожидании. Повестка была обширной и предполагала длительность сессии несколько дней. Естественно, что не все члены палаты обязаны присутствовать на обсуждении всех вопросов. Это не потому, что почтенные граждане небрегают своими обязанностями. Основные обсуждения, да и принятие решений происходит в соседнем зале. Он так и называется зал обсуждений. Другое дело - голосовать, в этот час они обязаны присутствовать.

       Среди многих вопросов, касавшихся королевских указов и их исполнения, традиционно обсуждались проблемы отношений с ближайшими соседями, Испанией и ее колониями на севере Франции и, конечно, животрепещущие вопросы сбалансированности государственных финансов. Это были текущие вопросы внешней и внутренней британской политики. Пока вычитывалась повестка заседания, члены палаты привычно занимались своими делами. До действительно важных дел палата, скорее всего, сегодня не доберется. И потому можно обсудить иные, не менее важные дела. Мы тоже переберемся в соседнюю комнату.

       Жарко пылающий камин невольно притягивал к себе. Стулья с высокими жесткими спинками и сиденьями придвигались их владельцами ближе к живительному теплу. Такая мебель не располагает к расслабленному успокоению. Камин, конечно, хорошо, но чем жестче тыл, тем яснее мысль, тверже позиция и желание добиться своего, то есть диктовать свою волю и требования другой стороне, что означает найти решение, выгодное для короля и Британии - для всех. Жар горящих поленьев будит воображение и способствует комфортному обсуждению.

       В отдалении, чуть отстраняясь от остальных,  на красном диване уютно, устроился знаменитый Себастиан Кабот. Возраст и мудрость, его обретенный с годами авторитет был непререкаем в главном вопросе, ради которого собрались здесь Чарльз Паулет, 1-й граф Уилтшира, лорд казначей маркиз Винчестер, лорд хранитель государственной печати Уильям Герберт граф Пембрук и главный адмирал лорд Уильям Говард  1-й барон Говард Эффингемский старший сын Томаса Говарда, 2-го герцога Норфолка. Мягкие обводы и уютная теплота, прилегающих к телу плавных контуров дивана, не расслабили его. Он пригрелся, дремал, выжидал. Ждал, когда почтенные джентльмены согреются, согревшись, созреют и перейдут к обсуждению вопроса, ради которого он здесь.

       Это просто поразительно, что в такой почтенной компании оказался он, Себастьян Джованни Кабот, простой моряк, сын моряка. Ну, тут-то он конечно лукавил. Сын Джона Кабота действительно полвека назад начинал простым моряком на корабле своего отца. Сейчас это убеленный сединами старик, уважаемый навигатор, картограф, торговец, спонсор и организатор, непосредственный участник и капитан многих экспедиций в Южную и, по его словам, в Северную Америку. Возможно именно наш картограф - первооткрыватель залива, который впоследствии назовут Гудзоновым.

       И потом, он участвует в парламентском заседании по индивидуальному вызову от имени короля! А таких привилегий не имели даже бароны. Он был джентльменом в первом поколении, так пренебрежительно отзывались о мастерах и эсквайрах, получивших герб и титул не по крови, а за заслуги.
 
       Впрочем, пока разбирались текущие повседневности, патриарх морских открытий мог позволить себе дремать, или делать вид, что дремлет. Протянув ноги к камину, он с блаженством сжимал и разжимал пальцы рук. Когда сухие пальцы его сжимались, кулачок настойчиво и нетерпеливо ударял о подлокотник.

       Наконец, со стороны камина скрипнуло под плотным телом маркиза кресло и тихий, чуть слышный, как шелест листьев на ветру, его голос сразу притушил возню и посторонние негромкие комментарии присутствующих:

       -Наши товары, отличные английские товары, произведенные на лучших фабриках Британии, сегодня падают в цене! Еще недавно за ними приезжали к нам и закупали французы, фламандцы, шведы и германцы, закупали по высоким ценам, а сегодня они не имеют спроса. И что хуже всего, иностранные товары все в больших количествах завозятся из других стран, цены и спрос на них растет.

