На даче

Как же я не люблю все эти поездки на дачу, да и вообще семейные сборища. Это всегда куча вопросов и совершенно ненужных и бесполезных разговоров. Не то чтобы я не любил родственников, но зачем посвящать во все детали своей жизни кого-то, кого я вижу раз в десять лет?

В этот раз «отмечали» то ли покупку участка, то ли новоселье кого-то из родни, и отвертеться от поездки мне не удалось. Сессия закончилась, и, по мнению матушки, свежий воздух и деревенские пейзажи были необходимым лекарством от городской хандры. Хандры я в себе не находил и не испытывал желания лечить ее непроверенным лекарством, но матушка была неумолима. В итоге мою вяло сопротивляющуюся тушку загрузили в машину и транспортировали в населенный пункт, название которого не запомнилось под душещипательные беседы и увещевания вести себя достойно молодого и приличного человека.

Для меня, продукта городской цивилизации в третьем поколении, всегда было загадкой то, как далеко от города старается забраться современный человек. Четыре часа трястись в машине, а потом выслушивать восторженное «вот тут у нас будет курятник, здесь пруд, а вон та маленькая будочка - туалет» меня быстро утомило и пришлось отбиться от группы «экскурсантов», чтобы выкроить хоть немного свободного времени в единоличное пользование. Сам себе я тоже неплохой экскурсовод.

Поселок практически ничем не отличался от десятков или сотен таких же, разбросанных по нашей небольшой родине в художественном беспорядке. Почти все дома разного возраста с редкими вкраплениями совсем заброшенных. На весь поселок одна улица с признаками цивилизации в виде фонарей.

Вволю нагулявшись по поселку городского типа, в котором от города было только несколько фонарей на дороге, и, даже немного заблудившись, к родне я вернулся уже затемно. Со времени моего ухода глобально ничего не изменилось. За тем исключением, что теперь все собрались в единственной комнате домика и что-то активно обсуждали. Мое отсутствие, равно как и появление, особо никто не заметил. Это было к лучшему: я не слишком социальный человек и ввязываться в общение у меня особого желания не было. Я отошел к окну, разглядывая жизнь на улице. Жизнь не то чтобы бурлила, точнее, совсем не бурлила и была представлена одной лишь собакой, судя по всему, дикой, которая ходила по дороге возле дома, что-то вынюхивая в пыли. И несколькими то ли воронами, то ли просто черными крупными птицами, орнитолог из меня так себе. Даже многоголосый деревенский гомон как-то утих. «Похоже, погода меняется», - отметил я про себя и невольно затосковал по городу.

Небо затягивали мрачные облака. Не слишком охота ехать домой под дождем, а оставаться тут ночевать – тем более. О чем я и сообщил матушке, успев вставить свою реплику в диалог, на несколько мгновений отвернувшись от окна. Реплика моя, впрочем, осталась без должного внимания, хотя ничего иного я почему-то от своих дражайших родственников и не ожидал.

Когда я вернулся взглядом к происходящему на улице, натюрморт немного изменился и приобрел более мрачные краски, подсвеченные уличным фонарем. Все та же собака, соседский забор, дорога, правда, вороны куда-то разлетелись, столб с фонарем… только теперь столб «украшал» сидевший на нем под начинающимся дождем парень. Сначала не привлекающий к себе внимания новый элемент пейзажа (ну мало ли деревенских парней сидят на столбах ночью под дождем?) все же показался мне чем-то странным. На первый взгляд все вроде обычное. Байка с капюшоном то ли черная, то ли синяя. Самые обычные синие джинсы. Впрочем, такой прикид, наверное, не характерен для типичного деревенского жителя, но додумать мысль про одежду я толком и не успел, так как взгляд зацепился за деталь, которая изначально и показалась совершенно неправильной в сидящем на столбе субъекте. Руки… и босые ноги. Конечности «парня» украшали длинные (с такого ракурса и расстояния сложно судить) сантиметров по 30, наверное, пальцы. Пока я таращился на незнакомца, тот в свою очередь с неподдельным интересом наблюдал за дворнягой. Собака тем временем приблизилась к столбу, судя по всему, совершенно не подозревая, что за ней наблюдают. «Парень» коршуном спикировал на нее, животное не успело даже взвизгнуть. А я стоял все так же у окна и наблюдал, как оно своими пальцами рвет и жрет собаку, открыв варежку. Я, кажется, даже не мог вздохнуть, не то чтобы заорать или сделать хоть что-то более менее разумное или хотя бы логичное в такой ситуации, например, заорать.

Прошло, наверное, не больше пары минут, которые мне показались часами, пока я стоял и думал о том, что между нами и им по большому счету полное отсутствие забора и хлипкая дверь. А если оно смогло настолько быстро и бесшумно справиться с дворнягой, стоит ли пытаться выйти из домика? Я в этот момент старался лишний раз не думать о том, что буквально десять минут назад я сам был на улице и вполне себе мог разделить участь животного.

Голос вернулся так же быстро, как и пропал. Правда, сказать своим, чтобы вызывали полицию, у меня получилось как-то хрипло и довольно-таки сдавленно. Как и следовало ожидать, меня, кажется, никто не услышал. Сумев вздохнуть, я отступил на полшага в сторону, прячась за хлипкую тряпочку, должную изображать шторку, чтобы не так светиться в окне.

Вижу, что оно доело несчастную животину, запихало останки в кусты и вскарабкалось на столб снова, бросив взгляд в мою сторону, развеяв все сомнения в том, что оно не может меня видеть и оно не знает, что на него смотрят. Под капюшоном не было видно лица или того, что у него там было, но вот взгляд… взгляд чувствовался очень отчетливо. Вскарабкавшись, оно уселось на верхушке столба, с грацией кота и почти в той же самой позе, что сидят коты, крепко обхватив пальцами рук и ног тот самый столб.

Повторить требование о полиции пришлось громче. А потом еще раз, выпустив столб с парнем из вида. Когда домашние все же заинтересовались моим странным поведением и необычными требованиями, отвлекшись от весьма оживленной беседы, на столбе, само собой, уже никого не было.