Высоко над радугой. Глава двенадцатая

      Мне было тепло. Даже жарко. А ещё немного странно и неловко. Сон неохотно покидал сознание, и только спустя минуту я поняла, что именно вызывает смешанные чувства — рядом лежал Алан. Осторожно приоткрыв глаза, я увидела его руку, лежащую поверх одеяла на моём бедре. Судя по мерному дыханию, он ещё крепко спал. С одной стороны очень хотелось сбежать сейчас, по-тихому, чтобы не встречаться с ним взглядами: вчера, в темноте, всё было проще. С другой — смысла сбегать не было. Мы всё равно увидимся на работе, и тогда неловкости точно не избежать. К тому же, у меня нет желания порывать с ним. Я просто попросила дать мне время, и Алан согласился. А значит, в том, что мы лежим полуголые в одной кровати, нет ничего неловкого.

      Успокоившись, я с интересом принялась разглядывать комнату, которую так и не получилось вчера рассмотреть. Обстановка повторяла гостиную — такой же выдержанный, холодный и минималистский стиль. Светлые, почти белые стены, картина напротив кровати — снова реплика одного из авангардистов. Большая двуспальная кровать, на которой мы лежим, и две тумбочки по краям. Окно на полстены выходило на улицу, и с моего места можно было увидеть крышу соседнего дома через улицу.

      Небо было затянуто серыми облаками, в разрывы которых проглядывали голубые лоскуты. Утро только начиналось, и за окном было тихо. Интересно, сколько сейчас времени? Внутренние часы подсказывали, что не больше шести. В этот момент о себе напомнил организм, требовательно заявляя, что не мешало бы посетить ванную комнату. Осторожно выбравшись из-под руки Алана, я быстро поднялась и оглянулась, не сумев сдержать улыбку умиления.

      Всё-таки спящий мужчина всегда выглядит трогательно. Днём уверенный в себе, ночью — полный страсти и желания, сейчас Алан Хамфри выглядел умиротворённым и беззащитным. Подложив руку под подушку, он заворочался, стоило мне подняться, и свернулся в калачик. Выскользнув из спальни, я миновала гостиную, удивившись, что стол уже убран — когда Алан только успел? В ванной, уже стоя перед зеркалом, порадовалась, что проснулась раньше. Не такой хотелось выглядеть в наше первое утро! Растрёпанная, с размазанной в уголках глаз тушью, припухшими после слёз глазами и ярко-алыми от поцелуев губами. Тот ещё вид. Плеснув в лицо воды и почистив зубы пальцем, я показала язык своему отражению, решив, что в следующий раз надо прихватить с собой зубную щётку.

      Стоп. А он будет, этот следующий раз? Прислушавшись к себе, я поняла, что будет, если Алан не против. Потому что его уступки расположили к себе больше, чем если бы мы просто переспали. Его чуткость привлекает и притягивает, делая практически идеальным. Но ведь идеальных мужчин не существует. Уж мне-то не знать после полных нежности ухаживаний Стива! Нахмурившись, я облокотилась о раковину. Может, Алан что-то скрывает? Может, ему нужна не я, а просто возможность подобраться ближе? К чему?..

      Ну уж нет! Зло посмотрев на своё отражение, я тряхнула головой. Я не позволю печальному опыту прошлого испортить будущее! Если видеть во всех мужчинах отражение мужа, можно вообще поставить на себе крест. Не смей думать об Алане плохо, Дороти! Может, ты и впрямь нашла своего Железного Дровосека с огромным любящим сердцем?

      Когда я вернулась, Алан уже проснулся, и в его взгляде читалось столько облегчения, что давешние подозрения моментально развеялись, оставив после себя лёгкий привкус стыда. За что я могу его подозревать? И зачем?

      — Я думал, ты ушла. — Он повернулся на спину и улыбнулся, но в глазах всё ещё плясал вопрос.

      — Разве я похожа на тех, кто пользуется слабостью мужчины, а потом сбегает, не попрощавшись? — игриво улыбнувшись, забыв о том, что стою перед ним в одном кружевном белье в свете зарождающегося утра, я подошла к кровати. И только присев, поняла свою ошибку — глаза Алана вспыхнули и начали темнеть.

      — Не скрою, мне бы хотелось, чтобы ты воспользовалась моей слабостью в большей степени, — его шутливый тон мало вязался с огнём, тлевшим в голубых глазах.

      — Я обязательно учту твои пожелания, — прошептала, склоняясь над ним и целуя. — Позже. А сейчас, может, закажем завтрак? — Выпрямившись, я незаметно отодвинулась в сторону. Отчего-то пришло понимание, что второй раз Алан уже не станет себя сдерживать и сделает так, что я соглашусь на всё. А потом буду жалеть. И он будет.