       Вот, наконец, произнесены были главные и ожидаемые почтенной публикой слова. Правда маркиз умолчал, что в решающей степени причина падения цен на английские товары было решение короля Генриха VIII, принятое после и вследствие не слишком удачной военной компании на северном берегу Франции (и попытки завоевания Ирландии), ввести в оборот фальшивые монеты, от которых стали отказываться и купцы и граждане. И эта недосказанность не была лукавством, здесь все свои, и всем это понятно, потому и собрались, а за собравшимися стоят большие капиталы,

       Это произошло 15 лет назад, но подорвало доверие к фунту надолго, да, и дороги, что наполнились бродягами, которых стали принудительно отдавать в крепостничество, а сбежавших  же от соблазнов оседлой жизни разрешено было вешать, не способствовали росту доверия к политике двора. И так будет продолжаться до прихода к власти королевы Елизаветы. Она восстановит звонкую монету высокого качества, и тем оживит торговлю с иностранцами.

       С приходом Елизаветы повестка заседаний будет смещаться в финансовую сторону, внешняя политика Британии станет коммерческой внешней политикой. Решения все чаще будут приниматься «торговыми мужиками» и … пиратами.

       При ней московское отделение британской Ост-Индийской компании, а с ним и королева, будут извлекать совершенно замечательные прибыли от торговли с московитами. Она решит шотландский вопрос, заточив, несмотря на вышколенный полк охраны под командованием Понтуса Делагарди, Марию Стюарт в Шеффилдском замке. Впрочем, наемники авантюриста Анри Клютена д’Уазеля исполнили свою роль вполне безукоризненно, то есть получили свои гонорары полностью.
      А после нее, при короле Якове IV, более расположенном к скандинавским монархиям, британцы будут вытеснены своими лучшими друзьями  - голландцами (ненадолго).

       Первый лорд адмиралтейства и вместе с ним, весь горя от нетерпения, в тему вступил  Кабот. Семидесятилетний моряк заявился в собрание в типичной для его разряда одежде, в италийском берете, камзоле капитана, расшитом узорчатыми строчками и увешанный знаками отличия. Весь вид его переменился, он как будто забыл, в каком находится обществе, говорил громким и резковато хриплым, пропитым голосом:

       -Я хорошо знаю испанцев. Они упорны и настойчивы, пока видят цель и пока видят способы ее достижения. Но они столь же жадны и теряют голову и чувство меры при виде золота, серебра и восточных красавиц. Они упрямы, но не способны на долговременную осаду: «Все сейчас и здесь, здесь и сразу!». Они бьются до последней капли крови за драгоценности и у них, надменных католиков, нет ничего святого кроме золота и страсти к женщинам и золоту.

       Соблюдая почтительность, не позволяя себе непарламентские выражения, он прокашлялся и жестко продекларировал:

       -Британские коренные интересы лежат не в странах заходящего солнца, но, прежде всего, на восточных рубежах Европы, в Китае, Индии и Японии. Северные моря, вот где, по моим сведениям находится проход к Китайскому и Синскому царствам и, возможно, к Америке. И путь этот мимо Голландии, Московии, Тартарии и далее на восток. Затем – на юг.

       Сведения о «теплом море» достигли Европы от редких русских путешественников. По их словам, там настолько тепло, что все виды морских птиц живут на нем и зимой и летом. В Европе были уверены, что в южном направлении после неизученной пока и неведомой даже московским властям Тартарии находятся эти благословенные земли.

       -И попасть туда, можно минуя московское царство, следуя через Мурманское море до земли «Серебряная»...

