Казеиновые циферки

Любимая игрушка моего детства - синие, почти черные, казеиновые циферки, вставлявшиеся в головки сыра, продававшегося в магазинах.

Сейчас, в современных магазинах уже не встретишь сырных головок, как таковых. Сыр продается, или нарезкой, или брусочком и я даже не знаю существуют ли эти цифры сейчас. В те годы, сыр в продаже еще был. Я помню громадные цилиндры с вырезанными дольками, лежавшие на желтой, словно масляной, провощенной бумаге. Покупали его плохо - он был дорог, стоил как масло, но масло, почему-то русский народ уважал больше. Из-за его пластичности что ли? Мамка, наоборот, любила сыр и, в отличие от других, покупавших 50-100 грамм, да еще просивших порезать50, брала по полкило, как минимум. А то, если в получку, то и по килограмму. И на этом куске обязательно оказывалась какая-нибудь цифра.

Вначале, я просил мать поклянчить у продавщицы, наковырять мне еще пару-тройку цифр. Некоторые соглашались, другие артачились, а какая-то молоденькая и, что удивительно для продавщиц того времени, - худенькая, видимо, не забывшая еще свое деревенское детство и деревянные игрушки, громадным ножом обскребла все головки, лежавшие на прилавки, навалив мне штук пятнадцать этих цифр.

Потом, когда их у меня стало довольно много, я придумал игру - загадывать - какая мне сегодня выпадет цифра. Я считал так - если угадаю, значит меня ждет удача, а если нет - значит нет.

Из этих циферок я складывал числа, пытался приклеить их куда-то, хотя они не клеились, поскольку были сделаны из воска с казеином. Честно говоря, как я в них играл, позабыл за давностью лет.

Вот то, что я их ел - помню совершенно точно. Запомнился вкус - молочно-восковой. Не скажу, чтобы он мне нравился, но почему-то я их ел. И это, как раз, стало первым, что заставило меня потерять интерес к циферкам. В начале 1970-х их стали делать из пластика. Первая такая цифирь застряла между зубов, не желая, ни вылезать, ни растворяться. Казеиновые, через некоторое время, всегда растворялись, поэтому я не волновался, когда они липли к зубам. Эта же - нет! Пришлось выковыривать ее останки обложкой тетрадки, да потом еще минут десять плеваться - ведь вкус у пластика был совершенно отвратительный. А еще через несколько лет совпали два события, заставившие меня начисто забыть об этих штуках. Я стал старше и начал интересоваться больше девочками, чем цифрами, к тому же, в магазинах стал пропадать сыр, а, если он и появлялся, то уже убогими кусочками, а не головками. Участь цифр была решена.

Я долго думал - чем же они меня так привлекали и кажется понял - объемностью. Да - мое детство, если можно так выразиться, было совершенно плоским. Что мы видели в детстве - тетрадку, книжку, доску, землю, песок. Мы могли нарисовать, написать, но сварганить что-нибудь объемное - не получалось. Под рукой не было пластичной глины, а когда было мокро и из грунта можно было бы что-либо построить, то родители не пускали нас на улицу, да и, вообще, ругали за грязь. Никаких замков из песка мы не строили и крепостей из снега не лепили. Зимой нас укутывали как колобков и следили, чтобы мы не замерзли. Только к классу пятому у меня начнется строительство снежных крепостей. А до это этого - бери лист бумаги - рисуй!

Поэтому с объемом мы не фантазировали. Был, конечно, пластилин, но он и сейчас - дрянь. А тогда - былинное советское качество, превращало пластилин в твердый и хрупкий материал, негодный даже на то, чтобы использовать его как жвачку. Дрянь, короче.

И еще - объемные цифры и буквы мне казались очень «значительными», поскольку я их видел только в «серьезных», «взрослых» местах. Номера кабинетов в суде, помню, были из объемных желтых цифр, а номера наших квартир - написаны на стекляшке.