      — В холодильнике есть яйца и бекон, — скрывая разочарование, Алан тоже отодвинулся, закидывая руки за голову.

      — Эта информация была бы очень важна, — рассмеялась я, — если бы я умела готовить!

      — Не умеешь? — с надеждой уточнил Алан.

      — Совсем. — Я покачала головой и отыскала глазами платье.

      — Тогда я приготовлю. — Он сел и выразительно посмотрел на меня. Одеяло сползло, обнажая плечи и грудь, и я невольно залюбовалась, испытывая желание покрыть поцелуями каждый дюйм открывшегося тела.

      — Ты подождёшь меня в гостиной? — немного напряжённо спросил он, указывая глазами на одеяло ниже. Проследив за его взглядом, я покраснела. Хотя не скрою, думать о том, что один только мой вид приводит его в полную боевую готовность, льстил. Подхватив платье, я выскочила из спальни. Он вышел через пару минут, в широких домашних штанах и узкой, обтягивающей плечи синей майке. Стараясь не опускать глаза, чтобы убедиться в том, что его возбуждение уже не так заметно, я послушно прошла за ним на кухню, усаживаясь за столом и наблюдая, как он готовит.

      Утро пролетело незаметно за завтраком и лёгкими разговорами. Мне действительно не хотелось уходить. Хотелось просто сидеть и слушать рассказы Алана о том, сколько он прошёл собеседований, чтобы получить возможность купить здесь квартиру.

      — Знаешь, я въехал сюда две недели назад, а всё ещё кажется, что за мной постоянно следят и ждут, что я выкину что-нибудь, наводящее тень на честь всего дома!

      — Ты же сам говорил, что Тимоти приехал на жёлтом «жуке» и кричал на всю улицу, что здесь слишком тихо для твоей непередаваемой харизмы! — Снова представив это, я рассмеялась. — Боюсь, ты будешь под пристальным наблюдением не один месяц.

      — Не знаю, что вообще заставило меня сменить квартиру, — задумчиво подперев подбородок ладонью, сказал Алан. — В юности мне всегда казалось, что солидная работа, дорогая машина и квартира в престижном районе — это верх счастья.

      — А сейчас? — тихо спросила я. — Ты так уже не думаешь?

      — Нет. — Алан пристально посмотрел на меня. — Сейчас я понимаю, что для счастья нужно совсем другое.

      Я смешалась, не зная, что ответить. Слишком уж его слова походили на признание, которое в глубине души очень хотелось услышать, но в то же время я боялась, потому что не смогла бы на него ответить. Тишина слишком затянулась.

      — Пора вызывать кэб. — Я посмотрела на Алана. Он легко пожал плечами, словно и не было этого проникновенного взгляда, и потянулся к телефону.
      
      
      Уже по пути домой я несколько раз возвращалась к его фразе, пытаясь разобраться в своих чувствах. Но в итоге задвинула мысли об этом подальше, решив, что пока для них не время. А ещё мне всё же хотелось домой. Принять душ, переодеться, забраться в свою кровать… Я даже гостиницы всегда переносила с трудом, а ночёвка в чужом доме — это очень смелый эксперимент. Впрочем, он всё-таки удался, и я не сбежала среди ночи домой, давая Стиву повод для новых подначек.

      Кстати, о муже. Дома его не оказалось. Я обошла всю квартиру, она была пуста. Постель небрежно застелена — значит, ушёл сегодня, а не вчера. Отчего-то эта мысль принесла облегчение и успокоила. Вообще-то пойти куда-то сейчас было для него проблематично, если только… Гипс! Конечно, он говорил на днях, что Гамильтон вот-вот снимет гипс, и даже спрашивал, не хочу ли я съездить с ним. Что ж, значит, уехал сам. Пожав плечами, я отправилась в ванную — не маленький, сам сможет у врача посидеть и домой вернуться. Наверняка ему уже не терпится сесть за руль своего Мазератти…

      Стивен вернулся, когда я, уютно устроившись с ногами в кресле в гостиной, пила чай с кусочком торта, испечённого Эмили. Бросив ключи на комод в прихожей, он остановился в дверях, опираясь на трость. Невольно заинтересовавшись, я вытянула голову, разглядывая чёрное дерево, украшенное позолоченным набалдашником в виде собачьей головы. Позёр! Где он сумел её раздобыть?

      — Подарок Питера. — Стивен взмахнул тростью в воздухе и усмехнулся. Заросший, небритый, в простых брюках и кашемировом тёмно-зелёном блейзере он выглядел по-домашнему уютным и близким. Густая каштановая чёлка упала на глаза, и Стив недовольно тряхнул головой, убирая волосы. Потом посмотрел на меня внимательным, цепким взглядом, отмечая следы усталости, которую не скрыть так просто, когда тебе почти тридцать. Припухшие губы, покрасневшие глаза — вывод напрашивался неверный, но предсказуемый, и разубеждать совершенно не хотелось. Его глаза, до этого смотревшие добродушно, вдруг стали пронзительно ледяными, словно кто-то приоткрыл окно, выходящее в Арктическую пустыню. Я поёжилась.