       Остров Новая земля, названный Каботом «Серебряная» было некоторым преувеличением со стороны уважаемого картографа. Но, верно предугаданным дальнейшим развитием интересов британской короны:

       -...а преодолев пролив Weygats  и обогнув мыс Табин, наши корабли достигнут крайней оконечности Тартарии. А там, к югу, по рекам Обь и Гилисси (Енисей) которые вытекают из Тартарии, лежит путь в Китай и Индию.

       Этот человек всю свою жизнь посвятил открытию неизвестных стран и поиску сокровищ, и понимал, что перед этой публикой призывами  только к открытию новых, никем еще не присвоенных и не освоенных территорий успеха не добьешься. Другое дело «серебро», Индия, Китай – это те заманчивые и многообещающие слова, которые способны расстегнуть чужие толстые кошельки.

        -Я плохо знаю голландцев, и потому они меня беспокоят больше, чем заносчивые сыны Магриба и варвары из обломков арабского халифата. У этих карты сплошные арабески, повторяющие одни и те же прибрежные сюжеты. Пока их движение ограничено узким проходом между португальской Сциллой и испанской Харибдой. Пока. Боюсь, Британия может опоздать, дожидаясь попутного ветра.
        -Мы, - настойчиво глядя в глаза слушателей и упрямо наклонив голову, вещал навигатор, - должны встать на их пути как холодный водопад Сети-Кидас, который нельзя преодолеть одним прыжком, и тогда серебряные копи «белого царя» окажутся в наших руках и под нашим контролем!

       Немногие из присутствующих поняли, что Себастьян имел в виду. Его успешный, как он представил это испанскому королю, поход по реке Паране был мало известен в Британии.

       Но энтузиазм и вызывающая горячность, его неучтиво и тревожно сверкающие из-под мохнатых бровей очи вселяли надежду на отыскание решения проблемы, обозначенной лордом-казначеем.

       Наконец, украшающая его морской костюм золотая цепь негоцианта, последнее особенно важно, присутствующие должны почувствовать уверенность из его внешней надежности. Британия – это, прежде всего, успех через надежность, и лорды понимающе склонили свои гривастые головы. Они каждый по-своему поняли, кто есть «белый царь». После завоевания Казанского царства так называли восточного владыку – Ивана Грозного. Кабот же имел в виду Бразильское плоскогорье, где он 20 лет назад скитался в поисках серебра. Украшения из серебра он увидел (и получил в подарок от индейцев) на южной оконечности американского материка, пытаясь преодолеть Магелланов пролив (неудачно).

       И, конечно, высоким лордам было невдомек, а достопочтенный Кабот не стремился афишировать, что успешному продвижению экспедиции вверх по Паране и ее притоку Парагваю, предшествовал непростительный, с точки зрения моряка, всегда быстро и неизбежно наказуемый грех. У прибрежного острова Санта-Катарина флагман экспедиции потерпел крушение. Капитан Себастьян Джованни Кабот первым покинул судно...

       Избежать расправы могла только его авантюрная уверенность в успехе, страх возбудил в нем горячую веру и обещания сообщникам несметных богатств в глубинах материка, ждущих тех, кто с ним, кто на его стороне!
 
       Когда же с остатками верной ему части команды он вернулся в устье Ла-Платы, выяснилось, что оставленный там гарнизон – свидетели, не простившие ему позора – был вырезан индейцами. И водопад Сети-Кидас в верховьях реки Уругвай он тоже не преодолел...

       Но карты он составил. За капитаном осталось право присвоить названия открытых им территорий. В Лондоне его знали как первооткрывателя Аргентины (т.е. «Серебряная») и Рио-де-Ла-Платы – названия реки Параны ниже устья реки Уругвай. И здесь капитан опять останется в истории смелым картографом: Ла-Плата — вовсе не река, а громадное устье этих двух рек, залив океана шириною более ста миль, глубиною до двадцати метров и длиною почти двести миль. И чтобы усомниться, достаточно было попробовать воду на соленость.
 
