Сынок

Зевающее утреннее солнце было встречено шепотом падающей травы: отец и сын, изредка переговариваясь, синхронно махали на лугу косами.

Она с улыбкой смотрела на дорогих сердцу мужчин и благодарила судьбу, подарившую и любовь, и радость материнства. Как быстро летит время! Вот уже недавний карапуз превратился в крепкого шестнадцатилетнего юношу, на которого засматривалась первая красавица села.

Пройдет еще пара лет, и счастливая бабушка запоёт колыбельную внуку или внучке. Такова жизнь, её течение может изменить только…

Война.
- Отец вернется, сынок, - прошептала она, глядя вслед уходившей колонне.
А в черных, как смоль, волосах, сверкнула первая седая ниточка.
***
Прошел год.
Зевающее утреннее солнце было встречено тихим стуком калитки. Почтальон.
«Ваш муж…».
- Мама.
- Тебе только семнадцать.
- Мама, я должен.
- Тогда иди, сынок, - прошептала она, сжимая в руках извещение.
И побежали серебряные нити, сплетаясь в первый ручей.
***
- Воздух!
Что может быть страшнее? Когда лежишь, сжавшись на дне окопа, и надеешься, что тебя не разметает прямым попаданием, не засыплет, не подбросит взрывной волной на растерзание тысячам смертоносных осколков?

Она опустилась на колени и положила руки на землю:
- Не бойся, сынок.
А ручьи набирали силу, превращаясь в речушку.
***
- Приготовиться!
В ушах еще звенело, а дрожащие руки уже примкнули штык. Сейчас даже развороченный и осыпавшийся окоп казался самым безопасным местом на земле. Ведь смерть, пройдя шквалом авианалета, не заметила и пошла дальше. Зачем её догонять?
- В атаку!

Она, глядя на заросший травой луг, прошептала:
- Вперед, сынок.
И крепла серебряная река, набирала силу, безжалостно смывая черноту волос.
***
Все позади: крики, предсмертное бульканье и хруст ломаемых костей. Осталась только кровь. Везде. На руках, на гимнастерке, на земле, даже на солнце. Хотелось закрыть глаза и, как в детстве...

- Не надо стыдиться, поплачь, сынок.
***
- Огонь!
- Танки справа!
- Гранаты!

Приказ – стоять насмерть. И стояли. Отбивая атаку за атакой. Не обращая внимания на убитых, на разрывы снарядов и вой штурмовиков. Отступить нельзя.

Прижав фотографию к груди, она замерла:
- Держись, сынок.
***
- Держись, сынок, слышишь?
И хлынул бушующий поток, навсегда укрыв серебром черноту. Нет больше смоляных волос, нет больше улыбки на лице, есть только последняя мольба:

- Не сдавайся, сынок.
А внутри кто-то ворочал раскаленный стальной прут. Волны боли накатывали с такой силой, что, казалось, еще немного и…

- Не уходи, сынок.
Туда, где нет крови и страха, нет войны и смерти, нет жуткой, выворачивающей наизнанку боли. Достаточно только…
- Вернись, сынок.
***
Зевающее утреннее солнце было встречено тихим стуком калитки.
Почтальон?

По-старушечьи шаркая, она вышла во двор. И сверкнула давно забытой улыбкой:
- Здравствуй, сынок.

Автор: Андрей Авдей