      — Как нога?

      — Чешется. — Стивен отвернулся и прошёл через гостиную к себе, постукивая тростью. — Как прошла ночь?

      — Неплохо, — в тон ему ответила я, злорадно наблюдая, как он дёрнул плечом, прежде чем скрыться в своей спальне. Наличие у меня личной жизни явно приводило его в бешенство, что не могло не радовать. Да, это было мелочно и не делало мне чести, но я не могла отказать себе в такой мелочи — позлить Стива. Я буквально слышала, как шовинист в нём кричит, что женщина не имеет права изменять, даже если муж будет держать гарем дома. Поморщившись, я показала язык закрытой двери и вернулась к тортику.

      К вечеру от Алана принесли цветы. Большой букет ярко-жёлтых подсолнухов смотрелся в нашей квартире инородным пятном, частицей солнца в унылой, серой жизни. Стивен скептично поджал губы, глядя, как я ставлю его в вазу, и небрежно заметил:

      — Он не знает, что ты любишь розы?

      — Он знает, что я люблю цветы! — Я осторожно поправила одно из солнышек и добавила: — Знаешь, женщине важно внимание, а не то, сколько стоит букет.

      Закатив глаза, Стив вернулся к экрану ноутбука, а я, тихонько напевая под нос, взяла телефон, чтобы поблагодарить за цветы.

      Собираясь на работу в понедельник, я с растущим нетерпением предвкушала встречу с Аланом, то и дело бросая на себя взгляды в зеркало. Новое платье, белое, с бледными, едва заметными контурами подсолнухов ничего бы не сказало ни одному из моих сотрудников. Кроме того, кому предназначалось это послание. Я знала, что Алан оценит.

      — И здесь эти цветы, — поморщился Стивен, выходя из спальни. Идеально уложенные волосы, гладкое лицо, костюм — я уже и забыла, что муж может быть таким деловым. И, надо признать, ошеломляюще красивым. Всё-таки мужчинам невероятно идёт лёгкая хромота и трость. — Ты подбросишь меня до работы?

      — Конечно. — Я постаралась не подавать вида, как удивлена. Впрочем, как раз удивительного здесь ничего не было — за руль он пока сесть не мог, а брать водителя, когда мы едем в одно и то же место, было глупо.

      Вот только никто не предупредил, что ехать в одной машине, сидеть рядом, так близко, что наши пальцы почти соприкасались, оказалось неожиданно сложно. Всю дорогу Стивен смотрел в окно, рассеянно покусывая костяшку пальца, а я тайком смотрела на него, невольно залюбовавшись профилем. Лёгкие буквально разрывало от нехватки воздуха — я пыталась не дышать. Потому что его запах врывался в меня с каждым вдохом, заполняя каждую клеточку, заставляя кровь бежать быстрее. Неужели ты думала, что сможешь так легко избавиться от этого наваждения, Дороти?

      Вконец расстроившись и разозлившись на саму себя, я с трудом заставила себя отвернуться и всю дорогу до офиса пыталась прогнать назойливое чувство, с такой лёгкостью вновь завладевшее мной. Казалось, что Стивена слишком много для этой крохотной машины. Почему я не чувствовала неловкости все эти недели, когда мы жили бок о бок, встречаясь каждый день? Почему именно сейчас, когда я наконец разобралась в своих чувствах, они снова напомнили о себе? Так некстати…

      — Ты идёшь?

      Оказалось, мы уже приехали, и теперь Стивен стоял у открытой двери, заглядывая внутрь. Мимо прошли несколько сотрудниц, поздоровавшись, но он только кивнул, не повернув головы. Я с сомнением посмотрела на протянутую руку и нехотя вложила в неё свою, ощутимо вздрогнув, когда наши пальцы соприкоснулись. Его ладонь буквально обожгла, а ведь всю дорогу мне казалось, что он — средоточие льда.

      — У тебя случайно нет температуры? — сухо поинтересовалась, выбираясь из машины. Стив недоуменно приподнял бровь.

      — Ты горячий, как печка, — пришлось пояснить. Поспешно выпустив его руку, я кивнула новой группе сотрудников и собралась идти, когда Стивен снова удивил, подхватив мою ладонь и кладя её на сгиб локтя.

      — Не хочешь триумфально войти с мужем, оправившимся после тяжёлой болезни? Как бы ты ни пыталась замять слухи, наверняка кое-что просочилось.