       «Серебряное царство» капитан так и не нашел. Не нашел «царство» и посланный три года спустя упрямый португалец Мартин Афонсу Соуаза (основатель поселка Вилле де Паратининто, нам он известен как Сан-Пауло) За свой неуспех Мартин заплатил жизнью всей команды – индейцы убили всех. И Педро Мендоса не нашел серебра, но основал Буэнос-Айрес.

       Теперь копи «царя Соломона» виделись капитану в туманах высоких широт. Смутные сведения о том поступали от норманнов, нидерландских матросов его команды. Сами эти  матросы серебра не видели, но слух был от русских поморов - слышали их отцы, или отцы их отцов, что на востоке есть земля вся состоящая из серебра. «Серебряная», так они называли засыпанную снегом Новую Землю, «Tierra de plata» – так она звучала в устах испанцев.

       Старик закончил, и так было понятно лордам, что их заботливость о благе короны должна искать решение. Тема торгового дисбаланса не в первый раз поднималась в Вестминстерском дворце. Осторожные, и одновременно настойчивые, предложения развивать морскую торговлю, как это делают Испания и Португалия, искать новые рынки в странах не открытых еще, не известных конкурентам, в поиске новых путей, прежде всего морских, к этим и известным землям, постепенно все глубже осознавалась первыми сановниками королевства. Это было и в их личных интересах. Тем более, что Британия отшатнулась от божьей милости священного престола святого Петра, уже король Генрих не относился к числу истинных Католических государей, а время Марии еще не пришло.

       И все понимали, что «inter caetera» папы Александра VI не оставляет никакого пространства для поиска новых земель на западе и юге, без специального разрешения испанского и португальского монархов. За ослушание «любым особам, какого бы они ни были звания, пусть даже императорского и королевского или любого иного положения, степени, достоинства или состояния…» Рим грозил отлучением. Это, как было сказано в булле «навлечет он на себя гнев всемогущего Господа и святых апостолов Петра и Павла». И грозной рукой апостольского возмездия был могучий флот Испании.

       -Британия должна. - взывал к присутствующим лорд-казначей, - осваивать, прежде всего, ближайшие к ней моря и страны. Средиземноморье заперто Гибралтаром. В Европе нас не ждут, она погрязла в гражданских и религиозных конфликтах, и благодаря религиозным анклавам напоминает шкуру леопарда. Гугеноты на юге Франции, протестанты на севере, и те и другие сопротивляются гегемонистским устремлениям католиков, возглавляемым Генрихом, и его супругой - неукротимой католичкой Екатериной Медичи.

       -Британия должна, - вторил ему капитан, - отправить торговую экспедицию на северо-восток, подальше от пиратов испанского королевства вне действия датских приватиров в акватории Балтийского моря.

       И вряд ли именитый картограф достоверно знал, что ждет их во льдах Мурмана и Белого морей. Но он уже почувствовал, что те, кто будет стоять у истоков коммерческого проекта, не проиграют. Нет, не только не проиграют, отчаянно убеждал компаньонов моряк, а войдут в ближайшее окружение королевского двора, так нуждающегося в звонкой монете. И, кроме того, у Британии появится реальный шанс заиметь богатые ресурсами заморские колонии, и столь необходимыми богатеющему классу британских фабрикантов новые рынки сбыта.

       Технические моменты организации дела Себастьян не собирался отдавать в руки изнеженных аристократов. Он предложил создать акционерное предприятие с незамысловатым, но зловеще дальновидным названием «Mystery and Company of Merchant Adventurers for the Discovery of Regions, Dominions, Islands, and Places unknown» («Тайна и компания торговцев-авантюристов для открытия регионов, доминионов, островов и неизвестных мест»). А королевский казначей, по его мнению, мог бы и  должен стать привлекательным символом надежности, поскольку необходимо было собрать начальный капитал.

