75 лет со дня окончательного освобождения Ленингра

ТАК НАЧИНАЛОСЬ ОСВОБОЖДЕНИЕ ЛЕНИНГРАДА
Г. Станиславская написала такие строчки:
****
В том 41-ом памятном году
Железным обручем сковало красоту,
Безжалостный, губительный охват,
Жизнь ленинградцев превративший в ад, –

БЛОКАДА. Нам, живущим, не понять,
Что чувствовал ребёнок, угасая,
Везя на санках умершую мать
И губы от бессилия кусая…

Звучат сирены, метронома звук
Тревожит память деточек блокадных,
Им выпало без счёта адских мук,
Труда для фронта без речей парадных,

Им выпало, но люди не сдалИсь,
Не сдался город, взрослые и дети!
Их памяти, живущий, поклонись
И расскажи – пусть помнят! – нашим детям.
****
18 января 2019 года петербуржцы отметили 75 годовщину прорыва блокады, а 27 января каждого года жители нашего славного города отмечают светлый праздник – Очередную годовщину со дня окончательного освобождения Ленинграда от фашистской блокады! Для многих горожан он давно стал одним из самых долгожданных и знаменательных в их жизни.
А 75 лет назад этот светлый день был одним из самых счастливых для тех, кто остался в живых! Нестерпимо долгих 900 дней и ночей жители любимого города, героического Ленинграда, ждали приближающегося победного дня с великой надеждой, огромным терпением и беспримерным мужеством.
Сергей Давыдов написал такие строки, рвущие душу:
****
Ленинградец душой и родом,
Болен я сорок первым годом.
Пискаревка во мне живет.
Здесь лежит половина города
и не знает, что дождь идет.
Память к ним пролегла сквозная,
словно просека через жизнь.
Больше всех на свете, я знаю,
Город мой ненавидел фашизм.

Наши матери, наши дети
превратились в эти холмы.
Больше всех, больше всех на свете -
Мы фашизм ненавидим,
Мы!
****

Когда немецко-фашистские войска захватили Мгу и вышли к Неве на её излучине, и финская армия подошла к реке Неве, Гитлер посчитал, что вопрос взятия Ленинграда может быть решён в течение нескольких дней, и даже был назначен комендант города.
Фашисты считали Ленинград не иначе как «очередным населённым пунктом», который встал простым препятствием на пути к их «неминуемой победе», а в планах Гитлера было обозначено:
«Стереть Ленинград с лица земли за ненадобностью в будущем».
Гитлер заявил 4 сентября, 1941 года, что считает победу над Ленинградом достигнутой, поэтому подписал директиву о подготовке наступления на главном направлении — на Москву!
Будучи уверенным в падении Ленинграда, Гитлер распорядился отвести до 15 сентября часть военных сил и техники к группе «Центр»! И тут он и просчитался. Это и было началом конца в его стремлении захватить Ленинград. Этим моментом воспользовалось руководство Красной Армии. Войскам был отдан приказ прорвать оборону противника в направлении между Шлиссельбургом и Синявино. Это была первая попытка прорыва блокады города. Но сил 54 армии было не достаточно, район военных действий был очень сильно укреплён с немецкой стороны, наши силы потеряли до 10 тысяч человек убитыми и ранеными, операция провалилась. Немецко-фашистские войска наступали. Но и наши войска не сдавались. Примером служат бойцы Шлиссельбургской крепости — 500 долгих дней и ночей бойцы мужественно сражались с лютым врагом, на протяжении 500 жестоких боёв над её стенами развивался красный флаг! Орешек фашистам оказался не по зубам.
Восьмого сентября 1941 года практически сомкнулось кольцо вокруг героического Ленинграда! Осталась узенькая полоска между южным берегом Ладожского озера и устьем Невы от Шлиссельбурга до Усть-Тосно. Но войска Ленинградского фронта стояли намертво. Гитлер принимает решение взять ещё и Тихвин и задушить город лютым голодом.
Противник начал ежедневный методичный артиллерийский обстрел города со стороны укреплённых позиций, а также самолётами с воздуха, причём они всегда появлялись внезапно. Фашисты старались сломить дух мужественных горожан. Жители города стали ощущать на себе первые последствия полной блокады города, хлеба и продовольствия становилось всё меньше, перешли на пайки. Город остался без света, разбомбили основные продовольственные склады, надвигалась зима, с нею жуткий холод и голод.
Противник стоял в 4 километрах от Кировского завода и в 17 километрах от Зимнего Дворца. Любимый город защищали не только люди в погонах, ему помогали выжить все жители города, и такие замечательные горожане, как Дмитрий Шостакович, Дмитрий Лихачёв, Ольга Бергольц, Борис Ефимов, учёные, интеллигенция, рабочие, простые жители, старики и даже дети. В годы войны и особенно блокады было трудно всем, но особенно детям... Все они сразу повзрослели на пару лет...
Юрий Воронов:
****
"В блокадных днях
Мы так и не узнали:
Меж юностью и детством
Где черта?..
Нам в сорок третьем
Выдали медали.
И только в сорок пятом -
Паспорта.
И в этом нет беды...
Но взрослым людям,
Уже прожившим многие года,
Вдруг страшно оттого,
Что мы не будем
Ни старше, ни взрослее,
Чем тогда"
****

