Ельцин-рождение легенды

23 января 1986 г. газеты сообщили, что бывший первый секретарь Свердловского обкома КПСС Борис Николаевич Ельцин по рекомендации Горбачёва избран руководителем Московской партийной организации. Он сменил переведенного на пенсию Гришина.
Отстраняя Гришина от управления Москвой,Горбачёв избавлялся от своего бывшего конкурента  в борьбе за кресло генсека.Горбачёв знал о пьянстве Ельцина ,но всё же пошёл на назначение Ельцина -как руководителя Москвы.Хотя антиалкогольная кампания в СССР была уже в самом разгаре.
На следующий день Ельцин выступил на Московской партийной конференции с докладом, где подверг резкой критике прежнее положение дел. Черняев записал в своем дневнике: «Доклад по симптоматичности, по отображению глубины и масштабов перемен можно поставить в ряд с ХХ съездом КПСС. То есть это уже по духу, по слову, по подходам действительно новые нормы жизни и деятельности.Доклад был сделан Ельциным по специальному указанию Горбачёва
Из воспоминаний Ельцина не видно, чтобы его привлекала художественная литература, искусство или гуманитарные науки, но в молодости он был хорошим спортсменом – играл в волейбол за сборную своего института, выступал на городских и всероссийских соревнованиях. После окончания института Ельцин больше 10 лет работал инженером строителем, проявил себя как настойчивый и волевой организатор, а затем возглавил партийную организацию Свердловской области – одной из наиболее промышленно развитых областей СССР. Именно Ельцин, в бытность первым секретарем Свердловского обкома КПСС, по секретному распоряжению Политбюро за одну ночь организовал снос дома Ипатьевых, где в 1918 г. был расстрелян император Николай II и вся его семья, включая больного 14-летнего сына.
И такой руководитель Москвы вполне устраивал Горбачёва.В нём Горбачёв видел лишь послушного слугу-не более.
Вскоре о Ельцине заговорила вся Москва. Газеты, радио, телевидение рассказывали и показывали, как он ездит по предприятиям, вступает в разговоры с рабочими, заходит в магазины и стоит в очереди, «как все». Мне запомнилось выступление Ельцина по телевидению, где он рассказывал о своем посещении трамвайного депо и поездках по трамвайным маршрутам; возмущался тем, в каких тяжелых условиях приходится работать водителям и кондукторам, особенно женщинам. Отказавшись от положенных ему по должности привилегий, Ельцин в сопровождении телеоператоров демонстративно записался в самую обычную районную поликлинику, ездил не на правительственной «Чайке», а на своем собственном потрепанном «Москвиче», причем часто сам сидел за рулем. Ельцин очень решительно выступал за «перестройку» и стал считаться одним из главных соратников Горбачева. 6 мая 1987 г., когда сторонники только что созданного общества «Память» организовали массовую демонстрацию протеста против разрушения исторических памятников, Ельцин вышел к представителям демонстрантов и около двух часов разговаривал с ними, отвечая на критику.
Это был заранее разработанный сценарий поведения Ельцина-опять же по заказу Горбачёва-"новая метла должна мести по-новому"
На XXVII съезде КПСС Ельцин выступил с речью, где спрашивал: «Почему за столько лет нам не удается вырвать из нашей жизни корни бюрократизма, социальной несправедливости, злоупотреблений? Почему даже сейчас требование радикальных перемен вязнет в инертном слое приспособленцев с партийным билетом? Особенно становится больно, когда напрямую говорят об особых благах для руководителей», – сказал Ельцин и предложил: «Там, где блага руководителей всех уровней не оправданы, их надо отменить». На съезде Ельцина избрали кандидатом в члены Политбюро
Но вот настал октябрь 1987г.
 Я узнал от своих друзей о Пленуме ЦК КПСС, где Ельцин будто бы выступал против Горбачева и требовал положить конец вмешательству Раисы Максимовны в государственные дела, после чего был снят с работы и, кажется, исключен из Центрального Комитета. Скоро по Москве стали ходить тексты речи, с которой Ельцин, будто бы, выступил на Пленуме. Дошел такой текст и до меня – 3 страницы «слепого» текста отпечатанного на машинке под заголовком: «Стенограмма выступления т. Ельцина на Пленуме ЦК КПСС 21.10.87». Текст выглядел очень правдоподобно..
Текст вполне соответствовал речи Ельцина на XXVII съезде и всему тому, что я о нем слышал. Судя по этому тексту, Ельцин выступал очень решительно и даже агрессивно. Он сказал, что в Московский комитет партии и к нему лично приходит множество писем с жалобами, на которые трудно ответить. «Мне трудно объяснить рабочему завода, почему на 70-м году его политической власти он должен часами стоять за сосисками, в которых крахмала больше, чем мяса, а на наших, товарищи, праздничных столах есть и балык, и икорка и другие деликатесы, полученные без хлопот там, куда его и близко не пустят», – говорил Ельцин. Он спрашивал: «Почему ветераны Отечественной войны получают только объедки с барского стола?» – и требовал покончить с «кормушками» для начальства. По словам Ельцина, все благие начинания вязнут «в чиновничьем болоте», и «пока мы не разгромим армию бюрократов-волокитчиков, именно армию, товарищи, перестройке хода не будет». В тексте приписываемой Ельцину речи приводились и такие слова: «Трудно работать, когда вместо конкретной товарищеской помощи получаешь назидания и грубые окрики. И в этой связи я должен просить Политбюро избавить меня от мелочной опеки Раисы Максимовны Горбачевой, от ее почти каждодневных звонков и нагоняев».