       И маркиз не подвел. Он легко подсчитал, что если привлечь две с половиной сотни вкладчиков, и каждый из них внесет вполне посильную сумму в 25 фунтов стерлингов, то собранной суммы будет достаточно для фрахта трех судов, оснащенных всем необходимым для сурового северного вояжа. Что именно нужно поможет наш капитан, а лорд, возглавляющий Адмиралтейство, обеспечит пушечным боем, зельем (порохом), столь потребным для торгового успехов в море и на суше. И Гоуард Эффингемский без лишних слов согласился принять свое активное участие, заметив, что главным направлением должно стать устройство на захваченных (!) территориях укрепленных факторий, они же центры по распространению влияния на правителей этих стран.

       -А поскольку такие полномочия предполагают и знания, и интеллект, я, – продолжил адмирал, - предлагаю во главе экспедиции поставить доблестного сэра Хью Уиллогби.

       Акционеры тоже не молчали, одни предвосхищали картины упоительные успеха и удачи предстоящего начинания, иные, опасаясь провала и разочарования, высказывали разумные сомнения.

       Спокойней других был сэр Фрэнсис. Бесстрастно взирая на споры акционеров, он, фактический советник короля, примерял возможные последствия, их влияние на положение короля, на державу, на перспективу.

       «Самое верное, - думал он, - это поставить во главе компании, а она, несомненно, будет играть заметную роль не только для Британии, такого человека, который свою инициативу будет сочетать с разумными интересами королевства. Говернором должен быть наш моряк, - решил он, - он прост, не искушен в политике, польщен вниманием вельмож, но и умеет убеждать, и готов рискнуть своими (и, прежде всего, чужими) средствами. Это, в свою очередь, не означает, что он будет управлять и принимать решения. Все решения принимает суфлер, и меня не должны видеть на сцене! Но название компании..., тайна…, авантюристы…, открытия… Конечно, авантюристы стоят у истоков нового дела, но продолжают его холодные дельцы. И в этом состоит главная тайна. Расчет, научный поиск – это только внешняя оболочка, под которой неведомо для непосвященных яйца какой змеи высиживаются. Вот, они-то и есть истинная цель и настоящее, стоящее всех затрат, открытие!».

       Френсис Уолсингем настоял, чтобы в качестве главного кормчего был назначен Ричард Ченслер, искусный моряк и, кстати, близкий друг Кабота. «И, кроме того, это человек практических умений». Капитан Себастьян оценил услугу, поспешив предложить шкипером Корнелия Дюрферта.

       А примас Англии Томас Кранмер архиепископ Кентерберийский успел до своего сожжения благословить начинание:

       -Не все люди, обитающие в восточных землях, верят в единого Бога-творца, сущего в небесах, но кажутся достаточно способными к обращению в христианскую веру и к усвоению наших добрых обычаев. И имеется надежда, что если они будут наставлены в вере, то имя Спасителя и Господа нашего Иисуса Христа легко проникнет в пределы варварских земель и государств. Поэтому, досконально приняв во внимание необходимость возвеличения и распространения христианской веры, должны Вы приступить, уповая на милость Божию, к подчинению открываемых островов и материков и их жителей и обитателей, как то подобает христианам, и обратить их в истинную веру...
Ну, и так далее, и тому подобное…

       Упрямый, не знающий страха, протестант ни разу не упомянул про благословение папского престола на благое дело. Это его не единственная проповедь в подобном уклончивом духе, и потому она не бросила тень на только родившееся дитя. Но за свое своемыслие, после прихода к власти Марии Католички, Кранмер будет обвинен в измене королеве, признан еретиком, и последнюю свою проповедь вознесет к небу в дыму и копоти искупительного костра.