В. Инбер, 1941:
****
Дитя! Твоя квартира
В обломках. Ты ж — в бою
За обновленье мира,
За будущность твою.
****

В городе остановился транспорт, перестал работать водопровод, не было света, продуктов оставалось скудное количество, люди вымирали целыми семьями.
БЛОКАДНЫЙ ЛЕНИНГРАД
****
31 декабря 1941 года
По Ленинграду смерть метет,
Она теперь везде, как ветер.
Мы не встречаем Новый год –
Он в Ленинграде незаметен.
Дома – без света и тепла,
И без конца пожары рядом.
Враг зажигалками дотла
Спалил Бадаевские склады.
И мы Бадаевской землей
Теперь сластим пустую воду.
Земля с золой. Земля с золой –
Наследье прожитого года.
Блокадным бедам нет границ:
Мы глохнем под снарядным гулом,
От наших довоенных лиц
Остались лишь глаза и скулы.
И мы обходим зеркала,
Чтобы себя не испугаться…
Не новогодние дела
У осажденных ленинградцев…
Здесь даже спички лишней нет.
И мы, коптилки зажигая,
Как люди первобытных лет
Огонь из камня высекаем.
И тихой тенью смерть сейчас
Ползет за каждым человеком.
И все же в городе у нас
Не будет каменного века!
Кто сможет, завтра вновь пойдет
Под вой метели на заводы.
… Мы не встречаем Новый год,
Но утром скажем: С Новым годом!
****
Случилось самое страшное: наступление наших войск не только замедлилось, но к началу весны 1942 года и вовсе приостановилось, противнику удалось значительно потеснить наши наступающие войска и даже «отрезать» коммуникации второй ударной армии.
Командование Красной Армии в конце июля — начале августа открывает первый Волховский фронт. В августе неожиданно для противника началась наступательная операция наших войск. И первый удар по противнику нанесли войска Ленинградского фронта в районе Усть-Тосно. Бои были ожесточённые. НЕ НА ЖИЗНЬ, А НА СМЕРТЬ! (рассказать про мамину контузию).
Волховский фронт протянулся за период военных действий от озера Ильмень до Ладожского озера. Гитлеровцы в спешном порядке пополнили свои войска новыми дивизиями, подтянули танковые бригады, мощную артиллерию и авиацию, установив, по крайней мере, господство в воздухе. Фронт был крайне сложным, а места вдоль линии фронта — крайне опасными. Немцы в районе наших боевых действий к тому времени очень укрепились на протяжении трёхсот шестидесяти километров, но всё же боялись, что войскам Волховского фронта вскоре удастся прорвать блокаду.
А надо отметить, что и местность в Волховских местах была тяжёлой, многочисленные озёра, проточные реки, небольшие речушки, а самое неприятное, частые болота. Вот, и получалось, что наступать в этих местах гораздо сложнее, чем обороняться... Окопов, траншей и блиндажей много не накопаешь, всё тут же зальёт чёрной болотистой водой. Дороги через болота и топи нужно строить из толстых брёвен, порослью и кустарником не отделаешься. А в распутицу даже на танке далеко не продвинешься...
Передовая фронта проходила по узкой, но глубокой реке Волхов, весной она была многоводной в этих местах, как говорили здешние жители — «налитой до краёв». Все переправы были под прицельным огнём со стороны противника, это и понятно, ночью со стороны немцев не умолкали пулемётные очереди, в воздух вздымались фонари ракет, освещающие переправу как днём, в течение суток вражеские бомбардировщики сбрасывали огромное количество бомб.
За два дня боёв наши войска подошли к Синявину. До Невы оставалось 7 — 8 километров. Но противник опомнился и подтянул новые силы, и вражескую оборону не удалось прорвать. Слишком неравные были и позиции, и силы. И операцию по форсированию Невы прервали.
