Марусино детство. Зима
Приезжали проведать дом: частенько по посёлку, по пустым домам, ходили воришки. Не столько крали, сколько портили замки и били стёкла - выносить особо было нечего кроме солений и алюминиевой посуды на металл.
В основном приезжал дедушка, чистил дорожки, скидывал с крыши террасы снег.
Ездили на электричках. Тогда ещё зелёных, замызганных, промороженных.
На выходных много народа было на станции: на платформе лежал снег, продавали газеты, носки, кассеты с музыкой, сидели бабушки с семечками в мешках, с нарезанными стопками газет, чтоб их заворачивать, с разными мерными стаканами, воблой и сигаретами. Летом к ним добавлялись бабули с зеленью, грибами и цветами.
У тех, кто у них что-то покупал, была «своя» бабушка с самыми вкусными семечками и самой свежей зеленью.
Народ толпился у расписания, мёрз, грыз семечки и кормил голубей и галок.
Внутри электричек плохо пахло. От людей пахло перегаром. В тамбурах коромыслом висел дым сигарет, лежал снег, между вагонов старшие с нами старались не ходить: дикий народ, бывало, устраивал там туалет.
Пассажиры по большей части были угрюмыми. Все казались какими-то серыми. Иногда попадались живые, солнечные люди, но их было мало.
В вагонах было мало места - сесть и ковырять пальцем немытое окно было большой удачей.
Караван продавцов, певцов и нищих тёк бесконечным потоком по поездам изо дня в день, из года в год.
Женщины и мужчины несли тюки с газетами. Кроссворды, сканворды, новости, криминал – всё, чтобы скоротать путь. Дядька с длинными волосами читал стихи, продавал чай. Ходили цыгане, «афганцы», слепые, глухие, просто побитые.
Мочалки, пластырь, паутинка, чудо-ножницы, мази ото всех болезней. Сушёная лаванда. Диски с музыкой, книги.
Одна красивая женщина выбрасывала в воздух шарфы и косынки всех мастей. Мороженое, пиво, орешки, шоколад.
Всё даром и только сегодня.
Люди толкались, шумели.
Редко-редко попадались контролёры.
У тех электричек частенько заедало двери, и я очень боялась, что мы не успеем перебежать в соседний вагон, и поезд понесёт нас дальше - мимо дома.
Выйдя на нужной станции, мы попадали в другой мир. Здесь было снежно, как на новогодней открытке. Летом станция тонула в белоснежных кустах высоченного жасмина, зимой утопала в снегу.
В начале платформы поднималась тонкая тропинка наверх, летом здесь попадались монетки, чёртовы пальцы и цвела земляника, а вдоль неё желтые заросли донника душили своим горьким ароматом, подмигивал синим глазом цикорий - сейчас же была снежная целина.
Железная дорога убегала за поворот, сверкая рельсами на солнце. От шпал вкусно пахло креозотом, а от проезжающих поездов дальнего следования тонкой струйкой полз запах дыма того самого, что пахнет чаем из граненых стаканах в железных подстаканниках.
Вдоль железки, мимо старой бани мы шли по морозному дню.
Снег был чистый, глубокий - его тут никто не чистил, как сейчас. Были протоптаны узкие тропинки на улицах, разминуться на которых могли только двое. Машин почти ни у кого не было, а у кого и были - редко выезжали зимой.
Расчищали только у калиток какими-то самодельными лопатами из фанеры и алюминиевых листов, оставшимися от печей деревянными садниками.
Ярко светило солнце, под ногами снег поскрипывал и сверкал алмазной пылью, мороз щипал за нос и щёки.
Дома стояли припорошенные толстыми барханами, из труб кошачьими хвостами поднималось тепло. На краях крыш снег заворачивался словно ломтики масла.
Пахло печкой - тогда ещё многие использовали их по назначению.
Мы топали, как пингвинята, в кроличьих меховых шапках с помпонами на завязках, в перепоясанных ремешками шубах.
Было неловко, зато тепло и безопасно. В таком облачении можно было кубарём катиться с горы, и ничего нам за это не было, главное не промокать, иначе не встанешь.
Мы с братом резвились в снегу, валялись в нём, строили норы, пещеры, кувыркались, пока снег не попадал в рукава, пока не замерзали пальцы. Сразу бежали домой.
Колонки рядом с нами всегда замерзали, или вода сочилась по капле через покрытые льдом трубы. Их заматывали тряпками, но в лютый мороз ходили на соседнюю улицу к телефонной будке или вовсе приходилось брать воду из колодцев, которых оставалось совсем немного.
Шубы были все в снегу - перед входом в дом обтряхивали друг друга веником, выбивали из подошв снег пятками о ступеньки. Раскрасневшиеся, как матрёшки, с мороза заваливались в дом.
За двойными рамами была зима. На кухне закипал чайник, горел огонь в АГВшнике, недовольно фыркал и поблёскивал фитиль в темноте кухни. Мыши тихо-тихо шуршали в углу за обоями.
Мы пили вкусный чай на воде не из-под крана из прозрачных стаканов вприкуску со шпротами и белым хлебом.
С мороза в тепле размаривало.
Мы засыпали рядом друг с другом.
Внутри был горячий чай.
Пахло домом.
За окном была настоящая зима.
Свидетельство о публикации №219012800600
Хорошо написано, атмосферно.
Лев Рыжков 25.12.2019 21:28 Заявить о нарушении