Глава - 8

 ***    
   Как бы трудно ни было, все студенческие годы мы поддерживали друг друга.  У меня был какой-то трудный период, когда на свет появился Алёша. Я разрывался между семьёй, которая жила в Кизнере, и учёбой. В конце недели думал только о том, как буду добираться до дома, до своих родных, самых близких мне людей, а в воскресенье со страхом думал о том, что скоро надо будет расставаться с женой и сыном. Весь второй курс так и метался между Ижевском и Кизнером. Приходилось ездить с пересадкой на почтовых поездах, на товарняках.
   
  До сих пор в памяти такой случай. Вале нужен был учебник по языкознанию. В институтской библиотеке таких учебников было два-три, и то год выпуска времён царя гороха. Случайно, зайдя в один из книжных магазинов города, я увидел учебник Реформатского. Обрадовался, слов нет.  Купил – и на вокзал. Представил, как удивится жена.
  До Агрыза добрался на рабочем поезде. Там надо было ждать часа три почтово-багажный. Ходил в своё время такой состав – наша «палочка-выручалочка» – все вагоны почтово-багажные и два пассажирские. На вокзале познакомился с одним пареньком, который ехал в нашу сторону. Немного пообщавшись, вышли на перрон, и он предложил сесть на товарняк, сэкономить время. Забрались в вагон, поехали. На одной из станций нас заметили, пришлось спрыгнуть. Поезд, немного притормозив, стал набирать скорость. Парень прыгнул на подножку и поднялся, а я, забросив сетку с книгой, только попытался закинуть ногу, как меня отбросило в сторону. 
   
  Как я не попал под поезд? Что меня сберегло в тот момент? Это так и осталось загадкой.  Учебник, который был очень нужен моей студентке, уехал в дальние края, а мне ничего не оставалось, как вернуться в Ижевск. Это со станции Уром, что за Агрызом. Хорошо, что с Кизнера шёл пригородный поезд.
 
  Приехал, добрался до книжного магазина и купил ещё один учебник. Ехать домой на перекладных после всего происшедшего не решился и стал ждать ночного пассажирского поезда.  Не передать словами, что я испытывал тогда, переживая в сотый раз всё то, что произошло. Надо было выплеснуть свои эмоции.
  На книге я написал несколько строк относительно той легкомысленности, что бывает присуща молодым людям.  Учебник этот, как семейную реликвию, Валя долго берегла. Наверное, и сейчас он стоит где-нибудь на полке среди многочисленных книг.
   
  Стипендия в то время составляла двадцать восемь рублей. Конечно же, денег не хватало, жена получала не более шестидесяти-семидесяти.  Однажды кто-то из расторопных друзей предложил поискать работу, а через два-три дня пришёл довольный и объявил, что нас примут в научно-исследовательский институт…   Дворниками. 
  Молодые, здоровые парни, мы с энтузиазмом чистили тротуары и дорожки от снега и льда. За работу – это пара часов после занятий – мы получали восемьдесят рублей.  Это было здорово. Главное, не зависели от родителей. А на себя при случае напускали важный вид: мы-то, мол, того… в научно-исследовательском институте работаем.  В трудовых книжках у нас стояла запись, что мы приняты садовниками в отдел № 380.  Работали всего год, но как нас выручали полученные деньги.
 
  Иногда к концу нашей работы приезжала Валя, и мы с удовольствием ходили в кино на вечерний сеанс. Однажды, получив честно заработанные деньги, мы с парнями прошлись по магазинам. В одном из них я увидел колечко с маленьким красным камешком. Представил, как обрадуется моя жена.  В автобусе взял её за руку и надел кольцо. И не ошибся. Мой подарок пришёлся по вкусу. Стоила покупка всего… полтора рубля. Но не в цене дело.  Впоследствии оказалось, что Валя не была падка на золотые украшения. Даже когда у нас появился достаток, она не покупала себе ни кольца, ни серьги.   
   