10 сентября наши войска попытались прорваться блокаду и из самого Ленинграда в районе Дубровки, так называемый знаменитый и героический «Невский пятачок»! Шли ожесточённые бои, огромные потери с двух сторон, бои на Неве продолжались до 6 октября, но командование вынужденно было наступление прекратить, потому, что противнику удалось отразить удар войск Волховского фронта. Войска, эвакуированные с плацдарма, усилили нашу оборону на основных направлениях возможного наступления гитлеровцев. Да, это наступление понесло за собой огромное количество жертв, считается  от 50 до 200 тысяч бойцов, и победного успеха не имело, и всё же это было, пусть маленькое, но спасение, его удерживали, этот пятачок, и через него поддерживалась нить жизни с блокадным Ленинградом. Бойцы сражались насмерть, оттуда было два пути — либо ранен и в госпиталь, либо убит и в могилу. Немцы простреливали его насквозь, головы нельзя было поднять.
Ещё одна попытка прорыва блокады была предпринята советским командованием уже в направлении Любань — Груздино — Волхов. Но к сожалению, войска попали в «мешок» и понесли большие потери. Паёк беднел с каждым днём, болота, непроходимые леса, в которых технику было трудно развернуть... Но люди мужеcтвенно сражались за каждую пядь земли ленинградской.
Была предпринята попытка прорыва в районе Синявских болот...,  но немецко-фашистские войска, прекрасно оснащённые, очень хорошо оборонялись. Целый год город вместе с бойцами Красной Армии мужественно держали оборону и не подпустили противника ближе к героическому Ленинграду.
Кольцо вокруг города оставалось, но войска противника были втянуты нашими войсками уже только в оборонительные бои.
А победа наших войск в начале декабря 1942 года под Тихвином облегчила положение военно-автомобильной и железной дороги. 25 декабря наши войска очистили от противника восточный берег реки Волхов и район станции Войбокало. Грузы можно было перевозить по железной дороге. Лёд на Ладоге к этому времени достиг метровой толщины и мог выдержать любой груз по «Дороге жизни». Да, конечно, тотальной победы наши героически сражавшиеся войска не одержали в этом направлении, и город от блокады не был освобождён, но жизнь в Ленинграде можно было поддерживать. Это наступление сыграло огромную роль в разгроме немецко-фашистской армии под Москвой, потому, что Гитлер так и не смог пополнить свои войска в этом районе военных действий новыми силами, им всё было брошено на Москву. Наши войска здорово потрепали противника, за что фон Лейб, главнокомандующий немецко-фашистскими войсками в этом направлении, был Гитлером отправлен в отставку.
Немецкое командование не раз обращалось к своим войскам с призывом: «Солдаты! Перед вами Ленинград и Москва! За два года все столицы континента склонились перед вами, вы прошагали по улицам лучших городов. Заставьте их склониться, покажите им силу нашего оружия, пройдите по их площадям, это конец войны, это отдых. Вперёд!» Но фашисты просчитались. Оборонительные советские войска ни на шаг не отошли. К началу 1943 года гитлеровское командование было вынуждено отдать приказ о переходе к обороне на всём восточном фронте.
Нет, не в выдуманном мире сражались советские воины с первого дня Великой Отечественной войны и до той самой Великой Победы, которая была объявлена 9-го мая 1945 года! Война для советского воина протекала именно на той земле, которую он любил беззаветно, которая вырастила и выкормила его, и которую он с честью и достоинством самоотверженно защищал. Родная земля одевала, обувала воинов, вкладывала в их руки могучее оружие освобождения родного Отечества. Танки, пушки, самолёты, автоматы и другое вооружение, непрерывным потоком шедшее из глубокого тыла на фронт, были грозным материальным воплощением творческого и трудового духа рабочих, инженеров и конструкторов, а также государственного патриотизма советских людей.
В. Лифшиц, 1942, Ленинград
****
БАЛЛАДА О ЧЁРСТВОМ КУСКЕ
По безлюдным проспектам оглушительно-звонко
Громыхала на дьявольской смеси трехтонка.
Леденистый брезент прикрывал ее кузов –
Драгоценные тонны замечательных грузов.