       Окончательный вердикт будет, конечно, за королевой. Та исправит оплошность примаса:

       - Считаем мы долгом нашим пожаловать Вам по собственной воле нашей и в Нашу пользу то, что позволит Вам с еще большим душевным пылом продолжать во славу Божию Ваше святое и достохвальное дело, столь угодное нашему королевскому Величеству. Нам известно, что Вы уже давно воодушевлены желанием поисков и открытия новых стран, которые terras firmeas, далеких и неведомых путей к ним, до сих пор еще не найденных, дабы их incolas et habitatores призвать к служению нашему Искупителю и британской короне. Вы поручили для исполнения Ваших намерений предпринять усердные поиски этих далеких и неведомых земель и государств в местах, где доселе еще никто не совершал плаваний, нашему любезному подданному сэру Хью Уиллогби, — мужу весьма достойному, заслуживающему высокого уважения и на подобное дело способному, и дали ему корабли и нужных людей.

       И новая компания получила королевский патент, а ее говернором (т.е. управляющим) был утвержден, и долгое время  будет исполнять свои обязанности несгибаемый Себастьян Кабот.

       Первая арктическая экспедиция британцев была вполне успешной, если не считать трагической гибели  досточтимого исследователя сэра Уиллогби и всей его команды. Судя по обнаруженному русскими поморами дневнику, похоже, он был ближе всех к печальному для своих сообщников открытию, что за Новой Землей нет теплого моря. Но он же и первый британец, что достиг берегов Новой Земли.

       Эйфория совместные пиров и церемонии первого этапа, скоро завершатся. «Мистерия» будет с расчетливой подачи секретаря королевы переименована в «Московскую компанию», и это будет полностью соответствовать ее торгашескому духу, поскольку истинный и единственный достойный интерес  - это фунты, пенсы, шиллинги.

       Но вот, что интересно, как смогли в одном обществе ужиться столь разные личности: привыкшие к роскоши, воинствующие католики, исповедующие крайнюю строгость нравов и целомудрие (к своим гражданам), и целеустремленные протестанты, пока еще придерживающиеся аскетических ограничений в потребностях и удовольствиях, отрицающих мистические ереси и доходящих даже до разгула пуританства в своей бережливости. Британия еще не была «Великой», зато у нее нарождался великий национальный интерес!

       -Головное отделение компании, - менторским тоном будет вещать адмирал, - должно добиваться на захваченных территориях не только исключительных привилегий в торговле, наши эмиссары должны быть в ранге послов королевы и быть вхожи в ближайшее окружение государей.

       Так началось освоение, по сути, захват севера России иноземцами. Справедливости исторической ради следует напомнить, что наряду с русскими поморами, Север регулярно посещали норманны. И делалось сие со столь незапамятных времен, что свидетельством того можно считать селение Мурман – суть русская транскрипция слова «норманн». Но эти места настолько русичи считали своими, что даже прилегающее море (Баренцево) прозывалось вплоть до 19-го века Мурманским.

       Первая арктическая экспедиция британцев была вполне успешной и трагичной. Именно она положила начало процветанию британско-русской торговли, и становлению дипломатических отношений между странами и личных отношений между монархами.
Долгие тридцать лет английские суда не рисковали заплывать далее пролива в Белое море. Только в 1580 опытные моряки Артур Пит и Чарльз Джекмен проникли в Карское море через Югорский Шар. Далее их остановили сплошные льды.

       Зато их многочисленные морские караваны на северо-восток заинтересовали прибрежные государства. В начале 17–го века северные моря от Голландии до Гренландии и далее на восток активно заполнены промысловыми кораблями Голландской Ост-Индийской компании. Своей весьма агрессивной торговой политикой она все более вытесняла Британскую Ост-Индийскую компанию с ее уже насиженного места. По сведениям, полученным от капитана Гудзона, на севере открывались большие перспективы.

       Генри Гудзона побудил к исследованиям Виллим Баренц. Его первые два похода были благополучными, но мало результативными. К длительной осаде высоких широт с зимовками они были не готовы. Зато впечатляющим был для британцев опубликованный в 1598 отчет Гэррита де Фера о последней экспедиции великого Голландца.