      Я медленно кивнула, и мы неспешно прошли в вестибюль, улыбаясь и здороваясь с коллегами. Один раз Стив даже остановился, с восхищением рассказывая, как самоотверженно я помогала ему выздороветь. Едва двери лифта закрылись, я отодвинулась в угол кабинки, недовольно косясь в его сторону.

      — Ты доволен? Спектакль что надо.

      — Обычно ты у нас мастер по постановкам, Дороти. — Он усмехнулся. — Сколько раз ты заставляла меня изображать счастливую пару, а сейчас не смогла и десятка ярдов пройти под руку с мужем? Не лаборант ли тому причиной?

      — Я уже говорила, в чём причина! — огрызнулась я. — Мозги, Стивен! Мозги, которые я наконец выбрала. Если хочешь показать всему миру истинный характер наших отношений, вперёд! Иногда я думаю, что лучше разорвать всё одним махом, пережить скандал и начать новую жизнь!

      С каждым моим словом глаза Стива леденели, пока не превратились в два серо-голубых айсберга. Коротким движением он нажал на кнопку, и лифт остановился между этажей. В следующую секунду я буквально впечаталась в стену — он больно схватил меня за подбородок, приподнимая, заставляя смотреть прямо в эти пугающие, ледяные глаза.

      — Что ты задумала, Дороти? — прошипел он, нависая надо мной.

      Перемена из расслабленного, улыбающегося Стивена в хищника напугала. Так, что я забыла, как дышать. Зато когда вздохнула, страх растаял. Испарился, оставив после себя тягучее, горячее желание внизу живота. Он стоял, не двигаясь, тяжело дыша, и его губы, так часто снившиеся, такие желанные, были совсем близко.

      И тут он поцеловал меня. Резко, грубо, впиваясь губами, словно хотел запечатать меня собой. Опешив, я задохнулась на миг, машинально уперлась в его грудь руками, пытаясь оттолкнуть, чтобы сделать вдох. Но он будто только этого и ждал, одной рукой обвив талию и прижав к себе, а другой нырнул в волосы, нещадно растрепав причёску. Шпильки посыпались на пол, я протестующее замычала, снова попытавшись вырваться, но Стивен вдруг отпрянул сам. На мгновение, достаточное, чтобы набрать в лёгкие воздуха и снова вернуться ко мне. К моим губам. Вернуться с тем поцелуем, о котором я мечтала долгими, полными одиночества ночами. Он целовал меня глубоко, неспешно, и я поплыла. Растаяла в его руках, не заметив, как руки сами взметнулись к его голове, путаясь в волосах. Внутри бушевал пожар. Внизу живота закручивался клубок, пульсирующий так сладко, что было почти больно.

      Поцелуи становились глубже, сознание утекало сквозь пальцы, оставляя только одно желание — чувствовать его глубоко внутри. Руки Стива скользнули вниз, сминая мои ягодицы, задирая платье, приподнимая над полом. Глухой стон слетел с моих губ, когда его поцелуи загорелись на шее, спускаясь ниже. Мои ноги сами обвили его, и я чувствовала. Чувствовала, как он упирается в меня, трётся, дыша тяжело и прерывисто. Ремень брюк сам скользнул мне руки, звеня пряжкой; его рука сжала в руках моё бельё, оттягивая, сдвигая в сторону…

      — Мистер Нортон, миссис Нортон, с вами всё в порядке? Лифт кажется застрял, мы ждём работников. Вы в порядке?

      Обеспокоенный голос диспетчера не сразу ворвался в затуманенный разум. Мы замерли, глядя друг на друга мутным взглядом.

      — Мистер Нортон?

Отпрянув от меня, Стив криво улыбнулся и подошёл к панели на стене.

      — Всё в порядке, спасибо. Мы подождём.

      — Надеюсь, здесь нет камер, — нервно пошутила я, поправляя платье. Меня потряхивало. Руки мелко дрожали, а сердце всё ещё билось где-то в горле. Тело ныло от неудовлетворённого желания, и я тайком посмотрела на Стива, вцепившегося в свою трость, как в спасительный якорь. Интересно, что бы он сделал, если бы я сейчас предложила поехать домой?

      Лифт загудел и тронулся с места, сам ответив за нас. Тряхнув головой, я рассыпала волосы по плечам, смирившись с тем, что причёска безнадёжно испорчена. Двери открылись, и я вышла первой, стараясь не думать о том, что Стивен идёт следом. Он зайдёт в мой кабинет? О чём мы будем говорить? И надо ли говорить? Может, просто закрыться и…

      Он свернул к себе, так и не сказав ни слова. А я, кивнув Мэгги, закрыла за собой дверь и привалилась к ней, прикрывая глаза. Это было сумасшествие. Я медленно схожу с ума. Мне это всё приснилось, просто приснилось. Потому что он коснулся меня впервые за последние пять лет.