Молчаливый водитель, примерзший к баранке,
Вез на фронт концентраты, хлеба вез, буханки,
Вез он сало и масло, Вез консервы и водку,
И махорку он вез, проклиная погодку.

Рядом с ним лейтенант прятал нос в рукавицу.
Был он худ, был похож на голодную птицу.
И казалось ему, что водителя нету,
Что забрел грузовик на другую планету.

Вдруг навстречу лучам – синим, трепетным фарам –
Дом из мрака шагнул, покорежен пожаром.
А сквозь эти лучи снег летел, как сквозь сито,
Снег летел, как мука, – плавно, медленно, сыто...

 – Стоп! – сказал лейтенант. – Погодите, водитель.
Я, – сказал лейтенант, – Здешний все-таки житель. –
И шофер осадил перед домом машину,
И пронзительный ветер ворвался в кабину.

И взбежал лейтенант по знакомым ступеням.
И вошел... И сынишка прижался к коленям.
Воробьиные ребрышки... Бледные губки...
Старичок семилетний в потрепанной шубке.

 – Как живешь, мальчуган? Отвечай без обмана!.. –
И достал лейтенант свой паек из кармана.
Хлеба черствый кусок дал он сыну: – Пожуй-ка, –
И шагнул он туда, где дымила буржуйка.

Там, поверх одеяла – распухшие руки.
Там жену он увидел после долгой разлуки.
Там, боясь разрыдаться, взял за бедные плечи
И в глаза заглянул, что мерцали, как свечи.

Но не знал лейтенант семилетнего сына:
Был мальчишка в отца – настоящий мужчина!
И, когда замигал догоревший огарок,
Маме в руку вложил он отцовский подарок.

А когда лейтенант вновь садился в трехтонку,
 – Приезжай! – Закричал ему мальчик вдогонку.
И опять сквозь лучи снег летел, как сквозь сито,
Снег летел, как мука, плавно, медленно, сыто...

Грузовик отмахал уже многие версты.
Освещали ракеты неба черного купол.
Тот же самый кусок – ненадкушенный, черствый –
Лейтенант в том же самом кармане нащупал.

