Вера

   В 1958 году, мне было 13, а братишке - 8 лет, мама взяла подрастающих детей в Ленинград, чтобы показать им город своей юности. Оставив нас на один день в Луге, у своей старой и больной сестры, она направилась в Ленинград, чтобы разыскать подругу своего детства, с которой связь после войны была потеряна, даже, и не зная, жива ли та.

   Узнав адрес подруги Берты в Ленгорсправке ( была в те времена такая услуга), она прямиком и  поехала  на Суворовский проспект, центр города. Квартира оказалась коммунальной, в старом доме. Народ в те времена был благожелательный и доверчивый, две старушки-соседки, баба Катя и баба Маша, не только сообщили нашей маме, что Берта с семьей на даче, в Мельничных ручьях, но и  дали ее адрес.

   О том, как моя мама разыскала эту дачу и разыграла свою школьную подругу, я уже писала.

http://www.proza.ru/2017/02/06/2075
 
   Погостив денек и получив ключи от городской квартиры, мама засобиралась назад, так как на душе у нее было тревожно - я была очень уж подвижным ребенком.

   Так мы и оказались в этой коммунальной квартире. Ленинград произвел нас нас неизгладимое, хотя, и несколько одностороннее впечатление. Мама нас возила в Эрмитаж, в Летний сад, на Марсово поле, Пискаревское кладбище , спасибо, хоть догадалась в Кунсткамеру детей не брать.

   Но самым замечательным нам с братом показалась детская площадка молодняка Ленинградского зоопарка, где все юные зверушки, невзирая на взаимоотношения своих родителей, резвились вместе. Туда мы  и рвались постоянно.

  В один из дней, проходя по коридору громадной  квартиры, я вдруг услышала негромкий детский плач. На все мои вопросы, бабульки отвечали, что мне показалось, нет в квартире детей, и некому там плакать. Плач, однако, не прекращался, тут и мама заинтересовалась. Очень неохотно   соседки  признались, что в одной из комнат коммунальной квартиры проживает женщина... ну, словом, нагуляла она ребеночка, поверила, дура такая, подлецу, а он ее поматросил, да и бросил.

   - Ну, а работать за нее кто будет? Кушать-то надо, а денег на няню нет, понятно, да и в ясли таки грудничков берут только с 2-х месяцев. Вот она Верочку и оставляет одну дома.
Надо же, имя какое дала, Вера! – поджала губы баба Катя, - ну, она  нас с Марией и не просила смотреть, денег-то платить нету.

   -   Как же она дитя оставила?! А кормить, а перепеленать?
   -   Ну, дверь-то она не запирает. Мы же с Машей не звери какие, когда очень уж достает плач, мы и заходим, там пеленку сменить, бутылочку дать.

   Я не совсем поняла, какое отношение какой-то подлец, что Нинку обманул, имеет отношение к рождению Веры. Кое-что, конечно, уже знала в то время, но верить в это как-то не хотелось.     Трудно сегодня в такое поверить, правда?  Таких слов-то тогда не было, как секс, росли мы в неведении, объяснять нам что-либо не полагалось.

   Это уже годы  спустя, я узнала, что после Международного Форума молодежи и студентов  в Москве, в 1957 году, в стране появилось достаточное количество детишек черного , желтого  и прочих цветов, а тут еще и  освоение целины.

   Не слушая никаких возражений, я рванулась в комнату, и увидела, что на большой  кровати, обложенный подушками для безопасности, лежит маленький сверточек и жалобно не плачет, нет, скулит. Тут и проснулся у меня материнский инстинкт.

   Несмотря на все уговоры матери, а также и бабок, и их клятвенные заверения, что они ж не звери какие, присмотрят, больше до самого отъезда я эту комнату не покидала, лишь для сна и еды, убедившись, что Нина вернулась домой. Общаться мне с ней, как и стирать пеленки,  мама  категорически запретила. Да и бабульки придерживались того же мнения.  На кровати лежала стопка чистых пеленок, а рядом стояло ведро с водой. Бутылочки тоже стояли на столе. Я кормила, пеленала Верочку, пела ей колыбельные. Маме пришлось смириться.

   Прошло 7 лет. Уже будучи студенткой медицинского факультета, на зимние каникулы  я поехала с двумя подругами в Ленинград, походить по музеям. Тогда я и посетила Кунсткамеру и поняла, почему мама нас туда не водила. Тетя Берта и дядя Юра приняли меня как родную. Бабульки были живы, старенькие совсем. На мой вопрос о Верочке, они рассказали, что девочка живет в интернате, на выходные Нина ее забирает домой.

 - Такая умничка,  учится хорошо, добрая, ласковая,  матери помогает, да и нам всегда поможет чем,- рассказывали наперебой бабушки,  - да и Нинка ведет себя прилично, кавалеров не водит, после работы сразу домой, работает много.

  - А помните, Вы говорили, баба Катя, что от осинки не родятся апельсинки?

   Верочку я увидела в воскресенье, она меня, понятно, не узнала, поздоровалась вежливо, да и Нина меня не признала, да она меня, по-моему, и не видела тогда.