Пагуба

Автор стихов и идеи - Серебряная Пуля.
Автор текста и артов - я.

Сидите дети тише,
Услышьте шорох мыши,
И не будите лихо,
Пока в округе тихо.
***
Летний, долгий день клонился к закату, дед сидел на лавочке, позволяя старым косточкам напитываться внешним теплом. И все было в этот день ладно. Воздух напоен запахами трав, лишь неугомонный ветер нет-нет, да поигрывал верхушками сонных летних деревьев.

Сшей покойнице рубашку,
Из семи ветров,
В храме, что давно заброшен,
Посреди холмов,
С оторочкой из крапивы,
Швом из лебеды,
Постирай её в колодце,
Там где нет воды.

Вдруг раздался звонкий мальчишеский голос, разорвав умиротворение летнего вечера. Даже ветер, казалось, встрепенулся, и уверенней прошелся по верхушкам деревьев, заставив те недовольно зашуметь листвой.

- И сожги в дыму шалфея.
"Нет пути,"- и скрылась фея. – Пробормотал себе под нос старик строки, которые давным-давно выветрились из памяти более молодых поколений, и открыл глаза. – Скажи-ка внучек, где ты это услышал?
- Так на камне написано. На развалинах. – Смутился внук, и остановился перед дедом, положил наземь пустое ведерко, и самодельную удочку.
- Вы на «Холодное озеро» рыбачить-то ходили?
- Ну да.
- Так в «Холодном озере» отродясь рыбы не было. Там живет Фея. Не ходил бы ты туда, внучек.
- Не бывает фей, дед. Это все сказки.
- Сказки? – Дед повозился, закуривая трубку. – Вот молодежь пошла. Все лучше всех знают. А ты знаешь, что издавна, еще дед моего деда, это озеро почитали. Носили подношения и просили милости Озерной Феи. И никому она не отказывала, пока помощь была в ее силах, а мысли у просящего были благие. Ровно до того дня, когда не перевелись в наших краях черные аисты.
- Черные аисты? – Внук уселся на траве рядом с лавкой деда. Его дед знал множество историй, а когда рассказывал, аж дух захватывало.
Дед курил трубку и щурился на еще светлый край неба. Ветер угомонился, позволяя старику погрузиться в глубины собственной памяти. Сейчас мало кто помнит истории давних времен, даже если знал их. Молодежь считала его истории сказками, никто не хотел думать о том, что все это когда-то произошло на самом деле.

Тогда задвиньте ставни!
Не то заглянут беды,
С времен начну я старых
Мне сказывали деды...

- Те развалины когда-то были барским домом. Домом у Холодного озера. Испокон веков у того места гнездились черные аисты, и когда первый хозяин строил свой дом, он не решился их тревожить. Черные аисты всегда были благим знаком. Если белые предвещали скорое пополнение семьи, то черные помогали переправить души умерших в лучший мир. И так было. Все было хорошо, и дом переходил от отца к сыну, пока один из новых владельцев не решил избавиться от аистов.
А случилось это так: Была у нового хозяина жена. Всем хороша: и пригожа, добра, что в то время было редкостью среди дворян. И деревенских привечала с радостью, не чуралась с простым людом общаться приветливо. Родился у них с барином сын. Да только не пережила жена родов, умерла.
Тогда молодой барин и повредился рассудком. Народ молвил, что много дней, пока покойница лежала в открытом гробу в маленькой часовне, он ходил к гнездовью аистов. Приносил дары, умолял аиста вернуть душу его любимой. Но ответил черный аист, что нет пути мертвому в мир живых.
Совершенно отчаявшись молодой барин… убил самку аиста, и всех его птенцов. Варил какое-то колдовское зелье, читал старые книги, привезенные еще его предками откуда-то из европы. Да то ли не сведущ он был в колдовских науках, то ли силенок не хватило, то ли наоборот – хватило. Несколько недель дворня слышала ночами адский хохот из покоев господина, и речи на непонятном языке.
Все эти дни последний черный аист кружил над домом, жалобно крича. Испугались люди, решили, что проклял их хозяина проводник мертвых душ. Но в один день аист пропал. В тот же день вышел барин из своих покоев, распорядился, чтобы часовню вместе с его женой замуровали, а сыну обязательно отдали платье его покойной жены, уж не знаю зачем, да и утопился в Холодном озере.

Дед сказывал, что плача,
Несказанной бедою,
Встревожил аист Фею…
И та ночной порою
Созвала чародеев,
Хранителей печатей,
Расставить обереги,
Усилив круг заклятий.