Потому что жена не могла быть иною
И кусок этот снова ему подложила.
Потому, что была настоящей женою,
Потому, что ждала, потому, что любила.
****
Окончательное и победное наступление наших войск для прорыва блокады было намечено на конец декабря 1942 — начало января 1943 года. К этому времени уже были сформированы в Красной Армии так называемые дивизии прорыва. Поэтому, в болотистых ленинградских местах был необходим именно «мощный ударный кулак» из миномётов и артиллерии, чтобы «поставить» огневой заслон на пути контратакующих немецких войск.
Одна из созданных к этому времени Дивизий прорыва, способных создавать сильную огневую преграду и сокрушать долговременную оборону противника, более того, нарушать и подавлять систему его огня, и была отправлена на Волховский фронт. В этой дивизии и служила моя мама, Вера Васильевна Балабина.
Огневые позиции 17-ой дивизии прорыва стояли в нескольких десятках километров от Шлиссельбурга и красавицы Невы. В крепости и на самом острове находились наши воины, над Шлиссельбургом гордо развевался советский алый стяг, неоднократно битый фашистскими снарядами. В августе 1942 года войска Ленинградского и Волховского фронта прорвали блокаду Ленинграда, расчистили тонкую полоску земли, связывающую героический город с большой землёй, но и она насквозь простреливалась... Задача наступательной и сокрушительной операции — расширить прорыв и отбросить как можно дальше врага от кровью залитой Ладоги. И мы им позже показали «кузькину мать»! Представьте себе на минуточку: зима, сильные суровые морозы, дивизия расположилась в лесу, рассредоточились по палаткам и землянкам. Обогревались только буржуйками, которые санитары раскаляли до бела. Но тепло было только около самой буржуйки, чуть подальше отойдёшь, уже замерзали руки, ноги, спина, одежда покрывалась льдом, в двух-трёх шагах от печки пар изо рта превращался в иней.
В палатках хоть буржуйки были, а на передовой у солдат в траншеях кроме редких блиндажей больше ничего не было. Шинель, в лучшем случае шапка-ушанка, автомат и пронизывающий до самых костей холод. А когда поступали в медсанбат раненые бойцы, то они палаточные условия, в которые попадали на некоторое время, считали просто за санаторий, за рай какой-то.
Всё бы ничего, но доставали всех артобстрелы противника, да вездесущие «рамы» и «мессеры». В лесах артобстрелы особенно страшны. Мало того, что рвутся бомбы и снаряды, так ещё и деревья огромные падали, валились прямо на палатки, давили и крошили всё на своём пути. Поэтому палатки старались ставить под невысокими деревьями. И опять незадача, потому, что было опасно, потому, что тогда нарушалась демаскировка печей, и поэтому к трубе необходимо было приделывать специальные «тушилки», которые не давали искрам вылетать из неё, дым тогда стелился по земле и сверху его не было видно. Но тепло теплом, понятное дело, особенно для раненого бойца.
А, вот, фронтовой паёк был в это время очень скудным. Раненым бойцам ещё кое-что доставалось, а солдатам на передовой совсем не густо и не жирно было. Но надо сказать, что никто не роптал, все прекрасно знали, что в блокадном Ленинграде стоит жуткий холод, страшный голод, нет даже питьевой воды в достаточном количестве. Получалось, что в действующих войсках ещё терпимо, бойцы хвастались, что кормят почти «как в ресторане» и подают, так называемый, «суп с лягушками». На наш вопрос, как «суп с лягушками», всамделишный, мама смеясь отвечала:
- Всамделишный, а как же! На обед готовили суп с перловкой и мороженной сине-зелёной картошкой. В супе картошка не разваривалась, а становилась твёрдой и скользкой, в общем, такой суп был похожим на «суп с лягушками», потому, что скользкие кусочки ложкой не давились, а «прыгали» по тарелке как лягушки, и проглатывались целиком...
На войне как на войне, и простой баландой не брезговали... И ещё «... каждому бойцу на один день выдавалось два простых сухаря, ежедневно утром перловая каша, армейские люди называют её до сих пор «шрапнелью», упомянутый «суп с лягушками», на передовой его так прозвали, а на второе изредка пшённая каша «с маслом на губах», как говаривали бывалые солдаты, потому, что масло «только снилось».
Офицерам, правда, давали нехитрый паёк, в который входили: папиросы «Казбек», пачка печенья и банка рыбных консервов. О! Это был «шик», высший пилотаж, мечта каждого фронтовика! На пачку «Казбека» можно было выменять пачку печенья или рыбных консервов.