  После третьего курса мы ездили со стройотрядом в Игринский район, тянули линию электропередач – ЛЭП.   Заработал тогда много, более 300 рублей. Первое, что сделала жена – повела меня в универмаг и купила мне костюм. Это было наше первое семейное приобретение. 

               
  ***
    Алёша, наш первенец, рос здоровым, спокойным ребёнком. Большое спасибо тёще, Анне Васильевне, которая помогала воспитывать наших детей. Её любви и заботы хватало на всех: она водилась со старшим внуком-сибиряком Андреем, потом появился наш Алёша, за ним – Бог дал Людмилу. Досталась своя доля бабушкиного тепла и младшенькой Ларисе.
   Первый сын для отца – это всегда какая-то гордость. Но я всю жизнь боялся признаться себе, что недодал отцовского тепла своему первенцу. Сначала студенческие годы и еженедельные приезды домой, потом армия, потом работа, работа... Если бы можно было что-то изменить…
   
  Последние два курса мы жили на квартирах – сменили три. Жили далеко от института, хорошо, что добирался без пересадок, а Вале до работы было минут двадцать ходьбы. Ей так пригодились знания и умения по швейному делу, полученные в школе. Но самое главное – по наследству от матери. Тёща моя, Анна Васильевна, шила хорошо. Она одевала-обшивала не только своих детей и внуков, но и многочисленных знакомых. 
   
  Мы жили в городе, а Алёша остался у бабушки с дедом. Ездили домой часто. Каждую неделю не получалось, но минимум два раза в месяц выбирались.  Экономить приходилось на всём.  Общий бюджет был очень скудным: студенческая стипендия и Валина небольшая зарплата.  Иногда ей удавалось подзаработать десять-пятнадцать рублей. Тогда мы могли себе позволить лишний раз сбегать в кино или купить сыну игрушку.
  Родители мои ежемесячно посылали двадцать рублей.  За квартиру мы платили всю мою стипендию.  Сейчас это трудно представить, но мы жили так. Старались умерить свои желания и запросы.
   
  К слову, об экономии. Как-то привезли от родителей утку, варёную, готовую к употреблению. Садись и ешь. Но мы разделили её на несколько частей и варили супы.  Получалось и первое, и второе.
  Однажды Валя принесла килограмм дешёвой колбасы и рассказала, как она обрадовалась, что можно будет обеспечить себя на неделю сытным завтраком. Но когда одна дама заявила на весь магазин, что покупает килограмм этой колбаски для кошечки, радость сразу же «испарилась».  Правда, жену я успокоил: «как же – кошечке!  Домой придёт и сама всё навернёт».
   
  Наша студенческая семья была крепкой. Мы с Валей во всём помогали друг другу. Когда у меня была сессия, то все домашние заботы она брала на себя. Приходило время её экзаменов – я становился на время и кулинаром, и поломойкой. Хотя этим самым всегда раздражал нашу квартирную хозяйку – бабу Зину. По её мнению, Вале слишком повезло с мужем, то бишь, со мной, и я балую свою жену. Мы не обижались на ворчливую бабку. Знали, что её внучка неудачно вышла замуж и несчастлива в браке. Но что делать? Мы-то в чём виноваты? 
    
  Бабкин зять Борис был человеком со своеобразным характером. Трепал ей нервы на полную катушку. Особенно запомнился его отработанный метод выведения бабульки из себя. Он включал телевизор и уходил из комнаты на второй этаж к тёще или во двор. Баба Зина, увидев, что у телевизора никого нет, выключала его. Как только она выходила из дома, Борис появлялся в комнате и снова включал.
  Такой вот вредный был зятёк. Впоследствии у нас осталась память о нём в виде выражения: «Боря с Кирпичной улицы».  Как только кто-то из детей, а потом и внуков, начинал вредничать, мы всегда говорили: «Ну, ты – Боря с Кирпичной улицы».

На фото: Сыну Алексею три года

Продолжение:http://proza.ru/2019/01/27/2232