Лишь через несколько лет, когда была опубликована официальная стенограмма заседания Пленума ЦК КПСС 21 октября 1987 г., а затем появились воспоминания Ельцина и Горбачева, стало более или менее ясно, что произошло. Оказывается, еще 10 сентября 1987 г. на заседании Политбюро под председательством Лигачева, который заменял находившегося в отпуске Горбачева, Лигачев обвинил Ельцина в том, что тот «пустил на самотек» организацию митингов и собраний, а Московский Совет опубликовал правила их проведения, не согласовав с Политбюро. Ельцин отвечал, что это дело Моссовета, но его не поддержали и решили создать комиссию, чтобы «проработать вопрос». Считая, что такие действия подрывают его положение руководителя Московской партийной организации, Ельцин 12 сентября написал Горбачеву большое письмо с протестом против стиля работы Лигачева, где просил освободить его «от должности первого секретаря МГК КПСС и обязанностей кандидата в члены Политбюро ЦК КПСС».
Горбачев по телефону обещал Ельцину поговорить с ним позднее, но встреча откладывалась, и Ельцин решил выступить на ближайшем Пленуме ЦК КПСС. Согласно его официальной стенограмме, Ельцин в своей речи не упоминал о «чиновничьем болоте», в котором все вязнет, не критиковал «кормушки» для руководящих деятелей, не говорил о Раисе Максимовне. Он, правда, сказал, что «недопустимы различного рода разносы, накачки на всех уровнях», но относил этот упрек не на счет Горбачева или его супруги, а на счет Лигачева. Тем не менее, Ельцин повторил упрек Горбачеву в создании атмосферы угодничества, который уже содержался в его письме. Согласно официальной стенограмме, Ельцин сказал: «В последнее время обозначился определенный рост, я бы сказал, славословия от некоторых членов Политбюро, от некоторых постоянных членов Политбюро в адрес Генерального секретаря», и «как раз вот сейчас это просто недопустимо». Закончил Ельцин свое выступления просьбой об освобождении от обязанностей кандидата в члены Политбюро.
После выступления Ельцина на него обрушились Горбачев, Лигачев и другие участники заседания. Всего выступило 26 ораторов (не считая нескольких выступлений самого Горбачева). Все они клеймили Ельцина за «клевету», «безответственность», «политическую незрелость», «амбициозность», «карьеризм», уверяли, что никакого славословия Горбачеву нет, а есть только выражение искреннего восторга и признательности.
Под диктовку Горбачева было принято постановление: «признать выступление т. Ельцина Б.Н. на октябрьском (1987 г.) Пленуме ЦК политически ошибочным» и «рассмотреть вопрос» о его снятии с поста Первого секретаря Московского городского Комитета партии. 7 ноября 1987 г. Ельцин еще стоял на трибуне Мавзолея Ленина вместе с другими советскими руководителями, которые, по его словам, старались с ним не разговаривать, а 9 ноября его увезли в больницу. Позднее Горбачев утверждал, что Ельцин 9 ноября пытался покончить самоубийством, ударив себя в грудь длинными канцелярскими ножницами. Ельцин отрицает, что у него была хотя бы даже мысль о самоубийстве, но чувствовал он себя ужасно. Особенно его потрясли выступления Яковлева и Рыжкова, которые Ельцин расценил как предательство. «Что у меня осталось там, где сердце, – оно превратилось в угли, сожжено. Все сожжено вокруг, все сожжено внутри», – вспоминал он.
11 ноября, когда Ельцин еще находился в больнице, ему неожиданно позвонил Горбачев и сказал, что Ельцин должен явиться на Пленум Московского городского Комитета партии, где его официально «освободят» от обязанностей Первого секретаря. Ельцин стал отказываться, ссылаясь на свое болезненное состояние, но Горбачев был непреклонен. Ельцину сделали поддерживающие и успокаивающие уколы, выписали из больницы, и в таком виде доставили на Пленум.
 После этого "партийного суда" Ельцина «освободили» от обязанностей первого секретаря Московской городской партийной организации, но оставили членом ЦК КПСС.
После Пленума Ельцину, который снова попал в больницу, позвонил Горбачев и предложил ему пост заместителя председателя Государственного Комитета по строительству в ранге министра. Как утверждает Ельцин, Горбачев при этом добавил: «До политики я тебя больше не допущу». .
Так с подачи Горбачёва родилась легенда о Ельцине,как народном защитнике от произвола партийной номенклатуры СССР