Но, что удивительно, ведь никаких жалоб, требований, неприятностей по поводу скудности еды и пайка никогда не было. Все были счастливы, что живы сегодня, что каждый день подаётся горячая пища, а главное, горячий чай! Это был особый чай, «чай со слезами на глазах». А потому, что тем, кто был в это время в блокадном Ленинграде, не доставалось даже этого «жиденького» чая, этих маленьких двух кусочков сахара, и не только на день, а на месяцы вперёд. Но это особый разговор, о блокаде уже много сказано, рассказано, доказано, много выплакано слёз».
Из военно-полевой хроники Георгия Миронова: «Ночью 18 января 1943 года дивизия прибыла на указанный рубеж. Эшелоны остановились в районе между деревнями Вороново и Карбусель, от которых почти ничего не осталось, война практически стёрла их с лица земли.
Именно здесь, всё на той же «огненной земле», вновь прибывшие артиллеристы уже в который раз закрепляли свои огневые позиции только к исходу ночи. Земля ещё была окутана тишиной зимнего предрассветного утра, которую нарушали очереди изредка строчивших с противоположной стороны вражеских пулемётов, и нежно укрыта чисто-белым снежным покрывалом, хитро поблёскивающим при свете ракет, которые методично вспыхивали из расположения немецких войск. Враг явно даже и не подозревал о расположении вновь прибывшей дивизии прорыва, а уж тем более, о предполагаемом крупном наступлении Красной Армии для воссоединения двух фронтов и прорыва блокадного кольца.
Маскировка позиций наших огневых батарей была подготовлена артиллеристами отлично. Ни с суши, ни с воздуха врагу нельзя было даже заподозрить о расположении дивизии, не говоря уже о том, чтобы заметить, тем более разглядеть и уничтожить её.
Приближалось долгожданное январское ранее утро. Затишье для наступавших бойцов, командиров и самих артиллеристов было нестерпимым и резало слух. Напряжение возрастало, нервы натянулись, словно тонкие электрические провода между столбами высоковольтных линий.
Вдруг, казалось бы, согласованно и, вместе с тем, совсем неожиданно, один за другим ахнули триста мощных орудий и миномётов 17-ой дивизии прорыва Резерва Главного военного командования, после первого же боя ставшей «легендарной». Даже самый бывалый воин-артиллерист полковник Волкенштейн был просто ошеломлён мощью, грозностью и согласованностью такого огневого удара! Страшная искромётная лавина ураганом обрушилась на противника. Враг, застигнутый врасплох, подавленный огневым шквалом мощного огня, едва и совсем невпопад пытался отвечать, но было тщетно.
Вскоре авиаразведка донесла: «Противник, понеся тяжёлые потери, скоропалительно отходит на запад».
Наши части незамедлительно двинулись вперёд, и пошли в наступление. Вслед за стрелковыми частями устремились, меняя боевые порядки, и артиллеристы. Едва заняв новые позиции, дивизия получила очередную задачу из Ставки Главного Командования: «Открыть самый мощный ураганный огонь по тылам отходящих немецких войск, добить отступающего противника, не дать ему опомниться».
Взору открылась следующая картина. Главный опорный пункт противника, Гора Пушечная, где густой стеной стоял сосновый лес, был скошен, словно прошлась по нему гигантская неземная коса. Теперь лысая, ничем незащищённая вершина горы открыла наступающим войскам свои тайники: стёртые с лица земли, развороченные, полузасыпанные дзоты, немецкие окопы, извилистые ленты траншей. Кругом взрывы, рёв моторов, грохот пушек, крики людей, стоны раненых, тела убитых фашистов, да и наших воинов много полегло.
А вот как пишет об этом писатель Виктор Астафьев: «Случалось, и не раз: займём огневые позиции, выкинем провода и средства наблюдения на наблюдательный пункт, окопаемся, изготовимся отдохнуть, чтобы завтра вступить в бой, как вдруг команда: «Сниматься!» Топать, тащить на себе орудия и машины. Один раз тащили-тащили полуторку взвода управления со связью, со стереотрубой, буссолью, планшетами и прочим имуществом, и стала машина, не идёт: это мы за ночь, то запрыгивая в кузов, то обратно, натаскали полный кузов грязи, перегрузили бедную полуторку. Выбрасывали грязь, кто лопатами, а кто горстями и к месту сосредоточения бригады успели почти вовремя. Командир дивизиона крутенёк нравом до первого ранения был, уже после войны рассказывал.
«Толкали-толкали как-то машину, качали-качали и всё – перестала двигаться техника. Выскочил я из кабины с фонариком, ну, думаю, сейчас я вам, разгильдяи, дам разгон! Осветил фонариком, а вы, человек двадцать, облепили кузов машины, оперлись на него, кто по колено, кто по пояс в грязи, - спите… Я аж застонал. И хоть гонористый был – двадцать шесть лет всего и такая власть! – уж без гонора давай уговаривать: «Братцы! Ребятки! Просыпайтесь! Отстанем от своей колоны, погибнем…».
