028. Принцесса Аликс - Цесаревичу Николаю

Письмо принцессы Гессен-Дармштадтской Аликс Цесаревичу Николаю Александровичу.
На английском языке с переводом на русский.


№ 10       Buckingham Palace,
                May 10th 1894

My own precious Nicky,

Though I have only just written to you, I am sitting down to scribble again, but this letter will only leave tomorrow. I am alone, Christle has gone to his room, and Thora is dressing for a dinner to which she is going tonight, but as we only dine so late, I think the best way of filling up my time is, by sitting in a comfortable armchair with the lamp close to me, and chattering to you.

No, you cannot imagine how it poured when we were out driving, the 2 poor gentlemen who had to ride next to the carriage looked like drowned rats; it reminded me of the day of the wedding, our drive back from Rosenau.//

I am sure you remember my beautiful aspect when I afterwards turned up for tea.—Sandra’s red cap, a red wet face and blue frozen hands, from driving Caesar without gloves on.

You know you deserve a good scolding for remaining up so late at night, though it touches me deeply, you do it so as to write to the old owl, but still I wish you would not – it is not good. Don’t think I am preaching, because I myself like doing the same, but it is such a bad habit to get into, and one cannot cure oneself of it so quickly later.

I want my Darling to look well when he comes here, and not thin and pale as I alas have seen him look.//

I wish I could remain quietly up here, instead of going to Dinner, it is so quiet and peaceful here and I have been trotting about all day long and am rather ramolie in consequence. I pity my neighbours tonight, they will find me more idiotic than ever.

Christle brought in rather an extraordinary part of his garments, to have them mended by his sister’s maid, whenever anyone knocked, he died of fright, lest it should be Gretchen who would have been too terribly shocked.

Really, boys are funny creatures, well, men I ought to say, as he is getting on for so.

But now I must go and dress. Good-night, my boysy, sleep well, and may your guardian angel keep watch over you, my own true love.//

It is getting on for 12 and I am sitting in my bedroom in a d;collet; gown with no jewels on and my hair all down. I look raving mad, but Madeleine has gone to see some friends who seem to have kept her rather long, and my gown is laced and pinned and tied at the back, so that I cannot possibly undo it alone, and am as helpless as a Babe.

Well, Dinner was still, only I have neuralgia on the one side of my face which is idiotic, but a night’s rest will take it away. Aunt Beatrice forgot to write the sitting list, so Christle and I being the ones in the house, had to arrange it, but I think all were satisfied. Naughty cousins teased me so, for sitting next to the nice young Lord-in-Waiting,// I said I had on purpose arranged it so, they thought it too bad, that as I did not go to parties, I chattered with young men. Too wicked of them. Why should I not choose an amusing neighbour, and as he was the last of the gentlemen, and I the second last lady, we had to sit next to each other. You don’t mind that, I am sure, you know, your old Owl does not flirt; one can talk and laugh without doing that, can’t one?

Just before dinner I received your sweet letter. Bless you for it. You cannot think how intensely happy I am to hear from you. I do not understand why you don’t get a letter from me, as I write every day.

Please, thank dear// Xenia for her charming letter. Don’t let us speak about my coming, though I should so much like to see your Parents, I honestly would rather not go. To travel there without Ernie would be so unpleasant, I belong to him still in one way, don’t I, though you have got me quite in another sense. —Don’t make me travel so far again. —Please, don’t be angry with me for writing like this, but I cannot help it, I feel I must write you all I feel, and you will understand me, my own precious love, won’t you?

Toria spoke so much about you again, how fond she is of you.// I am sure you must also be very devoted to her, dear girl. It is such a pleasure like that hearing so much about you, as otherwise I have no one to speak about you too. She knows you best.

She is going to send me some books your dear old Priest gave her. I do wish I could see more of her, and hear like that more about my love.

She wore the lovely bracelet you gave her; I am glad you had such a friend all these years, and I hope I will never stand in the way of your friendship—friendship is such a lovely and rare thing that one must not lose it for anything. «Freundschaft macht die Menschen Gottes Engeln gliech».