Тогда люди думали, что со смертью барина несчастья прекратятся. Да только оказалось, что все наоборот. Первое несчастье пришло оттуда, откуда не ждали.
Осерчала Фея на такое поведение барина. Семью ветрами созвала она чародеев, что оградили бы ее озеро от дальнейшего вмешательства людей. Первым прибывшим просителям сказала, что не будет она впредь помогать людям, и скрылась на дне, укрывшись от людского взора печатями.


 Показать / Скрыть текст


Но это было только началом. Через какое-то время на деревню обрушился странный мор. Что это была за болезнь - никто не смог сказать. Ни один лекарь не мог поставить точный диагноз. И что ни день, то похороны. Люди слабели, серели на глазах и умирали на третий-четвертый день. Заразной она не была, так как в одной семье редко болели многие. В основном почему-то болели дети, хотя первым и погиб местный священник.
Люди говорили, что ночами видели выползающую со стороны барского дома тень, что стелилась по земле, направлялась к избам, да скреблась в окна. Да, неспокойным было то время. Многие тогда умерли.
- А что стало с сыном барина? – Подал голос мальчонка, инстинктивно подбираясь ближе к ногам деда, отодвигаясь от наступающих со стороны леса теней.
- С сыном? Его забрали какие-то родственники из города. Дом барина опустел. Больше никто не хотел там ни работать, ни находиться. Так он и стоял брошенным, пока наследник не вернулся.
Но еще задолго до того, собрался весь люд у берега Холодного озера, и взмолился Фее о помощи. Не один и не два дня они ходили. Наконец, смилостивилась озерная владычица, сказала им, что поможет, но ровно настолько, насколько хватит ее сил.
Снова созвала Фея семью ветрами колдунов. Несколько ночей стояло зарево над лесом. На четвертый день снова пришли деревенские к озеру, и сказала им Фея, что смогла она запереть зло, что выходило из замурованной часовни, превращенной в склеп. В том самом склепе, а чтобы его не потревожили, перенесла его, и спрятала подальше от глаз людских, и звериных троп.

- Много лет минуло с тех пор. Много лет деревня жила в мире. – Дед выбил трубку о край лавки и закурил снова. Вспоминать то, свидетелем чего уже случилось стать самому, было тяжелей всего. Летний вечер клонился к закату, но на улице было еще достаточно тепло, чтобы не перебираться в нагревшийся за долгий день дом.
- А однажды увидели люди, стелется по земле тень, да не просто тень, а тень аиста, только… не было птицы в небе. Некому было ее отбрасывать. Тогда только деды сочли это недобрым знаком. Да и забыли, когда в ближайшие дни ничего не произошло.
Вот только вскоре приехал в барский дом новый хозяин. Внук прежнего барина. Его отец знать ничего не хотел об отцовском доме, так и оставил бы его гнить. Да внезапно сам помер, вот и приехал наследник посмотреть на оставшееся ему от деда имущество.
Невиданная оживленность посетила в ту пору деревню, что ни день - приезжали гости, что ни вечер - устраивались званые вечера. Сам хозяин дома и охотился в окрестных лесах, и гостей вывозил на охоту. Его слуги, в основном неместные, ловили рыбу да собирали ягоды, торговали с деревенскими, как без этого?
Долго ли, коротко ли, да влюбился новый барин. И не в кого-нибудь, а в Катерину. Катерина была первой красавицей на деревне, очень ей льстило внимание барина. Не отказала ни она ему, ни ее родители в сватовстве. Только шептались старухи, что добром эта женитьба не кончится.
Отмахивалась от них Катерина, смеялась над «старухиными сказками», готовилась к венчанию, привечала всех подружек в доме жениха, одаривала лентами да диковинными брошками, а то и серьгами заморскими. Радовались за нее подружки, только все мрачнее становились старики, которые еще помнили последнего барина.
Ходили старики к берегам Холодного озера, но не ответила им фея.
Пуще того заволновались старики, да и родители Катерины, когда подружки рассказали, что замуж та будет выходить в свадебном платье, доставшемся ее жениху по наследству. Да и недобрый день выбрали молодые для свадьбы. По законам предков свадьбу было принято играть осенью. Но, то ли беспокоилась молодая, что такого жениха из-под носа уведут, то ли жених торопился. Сейчас этого никто не узнает. Решили молодые обвенчаться весной.
И без того беспокойно было сердце матери Катерины, да и старики нагоняли страху своими недобрыми предсказаниями, а еще вломился как-то утром звонарь в кабак да начал страсти рассказывать. Дескать, он накануне ночью видел тень аиста в лунном свете, да все у дома Катерины. Покачали мужики головами.
«Подглядывал, курощуп?» - Стукнул Евлампий кулаком по столу, - "Кто без греха, пусть первым кинет в Ерёму-кузнеца камень. Дело молодое, маман у Катерины женщина с формами, любо дорого глядеть. Но вам всё о бабах сплетничать, а я такого страху натерпелся, что протрезвел. Проскользила тень огромной птицы и обернулась чёрным монахом, метра два росту, а сверху, сгорбившись, в окно Катькино заглянуло страшилище, Боже упаси, вот вам крест, на голове капюшон, а на лице клюв! Тут я и упал в беспамятстве. Люди добрые, дайте опохмелиться".
Не поверили мужики звонарю, посмеиваясь разошлись, и только древний старик, взяв Евлашку под локоть, сказал: "Пойдём сердешный, хоть и дурья твоя башка, а Лихо ты видел."