Да! Именно здесь, на Карбусельском направлении, январским днём в жестоком бою впервые и была прорвана вражеская оборона с помощью точного и искромётного огня пушек 17-ой артиллерийской дивизии прорыва.
Гитлер просчитался, всем миром любимый город отстояли, он выжил, стал не только одним из самых красивых городов мира, он стал ещё и городом-Героем. В нём мы живём, о нём поём, пишем стихи, слагаем песни, его любим и прославляем.
Главные ценности нашей жизни не меняются. Мы ждём майские праздники, ждём, потому, что они связывают наше прошлое и настоящее с будущим. А оно обязательно будет светлым и спокойным, мирным и созидательным! Его основа – это единство надежды, веры, любви, труда, а эти ценности дороже всех богатств мира, они вечны и незыблемы!
Бывало в эти дни, прекрасный и самый лучший город на земле всегда расцвечивался не только зелёным убранством молодой поросли, но и знамёнами, транспарантами, призывами к человечеству, а главное был полон удивительной музыкой, задушевными песнями и красиво празднично одетыми людьми. Мы все в эти дни были счастливы от того, что были вместе, чувствуя и плечо, и локоть друг друга.
Ведь, мы – граждане необъятной России, страны у которой великое будущее, земли, которая никогда не будет просто территорией, а будет всегда символом единого, залогом величия, категорией нравственности русских людей! Если мы будем вместе, то никогда, и никто больше не посмеет топтать нашу Священную Землю. Никто не имеет право посягать и разорять нашу священную кормилицу, которая не только хлебом и мёдом богата, но и обычаями, мыслями, песнями, светлыми традициями! Земля не только накормит и вырастит, но и примет, когда-то в своё материнское лоно, как приняла павших смертью храбрых своих сыновей и дочерей в те страшные, грозные незабываемые годы Великой Отечественной!
Никто не забыт и ничто не забыто! Низкий поклон Вам, бессмертные герои, светлая память о Вас навсегда останется в сердцах каждого живущего на Русской Земле, обагрённой вашей кровью! Спите спокойно! Мы достойно держим славу города-Героя! Есть и честь, и совесть у благодарных горожан. Верьте, у нас и наших потомков большое будущее, потому, что мы чтим и помним наше прошлое!
Именно память, уважение к прошлому, делам дедов и отцов, любовь к Родине, родному краю, родному дому является залогом становления человека. Память — могучий и никем не разгаданный феномен его духовной жизни, действенная, движущая сила развития человеческого общества, источник познания, созидания, творчества. Она направляет бег времени, соединяет прошлое с настоящим, передаёт эстафету от предыдущих поколений последующим. Всё, создаваемое разумом человека, его руками — становится памятниками истории.
Листая страницы памяти, мы становимся не просто свидетелями, а участниками событий давно минувших дней, прикасаемся к истории и людям её творящим. Хорошо бы нам всем понять, что счастье нынешнего мирного созидательного труда завоёвано ценою жизни и крови миллионов лучших сынов и дочерей нашей Великой Страны!
Скорбь по тяжёлым утратам и поныне остро тревожит нашу память. Обращаясь сегодня мыслями и памятью к суровым годам борьбы с фашизмом, великим битвам тех лет, вдумываясь в беспримерный подвиг народа и его армии, мы, ныне живущие, низко склоняем головы перед лучшими сынами и дочерями любимой Отчизны, кто в жестокие сороковые испытал всю тяжесть войны ценною своей крови и жизни!
Мы чтим память о тех, кто до победного конца боролся со злейшим врагом во имя Мира на Земле! Победа над врагом ценою жизни миллионов бойцов начала коваться в огне сражений у стен Москвы и Сталинграда, в непроходимых болотах Волховского фронта при прорыве и снятии блокады Ленинграда.
Вера Подольская
Галина Подольская
****
ВЕЧНО ЖИВЫМ!
Неумолимо мчится время!
В пирах и праздной суете
Сменилось много поколений…
Лишь вечна память о Войне!

Фронтовики и фронтовички
Собрались здесь совсем не зря.
Седы лишь головы, но лица
Так вдохновенны! Как всегда

Опять в строю, опять на вахте,
Отчизне служим до сих пор!
Мы верим в жизнь, в людское счастье,
И продолжаем разговор

О тех, кто вечным сном уснули,
О тех, кто не побыл в отцах,
Недолюбил! Всех помянули,
Кто вечно будет жить в сердцах!

Давно прабабушки, прадеды
Мы и теперь в плеяде тех,
Кто, не дожив до Дня ПОБЕДЫ,
В ПОБЕДУ верил! Пьём за тех,

Кому так дорога Отчизна,
За тех, кто верит в наш народ,
За тех, кто, встав у обелиска,
Всех, помянув, слезу прольёт!!!
****