What a noble, fine,// utterly unselfish character hers is. Anyone whom you love, is doubly dear to me, for they must be worth loving if you care for them.

But now I must really be off to bed. Good-night again. God bless you. ;Almighty and ever lasting God, give unto us the increase of faith, hope and charity; and that we obtain that which thou dost promise, make us to love that which thou dost command; through Jesus Christ our Lord. Amen.;

;He will give His angels charge over thee to keep thee in all His ways.;

;Gracious is the Lord, and righteous; yea, our God is merciful, I was in misery and He helped me.;

;Let us be content; we do not know what is good for us, and God does.;

God bless you, Nicky dear!//

Good-morning, my own sweet one, I hope you slept well, and had no fight with bats.

Thora, Sandra, Gretchen, and I went to picture gallery but I was greatly disappointed, there was nothing of interest to be seen, then we drove to the Park.

There is an exhibition of English silks going on here, and Grandmama allowed me to choose two pieces for dresses she will give me for my wedding. One in white with little coloured flowers and silver line twisted in and out and the other, a greyish white with pinkish red japonica. I took it immediately, as it reminded me the most of our flower, only that is a prunus something.

It is finer today, and this morning the sun shone.

Aunt Beatrice// is remaining here for the theatre, so Granny and I will return all alive in Windsor. I can well imagine that her letter was a difficulty to decipher.

But I must be off.

Ever, beloved Nicky mine,
Your own true little bride
Alix.


№ 10.       Букингемский дворец.
                10 мая 1894.

Мой дорогой Ники,

Хотя я только недавно писала тебе, села за стол опять, но письмо это уйдет только завтра. Я совсем одна. Кристл ушел в свою комнату. Тория одевается к званому обеду, куда она собирается сегодня вечером, но так как мы обедаем поздно, думаю, что лучший способ заполнить время – это устроиться в удобном кресле, пододвинув к себе лампу, и поболтать с тобой.

Ты и представить себе не можешь, какой был ливень, когда мы поехали кататься. Двое несчастных джентльменов, следовавших за каретой, напоминали тонущих крыс – так они сильно промокли. Это напомнило мне день свадьбы, когда мы возвращались из Розенау.//

Я уверена, ты помнишь, как я шикарно выглядела, когда позже вернулась к чаю. Красная шляпка Сандры, красное мокрое лицо, синие ледяные руки – правила Цезарем без перчаток.

Ты заслуживаешь хорошего выговора за то, что поздно ложишься спать, с другой стороны, я так тронута, ведь это из-за того, что ты пишешь старенькой Совушке. Но все равно лучше бы ты этого не делал. Не думай, что я читаю нотации, я сама  люблю делать также, но это такая плохая привычка, в которую незаметно втягиваешься, и с которой трудно потом расстаться.

Я хочу, чтобы мой любимый прекрасно выглядел, когда он приедет сюда, чтобы не был таким худым и бледным, как в прошлый раз.//

Если бы я только могла тихо побыть здесь, а не идти на обед. Здесь так спокойно! Я сегодня весь день пробегала и, как результат, чувствую себя довольно разбитой. Жаль мне своих сегодняшних соседей за столом. Вид у меня будет еще более нелепый, чем обычно.

Кристл принес один довольно необычный предмет туалета, чтобы его заштопала горничная его сестры. Каждый раз, когда кто-либо стучал в дверь, он умирал от страха, чтобы это не оказалась Гретхен, для которой это было бы чересчур.

И вправду, мальчики – занятные существа, вернее, следует сказать мужчины, ведь он уже становится одним из них.
Теперь я должна одеваться. Да благослови тебя Бог и храни тебя твой Ангел Хранитель, моя единственная настоящая любовь!//

Приближается полночь, я сижу у себя в спальне в платье с декольте, без украшений, с распущенными волосами. Вид у меня довольно сумасшедший, но Мадлен ушла куда-то к друзьям, и, видимо, они ее задержали надолго. Мой корсет накрепко застегнут и зашнурован сзади, а сама я его снять не могу. Я беспомощна, как младенец.