Лесное - злое Лихо,
В избу прокралось тихо,
Мать платье подшивала,
И дочку поучала:
Жениться в мае маяться!
Народное поверие,
А ей в ответ красавца;
- "Пустое суеверие".

Недоброе знамение впервые дало о себе знать за три ночи перед свадьбой, налетел со стороны леса злой ветер, погнал по черному небу черные облака, сверкали молнии, но дождя не было. Нет худшего предзнаменования, чем сухая гроза. Говорили старики, что на ней бесы катаются. А то, что гроза пришла со стороны леса, было еще хуже.

Попадали иконы,
В ночи раздались звоны,
Звонарь Евлампий клялся,
Что вверх не поднимался,
И это ветер вольный,
Звонил заупокойный.

В ночь перед свадьбой Катерина надела венчальное платье и ушла в лес. Плохая была ночь, пасмурная, туманная. С болот тянуло сыростью и запахом тления. Всей деревней искали невесту, да так и не нашли. Уже утром та сама вышла из леса, как ни в чем не бывало.


 Показать / Скрыть текст


Пуще прежнего обеспокоились жители деревни, умоляли жениха перенести венчание, а еще лучше – забрать молодую в город. Но непреклонен был молодой барин. В тот же день, в деревенской церкви, и обвенчались молодые. Все, казалось, было хорошо, и само венчание, и празднество, на которое была приглашена вся деревня, все прошло хорошо.
Только поздней ночью над домом барина закружили черные вороны, надсадно каркая, бились в окна, то тут, то там… падали бездыханные тушки. Лишь с первыми лучами солнца стая улетела, покинув дом, и более не появлялись вороны в этих краях. Кто-то думал, что это посланцы одного из магов семи ветров, кто-то говорил, что они прибыли от Феи озера. Но что теперь судить?


 Показать / Скрыть текст


Той ночью, сразу после свадьбы, молодой муж убил Катерину. Возможно, в помутнении рассудка. Покончил с собой он уже в скорбном доме, все бормоча про бесов, и тень, что преследовала его перед этим, поселившись в его молодой жене, и, что не убил он ее, а избавил от той самой тени.
Больше наследников у барина не было. Родственники так и не решились ни поселиться здесь, ни навестить. Деревенские тоже стали стороной обходить заброшенный дом, который познал слишком много бед. Со временем дом ветшал, пока совсем не развалился. До сих пор это место считается нехорошим, внучек. Кто может знать, что именно Катерина, ведомая магией утопившегося барина, нашла тогда в лесу и что смогла выпустить. Но одно я могу сказать тебе точно. Венчальное платье то тогда пропало. Обыскали дом слуги, но так и не нашли его, а хотели сжечь. Может, и следовало бы. Может, так было бы лучше.
- Может его кто-то украл?
- Может быть. Но тогда, кто знает, до каких еще бед доведет Лихо, выпущенное на волю, и как много горя оно способно принести своему владельцу. А пока же… смотри-ка, уже совсем стемнело. А ну, марш мыть руки и ужинать. Заболтал старика.
Покосившись в сторону темной стены леса, мальчишка подхватил ведерко и удочку и отнес их в сарай, прежде чем выполнить указания деда. Не то, чтобы он верил в истории деда, но все равно мурашки нет-нет да пробегали по спине, когда он думал о том, что за небольшое строение, поросшее мхом и травой с распахнутыми и прогнившими дверями, они с друзьями нашли на болотах, рядом с Холодным озером.

