Марусино детство. Новый год

 - Ну, когда же мы будем наряжать ёлку? – нетерпеливо теребили мы папу.

Вместе с зимой и снегом всегда приходило сладкое доброе ожидание чуда, подарков и самого долгого вечера в году, когда можно будет полночи не спать, быть совсем «большими».

Числа двадцать пятого папа обычно сдавался, и мы бежали скорее в коридор под антресоли со стулом и маленькой табуреткой - доставать новогодние сокровища.
Папа ставил стул, на него шаткую  зелёную табуретку и забирался на самый верх, туда, куда нам было никак не достать.

Мы с братом бегали внизу в ожидании заветных коробок, держали табуретку за ножки, чтобы папа не упал.

Из года в год они ждали своего часа на антресолях, перевязанные джутовой верёвкой, с годовым слоем пыли, полные праздника.

Папа подавал нам их по одной -  мы относили их в комнату, аккуратно ставили на пол и прибегали обратно за следующей.

Пару раз я роняла их, полные стеклянных шаров, закрывала  коробки с торчащими из них шарами. Раздавался жуткий хруст. Я стояла, зажмурившись, сжавшись в комок, так было жаль. Обидно из-за своей неосторожности.

Последней спускалась огромная коробка с искусственной ёлкой.  Такая огромная, что мы могли поместиться в ней вдвоём и даже кота прихватить с собой.

Папа доставал изнутри загадочную схему – тонкий полупрозрачный клочок бумаги, на котором значились все секреты конструкции: в каком порядке собирать ветви. Мы с братом и котом каждый год её внимательно изучали и принимались за дело.

Папа прикручивал остов к подставке, а мы наперегонки подавали отцу нужные детали и инструменты.

И вот перед нами стояла наша ёлка!

Тогда она казалась такой огромной…

Живых ёлок мы почему-то не покупали, но всегда ходили за еловыми ветками, ставили их в вазу, как цветы. Аромат еловых веток спиралью переплетался с густым запахом мандаринов – новогодний дух постепенно заходил в дом.Они дремали в коробках среди ваты, мятой кальки и мишуры.

Сначала мы доставали гирлянды. Их было две: одна с лампами в виде фонариков, её всегда оставляли в коробке, а вторая, самая любимая, из маленьких настоящих разноцветных лампочек, покрашенных изнутри, с узорами в виде белых завитков.После небольшого ремонта – папа перематывал синей вечной изолентой слабые места соединения проводов - она занимала своё место на ёлке.

Следом мы доставали сказочные фигурки на прищепках, старые-престарые. Казалось, дотронься – рассыплются. Там был настоящий журавль с тонкой изящной шеей, красным носом и пушистым хвостом-кисточкой. Алёнушка с козлёночком на руках. Дед с неводом и его недовольная старуха, руки в боки из Золотой рыбки, – мы их ставили друг напротив друга. Клоун из Каштанки. Настоящий белый заяц, цыплёнок, полярная сова. Как-то затесался в их компанию серебристый космонавт, наверное,  со времён начала освоения космоса.

Стеклянные шишки, припорошенные снегом, витые, тонкие разноцветные сосульки, домики, орешки, шары всех мастей.

Каждую игрушку мы бережно подвешивали на серебристый дождик, каждой находили своё особенное место.

Огромный оранжевый шар с дождиком внутри мы вешали на самое видное место – деревенский домик на нём пускал дым из печной трубы среди ёлок и снега.
Папа привязывал макушку – старую стеклянную звезду с мягкими серебристыми кисточками. Мы накидывали самую красивую мишуру сверху, корни дерева закрывали целым пакетом старого дождика, а Кузьма находил под ёлкой и для себя местечко.
Резиновый зеленоглазый, чуть померкший от времени, Дед Мороз охранял ёлочку на полу.

Мама вычищала всю квартиру до очисток.

Мы выбивали ковры, выстирывали всё бельё.

В дом заходил запах праздника: еловых веток, промороженных ковров, свежего белья с мороза, мандаринов, горящих свечей, вкусностей.

Мама долго варила холодец, язык, готовила заливного судака. Разбирала она холодец по ночам, когда уже все спали, я вечно просыпалась от аромата крепкого наваристого бульона, такого, что слюнки текли, приходила в пижаме на кухню. Я уплетала за обе щеки варёное мясо, а мама раскладывала веточки петрушки, ломтики лимона в заливном, разводила желатин и разливала бульон по формам.

Заранее варили яйца для салатов, овощи в большой кастрюле на винегрет: картошку, свеклу, морковь. Их нам потом обязательно доверяли почистить. Доставали свои солёные огурцы и промороженную квашеную капусту из огромного бака с балкона. Делали бутерброды с красной икрой, нарезали красную солёную рыбу. На Рождество запекали в духовке гуся или утку, смотрели за ними через стеклянную дверцу, поворачивали, поливали подливкой огромной ложкой на длинной ручке.

Мы пекли бисквитный торт с масляным кремом. Облизывали венчики миксера, пили гоголь-моголь. Взбивали белки для безе – всегда получались нежно-розовые хрустящие купола с тонкими завитушками на макушках.
Это был настоящий пир!

У нас был свой «Оливье» – без колбасы. Мы не смотрели «Иронию судьбы» вовсе, я в первый раз увидела этот фильм в Черустях в совсем сознательном  возрасте по чёрно-белому телевизору, оттого, может, он мне показался вовсе грустным.

Сначала по цветному «Рубину», потом по другим уже черно-белым телевизорам шли голубые огоньки, пели, плясали. Какие-то люди подводили итоги, говорили речи. Кот важно их слушал, глядел на них сверху вниз, свесившись с ящика, хлопал их лапой по голове, говорил нам, что всё это пыль.

- Ерунда! Переживём!

Били куранты, пробка вылетала, как пуля, в потолок. Шампанское искрилось, звенели хрустальные бокалы на длинных ножках. В нос били пузырьки газировки.

- Смотрите, смотрите! Вон Дед Мороз по улице идёт! – кричал папа, глядя в окно. Мы с братом бежали скорее к окну смотреть на него, а нам показывали его следы.
Ну, не успевали мы добежать, пока он там шёл!

Возвращались к столу, а под  ёлкой чудо – лежали подарки. Наше счастье в блестящих пакетах и сладких обёртках.

Потом Дед Мороз звонил в нашу дверь; его добрые феи, наши соседки-старушки, помогали в его нелёгком деле. Наверное, звонили в дверь, убегали и хихикали там у себя.

Наталья Сергеевна и Лизавета – добрые бабушки-соседки, они встречали новый год вдвоём, заходили к нам на минутку.

Такой Новый год!

С тех пор телевизоры становились всё тоньше – котам уже не расположиться на них, чтобы бить мохнатой лапой по дурным мыслям.

Соседок-старушек становилось всё меньше.

Теперь мы дарим это чудо своим детям, а зеленоглазый Дед Мороз охраняет их конфеты под живой душистой ёлкой.