Сверчок. На царских харчах. Гл. 52. На царские хар

                Сверчок
                Часть 1
                На царских харчах               
                52
                На царские харчи

          12 августа 1811 года состоялись мои экзамены в Лицей.
 
          Сам министр просвещения граф Разумовский возглавлял приемную комиссию.  В большом зале с колоннами как селедки в бочке набились дети и родители, мундиры и фраки, эполеты и ордена. По этому случаю, дядя Вася был одет во все черное и украшением костюма было надушенное жабо. Дядю Васю распирало от важности. Он всем подряд помавал головою, здоровался и знакомился.  Познакомился он с каким-то старым адмиралом, Андреевским кавалером, назвавшим себя Пущиным. Рядом с ним стоял мальчишка, которого адмирал подбадривал. Толстощекий пацан с серыми и лучистыми глазами уставился на меня. «Не робей, внучок, не бойся Ванечка, видишь, здесь не ты один, смотри какой у тебя товарищ будет, курчавенький и быстроглазенький. Как тебя зовут, мальчик?»
-Александр, - ответил за сконфуженного племяша дядя, и добавил, - Александр Пушкин.
-А это мой внук, Ваня Пущин. Смотри-ка и фамилия похожи, глядишь и друзьями станете, - ответил адмирал. И они затерялись в толпе также быстро, как и появились.
          Так, перед экзаменом и промелькнули передо мной лица моих будущих товарищей и соучеников. Полный, вялый, болезненный Тоша Дельвиг, длинный тощий, с выпученными глазами, тугой на ухо, с кривящимся при разговоре ртом, извивающийся как глиста Кюхельбекер, вежливый красавец Горчаков… и другие…другие…
          Я подхожу к столу, за которым сидит Разумовский, солидный и весь в орденах, рядом с ним тонкая каланча Василий Федорович Малиновский – первый директор Лицея. Как я позже узнал, это на него легла вся подготовительная работа по устройству Лицея, набору преподавателей, составлению правил и инструкций.
В общем, я перетрухнул, и верещал перед экзаменаторами каким-то петушиным голосом. Сказывалось половое созревание! Но, то, что знал, то я им и выдал. Мои познания российского и французского языков были по достоинству оценены, хуже обстояло дело с арифметикой, а в немецком я был полный швах, потому как никакого немецкого я старательно не учил.
 
          И, тем не менее, 22 сентября 1811 указом царя-батюшки Александра I меня взяли в Лицей.
 
         Позже я узнал, что нас набрали порядка 30 человек, а еще позже в процессе совместного общения, каждый из нас получил погоняло.

            Мне дали кликуху «Француз».