***
Набегавшись, внук засопел на тахте. Дед пристальным взглядом оглядел кухню и заглянул за печь, потом пристально оглядывая все потайные места, хорошо знакомые с детства, опустил лестницу и поднялся на чердак, взгляд зацепился за сундук: "Слишком просто." Старик, приподняв его, отодвинул под ним доски.
- Не один ты, здесь сокровища прятал. - пробормотал дед, мысленно обращаясь к внуку.

Под досками белело свадебное платье, совсем не тронутое временем, а рядом лежала книга с волшебными знаками на обложке и фигурами полулюдей-полуптиц по окантовке.

И вот на этом платье,
Теперь лежит проклятье
Кочует лихо платье,
От похорон на свадьбы…

Найдя старое тряпьё, завернул находку и, положив ее в мешок, дед отправился в лес.
На небе снова засверкали молнии, а на мешке стали виснуть бесы-тени, утяжеляя ношу, стараясь вырвать ее из рук, делая, и так непростой путь, еще тяжелей. Но старик продолжал идти, когда мешок стал тяжёлым невмоготу, взяв горсть семечек из кармана, дед кинул их через плечо, не оборачиваясь, тени спрыгнули вслед за семечками.
- С солью, - донёсся недовольный голос. Но старик лишь усмехнулся в бороду, не оборачиваясь.
Дойдя до озера, быстро скинув сапоги, пожилой человек вошёл в воду. Сняв мешок, он развернул тряпьё и протянул платье и книгу к центру озера. Холодная вода обжигала ноги, но старик не обращал на это внимания, ему было необходимо дождаться ту, которой он принес проклятые вещи.
Долго тянулось ожидание, по берегу скакали неугомонные бесы, луна клонилась к горизонту, невидимая за черными тучами, закрывшими небо. То тут, то там вспыхивающими недобрыми, белыми копьями молний, но он не отступал. Фея вышла.
- Здравствуй, долгожданный гость. Всё-таки принёс!
- Как обещал...

Он снова был молодым, как когда-то, когда старики ушли ни с чем, выскочивший из-за дерева юнец, обвинивший Хозяйку озера в смерти неповинных детей.
Никто не смел так говорить с Древними хранителями. Но хозяйка появилась, и печаль отразилась на её уставшем лице:
- Я не могу запечатать то, чего у меня нет, и потому, не могу изгнать тень мёртвого хранителя. Принеси мне свадебное платье, найди его. Мне тяжко удерживать мёртвого колдуна, осквернившего мои воды, принеси его колдовскую книгу из кожи детей мёртвого аиста, а до той поры не возвращайся.

И вот он здесь, шалость ли внука, или дедов долг, заставили отыскать мальчишку то, что искал его дед всю жизнь. Кто знает?

Следом за Феей из воды показался утопленник. Мертвый барин выходил на берег, скалясь тянулся за книгой и платьем, в вспышках молний он выглядел то суровым барином, совсем живым, то обглоданным, трухлявым скелетом. Выхватив платье и книгу, хрустнув челюстью, мертвый колдун начал читать заклинания, словно отзываясь на его слова, тень чёрной птицы пронеслась над озером, но то тут, то там, из-за деревьев вспыхивали огни, не подпуская ее слишком близко.

Хранители семи печатей появились один за другим, платье в руках утопленника посерело и рассыпалось в прах, вспышки печатей рассеяли мёртвую тень, Фея величественно стояла в центре озера и голубым, не обжигающим огнём, горела вода.
Небо успокоилось разом, словно ничего не было, ни черных туч, ни молний. Лишь над самыми верхушками деревьев величественно плыла в безмолвном небе луна. Озеро казалось спящим. Не было ничего, ни Феи, ни мертвого барина, ни хранителей. Все успокоилось. И лишь старик знал цену этому спокойствию.

Старик развернулся устало, выбрался из холодной воды и пошёл обратно, негоже оставлять юнца так надолго одного. Еще натворит чего.
Ветка над ним обломилась, и дед легко подхватил внука.
- Деда, не серчай!
- Не буду, помалкивай о том, что видел, не-то на всю жизнь лгуном прослывёшь.
- Не расскажу, дед, никому, но когда вырасту, женюсь на фее, так и знай!

Все дальше удалялись старик с внуком от камня с полустертой, неизвестно кем высеченной надписью, текст которой старик знал наизусть:
В научение живым:
Песнь проклятым.
Ибо нет места мёртвым, в мире живых.