Обед прошел спокойно, только у меня снова лицевая невралгия, часть лица у меня выглядит по-идиотски, но после ночного отдыха все проходит. Тетя Беатрис забыла написать список присутствующих, и Кристл, и я, будучи одни в доме, должны были этим заняться, но полагаю, что все остались довольны. Несносные кузины дразнили меня за то, что на обеде я сидела с очаровательным молодым принцем.// Я ответила, что устроила все нарочно. Они подумали слишком плохо обо мне: так как я не хожу на званые вечера, то пользуюсь возможностью поболтать с юношами. Как зло! Почему бы мне не выбрать приятного соседа за столом; так как он был последним джентльменом, я – второй из последних дам, то пришлось сесть рядом. Я уверена, что ты не возражаешь, поскольку знаешь любовь и преданность твоей Совушки, которая не умеет флиртовать. Можно, ведь, смеяться и разговаривать, не флиртуя, правда?

Как раз перед обедом я получила твое письмо. Ты и представить себе не можешь, какое это было счастье. Не понимаю, почему ты не получаешь моих писем, ведь я пишу тебе каждый день.

Пожалуйста, поблагодари// Ксению за ее милое письмо. Однако давай пока не будем говорить о моем возможном приезде, хоть мне и хочется увидеть твоих родителей. По правде говоря, я боюсь отправляться в такой далекий путь без Эрни. Мы ведь еще как-то связаны с ним, верно? Тебе же я принадлежу совсем в другом смысле, ты знаешь. Не заставляй же меня ехать снова так далеко. Пожалуйста, не сердись на меня за то, что я пишу тебе все, что чувствую, ведь я знаю, что ты всегда поймешь меня, не правда ли, любимый?

Тория снова много говорила о тебе, видно, как она любит тебя.// Я знаю, что и ты ей очень предан. Какое счастье так много слышать о тебе, ведь если бы не она, мне не с кем было бы поговорить о тебе: она знает тебя лучше всех.

Она собирается прислать мне те книги, которые ей дал твой старенький священник. Если бы я только могла чаще видеть и слышать ее, слушать, как она рассказывает о моем любимом.

На ней был тот хорошенький браслет, что ты подарил. Я рада, что все эти годы у тебя был такой друг, и надеюсь, что никогда не буду мешать вашей дружбе. Дружба – редкая вещь, и ее надо особенно беречь и стараться ни за что не потерять ее. «Дружба делает людей счастливыми, подобно ангелам Божиим» [нем.].
 
Какой благородный, чуткий,// совершенно не эгоистичный характер! Без сомнения, те, кого ты любишь, дороги мне вдвойне, ведь если ты заботишься о них, они точно достойны любви!

Ну а теперь мне уже точно пора отправляться в постель. Спокойной ночи еще раз! «Боже всемогущий, спаси и сохрани тебя. Дай нам терпения, надежды и милости! Сделай так, чтобы мы всегда любили друг друга в Иисусе Христе! Аминь».

«Благословен Господь и справедлив. Пусть ангелы Его тебя всегда хранят».

«Не будем же роптать, мы не знаем, что хорошо для нас, а Господь знает».

Благослови тебя Господь, Ники, любимый!//

Доброе утро, мой дорогой, надеюсь, ты славно выспался и не воевал с летучими мышами.

Мы с Торой, Сандрой, Гретхен отправились в картинную галерею, но я была ужасно разочарована, поскольку там не было ничего интересного. Потом мы поехали в парк.

Там сейчас проходит выставка английского шелка, и бабушка разрешила выбрать мне два отреза на платья, которые она мне подарит к свадьбе. Одна ткань – белая с расшитыми цветочками и серебряной нитью, другая – серовато-белая с розоватыми цветами акации. Я взяла их немедленно, так как мне напомнили они наши цветы – так, наверное, цветет, слива.

Погода сегодня лучше, утром было солнце.

Тетя Б[еатриса]// собралась в театр, а мы с Бабушкой возвращаемся в Виндзор. Могу себе представить, как тяжело было разобрать ее письмо.

А сейчас я должна идти.

Целую, мой любимый Ники,
Твоя маленькая невеста,
Аликс.